Цитаты ви из devil may cry 5

Обновлено: 06.11.2024

В этом лонгриде собраны относительно все теории касательно новой части за последние восемь месяцев. Тут же попытаемся опровергнуть ненужные, и приправим авторскими рассуждениями.

Ведь пока весь мир охотно разгадывает ребусы одного "гениального бурята" в ожидании шедевра, другой, по фамилии Ицуно, предложил интерактив, весь вопрос которого строится вокруг нового игрового персонажа в серии — дрессировщике фантастических тварей скрываемого под буквой V.

В свете декабрьских событий и недавних превью отчетов нам приоткрыли завесу тайны вокруг героя, но с тем-же лихо посеяли настоящий хаос в сообществе. Когда чуть ли не с самого анонса кричали «Вэ – цэ Вэргилий!», а кто-то придерживается этой мысли до сих пор, то на данный момент мыслей на счет его истинной натуры множество. Как же узнать, кто он по существу, когда опираться приходится только на постоянное упоминание творчества Уильяма Блейка? Или не только?

Сам протагонист уже со своего рендера производит впечатление достаточно противоречивой фигуры.

Начнем пожалуй с того, что во всех играх есть архетипы персонажей, но именно в японских они очень специфичны. Японская культура пестрит символизмом, и он не обходит стороной и протагонистов популярных в японии сюжетов. Как правило персонажи обладают звучными пафосными именами, или внешним видом явно к чему-то отсылающим. Еще больше отсылок или аллюзий может крыться в характерах, способностях, атрибутике героев. Самый яркий пример, который мне сейчас пришел в голову — «Bungou stray dogs», манга и аниме в котором большинство героев носят имена известных писателей и поэтов XIX—XX веков, а их способности отсылают к названиям произведений.

Обложка первого тома Кафка Асагири и Санго Харукава

В случае с Ви всё не так однозначно. Стоит упомянуть, что в серии Devil May Cry всегда находилось место для различного рода отсылок: имена героев первой части ссылались на «Божественную Комедию» Алигьери, вторая в этом плане была попроще, но уже злодей из тройки носил имя города из Лавкрафтовских произведений, а его дочь именована в честь самой Девы Марии. Четвертая часть не такая интересная в плане контекстуального содержания — она красива визуально, этого достаточно. Особенность этих отсылок в том, что они не выходят за рамки своей функции, и хоть и позволяют нам взглянуть на историю инновативно, но как были отсылками, так ими и остались.

А тут у нас вдруг появляется герой, который буквально цитирует реальные произведения поэта и художника романтической эпохи. А затем начинается поток аллюзий. Блейк, Мильтон, Шекспир (тоже Уильям, кстати), Паганини*. Замыкая этот ряд, Ви выглядит как квинтэссенция интертекстуальности, и это еще не вспоминая, как люди приняли его сначала за Кайло Рена (или Адама Драйвера, кому как удобней). Конечно это голословное утверждение — термина «квинтэссенция интертекстуальности» не существует. Но набор визуальных и текстовых цитат всего в одном персонаже впечатляет.

*да, в одной из своих насмешек Ви исполняет «24 Каприс» Паганини.

Имея такое обширное интертекстуальное поле, можно покопаться и действительно найти что-то интересное. Ну, куда интересней утверждения, что это Вергилий, потому-что фэндом его очень любит.

При том разработчики говорят, что им пришлось приложить много усилий в ходе создания V. Бывали дни, когда им в голову приходила мысль: «А нужен ли Ви вообще? Действительно ли третий персонаж так важен?».

Примерно так же автор думает о своей личной жизни, решив написать этот материал. Для постижения сути творчества и построения своей собственной теории, мне понадобилось опираться на анализ работ Уильяма Блейка по книге «Мифопоэтика У. Блейка» за авторством Токаревой Г.А. Кому интересно, или кто тащит в теории текста и литературы, может почитать.

ПО ПУТИ ВЕЛИКИХ

Начнем путь с очевидного. А конкретно с Блейка. Эти фразы уже кто только не обсуждал, но при дальнейшем рассмотрении я буду ссылаться на оригинальные тексты, так как перевод не дает того самого описания, а лишь адаптирует конкретную интерпретацию.

I curse my stars in bitter grief and woe, that made my love so high and me so low — с этой фразы начинается персональной трейлер, приуроченный таинственному персонажу, представленному впервые в ролике, вышедшем чуть раннее на TGA. Данная реплика вырвана из контекста целого стихотворения* Уильяма Блейка, представленного в сборнике его ранних работ «Поэтические Наброски», и ссылает на конкретную работу, из раздела «песен», When early morn walks forth in sober grey.
*Fresh from the dewy hill, the merry year.
I have no name, I am but two days old. Just kiddin. You can call me V — Ви произносит при знакомстве с Данте. Намеки на эту фразу были еще в клипе «Devil Triger» и «Subhuman», и отсылает нас к стиху «Дитя Радость» из цикла «Песен опыта и невинности». Примечательно, что тематическим антецедентом будет стихотворение «Дитя Горе».
He who desires but act not, breeds pestilience — эту фразу он говорит ранее, в ролике, в котором нам впервые представили Данте. Это пословица из раздела «Пословиц Ада» книги «Бракосочетание Рая и Ада», посыл которой достаточно очевидный.
Eternity — это татуировка на теле Нико, и хотя данное стихотворения скорее относится к характеристике самой героини — в нем личное местоимение "He" заменено на "She" — тема вечности очень часто всплывает в работах писателя.
Little wanderer, hie thee home — последняя на данный момент явная отсылка к Блейку, которая всплыла из недавних превью. Она звучит в момент убийства Голиафа. Это фраза из стиха «Сон», сборника «Песен невинности». Из контекста происходящего, Ви словно оказывает услугу, проявляя милосердие, убивая одним точным ударом.

* Я взял ко вниманию еще одно, предшествующее, стихотворение из этого сборника, так как оно является импликацией данному. Нортроп Фрай [канадский филолог, исследователь мифологии, литературы и языка] называет контрасты между этими различными стихами "попыткой разработать противоположность невинности и опыта", и как таковые они служат тематическим антецедентом более поздней работы Блейка - цикла «Песен опыта и невинности». Последнее примечание - автор часто выступает против удовольствия любви мужчины и женщины в песнях представленных раннее.

Вот и всё цитирование Блейка. Не очень много, но тем не менее у всех упоминаний есть характерная черта – они все имеют сквозные мотивы и образы, перетекающие сквозь всё творчество автора. И вот мы добрались до следующего объекта цитирования, так как добрая их часть встречается в поэме «Мильтон».

Именно с лирического героя этой поэмы, как по мне, и списан образ Ви. Мильтон — это Поэтический Гений, собирательный образ которого содержит в себе симбиоз Блейка, как автора-основы, и Джона Мильтона в качестве идейного духа. Путь Мильтона – это путь самого Блейка-поэта. Сосуществование в одном мифологическом персонаже Мильтона и Блейка позволяют создать романтический персонаж рефлективного типа. Ви же наследует и некоторые визуальные атрибуции (например, он также обут в сандалии), и саму идею преодоления и искупления желая искоренить всё зло*.

*"What evil lurks, I must destroy…"

Говоря о самом Джоне Мильтоне, как о реальной личности, стоит отметить, что он был избран Блейком в качестве главного героя своей поэмы не случайно. Он был в ряду почитаемых Блейком предшественников. Творчество Мильтона особенно близко Блейку своей монументальностью и религиозным пафосом. Космический размах знаменитых мильтоновских эпопей «Потерянный рай» и «Возвращенный рай» вселяет в Блейка веру в то, что пророческому слову поэта будет вновь придано древнее могущество, и оно радикально преобразит мир. Имя Мильтона встречается впервые в ранней пророческой поэме «Бракосочетание Рая и Ада». Здесь Блейк оценивает с романтических позиций Сатану и берет Мильтона себе в единомышленники. С точки зрения Блейка, мильтоновский Сатана – бунтарь и сильная личность, и таковым герой получился потому, что Мильтон действовал не в соответствием с доводами разума, а следуя полету своего вольного воображения и интуиции.

Причина, по которой Мильтон писал весьма сдержанно о Боге и об ангелах, и весьма свободно об Аде и о Диаволе, заключается в том, что он был истинным поэтом, и, сам того не ведая, принадлежал партии Диавола

Уильям Блейк

Почти тоже самое можно сказать о других цитируемых героях.

Уильям Шекспир упоминается лишь в английской версии озвучки, так Ви называет один из его питомцев — Грифон. Но это уже второй раз, когда поэт упоминается в контексте своей собственной личности. Ни Данте Алигьери, ни Публий Вергилий Марон таким похвастаться не могут, а ведь их имена носят центральные герои. Так же, как и Джон Мильтон, Шекспир один из почитаемых Блейком предшественников. Актуальным будет вспомнить так называемый "Шекспировский вопрос", который ставит под сомнение существование персоны Уильяма Шекспира.

"Okay, Shakespeare, just remember this - you and I like to exist. "

На Никколо Паганини же нас ссылает таунт, в котором звучит его знаменитый каприс. Как и Шекспир, он бесспорно является гением в своей отрасли, и что немаловажно - его персона весьма мистифицирована. Это же послужило всякого рода спекуляциям на тему сделок с дьяволом.

Все лучшее и высокое в мире связано с христианством. Лучшие музыканты нашего века пишут церковные гимны. Нет ни одного классического композитора, который не писал бы оратории и мессы. Реквием Моцарта, оратории Баха, мессы Генделя свидетельствуют о том, что Господь не оставляет Европы и что вся наша культура строится на началах христианской любви и милосердия. Но вот появился скрипач, который сворачивает с этой дороги. Всем своим поведением, ненасытной алчностью, упоительным ядом земных соблазнов Паганини сеет тревогу на нашей планете и отдает людей во власть ада. Паганини убивает младенца Христа

Людвиг Шпор Из отзыва в письме к Лапорту, антрепренеру Паганини. Глава 29. / Осуждение Паганини. / А. К. Виноградов / Русск. яз / А. К. Виноградов – М.: Янтарный сказ. - 2001. - 416с. АВТОРСКАЯ ТЕОРИЯ

Суть рассуждений ушла не так далеко от выше изложенного при рассмотрении поэмы «Мильтон», от которой я в целом и буду отталкиваться.

Все персонажи поэмы отличаются высокой степенью условности. Большинство из них — мифологические фигуры блейковского пантеона. Аллегории имеют тенденцию к переходу в символ (Сатана – Уризен, Леута, да и сам Мильтон на определенном этапе своего пути. вообще текучесть образов у Блейка просто колоссальная). Как и положено, сама история восходит к обряду инициации – лирический герой проходит тернистый путь и в конце достигает желаемого Абсолюта. Учитывая, что вселенная DMC имеет свой концептуальный набросок (сеттингом автор это просто назвать не может), содержание поэмы не может накладываться полностью, и скорее подогнано под рамки данного концепта.

Начинается всё с осознания Мильтоном своей ошибки и его "падения" на землю в виде звезды, подобно Люциферу, что символизирует его искупительное деяние, самопожертвование, которое было ключевым понятием для всего блейковского творчества. Но насколько Ицуно нам дал понять, во вселенной DМС существует только Ад, собственно нет иной высшей формы существования для Ви, кроме бытия Императором Преисподней. В «Мильтоне» Сатана инициирует падение, а в «Книге Уризена» и «Четырех Зоа» эту функцию выполняет Уризен.

Ви в виде звезды вряд ли упал, а вот один из его фамильяров - Кошмар, может прилететь в виде метеорита. Примечательно, что во время его призыва, можно слышать как Ви произносит ". My black fail".

Символично, что «Дитя Радость» и «Дитя Горе» несут в себе мотив инициации, когда от счастья бытия ребенком по мере взросления, путем ошибок и наработок опыта, человек становится тем, кем он есть. У Блейка фраза "У меня нет имени, мне только два дня от роду" сообщает о чистоте человеческой природы, когда ребенок только родился и не запятнан ни именем, ни крестом. В отношении Ви трудно воспринимать эту фразу буквально, но большинство пытается уловить в ней намек на то, что в качестве человека он живет не так долго. Если учесть хронологию событий, которую подают разработчики — его "возраст" колеблется от двух недель до двух месяцев. Но об этой детали позже.

Герой поэмы создает практически провокационную ситуацию: его "ошибка" – акт свободной воли, сознательное грехопадение, которое должно стать для остальных – наглядным опытом, трагически переживаемым субъектом инициации. Волевой характер принятого решения сказывается и в выборе противника. Уризен становится могущественным соперником поэта только тогда, когда Мильтон облекает его в плоть. Первоначально Уризен появляется в образе скелета и одновременно символизирует смерть. Мильтон «создает новую плоть на костях демона, строит его». "Выстраивая" Уризена, Мильтон создает себе равновеликого противника, чтобы сойтись с ним в поединке (это классическая сказочно-мифологическая сюжетная формула).

Отталкиваясь от этого, можно предположить, что Ви, будучи еще Уризеном, мог добровольно передать свои полномочия в руки Вергилия. Ведь если посмотреть, то состояние сына Спарды оставляет желать лучшего, когда он возвращает себе Ямато. Этот "мертвец" едва стоит на ногах, потому вариант, что он забрал себе полномочия Уризена силой – не работает. А потому логичным будет предположить, что Вергилий договорился с ним. Когда это было – до или после возвращения своего меча – сложно предположить, да и по сути не важно. Мотив Сделки с дьяволом прослеживается не только в упоминании Паганини. На это намекает и музыкальная тема Ви.

Следующая цитата

Чужой компьютер

Просмотр темы 89

все крылатые фразы Вергилия