Цитаты васнецова виктора михайловича

Обновлено: 21.11.2024

Без музыки я, пожалуй, не написал бы ни "Поля битвы", ни других своих картин, особенно "Аленушки и Богатырей". Все они были задуманы и писались в ощущениях музыки.

Ссылки на афоризм:

Прямая ссылка на афоризм

HTML код ссылки на афоризм

BB код ссылки на афоризм

Вы удивительно хорошо сказали, что моя работа - "путь к свету", только это убеждает меня на этом подчас невыносимо тяжелом пути. (в одном из писем Елизавете Григорьевне Мамонтовой)

Ссылки на афоризм:

Прямая ссылка на афоризм

HTML код ссылки на афоризм

BB код ссылки на афоризм

иной раз полно, ясно и прочувствованно, - писал он, - вполне излагается на словах то, что происходит в душе, но когда дело дойдет до осуществления того, о чем мечтал так широко, тогда-то до горечи ты чувствуешь, как слабы твои мечты, личные силы - видишь, что удается выразить образами только десятую долю того, что так ясно и глубоко грезилось.

Ссылки на афоризм:

Прямая ссылка на афоризм

HTML код ссылки на афоризм

BB код ссылки на афоризм

Как я стал из жанриста историком (несколько на фантастический лад), точно ответить не сумею. Знаю только, что во время самого ярого увлечения жанром, в академические времена в Петербурге, меня не покидали неясные исторические и сказочные грезы. Противоположения жанра и истории в душе моей не было, а стало быть, и перелома или какой-либо переходной борьбы во мне не происходило. Некоторые из картин последующего периода, московского, были задуманы мною еще в петербургский период.

Следующая цитата

Васнецов Виктор Михайлович (1848–1926) - художник, один из основоположников русского модерна в его национально-романтическом варианте. Родился в селе Лопьял (Вятская губерния) 3 (15) мая 1848 в семье священника. Учился в духовной семинарии в Вятке (1862–1867), затем в Петербурге, в рисовальной школе при петербургском Обществе поощрения художеств (где в 1867–1868 его наставником был И.Н.Крамской) и Академии художеств (1868–1875). Был членом «Товарищества передвижников».

Молодой Васнецов всецело следовал традициям передвижнического бытописания, – таковы его образы обедневшей старой четы, перебирающейся «с квартиры на квартиру» (в одноименной картине 1876, Третьяковская галерея), либо припозднившихся картежников (Преферанс, 1879, там же).

Без музыки я, пожалуй, не написал бы ни "Поля битвы", ни других своих картин, особенно "Аленушки и Богатырей". Все они были задуманы и писались в ощущениях музыки. Вы удивительно хорошо сказали, что моя работа - "путь к свету", только это убеждает меня на этом подчас невыносимо тяжелом пути. (в одном из писем Елизавете Григорьевне Мамонтовой) Иной раз полно, ясно и прочувствованно, - писал он, - вполне излагается на словах то, что происходит в душе, но когда дело дойдет до осуществления того, о чем мечтал так широко, тогда-то до горечи ты чувствуешь, как слабы твои мечты, личные силы - видишь, что удается выразить образами только десятую долю того, что так ясно и глубоко грезилось. Как я стал из жанриста историком (несколько на фантастический лад), точно ответить не сумею. Знаю только, что во время самого ярого увлечения жанром, в академические времена в Петербурге, меня не покидали неясные исторические и сказочные грезы. Противоположения жанра и истории в душе моей не было, а стало быть, и перелома или какой-либо переходной борьбы во мне не происходило. Некоторые из картин последующего периода, московского, были задуманы мною еще в петербургский период. Я всегда был убежден, что в жанровых и исторических картинах, статуях и вообще каком бы то ни было произведении искусства - образа, звука, слова - в сказках, песне, былине, драме и прочем сказывается весь целый облик народа, внутренний и внешний, с прошлым и настоящим, а может быть, и будущим.

Следующая цитата

Ви́ктор Миха́йлович Васнецо́в (1848 — 1926) — русский художник-живописец и архитектор, мастер исторической и фольклорной живописи.

Содержание

В конце концов, несмотря на все усилия русской интеллигенции (в широком смысле этого слова), две пропасти, вырытые Петром Великим, одна ― между допетровской Русью и послепетровской Россией, другая ― между народом и образованными классами, остаются незаполненными и зияют до настоящего времени. Даже чуткая душа великих художников неспособна была перекинуть мост через эти пропасти, и музыка Римского-Корсакова все-таки принципиально отличается от подлинной русской песни, точно так же, как живопись Васнецова и Нестерова ― от подлинной русской иконы.

И в мертвой тишине,
В моем немом волненье,
Я жду, когда ко мне
Приблизятся виденья.
Как будто Васнецов
Забрел в мои болота,
Где много мертвецов
И сказке есть работа.

Следующая цитата

Мотивы декораций, обстановки, орнаментов, виньеток, наконец, проекты внешней росписи Кремлевского дворца и Третьяковской галереи в Москве доказывают, как чутко, разносторонне относится Васнецов ко всяким нуждам жизни искусства. Его личное обособленное положение среди художников, его домашняя обстановка на старинный лад, с бревенчатыми стенами и расписными печами, свидетельствуют, как глубоко и неразрывно со всем его существом живет стремление к старой Руси.

Сказочная, богатырская Русь пройдет красной нитью по всей деятельности Васнецова, ее не могут заглушить ни живопись религиозная, ни проекты росписей дворца и орнаменты. Так, во время работ в Киевском соборе не переставала создаваться последняя картина Васнецова «Богатыри», бывшая одним из самых последних приобретений П.М.Третьякова для его галереи.

Именно такими задушевными вещами проторил В.Васнецов русский путь, которым теперь идут многие художники. — из статьи 1902 года о творчестве В. М. Васнецова

Следующая цитата

Художник родился 15 мая 1848 года в селе Лопьял Вятской губернии в семье священника Михаила Васильевича Васнецова и его жены Аполлинарии Ивановны (урожденной Кибардиной). Через два года семья переехала в село Рябово, где отец получил приход. Именно там прошло детство шестерых братьев – Николая, Виктора, Петра, Аполлинария, Аркадия и Александра. Михаил Васильевич принимал активное участие в воспитании и образовании детей. Будучи человеком разносторонним, он сумел пробудить в детях интерес к наукам, любовь к истории, развивал наблюдательность и умение видеть красоту, поддерживал увлечение рисованием.

Проявив незаурядный художественный талант, в 1867 году Виктор Михайлович покинул родительский дом и отправился учиться в Императорскую Академию художеств в Петербурге. Однако он всегда с теплотой вспоминал свое детство и ценил возможность вернуться в родные края: «Только больной и плохой человек, — был уверен Васнецов, — не помнит и не ценит своего детства и юности».

«Все мы тогда считали себя реалистами, искали только правды в искусстве. Положим, правда эта представлялась нам довольно суженной. Подчеркивалась более только «правда» жизни обличительная и поучительная в известном гражданском смысле, что, впрочем, нисколько не мешало нам жить полной художественной жизнью, стремиться по мере сил к совершенству и любить, по-своему, красоту»

Петербургский период Васнецова связан с его обучением в Императорской Академии художеств и выбором творческого пути. Большое влияние на него в это время оказали И.Н. Крамской, который преподавал в рисовальной школе при Обществе поощрения художников, и педагог Императорской Академии художеств П.П. Чистяков. Многим обязан он и своим друзьям — М.М. Антокольскому, И.Е. Репину, В.Д. Поленову и другим художникам, — в долгих разговорах и спорах с которыми рождалось новое понимание искусства.

Во время обучения в Академии Васнецов обратил на себя внимание работами в области бытового жанра: в живописных произведениях и графических рисунках он с этнографической точностью изображал правду окружающей его жизни. Эти работы были с одобрением приняты в русской и даже зарубежной художественной среде. Так, одну из первых картин маслом «Рабочие с тачками» в 1873 году для своей коллекции приобрел П.М. Третьяков, а гелиогравюра с рисунка «Мальчик с бутылью водки» была удостоена бронзовой медали на Международной художественной выставке в Лондоне.

Увлечение жанром сблизило Васнецова с художниками Товарищества передвижных художественных выставок. С 1874 года он участвовал в выставках как экспонент, а с 1878 — стал членом Товарищества.

«Как я стал из жанриста историком (несколько на фантастический лад) — точно ответить не сумею. Знаю только, что во время самого ярого увлечения жанром, в Академические времена в Петербурге, меня не покидали неясные исторические и сказочные грезы»

В.М. Васнецов. Балаганы в окрестностях Парижа. 1876. Третьяковская галерея

Еще во время обучения в Академии художеств Васнецов с интересом открывал для себя мир народного и древнерусского искусства. На вечерах у И.Е. Репина он слушал былины, в свободное от занятий время внимательно изучал труды ученых — знатоков русских древностей В. А. Прохорова и Ф.Г. Солнцева. Посещал лекции историков М.П. Погодина, Н.И. Костомарова. В дальнейшем большое влияние на понимание народности и национальности оказало его знакомство с исследователем русского фольклора Ф.И. Буслаевым. Художника захватили новые творческие замыслы, он захотел воплотить в живописи образы русской поэтической старины, древних сказок и былин. Уже в 1871 году он создал первые карандашные эскизы для будущих картин «Витязь на распутье» и «Богатыри».

Однако особенно остро Васнецов почувствовал тягу к фольклорной теме в 1876–1877 годах во время поездки во Францию. В Париже он знакомился с европейской художественной культурой и современной французской живописью. Отвлекаясь от работы над жанровой картиной «Балаганы в окрестностях Парижа», он все чаще грезил образами древней Руси. Именно там, вдалеке от родины, Васнецов выполнил первый живописный эскиз для картины «Богатыри», который обозначил начало нового периода в творчестве художника.

«Решительный и сознательный переход из жанра совершился в Москве Златоглавой, конечно. Когда я приехал в Москву, то почувствовал, что приехал домой и больше ехать уже некуда — Кремль, Василий Блаженный заставляли чуть не плакать, до такой степени все это веяло на душу родным, незабвенным» По приглашению И.Е. Репина и В. Д. Поленова в марте 1878 года Виктор Михайлович Васнецов со своей молодой женой Александрой Владимировной переехал в Москву, отныне связав с этим городом свою жизнь. Художник оказался здесь впервые, однако очень скоро Москва стала для него родным домом. И.Н. Крамской советовал ему «не привыкать», взять самое интересное и возвращаться в Петербург, но Васнецов решил по-своему. Окончив последнюю жанровую картину «Преферанс» (1879), он все силы направил на разработку новой темы, посвященной былинным и сказочным сюжетам. «Таких людей, как Савва Иванович [Мамонтов], сегодня нами вспоминаемый, особенно следует ценить нам, русским, где Искусство, увы, потеряло связь с родной почвой, питавшей его в былые времена. Нужны личности не только творящие в самом Искусстве, но и творящие ту атмосферу и среду, в которой может жить, процветать, развиваться и совершенствоваться Искусство. Таковы были Медичи во Флоренции, Папа Юлий II в Риме и все подобные им творцы художественной среды в своем народе.
Таков был и наш почивший друг Савва Иванович Мамонтов»

В.М. Васнецов. Три царевны подземного царства. 1879-1881. Третьяковская галерея

Спустя полгода после переезда в Москву Васнецов познакомился со строителем железных дорог и известным меценатом С.И. Мамонтовым. Савва Иванович умел, по выражению В.Д. Поленова, «вызывать художественный подъем». Он собрал вокруг себя талантливых деятелей искусства, т.н. Абрамцевский художественный кружок. Вскоре его деятельным участником стал и В.М. Васнецов. По заказу Мамонтова в 1879–1881 годах Васнецов написал картины «Ковер-самолет» (первый вариант), «Три царевны подземного царства» (первый вариант) и «Бой скифов со славянами», предназначавшиеся для украшения кабинета правления Донецкой железной дороги.

Увлеченность древнерусским и народным искусством среди художников Абрамцевского кружка способствовала развитию фольклорной темы в творчестве Васнецова. Он неоднократно гостил летом — сначала в Ахтырке (неподалеку от Абрамцева), а потом в Абрамцеве, подмосковном имении Мамонтовых. Окрестные места вдохновили Васнецова на создание «Аленушки» (1881). В том же году в мастерской, пристроенной к «Яшкиному дому», он начал писать картину «Богатыри».

Благодаря Мамонтову Васнецов раскрылся как архитектор, став соавтором В.Д. Поленова в создании проекта церкви Спаса Нерукотворного в Абрамцеве, а также как театральный декоратор. Большим художественным открытием стали декорации и эскизы костюмов к постановке весенней сказки А.Н. Островского «Снегурочка» на домашней сцене С.И. Мамонтова. Впоследствии художник их переработал для постановки оперы Н.А. Римского-Корсакова «Снегурочка» на сцене Частной Русской оперы С. И. Мамонтова.

«… я крепко верю в силу идей своего дела, я верю, что нет на Руси для русского художника святее и плодотворнее дела — как украшение храма — это уже поистине и дело народное, и дело высочайшего искусства. Пусть мое исполнение будет несовершенно, даже плохо, но я знаю, что я прилагал все свои силы к делу плодотворному. <…> Нужно заметить, что если человечество до сих пор сделало что-либо высокое в области искусства, то только на почве религиозных представлений»

Работа в соборе длилась 11 лет, росписи в нем имели огромный успех и повторялись во множестве храмов России. За эту работу в 1897 году Васнецов был награжден орденом Св. Равноапостольного князя Владимира IV степени.

В последующие годы Виктор Михайлович принимал участие в украшении православных храмов в России и за рубежом. Он создал эскизы и картоны для мозаичных композиций для собора Воскресения Христова в Петербурге (Спас на Крови), Георгиевской церкви в Гусь-Хрустальном, церкви Св. Марии Магдалины в Дармштадте, храме- памятнике Св. Александра Невского в Софии и соборе Св. Александра Невского в Варшаве.

В 1912 году за работу в Варшавском соборе он был возведен в потомственное дворянское достоинство. В 1915 году Святейший синод, признавая исключительное значение религиозной живописи Васнецова, присвоил ему звание почетного члена Императорской Московской духовной академии.

«… только там и бывает истинное духовное общение, где люди любят одно и то же. В обыденной жизни нашей мелочной можно расходиться во вкусах, но в высотах поднебесных, в идеалах людям, духовно близким, необходимо верить в одно, радоваться одному и любить одно. Тогда будет крепкое духовное единение, крепкая искренняя дружба»

Среди друзей Васнецова можно назвать множество известных личностей. В студенческие годы он сблизился с И.Н. Крамским, П.П. Чистяковым, И.Е. Репиным, В.Д. Поленовым, М.М. Антокольским и В.В. Стасовым, общение с ними не прекращалось и в дальнейшем. Художник умел проявить свою симпатию к ближнему, основанную на общности интересов, оказать доверие, ценить взаимную привязанность. Эти качества помогли ему быстро освоиться в Москве, сблизиться с художниками Абрамцевского кружка и приобрести настоящих единомышленников. С.И. Мамонтов однажды в письме Васнецову сказал кратко и ёмко: «Знай твердо, что ты прочно сидишь в сердцах людей, выразивших тебе свою дружбу неподдельно и искренно».

Радость взаимопонимания, любви и уважения жили и в доме Васнецова. С женой Александрой Владимировной он советовался по всем вопросам, рассказывал ей о своих творческих надеждах и волнениях, был по отношению к ней всегда ласков и предупредителен. Она ему отвечала тем же, и, как свидетельствовал М.В. Нестеров, «всю жизнь была другом и тихим, немногоречивым почитателем таланта своего мужа».

В обширной переписке В.М. Васнецова содержится богатейший материал, раскрывающий различные стороны личности художника.

«Я, как Вам известно, человек Старой Руси, а Новая Русь (скорее — Нерусь) мне не по сердцу»

Эти многозначительные слова Виктор Михайлович высказал в 1906 году в письме к известному художественному критику В.В. Стасову. В них выразилось отношение Васнецова к событиям художественной жизни России в начале XX века.

Новое столетие Васнецов встретил на пике славы, отметив свой пятидесятилетний юбилей. Он был профессором живописи (1892), действительным членом Петербургской Академии художеств (1893), почетным членом Реймской академии художеств (1895). В Европе о его творчестве читал лекции Барон де Бай и писал немецкий поэт Райнер Мария Рильке. В 1899 году он организовал свою первую персональную выставку (всего их было 6). Однако, несмотря на столь грандиозный творческий успех, о нем все чаще писали как о художнике, чьи заслуги остались в прошлом: «В работах Васнецова для нас уже нет остроты сегодняшнего дня. Его творчество не волнует и не вызывает споров, оно давно изучено, давно признано, давно принято со всеми своими большими достоинствами и немалыми недостатками, как необходимая и неотъемлемая часть истории русской живописи» (А.М. Эфрос).

Действительно, художественный мир стремительно менялся. Начало XX века — время бурного развития модернистских художественных течений, которые Васнецов не чувствовал и отказывался признавать. Он активно выступал против современного, по его выражению, «декадентского» искусства, и отмечал: «В новом веке — новые песни, и я едва ли теперь сумею их спеть. Хорошо, если я смогу показать, что чувствовал и чем жил в своем веке».

Васнецов не стремился подстроиться под требования нового времени и до конца дней следовал своим идеалам в искусстве, создавая в картинах ту самую сказочную Старую Русь, о которой мечтал.

Читайте также: