Аутло цитаты из фильма

«Аутло» © Irony Production

Вообще, часть про школьников самая ненарочно увлекательная. Supreme, тату на лице, тотал-блэк-лук, ультранасилие, закладки с кокаином.

«На Фейса пойдешь? — Да *** [за каким резоном] он мне сдался».

Зажратое поколение вседозволенности и уверенных поставок веществ, соответствующих ситуации. На хате смыв в унитазе производится кровью — жизни юнцов в этой фантастической России утекают в канализацию. Эпоха мефедронового шика, возможно, впервые так неприблизительно показана в российском кино. Там, наверное, вообще не надо будет умирать.

«Аутло» © Irony Production

Куда более двусмысленной и неаутентичной (вследствие тотального отсутствия у автора артикулированного отношения к эпохе) остается якобы перверсивная линия с советскими травести/трансгендерами (здесь между этими двумя глубоко раздельными понятиями нарочно оставлена нехилая демаркационная зона путаницы). На секретной пьянке для гэбни тесть-генерал позволяет зятю-офицеру переспать с любой танцовщицей — и там находится одна-единственная гендерно-ненормативная (Евгений Шварцман).

Безрезультатная напыщенность местной интриги особенно заметна, как эрегированный сосок через тонкую сорочку, в генеральном сюжете про альтер эго Ратушной — заглавную Аутло. Русский подростковый бунт останавливается, добравшись до навязчивого символизма родом из Ренессанса, воплощенного здесь на уровне кустарных стилизаций из квестов в комнате: цветы, гипсовые бюстики, плетки, рапид, кружева. Для исчерпывающего комментария о том, что свобода, цитируя незабвенную мысль одного из участников того самого бадминтонного первенства, лучше, чем несвобода, здесь по-барочному много изобразительных средств: пресыщенность Ратушная воплощает по-дебютантски чрезмерно.

Кстати, любопытный нюанс стиля нового аутёра (о которой мы еще наверняка услышим, раз уж у нее есть гипотетическая возможность снимать что угодно в обход цензуры): Ратушная имеет нездоровую тягу к простейшим парадоксам из Википедии. Школа, состоящая из класса, коридора и двора, который весь почему-то сделан из концентрических бетонных окружных дорог на высоте (возможно, предполагалось, что подобная почти эшеровская архитектура натолкнет нас на мысли о бесконечной бесцельности жизни). На вписке подростки играются с бутылками Клейна.

Обнаженных тел barely legal актеров, впрочем, мало, чтобы это, пардон за вульгарность, заводило. Наивная прекраснодушная девичья мечта с задней парты о пусть покупной, пусть жестокой, но любви — в основном плотской, для простоты. Порно, в котором маловато и секса per se[как такового], и ощущения оголенной, как пенис артиста, жизни — даже в сравнении с обычным amateur-жанром (тем, которого еще не коснулась индустрийная стандартизация образов, сюжетов и поз, благодаря чему продукция становится неотличимой от студийной). «Аутло» — экранизация эротической фантазии, при этом преподнесенная как если не реалистическое произведение, то хотя бы псевдореалистическое. В этом смысле ситуация аналогична той, где Кристофера Нолана остроумно ругали за фильм «Начало», мол, сны героя, являющиеся местом действия, по которым путешествует команда промышленных шпионов, — слишком уж унылые. Ну не может сниться даже самому занудному предпринимателю лишь абстрактный Нью-Йорк и фешенебельный горнолыжный курорт — нет ни летающей кошки с человеческим лицом, ни более сложной образности, словом, нет подсознательных фантазмов — одна суконная обывальщина. «Аутло» впадает в тот же раж, в который впадают российские журналисты, когда им нужно вписать в текст матерное слово, и они придумывают, как в этот раз остроумно обойти запрет Роскомнадзора: само слово неизбежно придется прикрыть астерисками, а вот дальше в квадратных скобках можно написать что-нибудь эдакое. Как в этой цитате из фильма «Аутло»: «Ты, кроме айфона, хоть с кем-то ***шься [совокупляешься]?» Фильм испещрен подобными сентенциями в духе той самой из фильма «Кислота» Горчилина, которая многих взбесила, но вообще задумывалась автором как самоироничная: «Что мы можем дать миру, кроме зарядки для айфона?» Ратушная готова показать все, но при этом сама не замечает, что недоговаривает. Стыдно, когда видно? В общем-то, уже давно нет.

Само по себе не преступление, но недостаточно и чистой интенции снять дерзко, остро, как скулы артиста Калюжного. Если предположить в рамках известной дилетантской дихотомии, что все режиссеры делятся на эксгибиционистов и вуайеристов, то Ратушная — однозначно эксгибиционист. Но в то же время она столь застенчиво представляет нам свою грезу о мефедроновой турбовписке, куда ее саму, вероятно, не пустили бы, что она кажется вуайеристом по отношению к порожденной ею фантазии — подсматривает за собственной сексуальностью в оставленную для себя приоткрытую стыдливую щелочку.

Следующая цитата

29 октября в российский прокат должен выйти фильм Ксении Ратушной "Аутло". Радио Свобода рассказывало о нем в передаче "Культурный дневник" и статье "Скорей бы настало время новой чумы!". В России этой драмой интересуются не только поклонники рэпера Глеба Калюжного, сыгравшего главную роль, но и кинолюбы из Следственного комитета. По вине ханжей, желающих подчинить кинематограф скандальному закону Елены Мизулиной о запрете ЛГБТ-пропаганды, фильм стал полузапретным.

Европейская премьера "Аутло" прошла в Таллине, в США – на фестивале в Санта-Барбаре, а в марте он впервые появился на российском экране, на фестивале "Дух огня" в Ханты-Мансийске, где получил главный приз и еще две награды – за музыку и операторскую работу.

В России фильм был показан с небольшими изменениями. Из сцены оргии был вырезан православный священник, а матерные слова пришлось, повинуясь требованиями законодательства, заглушить. Эта версия, получившая прокатное удостоверение в Министерстве культуры с возрастным цензом 18+, и была показана в Ханты-Мансийске.

Лишь сейчас художественные руководители "Духа огня" решили подробно рассказать, с каким сопротивлением они столкнулись перед показом картины и какие проблемы у них начались после того, как фестиваль завершился.

Еще до премьеры в соцсетях началась кампания против "аморального" фильма, но организаторов фестиваля она не испугала. "Любой куратор, работающий в России, знает на своем опыте, что такое цензура и самоцензура. Тем не менее, ничего сравнимого с давлением во время показа "Аутло" я не припомню в своей жизни. Весь фестиваль я провел с телефоном, по которому часами и часами общался с разными инстанциями", – рассказывает кинокритик Борис Нелепо, председатель отборочной комиссии "Духа огня". Блюстители нравственности, возмущенные тем, что один из героев фильма – подросток-гей, влюбленный в другого школьника, – не только завалили жалобами все инстанции, но и вызвали полицию в кинотеатр.

Придраться было не к чему: на входе проверяли паспорта и не пропускали никого моложе 18 лет. Дискуссия после показа прошла без происшествий. "У нас был полный зал, потрясающее обсуждение. Я не знаю, кто эти люди, которые пытаются запретить показ фильмов. Я только знаю, что в зале были взрослые зрители с разными вкусами и разным образованием, и они способны сами решить, что им смотреть, а что нет", – говорит Борис Нелепо.

Уже после завершения фестиваля некие активисты направили письмо омбудсмену по правам детей, и в разбирательство включилась Генеральная прокуратура. Начались допросы причастных к показу, а его организаторы стали получать угрозы в соцсетях.

Следователи в разных городах трудились, изучая видеозаписи из ханты-мансийского кинотеатра, рассчитывая отыскать хоть какое-то нарушение закона Мизулиной.

Борис Нелепо рассказывает о том, как его коллег допрашивал "товарищ майор", задавая вопросы о том, зачем "Аутло" показывали, почему каталог фестиваля не был упакован в полиэтилен и, наконец, почему юные балерины, вручавшие награды фестиваля, услышали слово "Аутло". "Уже полгода моя команда, да и я тоже, пишет объяснительные, отвечает на вопросы, оправдывается. Абсурдные вопросы повторяются по кругу. На прошлой неделе вот пришло уже новое письмо от прокуратуры по запросу какого-то депутата", – рассказывает Борис Нелепо.

"Вызывали на допросы всех, кто работает в Ханты-Мансийске, потому что в местный следственный комитет через месяц-другой после сеанса пришел запрос от прокуратуры, – говорит куратор российских конкурсов фестиваля Анисья Казакова. – Все ходили туда объясняться, как на работу. Хотя на показе фильма были зрители от 18 до 75 лет, нас подозревали именно в "гей-пропаганде среди несовершеннолетних". При этом мы еще получали оскорбительные послания в соцсетях".

"В итоге, как выяснилось после моего поста в фейсбуке, суд был в августе, штраф за "ЛГБТ-пропаганду" придется оплачивать бывшему исполнительному директору фестиваля", – рассказал Борис Нелепо.

Теперь уже под угрозой и весь фестиваль "Дух огня". "Министерство культуры отзывает финансовую поддержку "Духу огня" и угрожает невключением фестиваля в реестр (а это фактический запрет на проведение). Да, именно так: Министерство культуры выдало прокатное удостоверение фильму, за показ которого теперь наказывает фестиваль", – написал 23 октября Борис Нелепо в фейсбуке. Вскоре появилось неофициальное опровержение. "После публикации моего поста со мной связались из Министерства культуры и опровергли эту информацию. Поскольку за последний месяц туда пришли новые люди, которые вообще не в курсе происходившего с "Аутло" в начале года и летом, я им верю. Я не могу установить точный источник информации об угрозах со стороны Министерства культуры. Мне так рассказывали летом коллеги. Может быть, угроз со стороны Минкульта вовсе не было, а это был внутренний слух, запущенный кем-то из желающих контролировать нашу программу. Я не знаю".

Тем временем авторам и прокатчикам "Аутло" стали срывать премьеры фильма в Москве. Кинотеатры в последний момент отказывались показывать фильм под разными предлогами или вообще без объяснений. В октябре Третьяковская галерея, продававшая билеты на сеанс, внезапно отменила его. Так ревностно учреждения культуры соблюдают закон о "ЛГБТ-пропаганде", который, как пишет Борис Нелепо, "является фашистским и соответствует юридической системе Третьего рейха, а не страны в 21-м веке".

"После скандалов с "Любовью" и "Похоронами Сталина", пространство свободы в прокате серьезно сузилось. Оно сужается постоянно. Каждая попытка показать что-то нестандартное – как последняя", – говорит дистрибьютор фильма, генеральный директор кинокомпании HHG Владислав Пастернак.

Режиссер Ксения Ратушная рассказала Радио Свобода о том, что происходит вокруг показов "Аутло".

– Сколько уже было сорвано показов фильма?

– Сначала сорвалась премьера в "Октябре", это главный премьерный кинотеатр Москвы. Причем кураторы очень хотели показать, но у них возникли сложности из-за тематики фильма, в том числе из-за того, что происходило вокруг фестиваля "Дух огня". Потом мы договорились с "Президент-отелем", эта отмена была самая жесткая, потому что мы были поставлены перед фактом за четыре дня до премьеры, когда все деньги за аренду были выплачены и мы пригласили всех гостей. Естественно, некоторые приглашенные – такие люди, которых ты зовешь один раз, а если что-то срывается, то очень неловко говорить им: извините, ничего не получится. В Третьяковской галерее мы собирались делать спецпоказ, договорились, они согласовали с руководством, билеты уже поступили в продажу, и на следующий день мы узнали, что кому-то позвонили сверху и показ был отменен. У фильма есть прокатное удостоверение, есть все документы, которые подтверждают, что фильм соответствует законам Российской Федерации и может быть показан где угодно. Но происходят непонятные звонки.

– И они не говорят, кто именно звонит?

– Нет, к сожалению. И я в принципе понимаю, почему они боятся озвучивать имена.

– Вы знали, что происходит вокруг премьеры в Ханты-Мансийске?

– Да, но не хотели выносить это в публичное поле, думали, что можно будет как-то решить. Ситуация совершенно чудовищная: у них проверка шла из-за того, что при несовершеннолетних балеринах было произнесено слово "Аутло". Какой-то абсурд. Борис Нелепо фактически теряет фестиваль, это очень жутко. Он потрясающий, благороднейший человек, который ради искусства готов на все. Он пишет, что если бы знал о последствиях, то все равно показал бы фильм на фестивале. Я восхищаюсь им и горда тем, что мы представили фильм именно на "Духе огня". Но при этом мое сердце разрывается, ведь я невольно оказалась причиной того, что с ним происходят эти драматичные события. "Дух огня" – действительно дело его жизни, и это дело жизни у него отбирают.

– Вы помните, какая была кампания организована против фильма "Матильда", потом против фильма "Праздник", но всегда было понятно, кто это делает: организация "Сорок сороков" и другие активисты воевали с этими фильмами открыто, даже устраивали молитвенные стояния. Кто борется с вашим фильмом?

– Я не могу понять. Я встречала записи в "ВКонтакте", что-то типа: давайте напишем заявление в прокуратуру, в Министерство культуры, еще куда-то, запретим. Но я всегда принимала этих людей за каких-то мелких сумасшедших. Не было ощущения, что люди, которые пишут такие вещи, обладают какими-то ресурсами, чтобы на кого-то надавить. С другой стороны, может быть, достаточно одного доноса, чтобы взволнованные чиновники бросились проверять. Наверное, в этом есть какое-то участие Министерства культуры, хотя мне очень странно это предполагать. Мне передавали, что Ольга Любимова наш фильм посмотрела, не нашла в нем ничего, что стоит запрещать. Тогда она еще не была министром культуры. Почему у нас не забирают прокатное удостоверение, но преследуют фестиваль, который на законных основаниях показал законный фильм? На показе у нас была полностью зацензурированная версия, всё по российским законам. В сцене оргии есть пара – священник и мальчик, но мы по настойчивой рекомендации ее вырезали, в российской версии этого нет, придраться к этому невозможно. Мне непонятно, почему всё разрослось до таких масштабов, что вообще происходит.

– При этом в прокате идут фильмы с ЛГБТ-сюжетами: "Назови меня своим именем" или мелодрамы Ксавье Долана. Ваш прокатчик Владислав Пастернак предположил, что дело в том, что "Аутло" – российский фильм. Что дозволено западному кинематографу, в России нельзя делать.

– Да, вполне возможно. Мы с Владом Пастернаком обсуждали этот вопрос, он сам в шоке. Мы ему говорили, с каким сопротивлением мы сталкивались на протяжении всей работы над проектом, и теперь он увидел сам дикое, совершенно непонятное сопротивление. Он до этого прокатывал фильм "Девочка" про трансгендерную балерину или "Собаки не носят штанов" про БДСМ. Возможно, роль играет то, что у нас всё сразу: и секс, и БДСМ, и ЛГБТ, и это уже чересчур. А может быть, действительно вопрос в том, что это российский фильм, за которым не стоит никакого влиятельного человека, влиятельного продюсера, никакой институции. Нет денежной поддержки Министерства культуры, Фонда кино. Лучше не связываться, а еще лучше вообще запретить.

– Вообще, эти мутные законы о пропаганде порнографии, пропаганде гомосексуализма, оскорблении чувств верующих я считаю абсолютно абсурдными. Потому что художник должен быть абсолютно свободен. Любая цензура меня дико бесит. Тут уж неважно, что запрещают.

– Тем не менее премьеру удалось провести. Как она прошла?

– Да, премьера, к счастью, состоялась. Нас поддержала сеть кинотеатров "Пять звезд", они дали нам возможность показать фильм на большом экране, собрать наших гостей. Попросили сделать всё максимально спокойно, чтобы не было мужчин в женской одежде. Нам пришлось подчиниться этим требованиям, чтобы провести премьеру. Мы перестраховались, как только можно, кинотеатр тоже перестраховался, и не было никаких проблем.

– 29 октября фильм выходит в прокат. Насколько широким он будет?

– Прокат сложно назвать широким, потому что, скорее всего, у нас будет кинотеатров десять. Сейчас идет "Китобой", тоже артхаусный фильм, у него 400 экранов, а у нас примерно 10. Некоторые кинотеатры отказываются, иногда без объяснения причин, иногда просто игнорируют письма и звонки, хотя до этого все было в порядке. Иногда говорят, что по бизнес-соображениям. Хотя по тому, как люди говорят, видно, что дело не в сборах. У нас будет несколько кинотеатров из сети "Каро-арт", что нам очень приятно. Будет кинотеатр "Англетер" в Санкт-Петербурге и ЦДК.

– Будут ли онлайн-показы – может быть, даже нецензурированной версии?

– К сожалению, необрезанную версию в России выложить официально никак нельзя, потому что прокатное удостоверение требуется в том числе на онлайн-релиз. Поэтому на территории России, к сожалению, фильм будет без этой сценки со священником. Но все-таки это не ключевая сцена, поэтому мы на это пошли. Неприятна, конечно, цензура по аудиодорожке, нам приходилось убирать мат, но с этим сталкивались все. Онлайн-релиз будет через три недели после старта проката, то есть 19 ноября фильм выйдет практически на всех российских онлайн-платформах.

– То есть цензуру удастся победить?

– Да, цензуру удастся победить. Мы, конечно, на онлайн-релиз очень рассчитываем, потому что многие зрители, даже если хотят посмотреть фильм, у которого такая слава скандального, боятся идти в кинотеатр, тем более с кем-то – не дай бог, что подумают. У ведь нас не только государство такое, у нас и большая часть общества такая. Это взаимозависимые вещи. Поэтому, даже если кто-то не захочет или не сможет посмотреть фильм в кинотеатрах, смогут посмотреть онлайн.

Следующая цитата

«Аутло» состоит из двух параллельных сюжетов. В первом подросток Никита приходит в новую школу, где влюбляется в брутального одноклассника по кличке Альфач. Тот смеется на уроках над шутками друзей о картинах Босха, а потом вместе с ними избивает и грабит людей на улицах московского района Чертаново.

Никита неловко пытается прибиться к банде Альфача, но вместо взаимности получает кулаком в лицо за то, что снимал погоню за очередными жертвами. Ролик в итоге понравился беспредельщикам и они приняли Никиту к себе.

В этом сюжете есть еще два важных персонажа. Девушка Аутло, преступления которой, например, убийство женщины в супермаркете, покрывает в обмен на интим престарелый бывший советский функционер. И учитель, который советует Никите вести себя как все, но потом выходит в школьный коридор в образе транссексуала. Аутло, кстати, тоже понравился Альфач, но она в отличие от Никиты действует решительно — похищает его и приводит к себе.. А там все происходит в лучших традициях БДСМ-вечеринок.

Вторая история повествует о советском генерале, который влюбляется в трансгендерную танцовщицу Нину. От ее красоты и танцев он теряет связь с реальностью, в которую его возвращают сотрудники органов. В итоге его арестовывают за аморальную связь.

«Аутло» — это, конечно же, фильм о любви. Но не той, которую показывают в сотнях американских или российских ромкомов, а о запретной — за которую наказывают. Причем не только физически, но и морально. Никита поэтому ходит по самой грани: того и гляди он сорвется и выдаст свои чувства Альфачу, а тот, следуя устоявшимся канонам, изобьет его. О запретной любви говорит и Нина во время одной из встреч с генералом. Она спрашивает, читал ли он «Лолиту» Набокова и поясняет, что это книга именно о любви.

Проблемы картины в суровой российской действительности

Продюсерка «Аутло» Вероника Чибис рассказала RTVI, что с самого начала создатели столкнулись с проблемой самоцензуры людей, с которым им приходилось работать. «Начиная с кастингов, многие актеры боялись, что если они сыграют роль трансгендеров, то это будет какой-то их каминг-аут. Не дай бог это бросит тень на них, цисгендерных мужчин. Нам отказывали студии постпродакшена по необъяснимым причинам, причем на любых условиях», — вспоминала она.

При этом прокатное удостоверение Минкульта создатели получили довольно легко, что стало для них неожиданностью. Они предполагали, что это будет долгий процесс, но в итоге ведомство попросило убрать только короткую сцену со священником. Больше того, в Минкульте даже дали несколько советов по художественной части.

«Дальше началась следующая серия проблем. На „Кинотавр“ нас, естественно, не взяли, но изначально очень хотел фестиваль „Дух огня“. Мы с огромным удовольствием туда поехали», — рассказала Чибис.

Уже по дороге в Шереметьево они увидели заголовки местных газет, в которых говорилось, что в регион едут «пидорасы». Авторы картины тогда задумались, стоит ли ехать в Ханты-Мансийск. Но, по словам Чибис, организаторы фестиваля сделали все, чтобы они комфортно себя чувствовали. Когда встал вопрос о возможной отмене показа, за картину вступились не только представители фестиваля, но и местные власти, которые, отметила Чибис, очень любят «Дух огня». «Мы до последнего не знали, что нам дадут призы и думали, что уедем без них. Но жюри выступило как огромные молодцы, смелые», — добавила продюсерка.

У «Аутло» были проблемы и с поиском прокатчиков. Чибис отметила, что они вели переговоры с 28 компаниями. «Кто-то отказывался из-за бизнеса, думали, что фильм не окупится. Кто-то отказывался по причине того, что не нравится картина, кто-то отказывался, потому что не хотели брать такое рискованное кино», — сказала она.

В один момент создатели фильма думали, что обойдутся без прокатчиков, но сотрудничать согласился Владислав Пастернак из компании HHG. Однако на стадии премьеры от фильма начали отказываться площадки. Премьерный показ не захотели проводить «Каро», «Художественный», «Гоголь-центр», «Стрелка» и «Президент-отель». В итоге премьеру удалось провести в «Пяти звездах».

«Дальше у нас были расписаны спецпоказы, но и они потихоньку начали сливаться. Оставалась до последнего Третьяковка, и там произошла совершенно непонятная история. Они выкинули билеты в продажу, мы везде тоже анонсировали, и дальше по загадочному звонку сверху показ отменяется. Вся информация убирается», — рассказала Чибис.

Чибис, как одной из создательниц, нравится, что картину обсуждают, но с другой стороны они уже устали от этой ситуации и им хочется просто работать. Через три недели после выхода в кинотеатрах картина должна появиться на онлайн-площадках, в частности, на Okko. По словам продюсерки, она теперь уже боится говорить «появится».

Чибис также отметила, что многие руководители снимали показы и не давали им премьерных площадок только из-за собственных страхов. «Ситуация с „Духом огня“ наводит на мысль, что я поставлю к себе в кинотеатр, потом ко мне придет СК, зачем мне нужно, чтобы меня полгода таскали на допросы и проверяли, был ли кто-то младше 18. Вопрос самоцензуры и страха — это то, с чем мы на протяжении трех лет сталкивались каждую неделю», — пояснила она.

Что случилось с «Духом огня»?

О проблемах фестиваля после показа «Аутло» 23 октября написал программный директор «Духа огня» Борис Нелепо. Он рассказал, что за всю жизнь не помнит такого давления, которое было на них оказано после показа картины. «Весь фестиваль я провел с телефоном, по которому часами и часами общался с разными инстанциями», — вспомнил Нелепо. Он отметил, что при этом власти Ханты-Мансийского автономного круга, где проходит фестиваль, не обсуждали отмену показа.

По словам Нелепо, против «Аутло» начали выступать некие активисты, которые писали официальные письма властям, а в соцсетях говорили, что «москвичи везут разврат на чистую сибирскую землю». Эти люди даже вызвали на показ фильма полицию, которая однако не нашла никаких нарушений.

Нелепо считает, что затем активисты они написали детскому омбудсмену, что привело к проверке по линии Генеральной прокуратуры. «Когда тебя проверяет Генеральная прокуратура, это действительно очень страшно, потому что ты всегда неправ. Если к тебе пришли с проверкой, то это значит, что ты уже априори виноват. И во всем подозрителен», — подчеркнул Нелепо.

27 октября стало известно, что организатора «Духа огня» Ларису Журавлеву оштрафовали на 50 тысяч рублей за «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних». Об этом ей сообщил судебный пристав, по словам которого, в августе над ней состоялся суд, о котором она не знала.

Чибис предположила, что вряд ли гонения против фестиваля начали местные власти. «Я думаю, что это прекрасная история, когда кто-то сильно поусердствовал, может ему не понравился фильм, а может слишком понравился он и не понравились мы. Он написал заявление, на которое органы не могли не отреагировать. Если к тебе приходит заявление о нарушении закона, дальше начинается проверка и просто запустилась машина», — подчеркнула продюсерка.

Следующая цитата

В последние дни передовая общественность активно обсуждает режиссёрский дебют Ксении Ратушной “Аутло”: фильм, который по всем документам имеет право на прокат в РФ, встречает на своём пути много препятствий. Причина кажется очевидной: картина заявлена как первая российская ЛГБТК-драма. Однако всё оказывается не так просто, когда начинаешь в этой теме разбираться.

Отечественное квир-кино

История отечественного ЛГБТК-кино незавидна и не особо интересна. В СССР, где за мужеложство полагалась статья УК, говорить про однополую любовь (как и про многое другое) приходилось полунамёками. Обычно в качестве примера вспоминают травестийные танцы актёра Михаила Кузнецова в знаменитой сцене пира опричников из эйзенштейновского “Ивана Грозного” (1944 год). Для большинства этот эпизод кажется просто странным, а для некоторых “посвящённых” — намёком на близкие отношения опричника Фёдора Басманова и царя Иоанна (о чём можно прочитать даже в письмах Курбского и записках бывавших в то время на Руси иностранцев).

С развалом Советского Союза вседозволенность проникла во все сферы — и ЛГБТК-герои уже не особо скрывали свою природу. В 1993 году выходит фильм Юрия Павлова “Сотворение Адама”, где рассказывается о близких отношениях сотрудника конструкторского бюро и его ангела-хранителя. Несмотря на то, что главный герой в итоге возвращается к жене, понимает он, что умение любить для него открыл именно неземной друг. В этом фильме присутствует и первая из известных эротических гей-сцен в российском кино.

В 1994 году отечественное кино поднимает ещё более противоречивую тему трансгендерности в фильме Сергей Ливнева (сценариста “Ассы”) “Серп и Молот”. Советские учёные в секретных лабораториях превращают простую колхозницу Евдокию Кузнецову в метростроевца Евдокима Кузнецова. Правда, фантасмагоричный памфлет призван не показать жизнь и проблемы трансгендерных персон, а посредством этой необычной темы обличить глупость диктатуры сталинского режима. Смена пола в фильме Ливнева — просто яркая метафора, символизирующая создаваемого Сталиным нового человека, чьи интересы и желания ничто по сравнению с нуждами страны.

Неочевидные мотивы однополой любви, своей аккуратностью вполне наследующие традициям советского кино, можно заметить и в “Стране глухих” Валерия Тодоровского (1998). И именно этот фильм становится точкой невозврата для современного российского квир-кино. Почти десятилетие творческой свободы не дало ни одного внятного фильма на ЛГБТК-тематику, а рубеж веков будто бы негласно запретил впредь эту тему поднимать.

В последние 20 лет ЛГБТК-персонажи появлялись в отечественном кино и сериалах на второстепенных ролях, а показаны были либо пошло, либо стереотипно, либо смешно (а иногда и всё сразу). Геи в таких картинах обычно предстают безобидными и манерными стилистами (как Милко из “Не родись красивой”), а лесбиянки — это обиженные мужчинами дамы, решившие поэкспериментировать (“Вдох-выдох” 2006 года, “Интимные места” 2013 года). Среди всего этого изредка появлялись попытки серьёзно и уважительно рассказать об историях ЛГБТК-людей. В 2004-м вышла комедийная мелодрама Ольги Столповской и Дмитрия Троицкого “Я люблю тебя”, где главный герой разрывается между привлекательной телеведущей Верой и таким экзотичным калмыком Улюмжи. В 2013-м — “Зимний путь” Сергея Тарамаева и Любови Львовой — пока что единственная адекватная артхаусная ЛГБТК-драма о чувствах, возникших между утончённым студентом консерватории и гопником из провинции.

Кадры из фильма «Аутло»

К сожалению, российское квир-кино страдает либо оценочностью, либо нехваткой денег и таланта (особо выдающимся образчикам удаётся всё сразу). Среди такого скромного количества ЛГБТК-фильмов настоящим бриллиантом выглядит фильм Феликса Михайлова 2009-го года “Весельчаки”: истории пяти травести-артистов, рассказанные с юмором, уважением и душой, чего так часто не хватает многим российским фильмам. Впечатляет и актёрский состав: Вилле Хаапасало, Данила Козловский, Рената Литвинова, Ингеборга Дапкунайте, Алёна Бабенко и Иван Николаев. Несмотря на внешне преобладающую комедийную составляющую, картина поднимает и такие важные для квир-сообщества темы как гомофобия, ВИЧ, конфликты с родными и, конечно, принятие себя. “Весельчаки”, пожалуй, до сих пор остаются главным российским ЛГБТК-высказыванием в художественном кино.

ЛГБТ-драма или набор провокаций?

В талантливых и качественных произведениях последних лет: “Ученик” Кирилла Серебренникова 2016 года, “Человек, который удивил всех” Наташи Меркуловой и Алексея Чупова 2018 года, “Дылда” Кантемира Балагова 2019 года, квир-тематика проходит по касательной, но никогда не является основной. Несмотря на дискриминационную политику государства, российское общество как никогда готово к откровенному разговору об ЛГБТК в кино. Именно по этим причинам ещё год назад многие возлагали большие надежды на дебют Ксении Ратушной “Аутло”.

Средствами массовой информации фильм изначально позиционировался как первая российская ЛГБТК-драма, рискованный проект и чуть ли не манифест поколения. Своё путешествие картина начала с иностранных фестивалей, на которые, по признанию автора, рассчитана и была. Можно много рассуждать о подобной тактике, но режиссёра здесь оправдывают очевидные факторы: подобное кино в России не любят (если не правительственные организации, то массовый зритель и особенно общественные активисты). Давайте вспомним хотя бы о недавнем байопике про Элтона Джона “Рокетмен”, из которого для официального проката были вырезаны все упоминания о гомосексуальности главного героя. И тут стоит отметить, что не поощряют у нас обычно присутствие этой темы в громком мэйнстримном кино. С довольно широким прокатом у нас проходит каждый фильм Ксавье Долана, Франсуа Озона и многих других режиссёров, открыто демонстрирующих однополые отношения. Но это так называемое “кино не для всех”, о котором знают лишь синефилы и критики.

Первый показ “Аутло” (артхауса, всеми методами продвижения стремящегося в мэйнстрим) на земле российской состоялся в марте этого года в Ханты-Мансийске на фестивале кинематографических дебютов “Дух огня”. По словам авторов фильма и организаторов фестиваля, давление общественности было немыслимым. Причём речь идёт не об инстанциях власти, а именно об активных гражданах, которые писали петиции, организовывали протесты в соцсетях и даже вызвали полицию, проверявшую паспорта у всех, кто шёл на показ. Вскоре к организаторам пришли представители силовых структур с проверкой (как полагает директор фестиваля Борис Нелепо, активисты дописались до омбудсмена по правам детей), которые до нынешнего момента пытаются найти нарушения там, где их нет. Министерство культуры отозвало финансовую поддержку “Духа огня” и пригрозило его запрещением (хотя позже эту информацию опровергли). Полный возмущения, отчаяния и требований прекратить цензуру пост Нелепо был размещен в фейсбуке после того, как запланированный спецпоказ “Аутло” отменила Третьяковская галерея (вслед за “Октябрём” и “Президент-отелем”).

Нелепость и абсурдность некоторых бюрократических структур знакома всем. Как знакома и привычка перегибов на местах. Фильм получил прокатное удостоверение и вышел на экраны 29 октября, и ничего ужасного, в общем, не произошло. Небо не упало на землю. Можно вспомнить о том, что вызвавшая куда большее возмущение общественности и представителей власти “Матильда” Алексея Учителя вполне мирно прошла в кинотеатрах, хоть на некоторых сеансах и дежурили сотрудники полиции. Более того, без этой шумихи и выступлений Натальи Поклонской зрителей у фильма было бы куда меньше. Людей ведь всегда интересовало то, что пытаются запретить. Как интересовал запрещенный два года назад фильм Армандо Ианнуччи “Смерть Сталина”, у которого прокатное удостоверение отозвали за два дня до премьеры. Общественность возмущалась встающей на горло искусству цензуре, особо смелые прокатчики демонстрировали фильм почти подпольно, за что были оштрафованы, а на деле чёрт оказался не так страшен. Благодаря интернету, особо заинтересованные граждане фильм посмотрели — и оценили разве что способность высказываться открыто. Особых художественных ценностей у “творения” Ианнуччи обнаружено не было.

Очевидно, что любое артхаусное кино рассчитано на малый круг зрителей, а если там присутствует тематика ЛГБТК, то аудитория уменьшается в разы. Тут уже приходится искать пути популяризации. А каким бы преданным искусству не был автор, получить признание и денежную прибыль со своего произведения — перспектива заманчивая. И вот здесь уже стоит погрузиться в нюансы. Режиссёр “Аутло” Ксения Ратушная везде с заметной гордостью говорит о том, что в фильм вложены исключительно её финансы, заработанные (на минуточку!) в собственном PR-агентстве. Ратушная, как человек явно успешный, знает про вложение финансов и сопутствующие риски. А ещё знает, как зарабатывать на провокациях. В 2014 году её агентство прогремело спецпроектом для отслеживания курсов валют, но отследить там можно было не только банальные евро и доллар, но и цены на кокаин. Через несколько месяцев проект был заблокирован Роскомнадзором. Попутно клиентам стали предлагать услуги по ведению соцсетей после смерти, а последним проектом на сайте агентства значится как раз фильм “Аутло”. Стоит признать, что с PR-продуктом у создателей всё вышло успешно, но что можно сказать относительно художественной ценности ленты?

Картина начинается с динамично смонтированной оргии, в которой принимают участие представители разных возрастов, полов, профессий (можем заметить там и священника с мальчиком, которых из российской версии вырезали, и даже женщину с opening credits “Под покровом ночи” Тома Форда). Вообще разнообразных отсылок в фильме очень много: как прямых упоминаний вроде де Сада и его “Сало”, так и не всегда очевидных оммажей на Рёфна, Альмодовара, Долана, Пазолини и других. Вслед за оргией мы наблюдаем сцену в супермаркете, где заглавная героиня убивает сделавшую ей замечание женщину. В общем, в самом начале фильма все нарушаемые запреты уже обозначены. Последующие события шокируют куда в меньшей степени.

Читайте также:

  
• Абдуллах ибн масуд цитаты
  
• Соревнования цитаты и афоризмы
  
• Пушкин о байроне цитаты
  
• Ричард фрэнсис бертон цитаты
  
• Путин о суверенитете россии цитаты