Признание царица доказательств вышинский полная цитата
Обновлено: 21.11.2024
И вновь с вами моя книжка " Мемасики временных лет ", в которой мы расследуем, откуда в русском языке взялись те или иные устойчивые выражения.
Как всем известно, сталинский прокурор Вышинский чрезвычайно любил чистосердечные признания обвиняемых и объявил их "царицей доказательств". Вот как, например, про это пишет А.Г. Звягинцев в своей книжке " Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов ":
"Прокурор одним из первых подхватил тезис Сталина о том, что при определенных условиях "законы придется отложить в сторону". Среди многих научных трудов академика Вышинского особенно высоко в те времена ценилась монография "Теория судебных доказательств в советском праве". Именно в ней приводился один из главных постулатов древних, который активно и гипертрофированно эксплуатировался репрессивной машиной: "Признание обвиняемого — царица доказательств".
Проблема только одна - в этой монографии Вышинский ничего не говорит о важности чистосердечного признания. В текстах его обличителей, если честно, я нашел одну-единственную цитату прокурора, и ту обычно приводят в купированном виде: " объяснения обвиняемых. неизбежно приобретают характер и значение основных доказательств, важнейших, решающих доказательств ".
Вот только, во-первых, цитата эта не из объявленной монографии, а из написанного тем же автором учебника. Во-вторых, она относится только к преступлениям, совершенным большой группой сообщников. А в-третьих, полностью она звучит так.
В таких процессах также обязательна возможно более тщательная поверка всех обстоятельств дела, – поверка, контролирующая самые объяснения обвиняемых. Но объяснения обвиняемых в такого рода делах неизбежно приобретают характер и значение основных доказательств, важнейших, решающих доказательств. Это объясняется самими особенностями этих обстоятельств, особенностями их юридической природы… …Таким образом, в делах о заговорах и других подобных делах вопрос об отношении к показаниям обвиняемого должен быть поставлен с особой осторожностью как в смысле их призвания в качестве доказательства, так и в смысле отрицания за ними этого качества .
И про "царицу доказательств" в цитате ничего нет.
А говорил ли Вышинский вообще эти слова - про "царицу доказательств"?
Говорил. Берем не учебник, а ту самую знаменитую монографию « Теория судебных доказательств в советском праве » 1941 года издания и видим в ней следующее:
" Было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого как ординарные участники процесса. В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае, считавшейся наиболее серьезным доказательством, «царицей доказательств» (regina probationum) "
Или вот еще - в той же книге:
". Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики . Действительно, если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлеченного к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом".
Или даже вот, оттуда же:
"Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и - еще хуже - единственными устоями всего следствия , способна поставить под удар все дело".
Все это как-то плохо вяжется с декларированным тезисом, не находите?
Но может быть это только теория, а на практике, выступая на судебных процессах, Андрей Януарьевич строил обвинения на выбитых следователями признаниях?
Обращаемся к сборнику А.Я. Вышинского « Судебные речи » (4-е изд., М., 1955) и что мы там видим?
Да все то же самое его любимое выражение:
«…Мы имеем перед собой такой факт, как собственное признание ряда людей. Это могло бы освободить в иных случаях вообще от исследования каких бы то ни было других доказательств. Мы знаем, что по процессуальному праву и любого капиталистического государства, и в частности по процессуальному праву Англии, одно только сознание обвиняемого перед судом даёт право суду не производить никакого судебного следствия. . Но в буржуазном праве этот принцип — не случаен. В буржуазных странах продолжает царить старое средневековое представление о значении и качестве доказательств, среди которых личное сознание обвиняемого считалось лучшим, считалось «царицей всех доказательств ».
Возникает резонный вопрос - откуда же появился этот стереотип о Вышинском как лоббисте чистосердечного признания? Ведь эту псевдоцитату кто только не использовал.
" Председательствующий Вышинский вполне удовлетворен логикой главного обвинителя. Это же его главная идея - признание подсудимого и есть царица доказательств " ( Л. Млечин. "КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы" ).
"Идеи Хозяина Вышинский научно изложил в своих многочисленных сочинениях. "Признание обвиняемого и есть царица доказательств" - так сформулировал он основной принцип судопроизводства страны социализма" ( Э. Радзинский. "Сталин. Вся жизнь" ).
Вот только самую первую цитату обычно найти практически невозможно. Но в данном случае нам повезло - Дмитрий Куролесов в своей работе " Правда о сталинском прокуроре " все-таки докопался до корней этого мифа.
Фальшак про Вышинского и "царицу доказательств" - дитя XX съезда. И создали этой фейк - ирония судьбы! - для подтверждения вполне правдивого тезиса, который высказал Хрущев в своем знаменитом докладе:
« …А какие доказательства пускались в ход? Признания арестованных. И следователи добывали эти «признания». Но как можно получить от человека признание в преступлениях, которых он никогда не совершал? Только одним способом: применением физических методов воздействия, путем истязаний, лишения сознания, лишения рассудка, лишения человеческого достоинства. Так добывались мнимые «признания». ».
Фамилий при этом Никита Сергеевич не называл.
Фамилию назвал в мае все того же 1956 года секретарь ЦК КПСС Шепилов Д.Т. - да, тот самый, который " и примкнувший к ним ". В том же сборнике « Доклад Н.С. Хрущёва о культе личности Сталина на XX съезде КПСС: Документы. – М.: РОССПЭН, 2002 », откуда взята и цитата Хрущева, приводится текст проекта доклада Шепилова, где черным по белому написано:
" Например, академик Вышинский, считавшийся непререкаемым авторитетом в вопросах права, писал, что тезис Сталина об усилении сопротивления врагов по мере роста мощи Советского государства «является основой всей нашей работы по организации Советского государства». (А.Вышинский, «Вопросы теории государства и права», М. 1949 г., стр. 62). Вышинский утверждал, что личные признания обвиняемого, его показания являются основным доказательством , что «участие в группе, осуществляющей преступные действия, может влечь за собой ответственность участника этой группы даже в том случае, если он сам к этим преступным действиям непосредственного отношения не имел и согласия на их совершение не давал» (там же, стр. 116)… ".
Обратите внимание на нехитрый прием манипулирования: утверждения №1 и №3 приводятся точно и со ссылкой на источник, а между ними - уже без ссылки - втискивается ложное (и главное) утверждение №2, которое "прицепом" воспринимается как доказанное.
Собственно, так и состоялось рождение мифа. Ну а расцвет его и проникновение буквально в каждую голову пришелся на конец 80-х - начало 90-х годов прошлого века. И ведущая роль в этом принадлежит известному публицисту Аркадию Ваксбергу.
Его статья " Царица доказательств " в "Литературной газете" с самого начала раскручивалась как сенсация - по всем правилам политтехнологии, с помощью инспирированного скандала.
Еще до выхода статьи во французской газете "Монд" вышла следующая заметка:
"Во время дискуссионного вечера, посвященного проблемам истории - он состоялся в четверг 7 января в Доме литераторов имени А. А. Фадеева в Москве, - советский драматург Шатров заявил, что статья о Генеральном прокуроре, выступавшем на сталинских процессах 1936-1938 гг., Андрее Вышинском, которая должна была быть опубликована в следующем номере "Литературной газеты", запрещена официальной цензурой.
- Я очень обеспокоен судьбой перестройки, - заявил в присутствии нескольких сотен человек, в основном интеллигенции, Михаил Шатров, размахивая статьей Аркадия Ваксберга" .
"Литературная газета" в ответ заявила, что судьба перестройки вне опасности, они просто проверяли факты, изложенные в статье. После выступления французов проверка была оперативно закончена и 27 января 1988 г. "Царица доказательств" увидела свет - причем редакция потребовала от "Монд" сообщить и об этом, чтобы восстановить репутацию издания.
Аркадий Ваксберг вскоре на основе статьи написал книгу " Царица доказательств. Вышинский и его жертвы. М., 1992 ", на которую в основном и ссылались многочисленные журналисты и писатели, тиражировавшие этот миф.
Впрочем, тиражировали его не только журналисты. В воспоминаниях бывшего министра иностранных дел СССР, а позже председателя Президиума Верховного Совета СССР Андрея Андреевича Громыко под названием " Памятное " Вышинский упоминается много раз. Одна из глав так и называется - " Пашуканис против Вышинского":
"После одной из лекций Пашуканиса ему задали вопрос: - Как вы оцениваете кредо Вышинского: признание - царица доказательства вины?
Пашуканис ответил: - К истине иногда ведет долгий путь, даже тогда, когда обвиняемый, кажется, сложил оружие и ему нечего больше привести в доказательство своей правоты.
Такой ответ, конечно, не представлял собой категоричное осуждение позиции Вышинского, но ведь надо учесть, что тогда было за время. . Перед учеными-правоведами встал вопрос, с кем они. Пашуканис не покривил душой. Свою принципиальность, научную добросовестность он не стал приносить в жертву антинаучной преступной концепции, которой присягнул Вышинский. Жестоко за это поплатился честный ученый Евгений Брониславович Пашуканис - своей жизнью".
Но здесь, похоже, какие-то старые личные счеты - не стоит забывать, что с 1949 по 1953 года Андрей Януарьевич Вышинский был министром иностранных дел СССР, а его первым замом был ни кто иной, как Андрей Андреевич Громыко.
Так или иначе, мидовские "птенцы гнезда Громыко" больше многих вложились в распространение мифа о Вышинском. Последний громкий пример - нашумевшее высказывание главы МИД РФ Сергея Лаврова в сентябре 2017 года:
"Знаете, у нас в Советском Союзе был такой генеральный прокурор Андрей Вышинский. Когда он проводил судебные процессы, а это занимало у него день-два, не больше, то говорил: "Признание - царица доказательств". Современные американские деятели, которые раздувают кампании, пошли дальше Андрея Вышинского: для них не признание - царица доказательств, а обвинение - царица доказательств. То есть даже не требуется выбивать признания из подзащитного, я по-другому это назвать не могу".
Подводя итоги разбора "казуса Вышинского", мне хотелось бы сказать следующее. И коммунисты, и борцы с коммунистами неоднократно прокалывались на одном и том же.
Ради достижения благой цели - действительно благой и хорошей - они использовали нехорошие средства. В частности: утверждали истину с помощью вранья.
Забывая, что даже если цель и оправдывает средства, то верно и обратное - негодные средства отменяют годную цель.
Как в данном случае. Алгоритм простой: если нам всё наврали, Вышинский не был адептом "царицы доказательств" и ничего подобного не говорил - значит и осудили всех справедливо, да и репрессий никаких не было. Иначе зачем было врать?
Вот что можно на это ответить?
Разве что вспомнить знаменитый вопрос " Единожды солгавши, кто тебе поверит? ", который все считают библейским, хотя на деле это 74-й афоризм из собрания «Плоды раздумья» Козьмы Пруткова.
Впрочем, на эти грабли наступают на протяжении всей человеческой истории, что и доказывает поговорка древних римлян " Mendax in uno, mendax in omnibus " - " Солгавший в одном лжет во всем ".
Следующая цитата
Продолжаю ликбез по заявкам тупоголовых комментаторов. Еще одно из утверждений, которое железно доказывает, что сталинская система была заточена на уничтожение населения, это цитирование слов о том, что признание есть царица доказательств. Мол и НКВД, и прокуратура, и суд в СССР считали, что для вынесения приговора и расстрела человека достаточно было одного лишь признания подследственного. А потому, вместо того, чтобы расследовать дело по настоящему, одни чекисты пытками выбивали из подследственных признание виновности, а другие за дверью уже сучили ногами в нетерпении, когда же обвиняемый подпишет свои признания, чтобы тут же его расстрелять.
Примерно так выглядел сталинский конвейер смерти в головах этих пациентов. А что было на самом деле? Кто же это провозгласил лозунг, что признание – царица доказательств?
Некоторые, наиболее продвинутые, приписывают эти слова А.Я. Вышинскому. И слова «признание» и «царица доказательств» действительно звучали в его устах и имели место в его теоретических работах. Но совсем в другой конструкции, в другом контексте и с другим смыслом.
Далее по тексту рассматриваются законы средневековой Европы (15-16 века), когда сотни тысяч людей в результате развития капиталистических отношений в одночасье превращались в нищих, бродяг и были вынуждены становиться на преступный путь, а женщины продавать себя и своих детей. И на стр. 58 он указывает, что «Способы «доказывания» были чрезвычайно просты и своеобразны: наиболее надежным способом «доказывания» считалось применение физических страданий, пытки, под ударами которой легче всего было получить от обвиняемого собственное признание, почитавшееся «лучшим всего света доказательством», «царицей доказательств»
И наконец, на стр. 177 своего труда Вышинский указывает: «С другой стороны было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого как ординарные участники процесса. В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае, считавшейся наиболее серьезным доказательством, «царицей доказательства».
То есть, анализируя уголовно-процессуальное законодательство средневековья и новой истории, Вышинский говорит, что для феодально-буржуазно-капиталистического мироустройства признание обвиняемого и подсудимого зачастую являлось достаточным доказательством его виновности. Получив признание подозреваемого путем медленного сдирания с него кожи или поджаривания на огне, можно было уже не заморачиваться с дальнейшим расследованием.
Либеральные профессора буржуазного права ввели существенное ограничение: «царицей доказательств» собственное признание обвиняемого считать в том случае, когда оно получено правильно, добровольно и является вполне согласным с другими установленными по делу обстоятельствами.
Но для социалистической системы права это неприемлемо. И далее Он говорит, что это утверждение в корне ошибочно. Одного лишь признания недостаточно. Но что же делать, если кроме признания обвиняемого других свидетельств, подтверждающих его виновность нет?
Следующая цитата
«Признание – царица доказательств». Эта фраза приписывается Андрею Януарьевичу Вышинскому, Генеральному прокурору СССР в 1935–1939 гг., впоследствии Представителю СССР в ООН. Чаще всего сегодня имя Вышинского упоминается в связи с Бухаринским процессом, на котором он был государственным обвинителем – и упоминается в резко отрицательном контексте. Известный антисоветчик и антисталинист Л. Млечин дал такую уничижительную оценку Вышинскому: «В своей деятельности он исполнял сталинскую идею: репрессии должны быть прикрыты законами».
Иногда «Железному прокурору» приписывают даже то, что он подвёл некую теоретическую базу под крылатую фразу о царице доказательств. А это в свою очередь используется в качестве косвенного доказательства того, что в сталинском СССР бо́льшая часть «политических» дел строилась на признаниях, выбиваемых под пытками из подсудимых.
Вот типичный пример:
«Для тех, кому фамилия Вышинский ничего не говорит, стоит напомнить, что этот главный режиссер страшных политических процессов 30-х годов успешно внедрял в теорию и практику постулат: признание – царица доказательств».
А что на самом деле?
В действительности эта фраза бытовала ещё в Древнем Риме. Царица доказательств (Regina probationum) – так в римском праве называли признание вины самим подсудимым, которое делает излишними все иные доказательства, улики и дальнейшие следственные действия.
Сам же Вышинский, как следует из его труда «Теория судебных доказательств в советском праве», придерживался прямо противоположного мнения:
«Было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого… В достаточно уже отдалённые времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьёзным доказательством, «царицей доказательств»…
Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики. Действительно, если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлечённого к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом.
Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и – ещё хуже – единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар всё дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них».
Кстати эта цитата присутствовала какое-то время в Википедической статье «Вышинский, Андрей Януарьевич». Но затем ее вычеркнули – дабы не ломала стройную либеральную теорию, что Сталин был маньяк кровавый, все его подручные – кровавые маньяки, и чем больше из советского наследия разрушить – тем лучше.
Но полный текст книги «Теория судебных доказательств в советском праве» пока доступен, и любой желающий может найти указанную выше цитату в главе «Объяснения обвиняемого и ответчика».
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Следующая цитата
Тенденции
Показать предыдущие 11 месяцев назад
Любимая "царица" прокурора Вышинского
Сегодня мы поговорим об устойчивом выражении "Признание - царица доказательств", традиционно приписываемом прокурору СССР Вышинскому.
Он, как всем известно, чрезвычайно любил чистосердечные признания обвиняемых и объявил их "царицей доказательств". Вот как, например, про это пишет А.Г. Звягинцев в своей книжке "Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов":
"Прокурор одним из первых подхватил тезис Сталина о том, что при определенных условиях "законы придется отложить в сторону". Среди многих научных трудов академика Вышинского особенно высоко в те времена ценилась монография "Теория судебных доказательств в советском праве". Именно в ней приводился один из главных постулатов древних, который активно и гипертрофированно эксплуатировался репрессивной машиной: "Признание обвиняемого — царица доказательств".
Проблема только одна - в этой монографии Вышинский ничего не говорит о важности чистосердечного признания. В текстах его обличителей, если честно, я нашел одну-единственную цитату прокурора, и ту обычно приводят в купированном виде: "объяснения обвиняемых. неизбежно приобретают характер и значение основных доказательств, важнейших, решающих доказательств".
Но про "царицу доказательств" в цитате ничего нет.
А говорил ли Вышинский вообще эти слова - про "царицу доказательств"?
Или вот еще - в той же книге:
". Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики. Действительно, если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлеченного к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом".
Или даже вот, оттуда же:
"Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и - еще хуже - единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар все дело".
Все это как-то плохо вяжется с декларированным тезисом, не находите?
Но может быть это только теория, а на практике, выступая на судебных процессах, Андрей Януарьевич строил обвинения на выбитых следователями признаниях?
Да все то же самое его любимое выражение:
Возникает резонный вопрос - откуда же появился этот стереотип о Вышинском как лоббисте чистосердечного признания? Ведь эту псевдоцитату кто только не использовал.
"Председательствующий Вышинский вполне удовлетворен логикой главного обвинителя. Это же его главная идея - признание подсудимого и есть царица доказательств" (Л. Млечин. "КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы")."
Идеи Хозяина Вышинский научно изложил в своих многочисленных сочинениях. "Признание обвиняемого и есть царица доказательств" - так сформулировал он основной принцип судопроизводства страны социализма" (Э. Радзинский. "Сталин. Вся жизнь").
Вот только - кто запустил этот фейк обычно найти практически невозможно. Но в данном случае нам повезло - Дмитрий Куролесов в своей работе "Правда о сталинском прокуроре" все-таки докопался до корней этого мифа.
Фальшак про Вышинского и "царицу доказательств" - дитя XX съезда. Он был создан для подтверждения тезиса, который высказал Хрущев в своем знаменитом докладе про культ личности:
Фамилий при этом Никита Сергеевич не называл.
Обратите внимание на нехитрый прием манипулирования: утверждения №1 и №3 приводятся точно и со ссылкой на источник, а между ними - уже без ссылки - втискивается ложное (и главное) утверждение №2, которое "прицепом" воспринимается как доказанное.
Собственно, так и состоялось рождение мифа. Ну а расцвет его и проникновение буквально в каждую голову пришелся на конец 80-х - начало 90-х годов прошлого века. И ведущая роль в этом принадлежит известному публицисту Аркадию Ваксбергу.
Его статья "Царица доказательств" в "Литературной газете" с самого начала раскручивалась как сенсация - по всем правилам политтехнологии, с помощью инспирированного скандала.
Еще до выхода статьи во французской газете "Монд" вышла следующая заметка:
"Во время дискуссионного вечера, посвященного проблемам истории - он состоялся в четверг 7 января в Доме литераторов имени А. А. Фадеева в Москве, - советский драматург Шатров заявил, что статья о Генеральном прокуроре, выступавшем на сталинских процессах 1936-1938 гг., Андрее Вышинском, которая должна была быть опубликована в следующем номере "Литературной газеты", запрещена официальной цензурой. - Я очень обеспокоен судьбой перестройки, - заявил в присутствии нескольких сотен человек, в основном интеллигенции, Михаил Шатров, размахивая статьей Аркадия Ваксберга".
"Литературная газета" в ответ заявила, что судьба перестройки вне опасности, они просто проверяли факты, изложенные в статье. После выступления французов проверка была оперативно закончена и 27 января 1988 г. "Царица доказательств" увидела свет - причем редакция потребовала от "Монд" сообщить и об этом, чтобы восстановить репутацию издания.
Аркадий Ваксберг вскоре на основе статьи написал книгу "Царица доказательств. Вышинский и его жертвы. М., 1992", на которую в основном и ссылались многочисленные журналисты и писатели, тиражировавшие этот миф.
Впрочем, тиражировали его не только журналисты. В воспоминаниях бывшего министра иностранных дел СССР, а позже председателя Президиума Верховного Совета СССР Андрея Андреевича Громыко под названием "Памятное" Вышинский упоминается много раз. Одна из глав так и называется - " Пашуканис против Вышинского":
"После одной из лекций Пашуканиса ему задали вопрос: - Как вы оцениваете кредо Вышинского: признание - царица доказательства вины? Пашуканис ответил: - К истине иногда ведет долгий путь, даже тогда, когда обвиняемый, кажется, сложил оружие и ему нечего больше привести в доказательство своей правоты. Такой ответ, конечно, не представлял собой категоричное осуждение позиции Вышинского, но ведь надо учесть, что тогда было за время. . Перед учеными-правоведами встал вопрос, с кем они. Пашуканис не покривил душой. Свою принципиальность, научную добросовестность он не стал приносить в жертву антинаучной преступной концепции, которой присягнул Вышинский. Жестоко за это поплатился честный ученый Евгений Брониславович Пашуканис - своей жизнью".
Но здесь, похоже, какие-то старые личные счеты - не стоит забывать, что с 1949 по 1953 года Андрей Януарьевич Вышинский был министром иностранных дел СССР, а его первым замом был ни кто иной, как Андрей Андреевич Громыко.
Так или иначе, мидовские "птенцы гнезда Громыко" больше многих вложились в распространение мифа о Вышинском. Последний громкий пример - нашумевшее высказывание главы МИД РФ Сергея Лаврова в сентябре 2017 года:
"Знаете, у нас в Советском Союзе был такой генеральный прокурор Андрей Вышинский. Когда он проводил судебные процессы, а это занимало у него день-два, не больше, то говорил: "Признание - царица доказательств". Современные американские деятели, которые раздувают кампании, пошли дальше Андрея Вышинского: для них не признание - царица доказательств, а обвинение - царица доказательств. То есть даже не требуется выбивать признания из подзащитного, я по-другому это назвать не могу".
Подводя итоги разбора "казуса Вышинского", мне хотелось бы сказать следующее. И коммунисты, и борцы с коммунистами неоднократно прокалывались на одном и том же.
Ради достижения благой цели - пусть даже действительно благой и хорошей - они использовали нехорошие средства. В частности: продвигали истину с помощью вранья.
Забывая, что даже если цель и оправдывает средства, то верно и обратное - негодные средства отменяют годную цель.
Как в данном случае. Алгоритм простой: если нам всё наврали, Вышинский не был адептом "царицы доказательств" и ничего подобного не говорил - значит и осудили всех справедливо, да и репрессий никаких не было. Иначе зачем было врать?
Вот что можно на это ответить?
Впрочем, на эти грабли наступают на протяжении всей человеческой истории, что и доказывает поговорка древних римлян "Mendax in uno, mendax in omnibus" - "Солгавший в одном лжет во всем".
Это отрывок из моей книги "Мемасики временных лет", где я разбираюсь, откуда в русском языке взялись те или иные устойчивые выражения.
Читайте также: