Полет к солнцу книга цитаты
Обновлено: 20.09.2024
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 277 258
- КНИГИ 653 882
- СЕРИИ 25 022
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 611 388
ЛитМир - Электронная Библиотека > Кинешемцева Мелания "Truly_Slytherin"
> Полет к солнцу (СИ)
Следующая цитата
Мне всегда нравились черепахи. В детстве я упрашивал родителей, чтобы они разрешили завести хотя бы одну, но ничего не вышло. А потом всё как-то времени не было. Так что всё ограничилось картинками на стене каюты, с которых на меня взирали рептилии самых разных цветов и размеров, от малютки крапчатки до Великого А’Туина. У всех был панцирь в клеточку. А у некоторых – нунчаки за поясом. Такие вот нелепые мысли посетили меня, когда разукрашенный перьями абориген воткнул кривой нож мне в сердце.
Аборигена звали Кетцалькоатль. Ну, то есть, это мы его так прозвали. Марина тогда была против:
– Из него такой же пернатый бог, как из тебя, Сережа, Шварценеггер, – мотивировала она.
– А кто такой Шварценеггер? – не понял я.
– Вот именно, – покачался перед моим лицом её маленький пальчик.
Но кэпу (царство ему небесное) имя понравилось, и он его утвердил. Даже повторил несколько раз, словно пробуя необычное сочетание звуков на вкус.
– Местные похожи на ацтеков разве что любовью к перьям, – пробурчала Марина.
– Кетцалькоатль, – пожевал ещё разок Дмитрий Викторович.
– Его настоящее имя мы всё равно в буквах не запишем, – поддержал меня Гена. – Если только в нотах…
Туземцы общались художественным свистом. Словарь мы давно уже составили и внесли его в автопереводчик. Трудности возникали с именами собственными – перевести их пока не удалось, а использовать в общении было необходимо. Поэтому мы просто придумывали свои названия и связывали их с местными. Несколько аборигенов в итоге стали откликаться на «Петю» и «Васю».
Вот что я поведал новым богам перед их уходом: был человек народа по имени Сухой Певец. Он ходил от селения к селению и говорил о дороге, деревьях и земле. Все были рады его появлению, поскольку оно предвещало хороший урожай и теплую зиму. Своим пением он мог привлечь любую птицу, вырастить большой дом, расчистить поле для посева. И вот однажды он решил сделать себе жену из маленького зёрнышка: посадил его в добрую почву и пел над ним четырнадцать дней и ночей. По истечении этого срока из земли выросло прекрасное деревце, ствол этого деревца раскрылся, и из него вышла Белопёрая Плясунья. Она была так красива, что Сухой Певец на миг потерял дар речи. «Стань моей женой!» – воскликнул он в нетерпении. Но налетевший порыв ветра развеял Плясунью в полосу тумана. Радость Сухого Певца сменилась отчаянием. Долго звал он красавицу, блуждая по лесам и полям, долго пытался собрать воедино утраченную песню. Наконец, по прошествии многих лет, старый бог Сияние Бездны сжалился над ним и, приняв облик яркопёрой птицы, спустился вниз, приземлившись на его голове. «О Сухой Певец! – сказал старый бог. – Твоё искусство
Следующая цитата
Книга «Полет к солнцу» — документальное повествование о героическом подвиге группы советских военнопленных — узников фашистского концлагеря Пенемюнде. Автор ее Герой Советского Союза Михаил Петрович Девятаев — военный летчик. В 1944 году его самолет был сбит зенитным огнем над вражеской территорией, летчик оказался в плену. Летчика отправили сначала в Лодзинский, затем в лагеря Кляйн-Кенигсбергский, Заксенхаузен. На остров Узедом в Балтийском море в концлагерь Пенемюнде Девятаев был доставлен.
Следующая цитата
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 277 258
- КНИГИ 653 882
- СЕРИИ 25 022
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 611 388
Книга «Полет к солнцу» — документальное повествование о героическом подвиге группы советских военнопленных — узников фашистского концлагеря Пенемюнде. Автор ее Герой Советского Союза Михаил Петрович Девятаев — военный летчик. В 1944 году его самолет был сбит зенитным огнем над вражеской территорией, летчик оказался в плену. Летчика отправили сначала в Лодзинский, затем в лагеря Кляйн-Кенигсбергский, Заксенхаузен. На остров Узедом в Балтийском море в концлагерь Пенемюнде Девятаев был доставлен сюда как приговоренный «судом» к высшей мере наказания.
Воспитанные Коммунистической партией, патриоты Советской Родины совершили подвиг. Любовь к Отчизне окрыляла их, помогала им выдержать безмолвную схватку с сильным, коварным врагом, пользующимся совершенно не ограниченной силой и властью, и выйти победителями.
Главная роль в подготовке побега с аэродрома острова принадлежит подпольной коммунистической организации концлагеря Пенемюнде. Имея огромное негласное влияние на массы военнопленных, она сплачивала их и поднимала на борьбу в тяжелейших условиях, цементировала боевую интернациональную солидарность узников из стран антигитлеровской коалиции. С помощью подпольной партийной организации М. П. Девятаев находился в лагере под чужим именем, администрация не знала о том, что среди заключенных находится советский летчик.
Автор убедительно показал могучую волю советского человека, человека новой формации. «Морально-политические качества советских людей, — отметил Л. И. Брежнев в Отчетном докладе ЦК КПСС на XXIV съезде партии, — формируются всем социалистическим укладом нашей жизни, всем ходом дел в обществе, но прежде всего целенаправленной, настойчивой работой партии, всех ее организаций».
Книга М. П. Девятаева «Полет к солнцу», изданная в 1970 году издательством «Советская Украина», представляет собой несколько сокращенный перевод с украинского на русский язык в литературной записи А. М. Хорунжего. Она рассчитана на широкий круг читателей, в первую очередь на молодежь, и, безусловно, послужит благородному делу воспитания у советских людей чувства гордости за наш народ, за нашу Родину.
Очнулся я, вероятно, от грохота канонады. А может, от того, что на меня кто-то пристально смотрел: полные страха глаза глядели через стекло двери. Я увидел двух девушек. На их полотняных сорочках я заметил вышитые ярким мулине цветочки.
Надо мной как бы висел низкий потолок из толстых бревен, вокруг — голые земляные стены. Сквозь окошко, прорубленное наискось, врывался бледный солнечный свет.
Опершись на локти, я попытался подняться, но тут же повалился, почувствовав нестерпимую боль во всем теле.
Тяжелая, словно чужая, нога от ступни до колена вместе с наложенной на нее доской обмотана бинтом. Руки мои — в засохшей крови, в волдырях ожогов. Штанина брюк оборвана. Спина будто бы прилипла к койке.
Девушки продолжали смотреть на меня, в их глазах отражался испуг. Я снова попытался подняться.
— О, товарищ обер-лейтенант уже готов к полету, — услышал я мягкий мужской голос. Из темного угла, куда я еще не успел взглянуть, выступил худой высокий человек в черном плаще-дождевике. В его одежде, в прилизанных рыжих волосах мне показалось что-то чужое. Он улыбался, словно обрадовался тому, что я зашевелился. Произнесенная им по-русски фраза еще скрывала от меня страшную правду. Вот он сделал движение, полы его плаща разошлись, и я увидел на нем военный френч, пряжку ремня с орлом и свастикой.
Я закрыл глаза, чувствуя, что куда-то проваливаюсь. Возможно, это ожили в памяти ощущения, прерванные потерей сознания: ведь я действительно долго падал.
Потом в концентрационных лагерях, куда меня забросили на целых полгода, я много раз вспоминал эти минуты пробуждения в землянке и первое впечатление от сознания своего положения пленного. Потом я не раз осмысливал, рассказывал друзьям, как и почему попал в плен, каждый раз все переживал сначала. В лагерях неволи и смерти я испытал чудовищные пытки, увидел трубы крематориев, виселицы, нацеленный в грудь автомат, не раз смотрел в холодные глаза смерти. Но самым тяжелым, самым мучительным так и осталось мгновение, когда увидел над собой железного орла со свастикой.
А сейчас снова содрогнулась земля. Мощные звуки канонады оживили мою память.
Беда случилась со мной вчера, 13 июля 1944 года. Я никогда не впадал в числовую мистику и никогда не жаловался на свою судьбу тринадцатого ребенка у матери, но воздушный бой 13 июля по стечению обстоятельств закончился для меня несчастьем.
В тот день, до предела заполненный гулом орудий и моторов, день начала наступления наших войск на Львовском направлении, я несколько раз ходил на сопровождение бомбардировщиков, в воздушных боях атаковывал «мессершмиттов», «фоккеров», «юнкерсов». Этот вылет был последним в моей биографии летчика-истребителя.
Солнце опускалось за лес, длинные тени сосен стлалась далеко по аэродромному полю, скрывая его тайны. Пилоты, освободив натруженные плечи от парашютных лямок, вылезали на крылья самолетов и медленно расстегивали шлемы. Их ожидал возле командного пункта (КП) грузовик, перевозивший по вечерам авиаторов с фронта в тыл — с аэродрома в село.
Я считал, что для меня 13 июля закончилось благополучно. В голове еще гудело, пальцы жили ощущением сжимаемой ручки управления самолетом; земля еще, казалось, покачивалась под ногами. Заткнув шлем за ремень, я шел, наслаждаясь тишиной, — такое наслаждение, вероятно, испытывает хлебопашец, возвращаясь вечером с поля.
Такие минуты бывают только у летчиков. Аэродромы, отдаленные от переднего края, ежечасно жили и фронтом, и тишиной тыла. Только что сражавшиеся в грозном небе пилоты шли домой по мирной земле, а на крыльях их боевых машин оседала вечерняя роса прохладной лесной долины, — на те самые крылья, которые недавно рассекали «шапки» разрывов вражеских снарядов.
Идя к грузовику, думаешь об ужине, о ночлеге, внутренне предвкушая отдых. Но вдруг оклик:
— «Мордвин», летим! «Юнкерсы»!
Майор Владимир Бобров быстро идет навстречу, запихивая в планшет карту. Он называет нескольких товарищей по имени, а меня позывным, который употребляю в бою. («Мордвин», я атакую. Прикрой! «Морд. » Т-р-р! — рыкает пулемет).
— Володя! В моей «кобре» пробоина, — сообщаю я командиру.
— Возьми Сашин «туз»! Летят «юнкерсы»!
«Пиковый туз», нарисованный через весь фюзеляж, приметен даже отсюда, на порядочном расстоянии. Саша Рум сегодня не полетит — болен. Но зачем так разукрасил он свою «кобру»? Немецкие асы, поди, примут меня за комдива Покрышкина.
Наконец я добежал до самолета. Ребята уже взлетают, а мне нужно лямки укорачивать — у Саши Рума богатырский рост.
Я малость отстаю. Однако минут через пять догоняю Владимира Боброва и занимаю место ведомого. Не раз я водил группы навстречу «юнкерсам», ходил четверками и шестерками против «мессершмиттов», а сейчас моя задача — прикрыть своего командира.
Давай, Володя, форсаж, все будет нормально!
Мы перехватили «юнкерсов», дружным нападением рассеяли их плотную группу. Несколько бомбовозов сбили. Победа множит силы, а увлечение боем притупляет настороженность.
«Юнкерсы», как известно, очень редко приходят на цель без прикрытия своих истребителей. Вот и теперь они выскочили из-за белых вечерних облаков. И сразу же четверкой «мессеры» набрасываются на моего «туза».
Чувствую удар по машине и будто кто-то толкнул в плечо. В кабине запахло дымом. Немец поразил мой самолет, как я поражал врага много раз. Нужно выйти из боя и перетянуть за линию фронта.
Читайте также: