Киплинг о россии цитаты
Обновлено: 06.11.2024
Джозеф Редьярд Киплинг родился 30 декабря 1865 года в Бомбее, где жила тогда его семья. Киплинги были небогатыми людьми, без капитала, существовали на заработанное личным трудом.
Джон Локвуд Киплинг (1837—1911), отец будущего поэта, был скульптором и декоратором, но в Англии добиться признания не смог. В поисках удачи семья перебралась в Индию. Джон преподавал в бомбейской Школе искусств, стал крупным специалистом по истории индийского искусства. Позже он получил престижную и хорошо оплачиваемую должность куратора Музея индийского искусства в Лахоре, тогдашней художественной столице Индии, где много сделал для сохранения первоначальных форм индийского искусства. Память о Киплинге-старшем по сей день чтят в стране йогов.
Мать Редьярда, Элис (Макдональд) Киплинг (1837—1910), происходила из известной лондонской семьи, писала в местные журналы. Две её младшие сестры стали жёнами великих английских живописцев, а самая младшая — матерью и бабушкой британских премьер-министров Болдуинов.
Айей (няней) маленького Редьярда и его младшей сестры Элис (1868—1948) была португалка римско-католического вероисповедания. А ещё за мальчиком присматривал носильщик-индус Мита. Благодаря окружению первым языком для малыша стал хинди. Впоследствии поэт рассказывал, что в детстве говорил по-английски, переводя слова с местного наречия, на котором думал.
Чтобы дети хорошенько узнали родной язык, шестилетнего Редьярда и маленькую Элис отослали в Англию, на попечение людей, найденных по газетному объявлению. Этот скромный частный пансионат держала вдова погибшего моряка миссис Сара Холлоуэй. Она сразу невзлюбила независимого мальчишку, и для Редьярда начались годы нравственных и физических мучений. Продолжалось это целых шесть лет! В конце концов нервы ребенка не выдержали. После особенно унизительного наказания (за какую-то ничтожную провинность мальчика заставили ходить в школу с надписью «лгун» на груди) Редьярд тяжело заболел, на несколько месяцев полностью потерял зрение. Опасались, что бедняжка может сойти с ума.
Но приехала мать, узнала обо всём, что происходило с детьми за годы их отсутствия, и забрала из пансионата.
С 1878 по 1882 год Редьярд учился в школе на другом конце Англии. Юнайтед Сервис Колледж, по воспоминаниям самого Киплинга, «представлял собой что-то вроде товарищества, организованного бедными офицерами и прочими людьми малого достатка для недорогого обучения своих сыновей. Он помещался в местечке Вествуд Хоу, близ Байдфорда. Практически это была кастовая школа: около семидесяти пяти процентов её учеников родились за пределами Англии и собирались по стопам своих отцов поступать на службу в армию».
Уже в колледже Редьярд выбрал свой жизненный путь — он решил стать писателем. Поэтому сразу же после выпуска, а случилось это в 1882 году, молодой человек вернулся в Индию, в Лахор, куда переехали его родители. Редьярда пристроили на должность помощника редактора (фактически репортёром) в редакцию ежедневной «Гражданской и военной газеты», ему даже сразу определили вполне приличное для начинающего жалованье.
Газета издавалась для очень узкого круга лиц — семидесяти чиновников индийской гражданской службы и нескольких сот офицеров из воинских частей, расположенных в Северной Индии. К удивлению семнадцатилетнего юноши, вся газетная работа легла на его плечи. В штате издания был ещё только главный редактор. Киплингу приходилось работать по десять-пятнадцать часов в сутки. Помимо сбора репортёрских материалов и писания статей надо было следить за туземными наборщиками, которые не знали ни слова по-английски, и выполнять корректорскую работу, поскольку местные корректоры беспробудно пили. В таких условиях газета должна была выходить ежедневно и в положенный срок. В поисках газетного материала приходилось много передвигаться по стране и писать, писать, писать…
Однажды мать Редьярда обнаружила тетрадку с его школьными стихами, прочитала и издала за свой счёт. Но началом своей литературной деятельности сам Киплинг определил 1886 год, когда в Индии вышли его стихотворные «Департаментские песенки» и первый прозаический сборник «Простые рассказы с гор». Тираж «Песенок» был весьма ограниченный, но раскупили его мгновенно, пришлось в том же году делать переиздание.
В 1887 году Киплинг перешёл работать в газету «Пионер», издававшуюся в Аллахабаде, в сотнях миль к югу от Лахора. Еженедельное приложение «Пионера» распространялось в Англии. Поскольку в газете постоянно публиковали стихи и рассказы Киплинга, он стал известен и в метрополии.
Так продолжалось до 1889 года, когда поэт продал своему издателю права на всё, что было им написано в течение шести лет, за 250 фунтов и, получив выходное пособие в размере шестимесячного жалованья, отправился в Англию через Японию и Соединённые Штаты. В октябре того же года Редьярд приехал в столицу и почти сразу сделался знаменитостью.
В 1890 году Киплинг познакомился с американским писателем и бизнесменом Уолкоттом Балестье (1861—1891), и они задумали совместно написать приключенческий роман «Наулака». Американскую часть романа должен был сочинить Балестье, индийскую — Киплинг. В 1891 году роман был закончен, но дорабатывать его пришлось одному Киплингу. В конце 1891 года Балестье уехал по делу в Германию, заразился там брюшным тифом и умер.
Через пять недель после смерти соавтора Редьярд женился на его сестре Каролине (1862—1939), и новобрачные отправились в свадебное путешествие — сначала в Канаду и США, а потом в Японию, где Киплинг узнал, что его банк лопнул и он разорён. Воспользовавшись кредитом, молодожёны вернулись в США, на родину Каролины в Братлборо, штат Вермонт. Вскоре после этого была опубликована «Баллада о Востоке и Западе», положившая начало новой манере английского стихосложения. К поэту пришла всемирная слава. А 29 декабря 1892 года в Вермонте родилась его первая дочь Джозефина (1892—1899).
За четыре года, прожитых в Америке, Киплинг создал лучшие свои произведения. Это рассказы, вошедшие в сборники «Масса выдумок» и «Труды дня», стихи о кораблях, о море и моряках-первопроходцах, собранные в книге «Семь морей». А однажды в 1894 году американская писательница для детей Мэри Элизабет Мейпс Додж (1838—1905), автор популярной книги «Серебряные коньки», попросила Киплинга написать об индийских джунглях. Воспоминания юности целиком захватили писателя. Вскоре была готова первая «Книга джунглей», главную часть которой составляли рассказы о Маугли. Успех книги был столь велик, что автор сразу по горячим следам создал вторую «Книгу джунглей».
Жизнь Киплингов в Новой Англии закончилась нелепой ссорой с шурином. В США молодая семья устроилась на земельном участке, принадлежавшем прежде брату Каролины — Бидди (1867—1936). Участок вскоре был выкуплен, но однажды Бидди решил, что родственники неправильно пользуются землёй. Фермер взбесился и пообещал «вышибить Киплингу мозги». Редьярд на полном серьёзе вообразил, будто Бидди вознамерился его убить, и подал в суд. Разразился скандал. И тогда на семейном совете было решено уехать в Англию. Случилось это в 1896 году. До отъезда у Киплингов родилась дочь Элси (1896—1976), а вскоре после переезда — сын Джон (1897—1915).
В 1899 году Редьярд Киплинг последний раз посетил Соединённые Штаты. Здесь он и его любимая дочь Джозефина заболели воспалением лёгких. Девочка умерла.
Когда началась англо-бурская война (1899—1902), Киплинг смело выступил в её поддержку, чем сильно подорвал своё реноме в глазах демократической интеллигенции. В пику демагогам писатель сделался закадычным другом самого богатого человека Британской империи, хозяина Южной Африки Сесиля Родса. Миллиардер узнал, что врачи рекомендовали писателю, имевшему слабые лёгкие, чаще жить в Южной Африке, и подарил поэту новый дом неподалёку от своей резиденции. Эта обитель стала любимым прибежищем семьи Киплингов на долгие годы.
Киплинг открыто называл себя империалистом в те времена, когда оголтелые борцы за свободу (впрочем, как и в наши дни) устраивали публичную травлю всякому, кто хотя бы намекал на свои патриотические взгляды.
Роман «Ким», вышедший в 1901 году, сразу получил большое признание и принёс автору значительный капитал. Это позволило Киплингам купить имение «Бейтменс» в Сассексе, которое стало главной обителью писателя до самой его кончины.
В начале века Киплинг вёл активную политическую деятельность, выступал в поддержку консерваторов и против феминизма и ирландского гомруля*, предупреждал о грозящей войне с Германией.
* Громуль — программа самоуправления Ирландии в рамках Британской империи.
В 1907 году Редьярд Киплинг первым из англичан был удостоен Нобелевской премии по литературе. Сразу после получения премии писателя избрали почётным доктором Оксфордского, Кембриджского, Эдинбургского и Даремского университетов; его наградили университеты Парижа, Страсбурга, Афин и Торонто.
Отныне Киплинг стал получать легендарные гонорары — шиллинг за слово. Каждое его слово стоило на наши деньги пятьдесят копеек золотом. Тот же Диккенс не зарабатывал и десятой доли таких денег.
Почему так ценилось творчество Киплинга? Прежде всего по причине его необычайного влияния на английского читателя, особенно на военных. По многочисленным свидетельствам современников, вплоть до Первой мировой войны большинство британских офицеров старательно имитировали стиль жизни и строй речи мужественных героев из рассказов «железного Редьярда», а воспетые им англо-индийцы изо всех сил пытались соответствовать своему «неоромантическому» изображению, льстившему их провинциальному самолюбию.
Казалось, наступило время спокойной богатой жизни. Но началась Первая мировая война. Киплинг с женой стали работать в Красном Кресте. А в 1915 году ушёл служить в полк Ирландских гвардейцев и пропал без вести восемнадцатилетний Джон Киплинг, единственный сын писателя.
С этого времени жизнь Редьярда Киплинга словно замерла. Но война окончилась, и Киплинга потянуло в путешествие. Особенно часто он ездил в Европу как член Комиссии по военным захоронениям. Во время одной из таких поездок по Франции в 1922 году поэт познакомился с английским королем Георгом V, так началась их большая многолетняя дружба*. В этот период писатель примкнул к правому крылу консервативной партии.
* Георг V умер через два дня после кончины Редьярда Киплинта.
Многолетняя компания демократической общественности Европы по компрометации великого писателя в конце концов дала свои плоды. Несмотря на то, что последние десятилетия жизни Киплинг много писал, массовый читатель отвернулся от него. «Прогрессивной» критикой было объявлено, что его творчество безнадёжно устарело.
С 1915 года писатель страдал от гастрита, который впоследствии перерос в язву. Скончался Редьярд Киплинг в Лондоне от кишечного кровотечения 18 января 1936 года. Писатель был похоронен в Уголке поэтов в Вестминстерском аббатстве.
Длительное время «общественность» пыталась замолчать творчество Киплинга, надеялись, что имя писателя сотрётся из человеческой памяти. Только во второй половине XX века он был признан классиком мировой литературы и поэзии в частности. Сегодня, пожалуй, нет в образованных странах мира человека, кто бы не знал героев произведений «великого империалиста».
Первые и, пожалуй, лучшие переводы стихотворений Редьярда Киплинга на русский язык сделала ученица Н.С. Гумилева Ада Онишкович-Яцына (1896—1935). Произведения поэта переводили также Михаил Лозинский, Самуил Маршак, Вячеслав Иванов и другие поэты.
Киплинг в переводах С.Я. Маршака
На далёкой Амазонке
Не бывал я никогда.
Только «Дон» и «Магдалина» —
Быстроходные суда —
Только «Дон» и «Магдалина»
Ходят по морю туда.
Из Ливерпульской гавани
Всегда по четвергам
Суда уходят в плаванье
К далёким берегам.
Плывут они в Бразилию,
Бразилию,
Бразилию.
И я хочу в Бразилию —
К далёким берегам!
Никогда вы не найдёте
В наших северных лесах
Длиннохвостых ягуаров,
Броненосных черепах.
Но в солнечной Бразилии,
Бразилии моей,
Такое изобилие
Невиданных зверей!
Увижу ли Бразилию,
Бразилию,
Бразилию,
Увижу ли Бразилию
До старости моей?
Если в стёклах каюты
Зелёная тьма,
И брызги взлетают
До труб,
И встают поминутно
То нос, то корма,
А слуга, разливающий
Суп,
Неожиданно валится
В куб,
Если мальчик с утра
Не одет, не умыт,
И мешком на полу
Его нянька лежит,
А у мамы от боли
Трещит голова,
И никто не смеётся,
Не пьёт и не ест, —
Вот тогда вам понятно,
Что значат слова:
Сорок норд,
Пятьдесят вест!
Есть у меня шестёрка слуг,
Проворных, удалых.
И всё, что вижу я вокруг, —
Всё знаю я от них.
Они по знаку моему
Являются в нужде.
Зовут их: Как и Почему,
Кто, Что, Когда и Где.
Я по морям и по лесам
Гоняю верных слуг.
Потом работаю я сам,
А им даю досуг.
Даю им отдых от забот —
Пускай не устают.
Они прожорливый народ —
Пускай едят и пьют.
Но у меня есть милый друг,
Особа юных лет.
Ей служат сотни тысяч слуг, —
И всем покоя нет!
Она гоняет, как собак,
В ненастье, дождь и тьму
Пять тысяч Где, семь тысяч Как,
Сто тысяч Почему!
Горб
Верблюжий,
Такой неуклюжий,
Видал я в зверинце не раз.
Но горб
Ещё хуже,
Ещё неуклюжей
Растёт у меня и у вас.
У всех,
Кто слоняется праздный,
Немытый, нечёсаный, грязный,
Появится
Горб,
Невиданный горб,
Косматый, кривой, безобразный.
Мы спим до полудня
И в праздник и в будни,
Проснёмся и смотрим уныло,
Мяукаем, лаем,
Вставать не желаем
И злимся на губку и мыло.
Скажите, куда
Бежать от стыда,
Где спрячете горб свой позорный,
Невиданный
Горб,
Неслыханный
Горб,
Косматый, мохнатый и чёрный?
Совет мой такой:
Забыть про покой
И бодро заняться работой.
Не киснуть, не спать,
А землю копать,
Копать до десятого пота.
И ветер, и зной,
И дождь проливной,
И голод, и труд благотворный
Разгладят ваш горб,
Невиданный горб,
Косматый, мохнатый и чёрный!
Кошка чудесно поёт у огня,
Лазит на дерево ловко,
Ловит и рвёт, догоняя меня,
Пробку с продетой верёвкой.
Всё же с тобою мы делим досуг,
Бинки послушный и верный,
Бинки, мой старый, испытанный друг,
Правнук собаки пещерной.
Если, набрав из-под крана воды,
Лапы намочите кошке
(Чтобы потом обнаружить следы
Диких зверей на дорожке),
Кошка, царапаясь, рвётся из рук,
Фыркает, воет, мяучит.
Бинки — мой верный, испытанный друг,
Дружба ему не наскучит.
Вечером кошка, как ласковый зверь,
Трётся о ваши колени.
Только вы ляжете, кошка за дверь
Мчится, считая ступени.
Кошка уходит на целую ночь,
Бинки мне верен и спящий:
Он под кроватью храпит во всю мочь —
Значит, он друг настоящий!
Я — маленькая обезьянка,
Разумное существо.
Давай убежим на волю,
Не возьмём с собой никого!
В коляске приехали гости.
Пусть мама подаст им чай.
Уйти мне позволила няня,
Сказала: — Иди, не мешай!
Давай убежим к поросятам,
Взберёмся с тобой на забор
И с маленьким кроликом будем
Оттуда вести разговор.
Давай всё, что хочешь, папа,
Лишь бы только мне быть с тобой.
Исследуем все дороги,
А к ночи вернёмся домой.
Вот твои сапоги, вот шляпа,
Вот трубка, табак и трость.
Бежим поскорее, папа,
Пока не заметил гость!
Баллада о Востоке и Западе
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землёй на Страшный Господень Суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встаёт?
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный господень суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встаёт?
Следующая цитата
Джозеф Редьярд Киплинг известный английский писатель, нобелевский лауреат по литературе. Родился 30 декабря 1865 в Бомбее Британской Индии. Родители считали себя англо-индийцами. Первоначально так называли англичан, проживающих в Индии, затем представителей смешанного англо-индийского происхождения.
Сложные проблемы идентичности заставляли писателя чрезмерно выставлять себя непоколебимым защитником интересов Британской империи. Для понимания его позиции рекомендую прочитать стихотворение «Бремя белого человека».
Джордж Оруэлл считал Киплинга «империалистом джинго», «морально нечувствительным и эстетически отвратительным». Жаль, что интеллектуалы, подобные Джорджу Оруэллу, пишут неинтересные широкой публике книги типа «1984». Я быстрее вспомню героев «Книги Джунглей»: мангуста Рики-Тики-Тави, Маугли или Балу, чем свиней оруэлского «Скотного двора».
Теперь, понимая о чем хочет рассказать автор, можно перейти к «Балладе о царской шутке». Используем перевод А. Оношкович-Яцыной, как наиболее распространенный.
Когда в пустыне весна цветет,
Караваны идут сквозь Хайберский проход.
Верблюды худы, но корзины тучны,
Вьюки переполнены, пусты мошны,
Засыпаны снегом, долгие дни
Спускаются с Севера в город они.
Хайберский проход расположен между Афганистаном и Пакистаном. Стихотворение написано в 1890 году, а значит никакого Пакистана еще нет. А есть проход между Афганистаном и Британской Индией.
Место выбрано не случайно. Здесь, привлеченные рассказами об индийских богатствах, проходили войска Кира, Дария Первого, Александра Македонского и Чингисхана и прочих, коих и не упомнишь. Англичане опасались угрозы с Севера. В самой Индии не все безропотно подчинялись колонизаторам. Британцы, при удачном стечении обстоятельств, могли потерять жемчужину своих колоний не в 1947 году, а на полвека раньше.
В первых строчках мы видим караван с товаром. Он следует с Севера, скорее всего из Кабула в Пешавар. Перевод: «Спускаются с Севера в город они» не достаточно информативен.
В оригинале:
As the snowbound trade of the North comes down
To the market-square of Peshawur town.
Возьмем перевод Олега Рождествина. Этот перевод точнее распространенного и изданного в сборниках Р. Киплинга:
Когда северяне привозят товар
На площадь торговую в Пешавар.
Дальше автор описывает стоянку путников.
Была бирюзовой и хрупкой тьма,
Караван отдыхал у подножья холма
Над кухней стоял синеватый дымок,
И о гвозди палатки стучал молоток,
И косматые кони кое-где
Тянули веревки свои к еде,
И верблюды, глухой издавая звук,
Растянулись на четверть мили на Юг,
И персидские кошки сквозь сизый мрак
Фыркали злобно с тюков на собак,
Торопили обед то там, то тут,
И мерцали огни у форта Джемруд.
И несся на крыльях ночных ветров
Запах верблюдов, курений, ковров,
Дым, голоса и звук копыт,
Говоря, что Хайберский торг не спит.
Для последних строчек я снова воспользуюсь альтернативным переводом:
Крылатый сумрак доносит до нас,
Как пахнут верблюды, ковры и мускас,
Гул голосов и дыма угар -
Вот знак, что в Хайбере проснулся базар.
Громко кипел мясной котел.
Отточили ножи - и я пришел
К погонщику мулов Магбуб-Али,
Который уздечки чинил вдали
И полон был сплетен со всей земли.
Добрый Магбуб-Али говорит:
"Лучше беседа, когда ты сыт".
Опустили мы руки, как мудрецы,
В коричневый соус из жирной овцы,
И тот, кто не ел из того котла,
Не умеет добра отличить от зла.
Появляются два персонажа, автор и погонщик Макбуб Али. Что-бы понять кем является погонщик, нам придется прочитать роман Киплинга «Ким». Там наш проводник уже оказывается богатым афганским торговцем лошадьми, владельцем караванов, и, что самое интересное, агентом британских спецслужб.
Двумя последними строками, автор хотел сказать, что в многодневных переходах, в горах, а может пустынях, постигается мудрость. Я тоже так считаю.
Мы сняли с бород бараний жир,
Легли на ковры, и наполнил нас мир,
На Север скользил разговор и на Юг,
И дым ему вслед посылал чубук.
Великие вещи, все, как одна:
Женщины, Лошади, Власть и Война.
Хорошо сказал, вот, что значит, горный переход. А может это влияние настоящего восточного плова «из жирной овцы»?
О войне мы сказали немало слов,
Я слышал вести с русских постов:
Наточенный меч, а речи что мед,
Часовой в шинели средь тихих болот.
Внезапно в повествовании появляются русские. Но с учетом, того, что мы знаем, совсем не внезапно.
Британская Индия, севернее расположен Афганистан, а за ним… Туркестанское генерал-губернаторство Российской империи. Также под ее протекторатом Бухарский эмират и Хивинское ханство. Было еще Кокандское ханство, но знаменитый «Белый генерал» М.Д. Скобелев в 1876 году превратил его в Ферганскую область. Средняя Азия уже принадлежала Российской империи. Британцы нервничают. Премьер-министр Великобритании Дизраэли писал в письме к королеве Виктории: «Нашими войсками московиты должны быть выдавлены из Средней Азии и сброшены в Каспийское море».
Дипломаты и пушки двух величайших империй того времени пересеклись в Азии. Для вторжения в Афганистан Александр II приказал разместить летом 1878 года в Туркестане 20 тысяч войск. К эмиру Афганистана направилась миссия генерала Н.Г.Столетова.
Стороны смогли мирно договориться о разделе сфер влияния. И в январе 1879 года в Афганистан вторглись 39 тысяч британских войск.
В 1885 году вооруженный конфликт на афганской границе снова едва не привел к полноценной войне великих держав.
Поэтому говорит англичанин афганцу: «…Наточенный меч, а речи что мед…».
И Магбуб-Али глаза опустил,
Как тот, кто намерен басни плести,
И молвил: «О русских что скажешь, друг?
Когда ночь идет, все серо вокруг.
Но мы ждем, чтобы сумрак ночи исчез
В утреннем зареве алых небес.
Английский шпион Магбуб-Али говорит, что ждет, когда отступят серые шинели российской армии и придут красные мундиры британцев.
В каком-то из выпусков «Что? Где? Когда?» был вопрос, какие страны зашифрованы в этом отрывке. Теперь мы знаем, что это Афганистан, зажатый между Британской и Российской империями.
Хотя, что Афганистан. В те времена под контролем этих двух империй находилась около 40 процентов всей Земли.
Прилично ли, мудро ли, так повторю,
О врагах Царя говорить Царю?
Мы знаем, что скрыли Небо и Ад,
Но в душу Царя не проникнет взгляд.
Незваного друга проклял бог,
Вали Дад подтвердить бы это мог".
А вообще, сообщает путнику Магбуб-Али, негоже нам, простым людям, обсуждать такие вещи.
Давай я тебе расскажу, что бывает с теми, кто сует свой нос куда не следует.
Был отец его щедр на слова и дела,
Кудахчущей курицей мать была,
И младенец рос среди стариков
И наследовал горе несчетных слов
И с ним безумье, - и вот дерзнул
Ждать, что его почтит Кабул.
Побывал далеко честолюбец тот,
На границе, где серых шинелей взвод.
Я тоже там был, но я счастлив,
Ничего не видал, молчал - и жив.
Как дыханье, ловил он молвы полет,
Что «этот знает", что «молвил тот",
Басни, что мчались из уст к устам,
О серых шинелях, идущих к нам,
Я слышал тоже, но эта молва
Исчезает весной, как сухая трава.
Богом забыт, нетерпеньем объят,
Обратно в столицу скакал Вали Дад,
В полный Дурбар, где был весь двор,
И с Вождем Войны Царь вел разговор.
Густую толпу растолкал он плечом
И, о чем слыхал, рассказал о том.
Красный Вождь улыбнулся - ни дать ни взять
Так на лепет сына смеется мать,
Но тот, кто б смеялся, смеялся зря
Перед темным, как смерть, лицом Царя.
Нехорошо, придя в Дурбар,
Голосить о войне, как будто пожар.
К цветущей айве на старый вал
Его он отвел и там сказал
"Будут хвалить тебя вновь и вновь,
Доколе за сталью следует кровь
Русский идет с войной впереди.
Ты осторожен. Так ты и жди!
Смотри, чтоб на дереве ты не заснул,
Будет недолгим твой караул.
Русский идет, говоришь ты, на нас.
Будет, наверно, он здесь через час.
Жди, карауль! А завидишь гостей,
Громче зови моих людей".
Прилично ли, мудро ли, так повторю,
О его врагах говорить Царю?
Стража, чтоб он не сбежал, стерегла,
Двадцать штыков - вокруг ствола.
И сыпался цвет, как снежинки, бел,
Когда, содрогаясь, он вниз глядел.
И волею бога - велик он один! -
Семь дней над судьбою он был господин.
Потом обезумел; со слов людей,
Он прыгал медведем среди ветвей,
И ленивцем потом, и сорвался вниз,
И, стеная, летучей мышью повис.
Развязалась веревка вокруг руки,
Он упал, и поймали его штыки.
Прилично ли, мудро ли, так повторю,
О врагах Царя говорить Царю?
Мы знаем, что скрыли Небо и Ад,
Но в душу Царя не проникнет взгляд.
Кто слышал о серых шинелях, друг?
Когда ночь идет, все серо вокруг.
Вали Дад, принесший весть о скором приходе русских войск был наказан за неверные сведения. Раз нападение будет скорым, его посадили на дерево, высматривать противника. А что бы не убежал, двадцать стражников оставили.
Упорный был малый, семь дней прыгал среди ветвей, все ждал, когда русские появятся, пока не сорвался. Где и был заколот штыками. Ибо нечего тревожить Царя непроверенными донесениями. Русские пришли почти через сорок лет, в 1929 году. Но до этого британцы три раза вторгались в Афганистан.
Я тоже там был, но я счастлив,
Ничего не видал, молчал - и жив.
Погонщику известно о 20 тысячах российских войск на севере, но он знает и о 39 тысячах британских войск на юге. Он много чего знает, но говорит мало. Он не хочет обсуждать такие вещи со случайным попутчиком.
Великие вещи, две, как одна:
Во-первых - Любовь, во-вторых - Война,
Но конец Войны затерялся в крови -
Мое сердце, давай говорить о Любви!
С восточной мудростью, Макбуб-Али предлагает говорить о Любви, или проще о… женщинах. Пусть войной занимаются те, кто в этом разбирается. Потому, что на Востоке, тех, кто, не понимая сути вещей, тревожит Царя, лишают жизни.
А те, кто понимает жизнь, будут играют в «Большую игру», так назвалось геополитическое соперничество между Британской и Российской империями за господство в Южной и Центральной Азии.
Пуштун Макбуб-Али уже один из игроков, в молодой писатель Р.Киплинг еще только просит взять его в команду.
Следующая цитата
«Поймите меня правильно: всякий русский – милейший человек, пока не напьётся. Как азиат он очарователен. И лишь когда настаивает, чтобы к русским относились не как к самому западному из восточных народов, а, напротив, как к самому восточному из западных, превращается в этническое недоразумение, с которым, право, нелегко иметь дело. Он сам никогда не знает, какая сторона его натуры возобладает в следующий миг».
Так начинается рассказ Редьярда Киплинга «Бывший». Вообще-то рассказ, о котором пойдет речь, начинается с эпиграфа, но эпиграф мы процитируем в конце нашего маленького исследования – так нам понятней будет.
Итак: казачий офицер попадает в полк Белых Гусар Её Величества, несущий службу в Индии. «Это был молодой красивый азиат, любивший бродить по нехоженым тропам». Офицерское звание Дирковича не вызывало сомнений у Белах гусар, и они приняли его с армейским радушием, свойственным сынам запада, тем более, что пил гость наравне с хозяевами, хотя и оказывался под столом, иногда.
«Но вот беда, среди всех этих гульбищ он упорно продолжал считать себя европейцем. Мог часами напролёт рисовать картины славного будущего, что ждёт Англию и Россию, когда, объединив войска и территориями и сердцами, они дружно приступят к великой миссии просвещения Азии». Наивные мечтания, считает Киплинг, на наш взгляд простительные одинокому бродяге-казаку. Но сходные надежды были положены в основу проекта «Даёшь Европу» в 20-м веке, так и не осуществлённому до конца советской элитой, у которой развалить свою страну получилось, а соединиться в братских объятиях с европейцами – нет. (см. книгу С.Е. Кургиняна «Красная весна» )
Наверно советская элита и Киплинга не читала, или не дочитала, или недопоняла, как и многое другое . Но вернёмся к рассказу.
На пир бравых воинов ЕЁ Величества внезапно попадает бывший офицер полка Белых Гусар, «подобно почтовому голубю, нашедший путь в родной полк». Измученный, покрытый вонючими лохмотьями, скрывающими шрамы от давних пыток и побоев, почти утративший дар речи. Бедняга ничего не может объяснить, но тут…
«Из-под стола, невозмутимый и лучезарный, вылез Диркович, чьё чудесное забытьё было нарушено грубыми пинками офицерских сапог». Вид казачьего офицера ужасает бродягу, и он рассказывает на русском языке свою горькую повесть, а Диркович переводит. Оказалось, что бедняга был в России, ещё до крымской войны, и чем-то оскорбил русского полковника, причём извиниться отказался, ну и, понятное дело, попал в Сибирь, из которой только что возвратился в родной полк, тридцать лет проведя на каторге, в бегах и скитаниях.
Белые Гусары в шоке. И тут пьяный Диркович произносит назидательную речь перед офицерами, вспоминая и сравнивая печальную судьбу Наполеона в снегах России и трагедию британского офицера, тридцать лет проведшего в лишениях, только за то, что не захотел извиниться перед русским полковником. «И с вами то же будет, братья мои, доблестные воины, в точности то же самое, - говорит Диркович, перед тем, как снова упасть под стол и уснуть. - Но вы никогда не вернётесь. Все, все отправитесь в Сибирь…»
Несмотря на грозные и оскорбительные речи русского, благородные вояки, скованные законом гостеприимства «так что, даже если бы он дал пощёчину самому полковнику» и то ничего, заботливо провожают на следующий день. А бедный узник и скиталец умирает через три дня после возвращения в родной полк.
Кажется всё ясно, акценты расставлены предельно точно, каждому своё место «и вместе им не сойтись». Не хватает только последнего штриха и тут уместно обратиться к эпиграфу:
Отверзлась земля. Из могилы сырой
Явился к нам гость на пир.
Присел отдохнуть и продолжил свой путь,
Но в душах нарушил мир.
К отмщенью взывает кровь,
Сполна грядёт расплата,
Как час пробьёт, Бог предъявит счёт
За нашего мёртвого брата.
Теперь совсем ясно: счёт будет предъявлен к оплате.
Киплинг не премьер министр и не королева. Не писатели и поэты решают как, кому и с кем, но писатели и поэты выражают «мнение народное», так сказать. То есть то сокровенное, что хранится в общей культурной и исторической памяти народа им, в данном случае Киплингу, - родного. Кстати, рассказ «Бывший» - это не единственный выпад в русскую сторону. В романе «Ким» роль главного подлеца, а заодно и придурка, достаётся тоже русскому офицеру.
Киплинг хороший писатель и его надо читать, хотя бы для того, чтобы понять, насколько по-разному можно смотреть и видеть. А знать, как тебя представляет себе другой человек, другой народ – бесценное сокровище.
--------------------
Курсивом мной выделены цитаты из рассказа «Бывший», опубликованного в сборнике Киплинг Р. «Восток есть Восток», М.: Худож. лит., 1991.
Следующая цитата
В послании Федеральному собранию президент РФ Владимир Путин назвал Редьярда Киплинга великим писателем и сравнил недругов России с персонажами книги о Маугли тигром Шерханом и шакалом Табаки. Ранее Путин уже сравнивал с «бандерлогами» деятелей оппозиции и признавался, что с детства любит Киплинга. Какие сведения о России можно почерпнуть из творчества британца? Газета "Коммерсант" нашла цитаты.
О русских
«Постараемся понять, что русский — очаровательный человек, пока он остается в своей рубашке. Как представитель Востока, он обаятелен. И лишь когда он настаивает на том, чтобы на него смотрели как на представителя самого восточного из западных народов, а не как на представителя самого западного из восточных,— он становится этнической аномалией, с которой чрезвычайно трудно иметь дело. Даже сам хозяин никогда не знает, какая из сторон его натуры откроется следующей».
Из рассказа «Человек, который был», 1891 год
О власти
«Россия артистична, однако время от времени там убивают царя. Кроме того, не похоже, чтобы она располагала чем-то напоминающим правительство».
Из путевых заметок «От моря до моря», 1899 год
О революции 1917 года
«Премудрым джентльменам — мир, пусть тихо дремлет ложь!
От сгинувшей империи и тени не найдешь,
А звук — лишь только плача, а вид — огня и дыма,
И тень — погубленных людей, затоптанных в трясине».
Из реквиема «Россия — пацифистам», 1918 год
О порядочности
«Клянусь Юпитером, это не черные люди. Я, само собой разумеется, могу делать все что угодно с черными людьми. Но они — русские и люди весьма непорядочные. Я не хочу входить в сношения с ними без свидетелей».
Из романа «Ким», 1901 год
О «неистовых русских»
«Лунный свет проник в душу Мейзи до самых глубин, и она, обычно такая замкнутая, разоткровенничалась, стала рассказывать о себе и обо всем, чем она была увлечена… о француженках, таких трудолюбивых и талантливых на словах, но отнюдь не на деле… о неистовых русских, с которыми нет решительно никакого сладу,— они вечно рассказывают такие ужасы о всякой нежити, что другие девушки визжат, будто их режут»
Из романа «Свет погас», 1890 год
Об ассоциациях
«Беззубый, безгубый, безносый, с разбитой речью, без глаз,
Прося у ворот подаянье, бормочет он свой рассказ —
Снова и снова все то же с утра до глубокой тьмы:
"Не заключайте мировой с Медведем, что ходит, как мы"».
Из стихотворения «Мировая с медведем», написанного во время участия России в конфликте в Маньчжурии, 1898 год
Читайте также: