Леонид васильевич соловьев цитаты
Обновлено: 28.04.2024
Сергей Михайлович Соловьев (1820 — 1879) — один из наиболее известных российских историков. Именно он предложил важную научную концепцию, которая в наши дни кажется очевидной, но для XIX века была подлинным прорывом: историю собственной страны нужно изучать в контексте развития соседних государств.
Почти всю свою жизнь Соловьев посвятил науке и преподаванию в своем родном Московском университете. Не обладая красноречием, он тем не менее был любимцем студентов:
«Он именно говорил, а не читал, и говорил отрывисто, точно резал свою мысль тонкими удобоприемлемыми ломтиками Чтение Соловьева не трогало и не пленяло, не било ни на чувства, ни на воображение, но оно заставляло размышлять. С кафедры слышался не профессор, читающий в аудитории, а ученый, размышляющий вслух в своём кабинете Соловьёв давал слушателю удивительно цельный, стройной нитью проведённый сквозь цепь обобщённых фактов взгляд на ход русской истории», — вспоминал о лекциях Соловьева другой выдающийся русский историк Василий Ключевский.
Три десятка лет ученый занимал кафедру русской истории в Московском университете, столько же проработал над своим главным трудом — «История России с древнейших времен». Последний, 29 том этого сочинения вышел уже после смерти автора. Ни до, ни после Соловьева никто из ученых не смог объять столь продолжительный период времени (с V века до н.э.) и рассмотреть так много регионов.
Следующая цитата
Всемирную известность советскому писателю и сценаристу Леониду Соловьеву (1906 — 1962) принесла дилогия «Повесть о Ходже Насреддине».
Первая книга вышла в 1940 году, она была тепло встречена читателями и быстро разошлась на цитаты. А в 1943-м, в самый разгар войны, появилась ее экранизация. Вторую часть Леонид Васильевич написал уже в мордовском лагере особого назначения, куда был отправлен на 10 лет по ложному обвинению в «подготовке террористического акта». Благодаря протекции начлагеря (он был поклонником творчества писателя), Соловьеву разрешили работать над романом. Но пребывание в ГУЛАГе наложило на вторую часть «Повести» определенный отпечаток. Она сильно отличается от первой, сказывается атмосфера места пребывания автора и дух эпохи.
После смерти Сталина Соловьева реабилитировали. Однако здоровье писателя было подорвано — он умер в возрасте 55 лет. Незадолго до его смерти, в 1957 году, была издана полная версия «Повести о Ходже Насреддине», которая вновь стала советским бестселлером.
Следующая цитата
Соловьев Леонид Васильевич — советский сценарист и писатель. Появился на свет в 1906 году в ливанском городе Триполи, а его детство прошло в Самарской области.
Школу Леонид Васильевич окончил в узбекском городе Коканде, там же поступил в механический техникум, но не окончил его. Непродолжительное время Леонид Соловьев трудился ремонтником на железной дороге. Но с детства его привлекала литературная деятельность, а потому Леонид Васильевич много путешествовал, изучая азиатский фольклор.
Литературной дебют Леонида Соловьева состоялся в 1923 году — первые публикации появились в печатном издании «Туркестанская правда», сюда же он был принят в качестве специального корреспондента.
В 1930 году Леонид Соловьев приехал покорять Москву и стал студентом Института кинематографии. Окончание университета в 1932 году совпало с публикацией первой повести Соловьева — «Кочевье». Популярность пришла к писателю в 1940 году, когда увидела свет книга «Возмутитель спокойствия», вошедшая в дилогию «Повесть о Ходже Насреддине» наряду с «Очарованным принцем». Позже автор работал над сценариями одноименных фильмов по мотивам своих произведений.
В 1941 — 1945 гг. Леонид Соловьев был военным корреспондентом издания «Красный флот», а также опубликовал сборники военных рассказов «Большой экзамен» и «Севастопольский камень».
В 1946 году Леонид Соловьев был осужден за «террористические высказывания», и 8 лет провел в заключении в Мордовии. Даже здесь он не переставал заниматься творчеством. После освобождения в 1954 году Леонид Васильевич поселился в Ленинграде и работал над киносценариями, в частности, к фильмам «Шинель» и «Анафема» по мотивам произведений русских классиков.
В Ленинграде прошли последние годы Леонида Васильевича Соловьева. Он ушел их жизни в 1962 году.
Следующая цитата
Леонид Васильевич Соловьёв (19 августа 1906 — 9 апреля 1962) — писатель, сценарист, автор дилогии о Ходже Насреддине.
Цитаты
Я — дервиш. Никакой роскоши не хочу. Лишь было бы удобно и спокойно.
Писатели — это Пушкин, Лев Толстой, Горький, а я только литератор…
Коротко о себе
Жизнь моя до двадцати пяти лет была неразрывно связана с Востоком.
Родился я в 1906 году в городе Триполи (восточный берег Средиземного моря, ныне государство Ливан) в семье инспектора русско-арабских школ. Юность провёл в Средней Азии, которую исколесил вдоль и поперёк.
Там и начал писать в газете «Правда Востока».
В 1927 году послал в Ленинград на конкурс журнала «Мир приключений» рассказ «На сыр-дарьинском берегу» и вполне для себя неожиданно получил вторую премию. Тогда я всерьёз поверил, что могу писать.
В 1931 году поехал в Москву учиться. Окончил Государственный институт кинематографии, литературно-сценарный факультет.
Ещё будучи студентом, печатался в московских журналах, выпускал сборники рассказов.
В Москве мне посчастливилось познакомиться с М. Горьким. Удивительный человек! Когда он успевал всё читать, и маститых и молодых.
До 1941 года моя жизнь была обычной жизнью профессионального московского литератора: проза, киносценарии, неудачные опыты в драматургии. Пришлось драматургию оставить — это не для меня.
В 1940 году напечатал «Возмутитель спокойствия», первую книгу о Ходже Насреддине, и начал исподволь готовиться к второй книге. Но война и последующие личные события круто повернули мою жизнь.
Во время войны служил военным корреспондентом газеты «Красный флот» на Чёрном море. Награждён орденом Отечественной войны I степени и медалями.
Написал в годы войны ряд повестей и рассказов — «Черноморец», «Иван Никулин — русский матрос», «Севастопольский камень» и другие.
Только в 1956 году мне удалось закончить и выпустить вторую книгу о Ходже Насреддине — «Очарованный принц».
Работал до сих пор преимущественно в кинематографе. Но пришло время возвращаться к прозе. Кинематограф, сценарии — это всё-таки «в гостях», а проза — дома.
Вот, пожалуй, и всё, что я могу сказать о себе.
Мы отобрали 10 цитат об обществе и государстве из лучшего исторического многотомника XIX века:
В то время как одни, преклоняясь пред его величием, старались оправдать Иоанна в тех поступках, которые назывались и должны называться своими очень нелестными именами, другие хотели отнять у него всякое участие в событиях, которые дают его царствованию беспрекословно важное значение. Эти два противоположных мнения проистекли из обычного стремления дать единство характерам исторических лиц; ум человеческий не любит живого многообразия, ибо трудно ему при этом многообразии уловить и указать единство, да и сердце человеческое не любит находить недостатков в предмете любимом, достоинств в предмете, возбудившем отвращение.
Есть явления, по-видимому, мелкие, но которые служат верным мерилом общественного развития. Так, например, мы не можем допустить высокой степени этого развития там, где на многолюдной улице большого города человек, встретив знакомого, преспокойно останавливается поговорить с ним на средине дороги, или там, где не умеют держаться правой стороны, или там, где позволяют себе ездить во всю прыть опять по многолюдным улицам больших городов. Все эти явления пахнут степью, показывают, что люди привыкли жить особе, как жили предки, дреговичи или вятичи, не понимают, что в обществе, прежде чем сделать какое-нибудь движение, надобно подумать: а что будет от этого другим?
. Язычники смотрели на жизнь человека с чисто материальной стороны: при господстве физической силы человек слабый был существом самым несчастным, и отнять жизнь у такого существа считалось подвигом сострадания.
. Главная причина падения Никона заключалась в характере царя: более твердый характер последнего сдержал бы собинного приятеля в должных пределах и первая брань предотвратила бы печальные следствия последней; Алексей Михайлович погубил своего собинного приятеля именно неспособностию своею к первой брани; слабость государей имеет иногда те же следствия, как и тиранство.
Поэтические представления тогдашнего русского человека, отрывавшие его от повседневной, однообразной жизни, переносившие его в иной, фантастический мир, — эти поэтические представления сосредоточивались главным образом около козака и его подвигов; старинные богатыри народных песен и сказок превратились в козаков, и все чудесное, соединявшееся с представлением об Илье Муромце и его товарищах, естественно, переходило теперь к козакам, которые выдавались вперед своею удалью.
Ежедневный опыт учит нас, что люди, не получившие посредством образования, посредством науки привычки идти навстречу явлениям новым, непонятным, вступать с ними в борьбу и, наконец, одолевать их как древнего сфинкса разгадкою их загадок, — такие люди всякое явление, выходящее из ряда обыкновенных, приписывают действию таинственных, сверхъестественных сил.
Общества необразованные и полуобразованные страдают обыкновенно такою болезнию: в них очень легко людям, пользующимся каким-либо преимуществом, обыкновенно чисто внешним, приобресть огромное влияние и захватить в свои руки власть.
Соблюдались еще во всей строгости старые обычаи в сношениях с чуждыми народами и их представителями, приезжавшими в Москву; но допущение все большего и большего количества иностранцев внутрь государства, явно высказываемая потребность в них, явно высказываемое признание превосходства их в науке, необходимость учиться у них предвещали скорый переворот в жизни русского общества, скорое сближение с Западною Европою.
Мы имеем полное право не сочувствовать крутым переворотам в направлениях народной жизни. Бури очищают воздух, но опустошения, которые они по себе оставляют, показывают, что это очищение куплено дорогою ценою. Сильные лекарства условливаются сильными болезнями, и мы знаем, что допетровская Россия накопила в себе много болезней, и явления преобразовательной эпохи всего лучше указывают на них.
Доброта не исключала, впрочем, свирепости и жестокости в известных случаях; те же писатели, которые хвалят доброту славян, рассказывают ужасы об обхождении их с пленными, с проповедниками христианства; здесь же следует удивляться противоречию свидетельств: так часто бывает у людей и целых народов, добрых по природе, но предоставленных влечениям одной только природы.
Когда была найдена тема Насреддина
Какая широта открылась передо мной… всё, что я любил в ней (Средней Азии), – вливалось в мою тему: и быт, и фольклор, и природа.
Три стихотворения
Базар
Шумит, бурлит, клокочет,
Вздымая с пылью тяжкий гул
Богат, хитёр, лукав, порочен
Торговли яростный разгул.
Вздувая в напряженьи жилы,
Волнуясь, мечется базар.
Безумной жаждою наживы,
Здесь обуян и млад и стар.
Здесь перепутались узлами
Пути разноплемённых толп,
Как будто их сюда согнали
Чтоб строить Вавилонский столп.
Чилим в чайханах, самовары
И в лавках стран чужих дары.
Из века в век шумят базары
Царственнородной Бухары.
Перевал
Здесь долинная птица кончает полёт,
Здесь крыло леденит ей морозным туманом.
Мост над бездной… Посмотришь — и сердце замрёт:
Полусгнивших ветвей и ремней переплёт…
По нему только в рай проходить мусульманам!
Перед нами откосы, одетые льдом,
Снег зернистый направо, и бездна — налево…
Близок вечер, а мы всё идём и идём,
Всё труднее, всё круче змеистый подъём,
Как дорога на небо…
Канибадам
Канибадам в правильном начертании пишется «Кенд-и-Бодам». «Кенд» — это по-русски «город», «Бодам» — «миндаль», в переводе получается: «Город миндаля».
О том, как я пришёл в этот поэтический город, пусть расскажут мои стихи, написанные давным-давно.
До нитки мокрый, увязая в глине,
Я под вечер пришёл в Канибадам.
Кончался март. В предгорьях и долине
Уже шумели ливни по садам.
Темнело небо, ночь плыла с востока.
Улёгся ветр в горах, погас закат,
Но след его на снеговых высотах
Ещё сиял, прозрачно-розоват.
Вокруг просторно было, тихо, пусто…
И призрачен, как те, кого уж нет,
Чуть реял, мглист, невыразимо грустен,
Снегами отражённый полусвет.
Моя тропинка заблудилась где-то
В полях, садах безлюдных и нагих,
Ронявших слёзы с тонких чёрных веток.
О чём, о ком? Я не спросил у них…
Ещё без птичьих песен, без фиалки,
Сады внимали шёпоту весны,
По-девичьи стыдливы, робки, жалки,
Неизъяснимой свежести полны,
Поднять ресниц заплаканных не смея,
Таким прозрачным кружевом сквозя,
Такой воздушной нежностью синея,
Что вспомнить — больно, и забыть — нельзя…
Всё было странно, всё не так… Виденья
Бесплотны, невесомы, как во сне,
И даже капель звучное паденье,
Быть может, и оно казалось мне?
Молчали горы, и сады молчали,
И лишь вдали, в туман сырых низин,
В самозабвенной сладостной печали
Молился, плача, старый муэдзин.
О чём он пел, что он просил у бога,
Людских грехов усталый страж и раб.
Но впереди во тьме уже дорога
Обозначалась поздним скрипом арб,
Из мрака смутно выплыли заборы,
Пахнул в лицо кизячный дым жилья…
Сады окончились… Здесь начинался город
Кенд-и-Бодам, иль Город миндаля…
Обложка первого издания дилогии, 1956
Мы выбрали 10 цитат из знаменитого романа Соловьева:
Истина не тускнеет от повторения.
В тихой однообразной жизни всегда так бывает: каждый отдельный день бесконечно долог, но месяцы и годы мчатся с непостижимой быстротой, словно проваливаются: не успеешь оглянуться — минул уже год.
Судьба и благоприятный случай всегда приходят на помощь тому, кто преисполнен решимости и борется до конца.
Уметь доверять — это величайшая из наук, потребных нам в жизни.
Истинная добродетель не нуждается в славе.
В разлуке три четверти горя берет себе остающийся, уходящий же уносит всего одну четверть.
Мир устроен все-таки неплохо для того, кто носит на плечах голову, а не пустой горшок!
Судьба и случай никогда не приходят на помощь к тому, кто заменяет дело жалобами и призывами.
Во зле и в добре не бывает ничтожных, малозначащих дел, ибо из совокупности малых причин возникают великие следствия.
Из «Повести о Ходже Насреддине»
Истина не тускнеет от повторения.
В тихой однообразной жизни всегда так бывает: каждый отдельный день бесконечно долог, но месяцы и годы мчатся с непостижимой быстротой, словно проваливаются: не успеешь оглянуться — минул уже год.
Судьба и благоприятный случай всегда приходят на помощь тому, кто преисполнен решимости и борется до конца.
Человек, попавший на виду у других в смешное и непочтенное положение, должен сам смеяться громче всех над собой.
Уметь доверять — это величайшая из наук, потребных нам в жизни.
Истинная добродетель не нуждается в славе.
В разлуке три четверти горя берет себе остающийся, уходящий же уносит всего одну четверть.
Мир устроен всё-таки неплохо для того, кто носит на плечах голову, а не пустой горшок!
Судьба и случай никогда не приходят на помощь к тому, кто заменяет дело жалобами и призывами.
Во зле и в добре не бывает ничтожных, малозначащих дел, ибо из совокупности малых причин возникают великие следствия.
Каждому возрасту соответствует своя мудрость.
Дорогу осилит идущий; пусть в пути ослабнут и подогнутся его ноги — он должен ползти на руках и коленях, и тогда обязательно ночью вдали увидит он яркое пламя костров и, приблизившись, увидит купеческий караван, остановившийся на отдых, и караван этот непременно окажется попутным, и найдётся свободный верблюд, на котором путник доедет туда, куда нужно… Сколько людей умерли преждевременно, и только потому, что недостаточно сильно хотели жить!
В 2006 году, к столетнему юбилею писателя, был снят документальный фильм «Возмутитель спокойствия. Леонид Соловьёв» (сценарист Борис Добродеев, режиссёр Иван Твердовский, текст читали Сергей Юрский и Альберт Филозов).
Читайте также: