Ленин о либералах цитаты

Обновлено: 07.05.2024

Читаешь классиков и изумляешься — их строки на годы и века, их строки — учение для потомков, наследие и завещание… ничего не меняется в жизни, истории… надо только быть всегда в курсе происходящего, а главное самому думать, не поддаваться на провокативные измышления, казалось бы, уважаемых, известных и образованных людей.

Русские классики нас предупредили на все времена, уже всё написали для нас, разжевали рассказали « who is кто» бывает в России, стоит только достать книгу и прочитать уроки из прошлого. Современные литераторы, историки продолжают это учение.

Не думаю, что уместно тут перечислять нынешних либералов, их практически все в России знают, да и писал я неоднократно.

Самое противное в либералах, что они кормятся без зазрения совести из российской кормушки и из западной одновременно. При этом, поют дифирамбы западным кормчим, изображая из себя изгоев и диссидентов на родине, а своих не просто поругивают, а клеймят и ненавидят… Нет ничего общего у либералов с людьми альтернативного склада мышления, оппозиционно настроенных к действующей власти.

« Либералы всегда против всех. Дай им власть, мне кажется, что они будут собирать демонстрации против себя» ( Surge Blavat)

Мне нравятся оппозиционно настроенные, прогрессивные молодые люди. Молодость — всегда протест, правда это не всегда протест политический, а желание быть свободным — это нормальное, даже естественное явление, но задача старших всё-таки показать пути, которые « за», а не «против» своей Родины, рассказать где есть свобода личности, а где вседозволенность и анархия.

Конструктивная оппозиция к власти сейчас, советское диссиденство и белая эмиграция — это личное достоинство гражданина, своя идеология, свой путь, амбиции, но ведущие к одной цели, конечно, было и принуждение к указанным действиям, но это никак не предательство, они всегда были и есть патриоты России. Слово патриот и его значение для либералов — это пережиток прошлого, архаизм.

Либералы ведут свою политическую деятельность за западные гранты против своей страны. Возникает иногда вопрос, но он риторический — бывают ли либералы с положительными качествами?! Ответ у русских классиков и без моего комментария…

Либералы России всегда смотрели и смотрят в рот западу, при этом вывернувшись, умудряются подставить им свой зад. ( Surge Blavat по цитате А. Дай)

« Наш либерал это прежде всего лакей, который только и смотрит кому бы сапоги вычистить». ( Ф.М.Достоевский, Бесы)

« Если кто погубит Россию, то это будут не коммунисты, не анархисты, а проклятые либералы». ( Ф.М.Достоевский)

« Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, лживую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр.» ( А.П.Чехов)

У Льва Гумилева однажды спросили:
- Лев Николаевич, вы — интеллигент?
И взвился Гумилев:
- Боже меня сохрани! Нынешняя интеллигенция — это такая духовная секта. Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, но обо всем судят и совершенно не приемлют инакомыслия…"

« Попробуйте задать нашим интеллигентам вопросы: что такое война, патриотизм, армия, военная специальность, воинская доблесть?

Девяносто из ста ответят вам: война — преступление, патриотизм — пережиток старины, армия — главный тормоз прогресса, военная специальность — позорное ремесло, воинская доблесть — проявление глупости и зверства…"

Генерал-майор, военный историк

Евгений Иванович Мартынов

Василий Осипович Ключевский: «Есть такая слабогузая интеллигенция, которая ни о чем не может помолчать, ничего не может донести до места, а через газеты валит наружу все, чем засорится ее неразборчивый желудок»

Классификация либеральной интеллигенции:

— Люди с лоскутным миросозерцанием, сшитым из обрезков газетных и журнальных. — Сектанты с затверженными заповедями, но без образа мыслей и даже без способности к мышлению: … — Щепки, плывущие по течению, оппортунисты либеральные или консервативные, и без верований, и без мыслей, с одними словами и аппетитами.

Фёдор Тютчев писал еще в 1867 году:

« …Можно было бы дать анализ современного явления, приобретающего все более патологический характер. Это русофобия некоторых русских людей… Раньше они говорили нам, и они действительно так считали, что в России им ненавистно бесправие, отсутствие свободы печати и т. д. и т. п., что именно бесспорным наличием в ней всего этого им и нравится Европа…

А теперь что мы видим? По мере того, как Россия, добиваясь большей свободы, все более самоутверждается, нелюбовь к ней этих господ только усиливается. Они никогда так сильно не ненавидели прежние установления, как ненавидят современные направления общественной мысли в России. \

Что же касается Европы, то, как мы видим, никакие нарушения в области правосудия, нравственности и даже цивилизации нисколько не уменьшили их расположения к ней… Словом, в явлении, о котором я говорю, о принципах как таковых не может быть и речи, действуют только инстинкты…".

Напрасный труд — нет, их не вразумишь, —
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация — для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.
( Ф.И.Тютчев, май 1867)

Фёдор Михайлович Достоевский.

Отрывок из «Идиота», г 1, ч 3.

« …Я вам, господа, скажу факт … факт, наблюдение и даже открытие которого я имею честь приписывать себе, и даже одному себе; по крайней мере, об этом не было еще нигде сказано или написано.

В факте этом выражается вся сущность русского либерализма того рода, о котором я говорю.

Во-первых, что же и есть либерализм, если говорить вообще, как не нападение … на существующие порядки вещей? Ведь так? Ну, так факт мой состоит в том, что русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию.

Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьет свою мать. Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг.

Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, всё. Если есть для него оправдание, так разве в том, что он не понимает, что делает, и свою ненависть к России принимает за самый плодотворный либерализм …

Эту ненависть к России, еще не так давно, иные либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь уже стали откровеннее и даже слова « любовь к отечеству» стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили, как вредное и ничтожное. Факт этот верный … факт этот случайный и может пройти, я согласен. Такого не может быть либерала нигде, который бы самое отечество свое ненавидел. Чем же это всё объяснить у нас? Тем самым, что и прежде, — тем, что русский либерал есть покамест еще не русский либерал; больше ничем, по-моему". ( 1868 год)

Современники о либералах в России

Тут можно приводить бесконечное множество цитат, я приведу только 2, но это взгляды разных поколений и людей с различными политическими мировозрениями…

Владимир Владимирович Бортко, режиссёр, наш современник и классик кино

Странная вещь — русский либерал. Это единственный человек в мире, который ненавидит и бьёт свою мать, свою землю. И малейшая её ошибка — он начинает хохотать, потирать потные ручонки, дико радуется по этому поводу, забывая, что это его мать. Если спросить наших либералов: вам что, действительно хочется, чтобы тут всё пошло прахом? Боюсь, что мы получим ответ: мы Родину любим, но пусть тут хоть всё сгорит, лишь бы торжествовала либеральная идея.

Андрей Дай ( фото автора не нашёл), пишет фантастику в стиле « альтернативная история»

Цитата из книги « Поводырь», 2013

… у них ( либералов) есть свойство нехорошее — они на Запад любят смотреть, и еще как-то так умудряются извернуться, чтобы и задницу туда же подставить…

Следующая цитата

Владимир Ильич Ленин либералов, как известно, не жаловал. И дело не в его личных симпатиях и антипатиях, а в другом – в трезвом взгляде на российского либерала как типаж и на роль этого направления в политической и общественной жизни.

Эти ленинские оценки актуальны до сих пор. Причина не только в гении Ленина как реального политика, прекрасно знающего «кухню» политики и истинную цену тем или иным ее «ингредиентам», но и в том, что в сущности российского либерализма мало что изменилось. Прошло более ста лет, на смену Милюкову и Гершензону пришли фигуры помельче вроде Чубайса и Латыниной, но суть позиции наших либералов – и по отношению к государству, и по отношению к народу – осталась той же самой. Что же это за позиция?
Ленин раскрывает ее в небольшой статье «Либерализм и демократия». Обратимся к ней.

Статью эту в наши дни можно легко найти в 21-м томе Полного собрания сочинений В.И. Ленина. Написана она была в апреле 1912 года и впервые напечатана в газете «Звезда» под псевдонимом П.П. Ее тема – конференция «трудовиков» перед избирательной кампанией в IV Государственную Думу Российской империи. Трудовиками называла себя выросшая из парламентской группы политическая организация народнического толка. Она пользовалась влиянием в среде крестьян и выступала с революционной программой по аграрному вопросу. Тем не менее трудовики считали возможным и необходимым заключать тактические союзы с партией российских либералов – кадетами, считая, что они имеют общего врага – самодержавие.
Ленин в своей статье как раз и стремился разоблачить эту иллюзию. Он показал, что трудовики – это организация низовой мелкобуржуазной, крестьянской демократии и именно поэтому им не по пути с партией либеральной крупной буржуазии и интеллигенции – кадетами. По Ленину, коренное заблуждение трудовиков было в том, что русские либералы – противники самодержавия и представляющих его организаций (защитников самодержавия Ленин обозначает в статье «Пуришкевичи», по фамилии ультраправого депутата Думы Владимира Митрофановича Пуришкевича). Напротив, по убеждению вождя большевиков, демократы-трудовики и либералы-кадеты в действительности имеют совершенно различные, противоположные интересы: «И либералу и трудовику может казаться, что они политические единомышленники, ибо оба – «против Пуришкевича». Но спуститесь чуточку поглубже от этих мнений политических деятелей к классовому положению масс, и вы увидите, что либеральная буржуазия в жизни делит политические привилегии с Пуришкевичами и спорят они только из-за того, Пуришкевичам ли обладать двумя третями этих привилегий, а Милюковым одной третью, или наоборот. Возьмите «жизнь», возьмите экономическое положение современного русского крестьянства, как слоя мелких хозяев в земледелии, и вы увидите, что … самое существование Пуришкевичей означает голодную смерть миллиона таких хозяйчиков».
И та, и другая партии – это буржуазные партии. Но дело в том, что российская буржуазия была, по Ленину, вовсе не едина. В России начала ХХ века, согласно мыслителю-марксисту, существовали две буржуазии: одна – немногочисленная, другая – многомиллионная, одна реакционная, другая – революционная, одна – естественная союзница самодержавного государства, хотя и имела с ним определенные разногласия, другая – естественная союзница пролетариата, хоть и их интересы тоже не во всем совпадали. Первая буржуазия – это «очень узкий слой зрелых и перезрелых капиталистов, которые в лице октябриста и кадета заняты на деле тем, что делят между собой и Пуришкевичами теперешнюю политическую власть, теперешние политические привилегии». Вторая – «очень широкий слой совсем незрелых, но энергично стремящихся созреть мелких и частью средних хозяев, преимущественно крестьян, которым на деле приходится решать вопрос …. о том, чтобы не умереть с голоду от Пуришкевичей».
Русский либерал, по Ленину – это представитель первой буржуазии, соглашательской, заинтересованной в существовании самодержавия, хоть и мечтающей о том, чтобы несколько урезать его права и несколько расширить права собственные. Но в сущности, вопреки громким политическим заявлениям, эта буржуазия и ее политические вожди – либералы-кадеты боялись народа и его революционного энтузиазма, не желали коренной ломки существующего строя. Они не прочь были воспользоваться плодами революционной активности масс, оттяпать себе у самодержавного государства побольше привилегий, но с тем условием, что активность народа, вообще им ненужная и вредная, будет подавлена.
Именно таким и было поведение либералов в годы первой русской революции: они были ее сторонниками лишь до тех пор, пока царь не бросил кость ограниченных гражданских свобод и куцего парламентаризма. Либералы этим сразу удовлетворились и завопили об «экстремизме большевиков», продолжавших участие в революции. Ленин писал об этом: «Либеральным адвокатам и журналистам нужны места в Думе, либеральным буржуа нужен раздел власти с Пуришкевичами, – вот что им нужно, а развитие самостоятельной политической мысли крестьянских масс, развитие их самодеятельности, как класса, либералу не только не нужно, а прямо-таки опасно. Либералу нужен избиратель, либералам нужна доверяющая им и идущая за ними толпа (чтобы заставить потесниться Пуришкевичей), но политической самостоятельности толпы либерал боится».
Один из самых глубоких и откровенных либеральных мыслителей дореволюционной России Михаил Гершензон в своей знаменитой статье из «Вех» признавал: «Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, бояться его мы должны пуще всех казней власти благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной». И когда наступила пора настоящей народной, рабоче-крестьянской революции, а не того столичного Евромайдана столетней давности, который гордо называют «Февральской революцией», либералы того времени – кадеты оказались в стане противобольшевистских, то есть антинародных сил. Именно так: мы не должны забывать, что они в лице Колчака или Деникина не с Лениным и Троцким боролись, они боролись со стомиллионным русским народом, который с восторгом принял декреты о земле и мире.
Вчитайтесь в «Окаянные дни» Бунина (кстати, в 1918–1919 гг. сотрудника деникинского ОСВАГА), где выражены настроения типичного представителя либеральной интеллигенции. Вот как он и другие одесские буржуа воспринимали вошедших в город красноармейцев, простых крестьянских русских парней из центральных губерний и поддерживающую их одесскую бедноту: «Голоса утробные, первобытные. Лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин, все как на подбор, преступные, иные прямо сахалинские. Римляне ставили на лица своих каторжников клейма: «Cave furem». На эти лица ничего не надо ставить, – и без всякого клейма все видно. И Азия, Азия <…> Восточный крик, говор – и какие мерзкие даже и по цвету лица, желтые и мышиные волосы! У солдат и рабочих, то и дело грохочущих на грузовиках, морды торжествующие».
Стоило наступить на «жизненные» интересы либерала-буржуа, как у изысканного, утонченного субъекта маска спадает и он являет миру мурло социального расиста, ненавидящего даже не чужой, а собственный народ! После этого вряд ли нас удивит тот факт, что тысячи таких вот либеральных господ в эмиграции с восторгом восприняли нападение Гитлера на СССР. Общее настроение было такое же: «наконец-то «цивилизованные европейцы» накажут восставших хамов!». Тот же Бунин в дневнике писал: «23 июня 1941 года. Гитлер заявил, что ведет священную войну во имя спасения мировой цивилизации от смертельной угрозы большевизма. … Как поздно опомнились! Почти 23 года терпели его! Верно, царству Сталина скоро конец!».
Впрочем, старые русские либералы раскрывали свою истинную природу только в экстремальной ситуации, до этого они заигрывали с этим самым «мерзким», «азиатским» народом и его партиями, любили порассуждать о народной свободе. Собственно, подназвание партии кадетов и звучало так – «партия народной свободы». Однако все их «революционные инициативы» были односторонними, половинчатыми, робкими, ибо настоящей народной свободы они вовсе не хотели, такая свобода противоречила интересам их социально-экономического «базиса» – либеральному помещичеству, которое наживалось за счет этого народа.
Поэтому Ленин предостерегал трудовиков от союза с либералами и крупной буржуазией и писал, что им, представителям настоящей крестьянской демократии, не по пути с либеральными соглашателями. Их подлинные союзники в политической борьбе – социал-демократы, представители городского рабочего класса.

Зоркий глаз практического политика Ленина сразу же выявил главное специфическое отличие русского либерала, которое было и будет у него всегда, в силу некоторых обстоятельств, о которых я скажу чуть позже. Либерал в России не тождественен демократу, как это было, например, во Франции или в Англии в эпоху их буржуазных революций. Наоборот, русский либерал – антидемократ, а поскольку демократия в самом общем смысле – это следование воле и интересам большинства, народа, то значит, русский либерал враждебен подавляющему большинству населения страны, в которой живет, враждебен народу. Он мечется между правительством и народом (отсюда его половинчатая, лакейская «революционность»). Правительство ему тоже не очень нравится, оно тоже «слишком азиатское», деспотическое. Но, в конце концов, оно для него предпочтительней народа, который и вовсе русскому либералу кажется озлобленной непонятной дикарской смертельно опасной силой.
В России XX и XXI веков – время здесь ничего не изменило! – либерализм был и остается антинародной идеологией, а либералы были и остаются антинародным политическим направлением.
Это странно прозвучит, но даже самодержавие до определенного исторического момента, каковым стала революция 1905 года, не было столь антинародным. Ленин отмечал, что в черносотенстве есть элемент темного, мужицкого демократизма. Это замечание верно – оно указывает на тот неоспоримый, хотя и плохо осознаваемый левыми факт, что до поры до времени самодержавие имело определенную поддержку в народе и не только за счет идеологического оболванивания.
Энгельс в полемике с Ткачевым замечал, что между русской крестьянской общиной и самодержавием существовала диалектическая связь; общины, представляющие собой замкнутые, мало сообщающиеся миры, нуждались в сильной центральной власти, которая регулировала бы отношения между ними. Таково экономическое обоснование того обстоятельства, что общинное земледелие не просто прекрасно совместимо, но и закономерно предполагало именно самодержавие в качестве политической надстройки. Иными словами, Энгельс считал, что пока самодержавие не ополчится на общину, и не станет ее разрушать (что начал делать Столыпин), значительная часть крестьян будет видеть в самодержавном государстве определенную пользу для себя и поддерживать его (разумеется, в головах самих крестьян это идеологически преломлялось как уверенность в том, что царь – «всеобщий батюшка» и заступник крестьян, которому нужно подчиняться).
Вот и выходит, что самодержавие в некоторой мере до этого времени было по-своему демократичной (хотя и далеко не прогрессивной) силой, в отличие от русского либерализма, который никогда в нашей истории демократичной силой не был и быть таковой не может. И вследствие этого характеристики русского либерала у такого врага русского самодержавия как В.И. Ленина и у такого его защитника как философ-консерватор К.Н. Леонтьев в общем-то совпадают (хоть Ленин рассматривает отношение либералов к народу, а Леонтьев – к государству).
В статье «Чем и как либерализм наш вреден» Леонтьев пишет: «У либералов все смутно, все спутано, все бледно, всего понемногу. Система либерализма есть, в сущности, отсутствие всякой системы, она есть лишь отрицание всех крайностей, боязнь всего последовательного и всего выразительного . так мало нужно ума, познаний, таланта и энергии, чтобы стать в наше время либералом!» Сравните это со словами Ленина, который также писал об «узости, ограниченности, половинчатости, трусости либерализма»! Кстати, нигде вы не найдете у охранителя, апологета самодержавия Леонтьева таких мерзких и грязных слов о русском простом народе, какими наделил его либерал Бунин! Напротив, даже обнаруживая у русских крестьян черты, сближающие их с восточным бытом (который Леонтьев хорошо знал, поскольку работал в нашем посольстве в Турции), философ восторгается ими как неким национальным своеобразием!
Что изменилось с тех времен? Лишь то, что если либералы прошлого и позапрошлого столетия хотя бы пытались скрывать свое истинное отношение к народу – «веховское» признание Гершензона и социал-расистская брань Бунина это все же исключения, вызванные, так сказать, состоянием аффекта, то современные российские либералы, напротив, выпячивают свою антинародность, гордятся ею. Возьмите, к примеру, команду Гайдара и Чубайса, которые в начале 90-х провели свои реформы специально таким образом, чтобы десятки миллионов простых граждан лишились всех сбережений и не смогли поучаствовать в дележе госсобственности. Они сами и их идеологическая обслуга из числа бойких журналистов открыто называли народ «быдлом», «биомассой», «расходным материалом». Еще бы, ведь это «неправильный», «совковый» народ, имеющий не ту психологию и не те ценности! Это «старые русские», которым не планировались места в «прекрасной капиталистической России» будущего!
Не случайно в конце 1990-х наши либералы заговорили даже, что демократия – не для нас, потому что «неправильный народ», придя к власти, может ликвидировать «либеральные преобразования в экономике». Им понадобился «свой, русский Пиночет», который доведет до конца реформы по лекалам «чикагских экономистов», безжалостно подавляя забастовки и демонстрации. Велеречивая Юлия Латынина, любимица наших либералов, у которой на языке то, что у политиков этого лагеря на уме, заявила даже, что Пиночет убил «всего-то» 3000 «леваков», зато под чутким руководством американских консультантов сотворил «экономическое чудо». Чтоб меня не обвиняли в передергиваниях, приведу ее собственные слова: «Военные вернули порядок, убив всего 3 тыс. человек – ничтожно малое число … когда я вижу страну под названием Чили, которая лучше всех себя чувствует в Латинской Америке, и я знаю, что Чили представляла собой до 1973 года, то я понимаю, что человек, который это сделал с Чили, сделал правильную вещь».
Очевидно, Латынина готова была смириться с тем, что российская хунта убьет 3000 «неправильных», «левоориентированных» россиян ради торжества либеральных реформ. И этот человек еще смеет рассуждать о «кровавом сталинизме»…
Люди постарше помнят, что когда разваливающийся от алкоголизма Ельцин представил «дорогим россиянам» скромного, невысокого человека, бывшего разведчика со знанием немецкого, некоторые либералы даже шумно радовались. Казалось, мечта сбылась. Теперь они вспоминать об этом не любят. Видимо, «сильный лидер» не оправдал их ожиданий. Под тяжелую руку силовых структур стали попадать не одни только коммунисты… Поэтому сегодня Латынина и ей подобные проклинают «нацлидера» и его соратников – глав корпораций и членов правительства… Но поверьте: все это до поры до времени. История показала, что русский либерал тявкает на правительство, лишь пока народ безмолвствует или, в худшем случае, глухо ворчит. Если же русский народ встанет во весь свой рост, опрокидывая стоявшую на его горбу пирамиду из чиновников и нуворишей, отношение либерала к правительству резко поменяется. И вчерашний поборник свобод и критик «кровавого режима» будет требовать арестов, тюрем, «железного порядка». Как требовали либералы начала ХХ века после революции 1905 года. Как это делали либералы конца ХХ века после внушительных побед левопатриотического движения 90-х… И может статься, что мы еще услышим, как Латынина по «Эху Москвы» завопит: «Напрасно мы ругали власть, ведь власть одна может оградить нас своими штыками и тюрьмами от ярости народной»… И уж конечно, как дама эмоциональная снова потребует убить «всего-то» 3000 человек, которые вышли на улицы требовать повышения зарплат…

К таким выводам можно прийти, прослеживая идеи Ленина об особенностях либерализма в России. Ленинская концепция либерализма до сих пор сохранила свою объяснительную силу. Она позволяет лучше понять природу российского либерала. И она показывает направление, в каком, на мой взгляд, должны бы двигаться левопатриотические силы – к союзу не с либералами, а с низовой, демократической, народной стихией.

Следующая цитата

Российский либерал и не либерал вовсе, а человек жаждущий вседозволенност для себя лично. Либерализм провозглашает приоритет частных ценностей и прав перед обществом, но, однако, не снимет с человека ответственности перед обществом.

Российский либерал не хочет так. Он хочет, чтобы у него все было и ему за это ничего не было. Чтобы никакой ответственности за слов и действия. Россия русскому либералу не интересна.

Потому что мы отсталые и сиволапые, а вот на западе!

Причем, что примечательно, большой разницы между российскими либералами 19 века и 21 века никакой нет. Следовательно, не идеология. Следовательно потакание своим позывам.

Либералы любят околачиваться не на производстве и не в агрокомплексе. Там работать руками надо. Либералы любят быть поближе к деньгам. И к влиянию на массы. В СМИ много либералов неспроста.

изображение из сети интернет и в свободном доступе изображение из сети интернет и в свободном доступе

Либералу нужен избиратель, либералам нужна доверяющая им и идущая за ними толпа. Ленин

Потому что СМИ это 4 власть. А значит можно сифонить идеи в массы. Влиять на умы и умножать паству псевдовождей. Типа Навального. Кстати, обратили внимание на то, что после того как он сел, про него почти ничего не слышно в соцсетях?

Потому что отработанный материал

Следовательно, поклонение Навальному было простым лицемерием:

…гораздо более вредно и опасно лицемерие либеральное… …Рассчитанная декламация и напыщенные фразы о «великом богоискателе» - одна сплошная фальшь, ибо русский либерал ни в толстовского бога не верит, ни толстовской критике существующего строя не сочувствует.

Он примазывается к популярному имени, чтобы приумножить свой политический капиталец, чтобы разыграть роль вождя общенациональной оппозиции…Ленин

Приведу фразу о русском либерале.

Сравните то, что говорили в начале 20 века и что говорят либералы сейчас.

Попробуйте задать нашим интеллигентам вопросы: что такое война, патриотизм, армия, военная специальность, воинская доблесть? Девяносто из ста ответят вам: война — преступление, патриотизм — пережиток старины, армия — главный тормоз прогресса, военная специальность — позорное ремесло, воинская доблесть — проявление глупости и зверства. Евгений Иванович Мартынов, генерал-майор, военный историк

Вот и получается, что Владимир Ильич Ленин прав. Потому что либерализм в России это не идеология. Это жаление избежать ответственности

Возьмем, как иллюстрацию, Грефа. Либерал? Либерал. Делает что хочет и никакой ответственности за со-деяное. Он ведь, Греф, есть образ. Он идеален в своей либеральной сути:

Работает против России, говорит что хочет, делает что хочет. И ему ничего за это не прилетает. А ведь это не либерализм, это анархизм

Русский либерал - анархист по сути. Потому что он уверен, что законы пишут не для него. То есть их ничего не должно сдерживать

А ведь это страсть к разрушению. Прежде всего самих себя. Посмотрите на либералов в России. По моему они все деградирующие личности, хотя и одеты по последней моде.

Нет у них Родины. И власть им, либералам, нужна только для того, чтобы устроить в России диктатуру.. Вседозволенности, причем исключительно для них.

Читайте также: