Кирсанов о науке цитаты из текста
Обновлено: 06.11.2024
Евгений Базаров под словом "наука" понимает ремесла и конкретные знания, а "наука вообще" для него "не существует вовсе". Он ничего не принимает на веру, поэтому всё изучает сам: постоянно проводит опыты, наблюдает, исследует, сидит за микроскопом. Он сын лекаря, неплохо разбирается в медицине и других естественных науках, хочет пойти по стопам отца: готовится поступать на медицинский факультет. Он воспринимает природу как "мастерскую", в которой человек является "работником". Павел Петрович Кирсанов — аристократ, когда-то вращался в светском обществе, поэтому он образован, но глубоких научных знаний у него нет ни в одной области, так как его больше привлекает искусство. О современных учёных он говорит пренебрежительно: "какие-то химики да материалисты".
Следующая цитата
Павел Петрович закончил пажеский корпус, где получил приличное по тем временам для офицера образование. Прочёл пять-шесть французских книг. О науках он имел весьма смутное представление. Так, о современных немецких учёных Кирсанов высказался: «… а теперь всё пошли какие-то химики да материалисты…». Замечание Базарова о превосходстве немецких естественников над русскими ему не понравилось, задело его патриотическое чувство, не совсем здесь уместное.
Следующая цитата
Базаров: материалист и нигилист, он отрицает искусство и всякую эстетику ввиду практической бесполезности (только отвлекает от дела) и связи с культурой дворянства.
Кирсанов: аристократ по натуре и идейный приверженец аристократизма, ценность искусства считает безусловной, но сам к нему равнодушен.
Базаров: как врач и материалист ценит естественные науки, в которых можно опираться на опыт.
Кирсанов: как человек образованный, он имеет представление об основах наук, но серьёзных научных знаний нет, его суждения бывают нелепы.
Следующая цитата
— Вы собственно физикой занимаетесь? — спросил, в свою очередь, Павел Петрович.
— Физикой, да; вообще естественными науками.
— Говорят, германцы в последнее время сильно успели по этой части.
— Да, немцы в этом наши учители, — небрежно отвечал Базаров.
Слово германцы, вместо немцы, Павел Петрович употребил ради иронии, которой, однако, никто не заметил.
— Вы столь высокого мнения о немцах? — проговорил с изысканною учтивостью Павел Петрович. Он начинал чувствовать тайное раздражение. Его аристократическую натуру возмущала совершенная развязность Базарова. Этот лекарский сын не только не робел, он даже отвечал отрывисто и неохотно, и в звуке его голоса было что-то грубое, почти дерзкое.
— Тамошние ученые дельный народ.
— Так, так. Ну, а об русских ученых вы, вероятно, но имеете столь лестного понятия?
— Пожалуй, что так.
— Это очень похвальное самоотвержение, — произнес Павел Петрович, выпрямляя стан и закидывая голову назад. — Но как же нам Аркадий Николаич сейчас сказывал, что вы не признаете никаких авторитетов? Не верите им?
— Да зачем же я стану их признавать? И чему я буду верить? Мне скажут дело, я соглашаюсь, вот и все.
— А немцы все дело говорят? — промолвил Павел Петрович, и лицо его приняло такое безучастное, отдаленное выражение, словно он весь ушел в какую-то заоблачную высь.
— Не все, — ответил с коротким зевком Базаров, которому явно не хотелось продолжать словопрение.
Павел Петрович взглянул на Аркадия, как бы желая сказать ему: «Учтив твой друг, признаться» .
— Что касается до меня, — заговорил он опять, не без некоторого усилия, — я немцев, грешный человек, не жалую. О русских немцах я уже не упоминаю: известно, что это за птицы. Но и немецкие немцы мне не по нутру. Еще прежние туда-сюда; тогда у них были — ну, там Шиллер, что ли, Гётте.. . Брат вот им особенно благоприятствует.. . А теперь пошли всё какие-то химики да материалисты.. .
— Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта, — перебил Базаров.
— Вот как, — промолвил Павел Петрович и, словно засыпая, чуть-чуть приподнял брови. — Вы, стало быть, искусства не признаете?
— Искусство наживать деньги, или нет более геморроя! — воскликнул Базаров с презрительною усмешкой.
— Так-с, так-с. Вот как вы изволите шутить. Это вы все, стало быть, отвергаете? Положим. Значит, вы верите в одну науку?
— Я уже доложил вам, что ни во что не верю; и что такое наука — наука вообще? Есть науки, как есть ремесла, знания; а наука вообще не существует вовсе.
— Очень хорошо-с. Ну, а насчет других, в людском быту принятых, постановлений вы придерживаетесь такого же отрицательного направления?
— Что это, допрос? — спросил Базаров.
Павел Петрович слегка побледнел.. . Николай Петрович почел должным вмешаться в разговор.
— Мы когда-нибудь поподробнее побеседуем об этом предмете с вами, любезный Евгений Васильич; и ваше мнение узнаем, и свое выскажем. С своей стороны, я очень рад, что вы занимаетесь естественными науками. Я слышал, что Либих сделал удивительные открытия насчет удобрения полей. Вы можете мне помочь в моих агрономических работах: вы можете дать мне какой-нибудь полезный совет.
— Я к вашим услугам, Николай Петрович; но куда нам до Либиха! Сперва надо азбуке выучиться и потом уже взяться за книгу, а мы еще аза в глаза не видали.
«Ну, ты, я вижу, точно нигилист» , — подумал Николай Петрович.
— Все-таки позвольте прибегнуть к вам при случае, — прибавил он вслух. — А теперь нам, я полагаю, брат, пора пойти потолковать с приказчиком.
Павел Петрович поднялся со стула.
— Да, — проговорил он, ни на кого не глядя, — беда пожить этак годков пять в деревне, в отдалении от великих умов! Как раз дурак дураком станешь. Ты стараешься не забыть того, чему тебя учили, а там — хвать! — оказывается, что все это вздор, и тебе говорят, что путные люди этакими пустяками больше не занимаются и что ты, мол, отсталый колпак. Что делать! Видно, молодежь точно умнее нас.
Павел Петрович медленно повернулся на каблуках и медленно вышел;
Читайте также: