Марсель пруст цитаты и афоризмы
Обновлено: 06.11.2024
Когда мы кого-нибудь любим, то мы уже никого больше не любим.
Счастье полезно для тела, а печаль развивает душу.
Подлинное открытие не в том, чтобы обнаружить новые земли, но в том, чтобы видеть мир новыми глазами.
Жизнь лучше прожить в мечтах, чем в действительности.
Не бойтесь зайти слишком далеко, потому что истина всегда ещё дальше.
Чтобы исцелить страдание, нужно пережить его полностью.
Желая забыть человека, мы находимся в том состоянии, когда наша память делает все наперекор данному желанию.
Самое нежное общение в мире бывает меж теми, кто не заинтересован в общении.
Внешний лоск и интеллигентность часто сравнимы друг с другом в обратной пропорциональности.
Старайтесь всегда сохранить кусок неба над вашей жизнью.
Читатель читает прежде всего самого себя. А произведения писателя — не более чем оптический прибор, врученный им читателю, позволяющий последнему различить в себе самом то, что без этой книги он, вероятно, не смог бы разглядеть.
Чувство ревности часто оказывается лишь стремлением к безграничной власти над действиями и поступками другого.
Как мыслящее существо может не понимать, что, посмеиваясь над человеком, который искренне к нему расположен, оно скатывается в болото, откуда его никакими силами не вытащишь?
Очень одаренный человек обычно меньше обращает внимания на чужую глупость, чем глупец.
Быть в курсе дел не всегда значит принимать в них участие.
Обладая здравым рассудком, мы должны понимать, что страдать можем лишь из-за тех, кто достоин этого.
Счастье благотворно для тела, но только горе развивает способности духа.
Каждый раз, как она замечала в других людях хотя бы самое незначительное превосходство над собой, она убеждала себя, что это не положительное качество, а недостаток, и жалела их, чтобы не пришлось им завидовать.
Умный человек имеет право быть несчастным только из-за женщины, которая стоит того.
Самые большие наши страхи, как и самые большие наши надежды, находятся все-таки не за пределами наших сил, и мы в конечном итоге способны преодолеть первые и осуществить вторые.
Настоящая книга — это дитя не болтовни и яркого света, но тишины и сумерек.
Мы наслаждаемся чудесной музыкой, прекрасными картинами, всем, что есть на свете изящного, но мы не знаем, что творцы расплачивались за это бессонницей, рыданиями, истерическим смехом, нервной лихорадкой, астмой, падучей, смертельной тоской.
В жизни встречается очень немного легких успехов и окончательных неудач.
Как ни стыдно признавать, я весьма чувствителен к мнению окружающих обо мне, несмотря на мои заверения всех в обратном.
Мы считаем лишь те размышления умными, что не глупее наших собственных.
Хотеть не думать о ней — это уже означало всё ещё думать о ней.
Я, уже по-мужски малодушный, поступал так, как все мы, взрослые, поступаем при виде несправедливостей и обид: я от них отворачивался.
Даже женщины, будто бы составляющие суждение о мужчине только по его внешности, видят в этой внешности эманацию особенной жизни. Вот почему они любят военных, пожарных: форма позволяет им быть менее требовательными в отношении наружности; целуя их, женщины думают, что под кирасою бьется особенное сердце, более предприимчивое и более нежное.
Некоторые дни в человеческой жизни можно сравнить со скалами: карабкаешься по ним с неимоверным трудом, не видя конца и края пути. Другие же дни – словно равнины: движешься по ним легко, скоро и беспрепятственно.
Парадоксально, но факт: оказываясь вынужденными изменить совершенно немногое в жизни, осознавая, что перемены – лишь к лучшему, мы обнаруживаем невероятную слабость сердца и ума, в то время как изменение вскоре совершается словно само собой, безо всяких усилий.
Для того, чтобы мы полюбили женщину, иногда достаточно бывает ее презрительного взгляда, обращенного на нас, достаточно подумать, что она никогда не будет принадлежать нам.
Усталость, особенно у людей нервных, частично зависит от того, поглощено ли усталостью их внимание и помнят ли они про свое утомление.
Нет такого мудрого человека, который в юности своей не произносил бы таких слов или даже не натворил бы таких вещей, воспоминание о которых было бы ему неприятно и которые ему хотелось бы вычеркнуть из своей жизни.
Как человек с высоко развитым интеллектом, он не мог говорить вкратце о том, что не требовало долгих речей.
Нелегко с ясностью видеть впечатление, которое мы своими поступками производим на остальных людей.
Каждый человек требователен и рассудителен лишь в том случае, если он обсуждает волнующее его самого.
Отделив от удовольствий фантазию, мы изничтожаем удовольствие в корне.
Воля — это назойливый и несменяемый слуга чередующихся в нас личностей.
Никогда не бываешь настолько несчастным, как это кажется.
Логика страсти, даже если она служит справедливости, никогда не убеждает того, кто этой страстью не охвачен.
Устойчивость привычки обычно соответствует ее ничтожности.
Ревность часто не что иное, как беспокойное устремление к тирании, перенесённое в сферу любви.
Только с помощью искусства мы можем покинуть самих себя, узнать, как другой видит вселенную.
Сегодняшние парадоксы - это завтрашние предрассудки.
Он думал о произошедшем столь продолжительное время, что вскоре начал проповедовать свои думы окружающим.
Весомый аргумент в споре может стать оружием и для соперника.
Так как различные случайности, сталкивающие нас с определенными людьми, не совпадают с периодами, когда мы этих людей любим, но, выходя за его пределы могут иметь место до начала нашей любви и повторяться после того, как она кончилась, то первые появления в нашей жизни существа, которому суждено впоследствии понравиться нам, приобретают ретроспективно в наших глазах значение предуведомления, предзнаменования.
Умному человеку не страшно показаться глупцом другому умному человеку.
Говорят, что молчание – сила; если ее могут применить те, кого мы любим, то это страшная сила. От нее растет тревога ожидающего. Ничто так не тянет к человеку, как то, что нас с ним разделяет, а существует ли менее преодолимая преграда, чем молчание?
Мир не создан раз и навсегда для каждого из нас. Он дополняется на протяжении нашей жизни событиями, о которых мы даже не подозреваем.
Чтобы представить себе незнакомую ситуацию, воображение пользуется знакомыми элементами и именно поэтому не представляет ее себе.
Мы говорим друг другу, что расстанемся друзьями. Но расстаться друзьями удаётся чрезвычайно редко, потому что если с кем-то тебе хорошо, то, значит, и незачем расставаться.
Природа способна насылать на человека более или менее короткие болезни. Но медицина изобрела искусство их продлевать.
Следующая цитата
действующий президент Российской Федерации 1952
Эдгар Аллан По 62
американский писатель, поэт, литературный критик и редактор 1809 - 1849
Генрих Гиммлер 78
один из главных политических и военных деятелей Третьего ре… 1900 - 1945
Следующая цитата
Валентен Луи Жорж Эжен Марсель Пруст — французский писатель, новеллист и поэт, романист, представитель модернизма в литературе. Получил всемирную известность как автор семитомной эпопеи «В поисках утраченного времени» , одного из самых значительных произведений мировой литературы XX века. Кавалер Ордена Почётного легиона . Wikipedia
Следующая цитата
Знакомые места — это всего лишь пространство, на котором мы располагаем их как нам удобнее. Это всего лишь тонкий слой связанных между собой впечатлений, из которых складывалось наше прошедшее; воспоминание о некоем образе есть лишь сожаление о некоем миге. Дома, дороги, аллеи столь же — увы! — недолговечны, как и года.
Марсель Пруст, из книги «По направлению к Свану»Работа художника – пытаться увидеть за материей, за опытом, за словами нечто другое – работа, совершенно противоположная той, что совершается в нас каждое мгновение, когда мы, словно предав себя самих, оказываемся во власти самолюбия, страстей, рассудка и привычек, которые загромождают, а в конечном итоге и прячут совсем наши истинные ощущения под грудой всякого рода терминологией, практических целей, что мы ошибочно называем жизнью. В сущности, это сложное искусство – единственно живое искусство.
Марсель Пруст, из книги «Обретённое время»Умному человеку не страшно показаться глупцом другому умному человеку, — вот так и светский человек боится, что его светскость не получит признания у мужлана, а не у вельможи. С тех пор, как существует мир, три четверти душевных сил, три четверти лжи, на которую людей подбивало тщеславие и от которой они только проигрывали, были ими растрачены перед людьми ниже их по положению.
Марсель Пруст, из книги «У Германтов»Жизнь до такой степени разочаровывает нас, что в конце концов мы начинаем верить, будто литература не имеет к ней никакого отношения, и с удивлением наблюдаем, как драгоценные мысли, донесенные до нас книгами, выставляются напоказ, не боясь обветшать, прийти в негодность, выставляются непринужденно, как будто так и надо, в нашу повседневную жизнь.
Марсель Пруст, из книги «Обретённое время»Разум — инструмент не самый тонкий, не самый сильный, не самый подходящий для постижения истины, из коей следует лишь вот что: начинать надо именно с разума, а не с интуиции, с подсознательного, а не с твердой веры в предчувствия. Именно жизнь мало-помалу, от случая к случаю убеждает нас, что самое важное для нашего сердца или ума мы постигаем не разумом, а при помощи других сил. И тогда разум, сознавая их превосходство, по зрелом размышлении, переходит на их сторону и соглашается стать их союзником, их слугой.
Марсель Пруст, из книги «Беглянка»Последнее слово всегда остается за эгоистами: когда они принимают твердые решения, то чем более чувствительные струны задевают в них люди, пытающиеся отговорить их, тем большее возмущение вызывают у них своим упорством не они сами, а те, кто ставит их перед необходимостью проявлять упорство; и в конце концов их непреклонность может дойти до пределов жестокости, но в их глазах это только усугубляет вину человека, который настолько неделикатен, что страдает и оказывается правым.
Марсель Пруст, из книги «У Германтов»Я удивлялся тому, какими беспомощными оказываются наш разум, наш рассудок, наше сердце, когда нам нужно произвести малейшую перемену, развязать один какой-нибудь узел, который потом сама жизнь распутывает с непостижимой легкостью.
Марсель Пруст, из книги «Под сенью девушек в цвету»Кто не замечал того факта, как на женщинах, так и на мужчинах, выдающихся своим умом, но страдающих излишней нервозностью, что если они счастливы, спокойны и удовлетворены окружающей их обстановкой, то приводят в восхищение своими редкостными качествами, и поистине их устами глаголет мудрость. И вот какая-нибудь мигрень, небольшой укол в самолюбие могут всё изменить. Этот светлый ум, сделавшись внезапно резким, судорожным и ограниченным, реагирует только раздражённой, подозрительной и кокетливой речью, будто намеренно стараясь произвести самое отталкивающее впечатление.
Марсель Пруст, из книги «Содом и Гоморра»Удовольствия – это все равно что фотографии. То, что мы воспринимаем в присутствии любимого существа, – это всего лишь негатив. Проявляем же мы его потом, у себя дома, когда обретаем внутреннюю темную комнату, куда для посторонних «вход воспрещен».
Марсель Пруст, из книги «Под сенью девушек в цвету»Как человек с высоко развитым интеллектом, он не мог говорить вкратце о том, что не требовало долгих речей.
Люди не умирают для нас немедленно, они как бы купаются в своего рода ауре жизни, которая не имеет отношения к истинному бессмертию, но через которую они продолжают занимать наши мысли таким же образом как тогда, когда они были живы. Это как будто они уехали за границу.
Желая забыть человека, мы находимся в том состоянии, когда наша память делает все наперекор данному желанию.
Самое нежное общение в мире бывает меж теми, кто не заинтересован в общении.
В жизни встречается очень немного легких успехов и окончательных неудач.
Счастье благотворно для тела, но только горе развивает способности духа. (Счастье полезно для тела, а печаль развивает душу.)
Не бойтесь зайти слишком далеко, потому что истина всегда ещё дальше.
Настоящее путешествие состоит не в том, чтобы увидеть новые пейзажи, а в том, чтобы обрести новый взгляд на жизнь.
Можно сделать весьма ценные открытия как в «Мыслях» Паскаля, так и в рекламе мыла.
Жизнь лучше прожить в мечтах, чем в действительности.
Ясными мы называем мысли, которые мутны в точно такой же степени, как и наши собственные.
Читайте также: