Обитель захар прилепин цитаты

Обновлено: 07.11.2024

Заха́р Приле́пин — российский писатель, филолог, журналист, политик, бизнесмен, актёр, музыкант. Член Национал-большевистской партии с 1996 года.

Род деятельности: актер , журналист , музыкант , . писатель , филолог Дата рождения: 07.07.1975 (46) Книги:

Если бы я знала, что у меня будешь ты, я бы ни разу никогда ни к кому не прикоснулась.

Добавила Sylvia 23.12.12

Скопировать
Сообщить об ошибке

Мужчина выдумывает свою женщину сам. Ценность её в том, насколько точно женщина угадывает то, что про неё выдумали, и соответствует этому. Потом ей весь этот театр, естественно, надоедает, и в какой-то момент она сообщает, что имеет право побыть самой собой.

Пояснение к цитате: Добавила Sylvia 29.05.13

Скопировать
Сообщить об ошибке

Ад — это когда уже нельзя терпеть, а умереть — ещё не дают.

Добавила Merfi 13.11.11

Скопировать
Сообщить об ошибке

Всякий мой грех будет терзать меня, а добро, что я сделал — оно легче пуха, его унесет любым ветерком

Добавила Королевка 09.02.10

Скопировать
Сообщить об ошибке

— Когда больно — плачь. И никогда не плачь, когда обидно. Это разные вещи.

Добавила Sylvia 05.01.13

Скопировать
Сообщить об ошибке

Странно, людям часто не о чем разговаривать: встретившись, они молчат и при этом думают всё время, неустанно болтается в их головах какая-то бурда, безвкусный гоголь-моголь из сомнений, или обид, или воспоминаний.

Добавила Sylvia 06.01.13

Скопировать
Сообщить об ошибке

Когда у каждого в сердце своя беда, соприкасаться этим сердцам, может быть, и незачем. Разве надо идти за грань того, что и так едва выносимо?

Добавила Ne o_O n 03.04.14

Скопировать
Сообщить об ошибке

— Как книга? – спрашивал я Дашу.
— Мысли короче, чем предложения. Мысли одеты не по росту, рукава причастных оборотов висят, как у Пьеро.

Добавила Sylvia 06.01.13

Скопировать
Сообщить об ошибке

Самые важные вещи понимаются на пороге сна – так иногда казалось Артёму. Одна закавыка: потом с утра не помнишь, что понял. Что-то наверняка понял, а что – забыл. Но, может, и не надо помнить?

Добавил T-34 17.05.16

Скопировать
Сообщить об ошибке

Мне с детства был невыносим звук собственного сердца. Если ночью, во сне я, ворочаясь, ложился так, что начинал слышать пульсацию, сердцебиение, — скажем, укладывал голову на плечо, — то пробуждение наступало мгновенно. Стук сердца мне всегда казался отвратительным, предательским, убегающим. С какой стати этот нелепый красный кусок мяса тащит меня за собой, в полную пустоту и темень? Я укладывал голову на подушку и успокаивался — тишина. никакого сердца нет. всё в порядке.

Следующая цитата

– Думаешь, милый? – спросил батюшка. – А я думаю, что лучшие стихи – это когда как раз с верха сердца взятые. А вот когда только особые слова выбираются – тогда и стихи напрасные.

На Соловках Артём неожиданно стал понимать, что выживают, наверное, только врождённые чувства, которые выросли внутри, вместе с костями, с жилами, с мясом, – а представления рассыпаются первыми.

Вы читали сказки и рассказы, которые Лев Толстой сочинял для этого… как его. для народа? Если бы самому Толстому в детстве читали такие сказки – из него даже Надсон не вырос бы!

Тебе надо сточить свои углы. Шар катится – по жизни надо катиться. Всё.

Оказалось, что дурная, на износ работа расти не помогает, но, напротив, забивает человека в землю по самую глотку. Человек растёт там, где можно разбежаться, подпрыгнуть, спугнуть птицу с высокой ветки, едва не ухватив её за хвост.

Человек тёмен и страшен, но мир человечен и тёпел.

Большевики вообще обожают всё планировать, заносить в графы и распределять, – продолжил Осип, поднося ко рту следующую ложку. – Это какой-то особый тип психической болезни: сумасшедшие, но подходящие ко всему строго научно.

Соловки – это отражение России, где всё как в увеличительном стекле – натурально, неприятно, наглядно!

Церковь – человечество Христово, а ты вне церкви, ты сирота, – тихо говорил владычка Иоанн. – Верующий в Христа и живущий во Христе – богочеловек. А ты просто человек, тебе трудно.

Следующая цитата

Если Господь показывает тебе весь этот непорядок – значит, он хочет побудить тебя к восстановлению порядка в твоём сердце. Всё, что мы с тобой видим, – просвещение нашего сознания. За то лишь благодарить Господа надо, а не порицать.

Первая же ложка ударила в голову так, словно Артём залпом выпил чудесной, пламенной, с царского стола водки, а потом сам царь жарко поцеловал его, скажем, в лоб. Артём одновременно вспотел и стал полностью, до последней жилки, счастлив. Счастье это желало длиться и длиться. Этот борщ был не просто едой – он был постижением природы и самопостижением, продолжением рода и богоискательством, обретением покоя и восторженным ликованием всех человеческих сил, заключённых в горячем, расцветающем теле и бессмертной душе. Они съели по три тарелки, пока бидон не опустел. Несколько раз Артём едва не перекусил свою ложку.

– Интеллигент возненавидел попа, – перечислял Василий Петрович. – Русский мужик возненавидел попа. Русский поэт – и тот возненавидел попа! Мне стыдно признаться – но и я, Артём, попа возненавидел… И не поймёшь сразу, за что! За то, что русский поп беспробудно пил? Так чего ж ему было делать? Ненавидят ведь не из-за чужой дурноты, а из-за своей пустоты куда чаще… Вы на Второй Отечественной не были, а я был и свидетельствую: когда солдатам предлагали исповедоваться перед боем – девять из десяти отказывались. Я увидел это сам и тогда уже – сам себе удивляясь! – понял: войну проиграем, а революции не убежать – народ остался без веры. Только этим и могло всё закончится. Закончиться – и тут же начаться. Здесь.

Следующая цитата

Соловки, конец двадцатых годов. Последний акт драмы Серебряного века.
Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего – и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Величественная природа – и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви – и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале. Мощный метафизический текст о степени личной свободы и о степени физических возможностей человека. Это – новый роман Захара Прилепина. Это – «Обитель».

Читайте также: