Де голль цитаты о россии
Обновлено: 21.11.2024
"РГ" собрала несколько самых мудрых и ярких цитат генерала о политике, врагах и союзниках.
О РоссииНесмотря на сложные отношения с коммунистами внутри Франции, СССР для первого президента V Республики стал одним из важнейших политических партнеров. Сюда де Голль приезжал еще в 1944 году. Посетил с продолжительным визитом несколько советских городов в 1966 году, расширив культурные, политические и экономические связи двух стран. В отличие от многих других западных лидеров, генерал рассматривал Советский Союз не в качестве некой "коммунистической империи", а скорее как старую "извечную Россию", мнение о которой у него сложилось еще в годы Первой мировой войны, когда он оказался в плену вместе с Михаилом Тухачевским:
"Русские люди никогда не будут счастливы, зная, что где-то творится несправедливость".
О политикеВо время Второй мировой войны к де Голлю пришло осознание, что именно ему предстоит стать лидером нации. В этот статус он вкладывал нечто большее, чем обладание политической властью: своей целью он видел возвращение Франции свободы и былого величия. Еще больше утвердился в своих убеждениях генерал во время кризиса IV Республики. Потому его взгляды на политику и на работу со своими приближенными не были лишены доли скепсиса:
"Чтоб стать хозяином, политик сначала изображает слугу".
"Политика - слишком серьезное дело, чтобы доверять ее политикам".
"Десять заповедей лишь потому так лаконичны, ясны и понятны, что были написаны без помощи советников и экспертов".
О своей роли в историиШарль де Голль родился в патриотичной семье, для которой гордость за Францию не была пустыми словами. Говоря о себе и о своих братьях и сестре, он называл эту гордость и тревогу за судьбу родины их второй натурой. Впоследствии ключевым выражением в лексиконе де Голля стало "величие Франции", добиваться которого он не уставал ни во времена Сопротивления, ни в период послевоенного кризиса, ни на посту президента V Республики. Разумеется, роль сильного лидера в истории Франции генерал оценивал высоко:
"Когда я хочу узнать, что думает Франция, я спрашиваю себя".
"В политике приходится предавать свою страну или своих избирателей. Я предпочитаю второе".
Об Америке и БританииОтношение к военным союзникам у де Голля было столь же сложным и противоречивым, сколько и сами эти союзы. Военное партнерство с Америкой и Великобританией в начале 40-х обернулось чуть ли не враждой на политическом уровне к 60-м. Даже в военные годы Черчиль у де Голля абсолютного доверия не вызывал, хотя и оказался первым, кто на международном уровне признал Сопротивление единственной легитимной властью во Франции. Отношения обострились после вмешательства в ситуацию в Европе Рузвельта. А уже в период президентства генерала политическая борьба с НАТО за самостоятельность и международный вес Франции стала одной из главных его задач. С едкой ироней отзывался де Голль о своих союзниках, ставших в дальнейшем противниками:
"Когда я прав, я обычно злюсь. А Черчилль злится, когда он не прав. Так и получалось, что мы очень часто злились друг на друга".
"Можете быть уверены, что американцы совершат все глупости, которые смогут придумать, плюс еще несколько таких, какие и вообразить невозможно".
"Соединенные Штаты вносят в великие дела элементарные чувства и сложную политику".
Следующая цитата
«Каждый хороший француз радуется победе России», — говаривал генерал де Голль, имевший на Западе репутацию русофила. В Европе сегодня вдруг вспомнили об именитом генерале. Вспомнили и его речи, произнесённые в 1942 году и в 1966-м. Причина, по которой де Голля стали цитировать, связана не только с растущей ролью России в современной геополитике, но и с тем жалким подобием независимого государства, в которое нынче превратилась Франция.
«Желая воздать должное мужеству России в страшную зиму 1941-42 годов, генерал произносит великолепную боевую речь на лондонском радио 20 января 1942 года, — цитирует журналиста «Mixednews». — Превосходный стратег, он понял раньше других, что нацистская Германия проиграет войну против России».
«Для Германии война на востоке сегодня — лишь кладбища в снегу, скорбные поезда с ранеными, внезапная смерть генералов, — сказал по радио генерал. — Конечно, нельзя думать, что военная мощь противника окончательно подорвана. Но, без всякого сомнения, враг только что потерпел один из крупнейших своих провалов, который когда-либо знала история».
Затем де Голль произнёс оду героической России: «Пока сотрясается немецкая сила и авторитет, мы видим, как в зенит восходит звезда российской мощи. Мир признал, что этот народ достоин величия, потому что 175 миллионов человек умеют бороться, то есть терпеть и наносить удары, что они поднялись организованно с оружием в руках, и даже самые худшие испытания не поколебали их сплоченности. Французы с большим воодушевлением приветствуют успех и энтузиазм русского народа».
Мало того, генерал предвидел уравновешивающую роль России на международной арене: «На политической арене уверенное выдвижение России на первый план в авангард завтрашних победителей приносит Европе и миру гарантию равновесия, и ни у одной державы нет больших оснований поздравить себя с этим событием, чем у Франции. К несчастью для всех, слишком часто на протяжении веков русско-французскому альянсу мешали и противодействовали интриги или непонимание. Но, как на любом переломном этапе истории, наш союз не становится от этого менее необходимым».
Известна и другая речь де Голля — президента Французской Республики. Шарль де Голль произнёс её в июне 1966 года в Москве, во время официального визита в Советский Союз.
«Подходящий к концу визит в вашу страну — это визит вечной Франции к вечной России… Поэтому, приехав к вам, я чувствовал, что мой поступок и ваш прием были подсказаны взаимным уважением и радушием, которые никакие прошлые сражения, никакие различия политических режимов, ни растущее противостояние, обусловленное разделением мира, не смогли нарушить».
Неспроста в эти дни газетный аналитик вспомнил де Голля, добавим от себя. Когда нынешняя Франция с её мистралепрезидентом пляшет под американскую дудку, есть ещё люди, которые понимают губительность американской политики, превращавшей страны либо в своих вассалов, либо в пыль.
Русофильское (и антиамериканское) реноме де Голля, напомним, складывалось из многих его заявлений.
23 ноября 1959 года, в тот же год, когда он стал президентом (8 января 1959), де Голль выступил с речью, в которой прозвучали слова о «Европе от Атлантики до Урала». Уже тогда было понятно, что новый президент не одобряет «англосаксонский» блок НАТО. (Кстати, де Голль не считал, что Великобритания — часть европейского сообщества.)
В том же году президентом были предприняты первые действия по ослаблению зависимости Франции от НАТО. Де Голль перевёл под французское командование ракетные войска и ПВО. «Разрешения» у заокеанских «партнёров» он не спрашивал (чем в Белом доме были весьма недовольны). На вопросы из-за океана бравый де Голль отвечал в тому духе, что Франция сама себе хозяйка.
Потом была атомная бомба. Если до генерала правительство Четвёртой Республики пыталось заключить военный союз с ФРГ и Италией, то де Голль сделал ставку на независимость французских ядерных сил и приказал ускорить работы по созданию атомного оружия.
В 1965 году де Голля переизбрали на второй срок. Уже в феврале 1965 г. февраля президент объявил об отказе Франции использовать в международных расчётах американский доллар: «Золото не меняет своей природы: оно может быть в слитках, брусках, монетах; оно не имеет национальности, оно издавна и всем миром принимается за неизменную ценность. Несомненно, что ещё и сегодня стоимость любой валюты определяется на основе прямых или косвенных, реальных или предполагаемых связей с золотом».
В то время Франция стала одной из ведущих «золотых держав» — в 1965 году у неё было 4.200 тонн золотых запасов. Де Голль, по некоторым данным, именовал доллары «зелёными фантиками».
Вооружившийся идеей золотого стандарта, де Голль потребовал от США золота в обмен на доллары — в соответствии с Бреттон-Вудской системой. Он сообщил Линдону Джонсону, что решил поменять долларовых купюр на сумму в 1,5 млрд. на золото по текущему официальному курсу: 35 амер. долл. за 1 унцию. Джонсон рассердился, однако французы успели прислать корабль (на нём было примерно 750 млн. долл.) и самолёт, севший в аэропорту Нью-Йорка. Тоже с миллионами в «фантиках».
Между президентами США и Франции случился затяжной спор, за время которого, по имеющимся сведениям, французы вывезли из Форт-Нокса больше трёх тысяч тонн золота, объявили об эвакуации из Франции штаб-квартиры НАТО, военных баз НАТО и США, а также выводе натовских военнослужащих.
9 сентября 1965 года де Голль заявил публично, что Франция не считает себя связанной обязательствами перед НАТО, и на следующий год, 21 февраля, страна вышла из военного блока. Штаб-квартира альянса «переехала» из Парижа в Брюссель.
Американский президент топал ногами.
Международная политика Франции стала по-настоящему антиамериканской. Во время визитов в СССР и Камбоджу в 1966 г. де Голль осудил действия США против стран Индокитая.
Автор напоминает, что президент Французской Республики Шарль де Голль, в июне 1966 года находясь в СССР с официальным визитом, много говорил на своих выступлениях о взаимной симпатии народов двух стран. Он говорил об этом в Москве, Ленинграде, Новосибирске, Киеве, Волгограде (этот город он называл Сталинградом). Президент Франции более двадцати раз выступил перед слушателями. Он нередко заканчивал речи по-русски.
Обращаясь к жителям города-героя на Неве, Шарль де Голль сказал: «Здесь произошло величайшее событие вашей истории — ваша революция… Ленинград внёс чрезвычайно важный вклад в победу России, а также в победу Франции и наших союзников». И президент в конце высказался по-русски: «Да здравствует Москва, да здравствует Россия, да здравствует дружба между французским и советским народами!»
Вольф Седых присутствовал на этой и нескольких других встречах с генералом де Голлем, а также участвовал в информационной подготовке франко-советских переговоров на высшем уровне. За месяц до этих переговоров во Франции побывала делегация Союза журналистов СССР. И как раз накануне поездки в Париж было объявлено о выходе Франции из военной организации НАТО.
«Задолго до этого резонансного решения, по настоянию французского президента, — пишет журналист, — древняя земля галлов была очищена от американских военных баз. Французы выступали и против военной агрессии США во Вьетнаме. Стремясь проводить на международной арене по возможности независимую политику, глава французского государства рассчитывал на понимание и поддержку со стороны могучей советской державы, противостоявшей опасному для всеобщей безопасности гегемонистскому курсу Вашингтона на утверждение на нашей планете подвластного ему однополярного мира».
Гегемония Вашингтона, беспрестанные и опасные попытки навязать миру «однополярное» видение, а тем более тезисы об «исключительности» американской нации, смахивающие на плохо прикрытый нацизм и оправдывающие вмешательство Вашингтона в дела любой страны мира, — вот список американских деяний, который вызывает опасения у всего человечества. И прогрессивно мыслящие французы, видя, как нынешний президент Олланд делает перед хозяином Овального кабинета реверансы, не желают становиться невольными участниками той катастрофы, к которой подталкивает Европу миротворец мистер Обама. Вот почему Николя Бонна вспомнил слова генерала де Голля.
Следующая цитата
Он никогда не цеплялся за власть и, например, в певый раз ушел в отставку в зените своей славы - в конце 1946-го, отказавшись от звания маршала Франции, всего через год после триумфального вступления Де Голля и войск деголлевской "Сражающейся Франции" в Париж. Он вновь возглавил Францию в 1958 году, когда системный кризис в стране угрожал ее распаду. В 1970 году де Голль умер, а памятник ему в Париже поставили только через 30 лет после кончины.
Как свидетельствуют архивные документы, к борьбе против Де Голля приложили руку спецслужбы США и их союзников. Ведь именно при Де Голле Франция и ее протектораты отказались от привязки франка к доллару, привязав свою валюту к золоту (начало 1960-х). При Де Голле Франция вышла из НАТО (1966 г.) и активно выступала против агрессии США в Индокитае в 1960-х гг., оказывала военно-техническую помощь Вьетнаму, Камбодже и Лаосу. Более того: деголлевская Франция и СССР вели переговоры о военно-политическом союзе, начатые с визита Де Голля в СССР в 1966 году, а в более широком контексте - о долгосрочном взаимодействии СЭВ с Французским сообществом. В отличие от СЭВ, Сообщество существует и сейчас, объединяя около 20 стран - Францию и большинство бывших французских колоний и протекторатов.
Кроме того, Франция при Де Голле выступала за создание широкой антиамериканской коалиции, включающей СССР и его союзников, Китай, Индокитай, Французское сообщество, Швецию, Испанию и Португалию (вместе с их колониями). Ведь непроста Испания при Франко не входила ни в Евросоюз, ни в НАТО, а Португалия при Оливейра Салазаре не участвовала в Евросоюзе. А Швеция и сегодня ни в НАТО, ни в евровалютной зоне.
Деголлевская Франция противодействовала США и НАТО вообще по всем азимутам. Например, Де Голль, как и Франко с О. Салазаром, поддерживали кастровскую Кубу. Генерал Де Голль намеренно посещал Индокитай в периоды наиболее варварских его бомбёжек американской авиацией, причем вместе с А.Н.Косыгиным, советским премьер-министром в 1964-1979 годах, и с Чжоу Эньлаем, китайским премьером в 1949-1975 годах. В Индокитае тоже велись переговоры об упомянутом союзе.
Франция при Де Голле и он лично предлагали свое посредничество в урегулировании советско-китайских отношений, и были реализованы советско-китайско-французские мероприятия, военно-политические и экономические, по противодействию агрессии США в Индокитае. И менно в деголлевской Франции были начататы переговоры, затем подписаны соглашения по диалогу и прекращению военных действий в Индокитае. А совместные действия Л.И.Брежнева, А.Н.Косыгина, Ш. Де Голля и Чжоу Эньлая вынудили США прекратить бомбардировки и обстрелы Демократической республики Вьетнам, Камбоджи и Лаоса, а также вывести американские войска из Камбоджи, Лаоса и Южного Вьетнама (1972-1974 гг.). Похоже, Саркози, приложивший руку к разрешению осетинского конфликта, просто пытается подражать Де Голлю.
А вот малоизвестные факты: оказывается, французские грузы во Вьетнам, Лаос и Камбоджу в период американской агрессии направлялись и через СССР, Монголию, Китай, причем Франция была неофициальным гарантом сохранности советских аналогичных поставок туда же через Китай. И не без содействия со стороны Де Голля КНР с 1969 года возобновила транзит советских грузов в упомянутые индокитайские страны, прерванный с 1967 года.
Очевидно, что ТАКОЙ характер французской политики не мог не способствовать разным вариантам устранения де Голля с политической сцены. Достаточно сказать, что во второй половине 1960-х на него было совершено 5 покушений.
. Еще осенью 1944 года СССР и деголлевская "Сражающаяся Франция" официально провозгласили взаимную помощь и дружбу на 20 лет: в ходе тогдашнего визита в Москву и Сталинград де Голля был подписан соответствующий договор. Генерал утверждал, что "новая Франция и новая Россия восстанавливают подлинное величие французской и русской нации, возвращая им достойные позиции в собственных странах и в мировой политике". Увы, договор этот фактически денонсировали в 1956-м, да и современные российско-французские взаимоотношения отнюдь не "союзнические".
Да, десятки французских добровольцев воевали и погибали в знаменитой эскадрилье "Нормандия-Неман", а попали они в СССР через Швецию, Канаду, Иран, Афганистан после бегства из германского, итальянского, японского плена. Да, фрукты и овощи из французских колоний получали блокированные Ленинград и Севастополь. Да, французскими семьями были спасены сотни советских военнопленных, сбежавших из гитлеровского плена. Многие из них впоследствии погибли за освобождение Франции, где воздают им должное по сей день. Шарль де Голль заявлял, что "война СССР с Германией - это война и за свободу Франции. Сталинград и Курск предвещают скорое освобождение Франции. Борьба французов с оккупантами - это одновременно помощь Красной Армии и народам СССР. Партизанам Франции есть чему поучиться у партизан Белоруссии и Украины".
. Когда Черчилль с Рузвельтом в 1942 году - буквально за неделю до захвата гитлеровцами Эльбруса и их прорыва к Сталинграду - отказались не только открыть Второй фронт в Европе, но и поставлять военно-промышленную продукцию, медикаменты и продовольствие в арктические порты СССР , - де Голль сообщил Сталину и Молотову, что "ресурсы и транспортные возможности Сражающейся Франции и её Империи - в распоряжении всех союзников, включая СССР. Полагаю, мы сможем частично компенсировать странное решение Черчилля и Рузвельта приостановить северные конвои. ". Это при том, что, во-первых, в ноябре 1942-го Германия оккупировала так называемую "нейтральную зону Франции" (со "столицей" в курортном городке Виши) - 35% французской территории. А во-вторых, - тогда же 70% французского военно-морского и почти 60% - торгового флота, во избежание захвата гитлеровцами, было затоплено в порту Тулона (юг упомянутой "зоны").
В 1942-43 годах экспедиционный корпус Сражающейся Франции из французской Экваториальной Африки, преодолев 2 тысячи километров по Сахаре, ударил в тыл германо-итальянским войскам вблизи Бир-Хашейма в Ливии, что обеспечило англо-американским войскам окончательную победу в Северной Африке. Де Голль небезосновательно называл Тулон французским Севастополем, а Бир-Хашейм - французским Сталинградом.
Иными словами, хотя и оккупированная, но борющаяся Франция шла на колоссальные жертвы, чтобы помогать СССР. Но и наша страна в долгу не оставалась: например, весной 1944 года Госкомитет обороны и НКИД СССР заявили, что, если гитлеровцы решатся уничтожать города, памятники истории и культуры во Франции, советская авиация осуществит решительный удар возмездия по аналогичным объектам в Германии и Австрии. Берлин внял советскому предупреждению.
Если в СССР была Хатынь, то свидетельством патологической жестокости фашизма во Франции стал маленький городок Орадур, полностью уничтоженный со всеми тамошними жителями в 1943 году. А в 1946-1948 годах именно советское зерно спасало Францию от массового голода: в телеграмме Сталину (1946 г.) де Голль отметил: "Нас соединяют не только договор о дружбе и взаимной помощи. И не только трагедии Орадура и Хатыни. Но и подлинно союзническое бескорыстие СССР, направившего пшеницу во Франция, хотя я знаю, что Ваша страна тоже нуждается в хлебе. "
Увы, последующие колониальные войны Франции и её участие в британо-израильской агрессии против Египта в 1956 году, прекращенной благодаря вмешательству со стороны СССР, фактически денонсировали истинно союзническую базу советско-французских отношений. Поэтому высшие руководители Франции и СССР в середине 1950-х гг. заявляли, что этот документ де-факто прекратил своё действие.
По мнению де Голля (1967 г.), есть две главных опасности для национально-государственной политики, которые неизбежно скажутся на позициях правящей партии и титульной нации: искусственный культ "административных вождей" и отказ от обновления государственного устройства, как и партийно-политической системы. Эти два фактора, как считал Де Голль, превратят государственное устройство в некий атавизм, в архаику. По его словам, "увы, вожди смертны, но государство, вся государственная система обязаны жить и развиваться. Жизнеспособность любого государства не может измеряться продолжительностью жизни высших руководящих деятелей". Но такую концецию в Кремле отвергали и потому замалчивали.
Между тем, последняя отставка и последовавшая кончина Шарля де Голля вовсе не разрушили деголлевскую партию "Объединение в защиту Республики": она и сегодня (в отличие от КПСС) остаётся одной из наиболее влиятельных политико-идеологических структур Франции. Потому что идеология и политика Шарля де Голля, да и вся его жизнь, символизируют французскую государственность и её независимость.
Характерно в этой связи высказывание Шарля де Голля в связи с кончиной И.В. Сталина: "По-моему, Сталин постепенно восстанавливал, хотя и в новой форме, русскую государственность, расширял её географическое и экономическое пространство, возвращал русской нации её внутренние и внешние позиции, сильно подорванные большевиками. Такая политика Сталина стала более последовательной с 1941 года, но она именно после войны получила официальный статус. Однако комплексное обеспечение такой политики существенно отставало от её темпов. Поэтому, на мой взгляд, сталинский антибольшевистский проект, то есть сталинский вариант русского великодержавного государства после Сталина, в отсутствие достойных его продолжателей, недолговечен".
Следующая цитата
Бернар де Голль: В небольшом поселке Хохдорф на юге Германии. Я был младшим офицером вооруженных сил свободной Франции , служил в Первой бронетанковой дивизии. Мне шел 23-й год, и я командовал разведвзводом. Командир полка собрал офицеров и объявил, что Германия капитулировала. Конец войне. Мы подняли бокалы с вином за Победу, а после объявили эту долгожданную новость и солдатам. Когда вернулся в расположение моей части, там был устроен праздник. Наши ребята танцевали с местными немками, что, скажу честно, мне не понравилось, хотя понимал, что они соскучились по женскому обществу. Вскоре дивизию перебросили через Страсбург, где праздник был в полном разгаре, с цветами, музыкой, толпами восхищенных людей на улицах и площадях, в район нынешней немецкой земли Рейнланд-Пфальц.
Долго там пробыли?
Бернар де Голль: Всего пару месяцев, а в первых числах июля 1945 года я попал в немецкую столицу, вернее на ее развалины. Кстати, был первым французом, который там оказался: наш разведвзвод, как и полагается, шел в дивизионном авангарде. Англичане, уезжая, предупредили: ждите русских гостей. Почему, спросил я. А вот почему, ответили они и показали на винный завод, что оказался в нашей зоне. И действительно, вскоре появился русский полковник. Мы с ним прекрасно объяснились с помощью немногих немецких слов, которые знали. Правда, выпить за встречу тогда не получилось: завод был под замком, а у нас был строгий приказ. Тем не менее отношения с русскими военными установились прекрасные: ведь мы все - братья по оружию, и мы знали, что вашей стране пришлось испытать за годы войны.
Помню, как-то раз отправились с приятелем на джипе в Потсдам, чтобы осмотреть знаменитый дворец Сан-Суси Фридриха Великого. Однако ворота были закрыты. Мы уже собирались развернуться, как подъехало несколько машин с русскими офицерами во главе с генералом. Узнав, что мы французы, он на хорошем французском языке спросил нас, не хотим ли мы к нему присоединиться и посетить дворец. Мы, естественно, с радостью согласились. Была вызвана директор музея. По-русски она не знала ни слова, но говорила на французском. Так что экскурсия для русского генерала и заодно для нас прошла на языке Мольера.
Какие эпизоды той войны вам больше всего запомнились?
Бернар де Голль: Курьезные. Один из них произошел за несколько дней до окончания войны у Хохдорфа. Мы продвигались то по 10-15 километров, не встречая сопротивления, то вступая в ожесточенные бои с отступающим противником. Как-то солнечным утром, наш взвод заметил длинную цепочку немецких велосипедистов. Мы выпустили несколько предупредительных очередей и, как по мановению волшебной палочки, вся эта велосипедная кавалькада рухнула на землю! Мы приблизились и застыли в изумлении: все велосипедисты в немецкой форме, но на головах их были тюрбаны! Индийцы. Непростые, а "борцы с танками" с фаустпатронами. Мы их застали врасплох.
Ведь Индия в то время входила в Британскую империю и была на стороне союзников.
Бернар де Голль: Эти индусы были из числа легионеров, которых немцы захватили в плен, скорее всего в Египте. А теперь их взяли в плен мы, передавив велосипеды колесами.
С каким чувством отправляетесь в Москву на празднества?
Бернар де Голль: С чувством огромной благодарности советскому, а значит, русскому народу за те жертвы, которые он принес на алтарь победы. Для меня это большая честь. Ведь крайне необходимо помнить трагедии и тяжелейшие испытания, выпавшие на долю наших народов, и в первую очередь, несомненно, русского народа. Ведь то была самая жестокая и страшная война, которую знало человечество. Это не должно повториться.
Помню день 22 июня 1941 года, когда немцы напали на СССР. Я в то время жил в Гренобле с родителями. И мы сразу подумали: это начало конца Третьего рейха. То было предчувствие, а уверенность появилась после Сталинграда. Именно на восточном фронте немецкий вермахт попал в русскую мясорубку, и именно там, на полях сражений, осталась большая часть гитлеровских войск. В то время я уже был в Северной Африке и поступил в офицерское училище.
До этого вы были во французском Сопротивлении, не так ли?
Бернар де Голль: С 1940 года. А как еще я мог поступить, нося фамилию де Голль? 16 июня 1940 года вместе с братом Франсуа мы сдали экзамены в Гренобле на аттестат зрелости. А на следующий день мои дяди и мать (отец был парализован) решили, что старшие дети, в том числе мы с братом, а также наши двоюродные братья, должны, не дожидаясь прихода немцев, скрыться в горах. Провели там три недели. Когда вернулись, узнали, что дядя Шарль в Англии, что он возглавил движение Свободной Франции и обратился к стране со знаменитой теперь речью, где призвал всех к сопротивлению. Нашу семью очень хорошо знали в Гренобле. Чтобы избежать ареста, мне пришлось сменить громкую фамилию. На несколько лет я стал Бруно Жираром. Мне было поручено переправлять в Испанию антифашистов. Когда в 1943 году надо мной нависла угроза ареста, сам отправился по их стопам. Через пару месяцев, перебрался в Алжир к дяде Шарлю. Он-то и направил меня в военное училище, которое я закончил осенью 1944-го и получил направление в Первую бронетанковую. В декабре 1945-го демобилизовался.
Каким вы помните Шарля де Голля?
Бернар де Голль: Еще до начала войны я знал, что дядя Шарль - человек выдающийся. Моя бабушка, мать Шарля де Голля, много рассказывала о нем. На наш вопрос, когда дядя станет маршалом Франции, отвечала: всему свое время. На самом деле, дядя был больше, чем маршалом, он стал признанным лидером Франции.
В нашем понимании Шарль де Голль и Франция - не разделимы.
Бернар де Голль: И в моем тоже. Он - воплощение всего лучшего, что есть во Франции. Эталон государственного деятеля. Честный, преданный стране и народу, со стратегическим мышлением. Одновременно проницательный тактик и прагматик. В 50-е годы и позже мне доводилось часто ездить вместе с дядей по свету. Я видел, с каким уважением к нему относились во всем мире. Для многих глав государств, с которыми мне доводилось общаться, Шарль де Голль являлся моделью. Если Наполеон был самым выдающимся французом XIX века, то де Голль - XX.
Что для вас значит понятие "голлизм" ?
Бернар де Голль: Патриотизм, четкое видение подлинных интересов Франции. Политика, основанная на глубоком и всестороннем анализе внутренней и международной обстановки, учет исторических факторов при принятии тех или иных решений. Но главный приоритет, повторюсь, это интересы страны.
Как относился генерал к России?
Бернар де Голль: В наших беседах он всегда называл вашу страну не СССР, а Россией. Хорошо знал историю и культуру. Для него Россия всегда была верным союзником, союзником привилегированным. Не всегда удобным, но надежным. Дядя с подозрением относился к коммунистической идеологии и необходимость диктатуры пролетариата его, скажем так, не очень убеждала. Он собирал Францию, опираясь на все республиканские силы, за исключением, естественно, предателей. Шарль де Голль считал роль России в победе над нацизмом выдающейся. Высоко ценил русский народ за силу и стойкость, героизм. Он не представлял европейской безопасности без взаимопонимания между Францией и Россией, страной жизненно необходимой для равновесия силовых центров в мире. Россия, по его убеждению, уравновешивала США с их гегемонистскими устремлениями. Так что его фраза о Европе от Атлантики до Урала, а на самом деле до Владивостока, включая весь Советский Союз, была отнюдь не случайной. Он считал, что Россия имеет законное и естественное место в семье европейских народов и вместе они - большая сила. Генерал был убежден в том, что абсолютно необходимо, чтобы Россия была участником создания общего пространства, общего европейского мира.
Вы много времени проводили с Шарлем де Голлем в 50-е и 60-е годы. Как генерал мог повести себя, если бы столкнулся с нынешним кризисом доверия между Западом и Россией из-за украинского кризиса?
Бернар де Голль: После того как Россия встала на путь демократического развития, политика окружения России, продвижения структур НАТО к границам России потеряла всякий смысл. Абсурдным стало само существование НАТО. Думаю, что генерал был бы против такой политики и не позволил бы событиям развиваться в этом направлении.
Читайте также: