И эхо летит по горам цитаты
Обновлено: 22.12.2024
Разглядывая отцовское лицо на тех фотографиях, Пари ощущала в себе трепет, что всегда был с ней. Чего-то — или кого-то — не хватает в её жизни, неотторжимого от её существования. Иногда чувство бывало смутным, как посланье, отправленное с тёмных нехоженых дорог, с огромного расстояния, как слабый радиосигнал, далёкий, искажённый. А иногда нехватка чувствовалась так ясно, так близко, что ёкало сердце.
Следующая цитата
Из этих его нежных, чуть испуганных слов я поняла, что отец мой – раненый человек, а любовь его ко мне – истинна, безбрежна и вечна, как это небо, и всегда будет меня тяготить. Такая любовь рано или поздно загоняет в угол и ставит перед выбором: вырывайся на свободу или оставайся и выдержи все ее давление, даже если она втиснет тебя в нечто меньшее, чем ты сам.
Мне следовало быть добрее. Об этом никогда не жалеешь. Никогда себе не скажешь, когда состаришься: Ах, не надо было так хорошо с тем человеком обходиться. Так никогда не будешь думать.
– Ты будешь рядом. – Да. – Пока мы не станем старые. – Очень старые. – Насовсем. – Да, насовсем. Она повернулась к нему: – Обещаешь, Аболла? – Насовсем-пресовсем.
Остановились у обувной лавки. Госпожа Вахдати перебрала ряды выставленных в коробках ботинок. Дядя Наби убрел к соседнему лотку, сцепив руки за спиной, и снисходительно разглядывал какие-то старые монеты.
Веревка, что некогда вытянула из омута, может стать петлей на шее.
жестокость и благодеяние – оттенки одного цвета
Тихонько, очень тихонько – отец говорил, что все хорошее в жизни хрупко и так легко теряется, – подносил он ладони к моему лицу и втирал счастье мне в голову.
Если культура – это дом, говорил он, то язык – ключ и к входной двери, и ко всем комнатам внутри. Без языка, говорил, заплутаешь, останешься бездомной, без полноценной самоидентичности.
Поживи с мое, – ответил дэв, – и поймешь, что жестокость и благодеяние – оттенки одного цвета.
Они говорят, мне пора войти в воды, в которых я скоро утону. Но прежде я оставлю тебе на берегу вот это. Молюсь, чтоб ты нашла это, сестра, чтобы знала ты, что было в моем сердце, когда я ушел на дно.
Следующая цитата
Веревка, что некогда вытянула из омута, может стать петлей на шее.
Потому что даже ваши уличные граффитисты разбрызгивают по стенам Руми .
Поживи с мое, – ответил , – и поймешь, что жестокость и благодеяние – оттенки одного цвета. Ты выбрал?
Люди обычно любят своих. Ничего тут не поделаешь – он и его сестра ей чужие. Объедки другой женщины.
Что с тобой такое? Подцепил там синдром виноватости выжившего?
Если культура – это дом, говорил он, то язык – ключ и к входной двери, и ко всем комнатам внутри.
правда в том, что все мы ждем, когда, невзирая ни на что непреодолимое, с нами произойдет нечто исключительное.
у большинства людей бывает наоборот. Они думают, что живут тем, чего хотят. Но на самом деле их ведут страхи. То, чего они не хотят.
жестокость и благодеяние – оттенки одного цвета.
Ты не понимаешь, Нахиль. Я вот о чем: вешать на рекламную доску свои добрые дела – по́шло. Делать такие вещи надо тихо, с достоинством. Доброта – это больше, чем подписывать чеки на публике.
Следующая цитата
В незыблемости математических истин есть утешение, в отсутствии условности, двусмысленности. В знании, что ответы могут быть неуловимы, но досягаемы. Они есть, они ждут – в скольких то меловых штрихах от тебя.
Добавил(а) NeonzZero 09.05.19- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Вешать на рекламную доску свои добрые дела — пошло. Делать такие вещи надо тихо, с достоинством. Доброта — это больше, чем подписывать чеки на публике.
Добавил(а) NeonzZero 09.05.19- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Из тебя вышел толк.
Я тобой горжусь, Маркос.
Мне пятьдесят пять. Я всю жизнь ждал этих слов. Может, ещё не поздно? Нам с ней? Может, мы с ней слишком долго растрачивали слишком многое? А где-то внутри я думаю, что лучше оставить всё, как есть, делать вид, что мы не знаем, насколько не годились друг другу. Не так больно. Может, даже лучше, чем этот запоздалый дар. Этот хрупкий, дрожащий проблеск того, как оно могло бы меж нами статься. От этого родится лишь сожаление, говорю я себе, а что в нём хорошего? Ничего оно не принесёт. Потерянное нами невозвратимо.
И всё же, когда мамá говорит:
— Правда красиво, Маркос? — а я отвечаю ей:
— Да, мамá. Красиво, — что-то во мне начинает распахиваться, и я беру маму за руку.
Читайте также: