Скажу что так и было цитата
Обновлено: 06.11.2024
Содержание
Важно — неважно. неважно — важно.
Видала я котов без улыбок, но улыбку без кота…
Вот уж упала, так упала…
Вот видишь, все куда-то движется и во что-то превращается, чем же ты недовольна?
— Впрочем, пусть поцелует мне руку, если хочет.
— Не хочет.
Если разом осушить бутылку с пометкой «яд», то рано или поздно, почти наверняка, почувствуешь легкое недомогание.
Какой мне странный сон приснился, — подумала Алиса и побежала домой, чтобы не опоздать к чаю.
— Куда мне отсюда идти?
— А куда ты хочешь попасть?
— А мне все равно, только бы попасть куда-нибудь.
— Тогда все равно куда идти. Куда-нибудь ты обязательно попадешь.
— Нельзя же отрубить голову, если кроме головы ничего нет.
— Если есть голова, значит можно рубить!
Она, конечно, горяча, не спорь со мной напрасно. Да, видишь ли, рубить сплеча не так уж безопасно!
— На что мне безумцы? — сказала Алиса.
— Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своём уме — и ты, и я.
— Откуда вы знаете, что я не в своём уме? — спросила Алиса.
— Конечно, не в своём, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась? — глава VI
— Откусишь с одной стороны — подрастешь, с другой — уменьшишься…
— С одной стороны чего? И с другой стороны чего?!
— ГРИБА.
Отсюда мораль: что-то не соображу.
Отсюда мораль: всякому овощу свое время. Или если сказать попроще… Никогда не думай, что ты иная, чем могла бы не быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.
Подумать только, что из-за какой-то вещи можно так уменьшиться, что превратиться в ничто.
— Я этого письма не писал. Там нет моей подписи.
— Тем хуже! Значит ты что-то худое задумал, иначе подписался бы!
— Это что такое?
— Ваше Величество, они хотели…
— Ну, все ясно — отрубите им головы.
Да свались я хоть с крыши — я бы и то не пикнула!
— Выпей ещё чаю, — сказал Мартовский Заяц, наклоняясь к Алисе.
— Ещё? — переспросила Алиса с обидой. — Я пока ничего не пила.
— Больше чаю она не желает, — произнес Мартовский Заяц в пространство.
— Ты, верно, хочешь сказать, что меньше чаю она не желает: гораздо легче выпить больше, а не меньше, чем ничего, — сказал Болванщик.
Не все ли равно, о чем спрашивать, если ответа все равно не получишь, правда?
Она придет в ярость, если я опоздаю! Она именно туда и придет!
Интересно было бы поглядеть на то, что от меня останется, когда меня не останется.
План, что и говорить, был превосходный; простой и ясный, лучше не придумать. Недостаток у него был только один: было совершенно неизвестно, как привести его в исполнение.
— Надо говорить то, что думаешь!
— Я всегда так и делаю! — выпалила Алиса, а потом, чуточку подумав, честно прибавила: — Ну, во всяком случае… во всяком случае, что я говорю, то и думаю. В общем, это ведь одно и то же!
Как она ни пыталась, она не могла найти тут ни тени смысла, хотя все слова были ей совершенно понятны.
Ой, вообще, наверно, это от перцу люди делаются вспыльчивые, — продолжала она, очень довольная, что сама обнаружила вроде как новый закон природы, — а от уксуса делаются кислые… а от хрена — сердитые, а от… а от… а вот от конфет-то дети становятся ну прямо прелесть! Потому их все так и любят! Вот хорошо бы все это узнали, тогда бы не ворчали на них из-за них, а наоборот, сами…
Почему это некоторые так любят всюду искать мораль?
— Наверно, я бы лучше поняла, — сказала Алиса чрезвычайно учтиво, — если бы это было написано на бумажке, а так я как-то не уследила за вами.
— По доброте своей всемилостивейше предупреждаю, — крикнула Королева, топнув ногой, — или тебя, или твоей головы здесь не будет — и не сию минуту, а в сто раз быстрее! Выбирай!
Герцогиня выбрала — и исчезла, причем уложилась точно в срок.
«Не понимаю, как он может когда-нибудь окончить, раз он и не собирается начинать», — успела подумать Алиса, но продолжала терпеливо ждать.
Убить Время! Разве такое ему может понравится! Если б ты с ним не ссорилась, могла бы просить у него всё, что хочешь. — «Безумное чаепитие»
— Как мне попасть в дом? — повторила Алиса громче.
— А стоит ли туда попадать? — сказал Лягушонок. — Вот в чем вопрос.
Лучший способ объяснить — это самому сделать!
— Ты что, не знаешь, что такое «это»?
— Я прекрасно знаю, что такое «это», когда я его нахожу.
Просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех пор я всё время то такая, то сякая — словом, какая-то не такая.
Никогда не считай себя не таким, каким тебя не считают другие, и тогда другие не сочтут тебя не таким, каким ты хотел бы им казаться.
Я видала такую чепуху, по сравнению с которой эта чепуха — толковый словарь.
Алиса удивилась, как это она не удивилась, но ведь удивительный день еще только начался и нет ничего удивительного в том, что она еще не начала удивляться.
Она всегда давала себе хорошие советы, хоть следовала им нечасто.
У меня положение безвыходное, но я хоть брыкаться могу!
Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее! Всё любопытственнее и любопытственнее! Всё страннее и страннее! Всё чудесится и чудесится!
От перца, верно, начинают всем перечить. От уксуса — куксятся, от горчицы — огорчаются, от лука — лукавят, от вина — винятся, а от сдобы — добреют. Как жалко, что никто об этом не знает. Всё было бы так просто! Ели бы сдобу и добрели!
Думай о смысле, а слова придут сами.
Я могу гарантировать, что всё содержание этих книг не имеет ничего общего с религиозным обучением, на самом деле они вообще ничему не учат.
Я думаю, что история Алисы берет своё начало в тот летний день, когда солнце палило настолько сильно, что мы высадились на поляне, бросив лодку, лишь бы укрыться в тени. Мы расположились под свежим стогом сена. Там вся троица завела старую песню: «Расскажи историю» — так и началась восхитительная сказка.
Следующая цитата
Я скажу то, что для тебя не новость. Мир не такой уж солнечный и приветливый. Это очень опасное, жёсткое место. И если только дашь слабину, он опрокинет с такой силой тебя, что больше уже не встанешь. Ни ты, ни я, никто на свете не бьёт так сильно, как жизнь. Совсем не важно, как ты ударишь, а важно, КАКОЙ ДЕРЖИШЬ УДАР, как двигаешься вперёд. Будешь идти — ИДИ, если с испугу не свернёшь. Только так побеждают! Если знаешь, чего ты стОишь, иди и бери своё, но будь готов удары держать, а не плакаться и говорить: «Я ничего не добился из-за него, из-за неё, из-за кого-то»! Так делают трУсы, а ты не трус! Быть этого не может! …я всегда буду тебя любить, что бы ни случилось. Ты мой сын — плоть от плоти, самое дорогое, что у меня есть. Но пока ты не поверишь в себя, жизни не будет.
Следующая цитата
Всем пользователям сети Интернет хорошо известен феномен ложных цитат, приписываемых известным историческим личностям, актерам, деятелям искусства. Только уже разоблаченных с подробным разбором лживых, явно русофобских цитат различных политических и культурных деятелей можно насчитать больше десятка.
Фото: Кириллица КириллицаВ отличие от огромного объема вполне реальных русофобских высказываний различных иностранных деятелей, отечественных радикальных либералов и политиков, цитаты, приписываемые известным и уважаемым людям, поэтам, литераторам, деятелям искусства, политикам, более опасны. Они якобы исходят от неангажированных личностей и могут всерьез запасть кому-то из поклонников творчества или сторонников этих людей в душу.
Видео дня«Выбирают самого лживого предводителя»
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, известнейший русский писатель и журналист XIX века и без всяких «ложных» цитат был ярым критиком пороков государственного строя, а также российского общества. Его произведения, содержащиеся в них едкие образы и цитаты, его настоящие высказывания критического характера известны многим, как и его оппозиционный настрой.
Видимо, поэтому Салтыков-Щедрин и стал одной из главных жертв приписывания авторства различных русофобских цитат. Так, широко распространилось якобы принадлежащая ему цитата: «Если русским предоставить выбрать себе предводителя, они выбирают самого лживого, подлого, жестокого, вместе с ним убивают, грабят, насилуют, впоследствии сваливают на него свою вину. Спустя время их церковь провозглашает его святым».
Салтыков-Щедрин хоть и был злым и циничным критиком, но жестоким пропагандистом его вряд ли можно назвать. Тем более, что при изучении творческого наследия писателя такой цитаты исследователи не обнаружили. Внимательные энтузиасты и специалисты, сумели отыскать источник, где эта цитата впервые прозвучала.
Это случилось в эфире радио «Свобода» 25 февраля 2005 года. Один из слушателей, дозвонившись в студию, произнес пространную речь и «процитировал» мысль и сослался на Щедрина. Неизвестно, чем руководствовался слушатель, однако, те, кто растиражировал это лживое высказывание, как минимум продемонстрировали явную недобросовестность.
Следующая цитата
Эдик. Эть, будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!
Шурик. Ну, не отчаивайтесь.
Эдик. Недаром говорил великий и мудрый Абу-Ахмат-ибн-Бей, первый шофёр этой машины: «Учти, Эдик…» Эдик. (протягивает руку)
Шурик. Саша.
Эдик. «Учти, Эдик, — говорил он, — один Аллах ведает, куда девается искра у этого недостойного выродка в славной семье двигателей унутреннего изгорания! Да отсохнет его карбюратор во веки веков!»
Администратор. Год рождения?
Шурик. 42-й.
Администратор. Цель приезда?
Шурик. Этнографическая экспедиция.
Администратор. Понятно. Нефть ищете?
Шурик. Не совсем. Я ищу фольклор.
Администратор. А?
Шурик. Я буду у вас записывать старинные сказки, легенды, тосты…
Администратор. Тосты?! Вах! Дорогой, тебе исключительно повезло! Я тебе помогу…
Тост без вина — это всё равно что брачная ночь без невесты.
Мой дед говорил: «Имею желание купить дом, но не имею возможности. Имею возможность купить козу, но… не имею желания». Так выпьем за то, чтобы наши желания всегда совпадали с нашими возможностями…
Ничего-ничего, я пока подышу… подышу воздухом. А то всё кабинет, кабинет… кабинет…
Об этом (свадьбе) думать никому не рано, и никогда не поздно, между прочим, да? Иди за мной, сейчас, поехали…
— …и вот когда вся стая полетела зимовать на юг, одна маленькая, но гордая птичка сказала: «Лично я полечу прямо на солнце». И она стала подниматься всё выше и выше, но очень скоро обожгла себе крылья и упала на самое дно самого глубокого ущелья. Так выпьем же за то, чтобы никто из нас, как бы высоко он ни летал, никогда не отрывался бы от коллектива… Что случилось, дорогой?
— Что, что такое, дорогой?
— (жалобно, в слезах) Птичку… жалко!
…И принцесса от злости повесилась на собственной косе, потому что он совершенно точно сосчитал, сколько зёрен в мешке, сколько капель в море и сколько звёзд на небе. Так выпьем же за кибернетикэ! (протягивает шашлыки) На здоровье!
Честь открытия Дворца… Мы здесь посоветовались и решили, что честь открытия Дворца мы предоставляем прекрасной женщине, девушке, которая оселиство… олисетворяет собой новую судьбу женщины гор, понимаете ли. Это — студентка, комсомолка, спортсменка, наконец, она — просто красавица!
Как говорит наш замечательный сатирик Аркадий Райкин, женщина — друг человека!
Минуточку! Мин-нут-точку! Будьте добры, помедленнее, я з-записую…
Грандиозно! Выпьем за женщину. (хватает рог) Отдай рог! Отдай рог, я тебе говорю! Оба рога. Это мой рог!
Милиционер. …И сорвал торжественное открытие Дворца Бракосочетания. Затем на развалинах часовни…
Шурик. Простите, часовню тоже я… развалил?
Милиционер. Нет, это было до вас, в четырнадцатом веке. Затем на развалинах часовни…
Саахов. Всё это, конечно, так. Всё это верно, да, верно, да. Бумага написана правильно, всё, всё хорошо. Так это с одной стороны, да? Но есть и другая сторона медали. Нарушитель — это не нарушитель, а крупный научный работник, человек интеллектуального труда. Приехал к нам в гости, да? Собирать наши сказки, легенды там, понимаете ли, тосты…
Милиционер. Тосты.
Саахов. Тосты, да, тосты. И не рассчитал своих сил, да? Мы здесь имеем дело… с несчастным случаем на производстве!
Милиционер. Ха-ха-ха! У меня есть замечательный тост.
― А я-то мечтаю записать какой-нибудь старинный обряд, а участвовать в нём — ну, это было бы совершенно великолепно.
― А, слушай, откуда. Ну посмотри вокруг, что делается, а? Нет, в нашем районе вы уже не встретите этих дедушкиных обычаев и бабушкиных обрядов. Может, где-нибудь высоко в горах, понимаете ли, так это, но, не в нашем районе, вы что-нибудь обнаружите для вашей науки.
― Полезем в горы.
― Ну, правильно, да. Это ваша работа, да. Вы сюда приехали, чтобы записывать сказки, понимаете ли, а мы здесь работаем, чтобы сказку сделать былью, понимаете ли, а? (стук в дверь)
― Да-да?
(входит администратор с тремя бутылками на подносе)
― Я тост принёс!
(Шурик стонет)
― Плохо, да?
― Да…
― (администратору) Что себе позволяешь, слушай?!
― Вы же просили в трёх экземплярах? М-м…
— Жить, как говорится, хорошо.
— А хорошо жить ещё лучше!
— Точно!
Джабраил. Слушай, как тебе не стыдно? Обижаешь сиротку. У неё же, кроме дяди и тёти, никого нет. Двадцать пять.
Саахов. Это неправда, да. Это неправда. Я высоко ценю твою уважаемую племянницу, но всему есть предел, да? Восемнадцать.
Джабраил. Имей же совесть! Ты же… ты же всё-таки не козу получаешь, а жену. И какую! Студентка, комсомолка, спортсменка, красавица. И за всё это я прошу двадцать пять баранов, даже смешно торговаться!
Саахов. Апо… аполитично рассуждаешь, аполитично рассуждаешь, клянусь, честное слово! Не понимаешь политической ситуации! Ты жизнь видишь только из окна моего персонального автомобиля, клянусь, честное слово! Двадцать пять баранов в то время, когда наш район ещё не полностью рассчитался с государством по шерсти и мясу!
Джабраил. А ты не путай свою личную шерсть с государственной!
Саахов. (встаёт, тихо и зловеще) А я, между прочим, товарищ Джабраил, сюда и поставлен, чтобы блюсти государственные интересы. (спокойно) Садитесь пока. (присаживается на стол) В общем, так… (снимает и кладёт трубку звонящего телефона) Двадцать баранов…
Джабраил. Двадцать пять.
Саахов. Двадцать, двадцать. Холодильник «Розенлев»…
Джабраил. Что?
Саахов. Финский, хороший. Почётная грамота.
Джабраил. И бесплатная путёвка…
Саахов. В Сибирь!
Джабраил. (после молчания) Ну, хорошо.
Саахов. Ну, хорошо. (бьют по рукам)
Джабраил. Значит, так. Жених согласен, родственники тоже. А вот невеста…
Саахов. Да, плохо мы ещё воспитываем нашу молодёжь, очень плохо. Удивительно несерьёзное отношение к браку.
Джабраил. А кто вообще спрашивает невесту? Мешок на голову и… фьють!
Саахов. Да, это верно. Очень правильное решение. Только я лично к этому не буду иметь никакого отношения.
Джабраил. Да нет, не беспокойся, это сделают совершенно посторонние люди.
Саахов. Да. И не из нашего района.
Джабраил. Ну, конечно.
Это же вам не лезгинка, а твист! Показываю всё сначала. Носком правой ноги вы давите окурок вот так… Оп-оп-оп-оп-оп! Второй окурок, второй окурок вы давите носком левой ноги… А теперь оба окурка вы давите вместе. Оп-оп-оп…
Хм. Между прочим, в соседнем районе жених украл… (сплёвывает косточки от арбуза) члена партии. А?
— Их двое!
— И этот ещё — с хвостом!
— Осёл не в счёт! Второй лишний.
— Свидетель.
— А если… Кх…
— Только без жертв!
— Да, надо подождать.
— Правильно. Будем ждать. Сдавай. (про карты)
— Вы не оправдали оказанного вам высокого доверия!
— Невозможно работать.
— Вы даёте нереальные планы.
— Это, как его… волюнтаризм!
— В моём доме… не выражаться!
— А чего я сказал? (Джабраил шепчет что-то Балбесу на ухо, тот ахает в ужасе)
Ну… Всё в порядке. Тот, кто нам мешает, тот нам поможет.
Чей туфля? А! Моё. Спасибо.
Они совсем не говорят по-русски. Но всё понимают!
— Бамбарбия! Киргуду!
— Что он сказал?
— Он говорит, если вы откажетесь, они вас… (зевает) зарежут. Шутка.
— Шутка!
— Что грузите?
— Невесту украли, товарищ старшина.
— Бэ-э-э!
— Хе-е, шутник! Будешь жарить шашлык из этого невеста, — не забудь пригласить! Хе-е!
— Так это был не обряд… Её действительно украли.
— Да.
— (грозно спрашивает) Кто украл? Ах, да… Кто жених?
— (грустно) У нас иногда узнают об этом только на свадьбе.
— Свадьбы… НЕ БУДЕТ. Я её украл — её и верну!
Этот таинственный жених — подлец ничтожный! А, кстати, вы не знаете, кто это, да? Нет, да? Очень жаль, очень жаль. Подлец, подлец, аморальный тип, просто аморальный тип!
Зачем в милицию? Не надо этих жертв! Прямо к прокурору! Он всё поймёт.
— Ясно, делириум тременс.
— А?
— Белая горячка.
— Да, белый, горячий, совсем белый!
Э, нет, торопиться не надо, торопиться не надо… Это наш гость. Важно вылечить, важно вернуть обществу полноценного человека. Да? Торопиться не надо.
Идите, идите. Мы Вас вылечим. Алкоголики — это наш профиль.
— Могу я видеть прокурора?
— Можете. Где у нас прокурор?
— В шестой палате, где раньше Наполеон был.
(Шурик со стоном падает в обморок)
Совести у тебя нет! Ты плюёшь на наши обычаи. (БАХ!) Что? (БАХ!) Глупо. У тебя же нет другого выхода. (БАХ!) Ты хочешь сказать, что тебя будут искать? Правильно, обратятся к родственникам, а родственник — это я. А я скажу: она бросила институт, вышла замуж и уехала. (БАХ!) Так вот что я тебе скажу… (БАХ!) Да не перебивай, когда с тобой разговаривают! (БАХ!) В общем, так. Или выйдешь оттуда женой товарища Са… (замечает предупреждающий знак) Ах, какого жениха… или вообще не выйдешь!
— Слушай… Обидно, клянусь, а. Обидно, ну… Ничего не сделал, да? Только вошёл!
— Молодая ещë, капризная…
— Какой капризная, слушай! Хулиганка! В общем, так… Мне теперь из этого дома есть только два пути: или я её веду в ЗАГС, либо она меня ведёт к прокурору.
— Не надо…
— Сам не хочу, а что делать.
— Сообразим на троих, а?
— Грешно смеяться над больными людьми.
— Серьёзно, я сбегаю, а?
— Отсюда не убежишь.
— Есть один способ.
— Пиши с новой строчки: «Обед». Подчеркни. «От супа отказалась».
— Отказалась.
— В скобках: «Суп харчо».
— «Харчо».
— Дальше. «Три порции шашлыка — (сплёвывает) выбросила в пропасть».
— (сплёвывает) «В пропасть».
— Теперь вино: «Разбила… две бутылки».
— Три!
— Пиши «три».
— Три… бутылки.
— Лежите, не двигаясь. Это новейшая вакцина замедленной усвояемости. В доме больше никого нет?
— Нет, нет, никого!
— Спокойно, лежите, лежите. Иначе — «мементо мори»!
— Моментально…
— …в море!
— Ясно?
— Ясно.
— Да, понятно.
— Фильтрующийся вирус ящура особенно бурно развивается в организме…
— Короче, Склихасовский!
— Тебе не интересно — не мешай. Пожалуйста, дальше.
— …особенно бурно развивается в организме, ослабленном никотином, алкоголем и…
— …излишествами нехорошими.
— Да. Таким образом…
— Предатель! Подлый наёмник!
— Подождите, Нина. Вы послушайте.
— Иуда! Подлец! Сколько тебе заплатили?!
— Да погоди ты!
— Развяжите меня! У, ничтожество! Продажная шкура… Пустите меня! Бандит! Дрянь… Тупица… Хамелеон… У, негодяй! Алкоголик… Фольклорист несчастный.
Не беспокойся, в морге тебя переоденут.
Ошибки надо не признавать. Их надо смывать. Кровью!
— Вы не имеете права… Вы не имеете права! Это самосуд! Я требую, чтобы меня судили по нашим, советским, законам!
— А покупал ты её по советским законам? Или, может, по советским законам ты её воровал? Прекратим эту бесполезную дискуссию. Сестра, включи телевизор погромче. Начнём.
— Не надо, не надо, не надо… Я вас умоляю, не надо. Ну, я больше, я больше не буду! Ну, клянусь вам, я больше не буду… Позвольте мне пойти в прокуратуру! Ну, разрешите мне сдаться властям…
— А, Гамлет, молодец, слушай! (ворона каркает)
— А! Вы что, с ума сошли?
— Ну, не беспокойтесь, это только соль.
— Соль, соль…
Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!
— Садитесь.
— Спасибо, я постою.
— (ухмыляясь) Гражданин судья. А он не может сесть! Ха-ха-ха-ха!
Читайте также: