Валентина терешкова захотела молока частушка
Обновлено: 16.11.2024
Мы знаем, что Несменяемый принял предложение депутата Валентины Терешковой о том, чтобы и впредь Сечин и компания безнаказанно олигаршили в России.
И вот, оказывается, в памяти определенного социального слоя Терешкова это не славный космонавт, а нечто очень позорное.
***
— Это как — помиловки?
— Ну, прошения о помиловании, на Валентину Терешкову или на правительство. Мол, раскаиваюсь, осознаю свое преступление, прошу сбавить срок. Все так пишут.
— И помогает?
— Ни хрена не помогает, особенно если на Валентину Терешкову. Она вообще стерва, это же она зэковскую форму ввела и нагрудные знаки.
Тут уже начинает галдеть все купе, да и соседи подают эмоциональные реплики. Потом я еще и еще буду убеждаться во всеобщей зэковской ненависти к председателю Комитета советских женщин Валентине Терешковой. Ну хоть бы раз за четыре с лишним года отсидки услышала я о ней что-то хорошее! Мне, конечно, поначалу совершенно непонятно — почему. Из объяснения, которое мне наперебой дают десять — двенадцать человек (все — из разных тюрем и лагерей — сговор исключен), вырисовывается примерно такая история.
Раньше все зэки были в своей одежде, и при Сталине, и при Хрущеве. Хрущев даже отменил было нагрудные знаки. Женщины, к тому же наголо небритые, в хрущевское время совсем были похожи на людей. В зонах даже мануфактура продавалась — шили себе что хотели. Пока Валентина Терешкова не посетила Харьковскую зону. Начальство, конечно, на полусогнутых, зэчек выстроили. И тут наша Валя развернулась:
— Как так, — говорит, — некоторые из них одеты лучше меня!
Нашла, кому позавидовать. И пошла возня — у всех зэчек все свое отобрали и ввели единую форму одежды, а уж какую одежду государство способно изобрести для заключенных — это ясно. Ввели нагрудные знаки, появиться без них — нарушение. Приказали повязываться косынками, без косынки — нарушение. И в строю, и на работе, везде вообще, только на ночь снимаешь. Волосы, конечно, портятся, а что поделаешь? Сапоги эти дурацкие! На Украине еще разрешают женщинам хоть летом в тапочках ходить, а в РСФСР — нет. Теплого ничего не положено, кроме носков и телогрейки. Так и стоишь зимой на проверке в коротенькой хлопчатой юбочке "установленного образца", мерзнешь, как собака. Мужикам — тем легче, у них хоть брюки с кальсонами. Зато теперь эстетические чувства Валентины Терешковой удовлетворены. Она может приезжать в Харьковскую зону (из нее, кстати, с перепугу сделали "показательную" и вконец замордовали там женщин всякими дисциплинарными ухищрениями). Она может приезжать в любую другую зону СССР с уверенностью, что никто не будет одет лучше нее. Все будут одеты одинаково плохо. Да здравствует коммунистическая законность! Примерно эту же историю я слышала потом от разных зэков в разные местах не менее тридцати раз.
Заключенные выражают ей свою благодарность частушками, из которых только одна не содержит впрямую нецензурных слов. Ее я процитирую, остальные придержу при себе, оберегая нравственность читателя.
Валентина Терешкова
Захотела молока,
Не попала под корову,
А попала под быка.
— Почему же на нее все-таки помиловки пишут?
— А дуры, вот и пишут, — отвечает мне знающая жизнь Варюха. — Все на что-то надеются: то на амнистию, то на помилование. Бывает, что и милуют под какой-нибудь праздник — так одну на сто тысяч. Я этих помиловок сроду не писала, а других дур хватает.
Из фб:
От Ilia Harit
Чайка и шоколад.
6 июня 77. Мне 20 лет, я младший сержант медслужбы и в качестве подарка доктор выписывает мне командировку в Москву на трое суток. Сажусь ночью в проходящий поезд в Бологом, утром выхожу на перрон Ленинградского вокзала и нос к носу сталкиваюсь с патрулем. Патруль проверяет документы, и начальник патруля, комендантский капитан с сизым носом требует- штанины подними. Поднимаю. Почему носки синие? Такие выдали товарищ капитан. В машину. Трое суток за нарушение формы одежды. Часа через два меня привозят в Алешкинские казармы, отбирают ремень и часы и выводной впихивает меня в камеру. В камере жутко воняет хлоркой. Глаза ест. Через маленькое зарешеченное грязное окно еле пробивается свет. Еще через час дверь скрежещет и в камеру втаскивают ефрейтора с окровавленным лицом. Выводной выходит, я помогаю парнишке сесть на скамью и осматриваю его. Зубы слева выбиты, осколки торчат из десен, рассечена бровь и сломана нижняя челюсть. Кто тебя, губари? Нет, Чайка мычит он. Какая? Терешкова. Как? Я в Звездном городке на КПП стоял. Убирал территорию. Та подошла, привязалась что сапоги в пыли. Я почистить не успел. Завела на КПП. Там ножка стула стояла. Она меня ей и начала херачить. Ее еле оттащил прапор. Так она мне пять суток впаяла и прапору трое. На гарнизонной губе не приняли, меня сюда свезли. Ефрейтор бледный и еле держится на ногах. Я начинаю молотить в дверь камеры. Выводной открывает кормушку-чего тебе? Еще трое суток захотел? У тебя арестованный сейчас помрет, не видишь? Мне то похер, а ты будешь пыхтеть. Дверь захлопывается. Еще через пять минут с топотом влетает карнач, выводной и полковник. Полкан пялится на меня-ты кто? Санинструктор. Задержан патрулем за нарушение формы одежды. Трое суток. Ну и что с ним? Я жму плечами-перелом челюсти наверное, сотрясение мозга, кровопотеря. Полкан карначу-подгоняй мою машину, грузи его туда и в Бурденко повезем. Блядь космическая, удружила. А с ним что? Карнач кивает на меня. Его в 15 камеру и после обеда на работу. После обеда меня и еще пятерых везут на Угрешку разгружать вагоны. Сигаретку я стреляю у конвоира, который объясняет что если найдут курево или спички при шмоне то срок добавят еще на трое суток. Так что курить только на работе. Вагон оказывается с шоколадом, и поняв службу мы тут же разбиваем ящик и сжираем его угостив и конвойного. Через полчаса все натурально покрываемся сыпью. Конвойный тоже. На вопрос не хочет ли он недельку откосить от службы в райских условиях радостно машет головой. Я говорю беги на станцию, вызывай скорую. Буханка прилетает через полчаса. Я говорю-сыпняк у нас. У меня в части призыв с Памира. Фельдшер подогретый шоколадом докладывает начальству и нас везут в первую инфекцию, где моя мама заведует отделением. Заведующей приемной, маминой подруге я объясняю ситуацию и нас развозят по боксам. Мамина лаборантка приносит сигареты, мы балдеем и наслаждаемся вольной жизнью и главврачиха увидев благостную картину из семи солдатиков покрытых сыпью беззлобно ругается и велит вколоть нам пипольфен и пожарить нам на дрищеблоке отбивные. В общем день варенья хоть хреново начался, но хорошо кончается. Заодно получил представление что такое губа и чем славна Чайка, она же Терешкова, народная героиня. Но на шоколад я потом лет пять смотреть не мог.
***
. К первому в мире полету женщины в космос в СССР готовилось пять девушек: Татьяна Кузнецова, Ирина Соловьева и Валентина Терешкова (все призваны на срочную службу в армию приказом 13.03.1962), и Жанна Ёркина и Валентина Пономарева (приказом от 03.04.1962).
Инициатива по отбору женщин прошла мимо Сергея Павловича Королева и вызвала у него явное отторжение, но он был вынужден подчиниться "воле партии".
27-29 ноября 1962 г. женская группа космонавтов сдала экзамены, к которым не была допущена только Кузнецова из-за проблем со здоровьем.
В своем дневнике руководитель подготовки космонавтов Н. П. Каманин отмечал, что
". любая из космонавток может выполнить полет на корабле "Восток". Из всех четверых только Терешкова не имеет высшего образования. Пономарева имеет более основательную теоретическую подготовку и способнее других. Соловьева по всем объективным данным наиболее физически и морально выносливее. Терешкова - активная общественница, способна хорошо выступать, пользуется большим авторитетом у всех, кто ее знает. У Ёркиной подготовленность по технике и физические возможности несколько ниже. но она настойчиво их улучшает. "
Терешкова нравилась Каманину, но окончательное решение о выборе женщины для первого полета в космос принимал лично Сергей Павлович Королев.
. Реально к полету в мае 1963 г. по разным причинам были готовы только три женщины: Терешкова, Пономарева и Соловьева. Перед заседанием Госкомиссии 10 мая 1963 г. Сергей Королев затребовал у медиков данные по менструальным циклам всех трех кандидаток. Из полученных им графиков выходило, что с медицинской точки зрения лететь должна Терешкова - это и было утверждено 10 мая в узком кругу.
Так 16 июня 1963 г. Валентина Терешкова стартовала в космос на космическом корабле "Восток-6".
Программа ее полета предусматривала 3-суточный полет, однако уже на следующий день с Терешковой случился нервный срыв, перешедший в истерику и панику. Она плакала, невнятно отвечала на вопросы с Земли и вообще вела себя неадекватно. Настолько, что после приземления на внутреннем стекле иллюминатора была обнаружена трещина от удара изнутри. Бортовой журнал она не вела, так как "сломались оба карандаша". Было принято решение сократить продолжительность ее полета и посадить "Восток-6" на 49-м витке, но Терешкова не смогла вручную выполнить нужную ориентацию корабля для выдачи тормозного импульса, чем очень сильно напрягла Центр управления. На 45-м витке уже летавшие космонавты вместе с замом Королева по системам управления Раушенбахом все вместе инструктировали Валентину Терешкову, успокаивая ее по радиосвязи. Ей с трудом, отвязавшись от кресла, удалось построить нужную ориентацию и удерживать ее 15 минут, чего хватило для срабатывания тормозной двигательной установки. В ходе спуска Терешкова вместо того, чтобы передавать устный доклад на одной частоте, передавала информацию об ориентации корабля, включении и выключении двигателя и ходе спуска по азбуке Морзе "на ключе" по другой частоте - в итоге ее два часа искали, т.к. она приземлилась не в расчетной точке посадки.
После посадки Валентины Терешковой Сергей Павлович Королев, смачно выматерившись, поклялся: "Пока я жив, ни одной 3.14. в космосе не будет!"
И слово свое сдержал, закрыв путь в космос более подготовленным и достойным Ирине Соловьевой и Валентине Пономаревой.
Меня познакомил с Терешковой писатель Леонид Жуховицкий. Это было больше 30 лет назад. Терешкова восседала в том самом особняке купца Морозова на Новом Арбате, который сейчас Путин отдал Медведеву в качестве отступного. Там помещалось Общество дружбы и культурной связи с зарубежными странами, которое Терешкова возглавляла. Ее туда назначил Горбачев, как только начал перестройку, перебросил с Комитета советских женщин, где она сидела предыдущие двадцать лет. Она и при нем, и при предыдущих трех генсеках была членом ЦК КПСС, членом Верховного Совета СССР и т.д. и т.п. То есть опытная сановница и заседальщица.
Жуховицкий писал о космонавтах и был знаком с Терешковой прямо с момента ее полета в космос. Терешкова, как я понял, хотела обзавестись знакомствами в перестроечной среде, а мы как раз были в числе основателей писательского движения "Апрель" и мелькали в прессе. Ее чуткий нос улавливал общественные настроения, и она в разговоре с нами всячески демонстрировала демократизм. Но это плохо получалось. Вокруг суетилось множество халдеев: помощница, референт, секретарь, спецбуфетчица. На приставном столике пыхтел тульский самовар, возле которого стояли свежайшие тульские же пряники (кажется, она депутатством была как-то связана с Тулой). Сервиз был огого, музейный. Алкоголя не было, так как Горбачев только что объявил сухой закон.
Разговор не сложился. У меня осталось впечатление, что она только что прилетела из космоса, где болталась двадцать лет. Она вообще, то есть реально вообще, полностью, абсолютно не понимала, как устроена жизнь вокруг. И это неудивительно: ее как посадили в правительственную "чайку" во Внуково по прилете с Байконура, так она из этой "чайки" не вылезала. Приставкин тут же начал прокачивать идеи, куда бы он по линии общества дружбы мог бы поехать за границу с целью пропаганды перестройки, халдеи эти идеи записывали в книжечку. Мы с Жуховицким скорее помалкивали. Терешкова же выпытывала у нас, где и какие заметные перестроечные собрания общественности планируются, она боялась упустить малейшую возможность посидеть в президиуме. Такое у меня и осталось впечатление от этой странной встречи: абсолютно мертвая внутри, скорее робот, а не человек. Иногда внутри включался магнитофончик, и оттуда неслось: "перестройка", "гласность", "новое мышление", "разоружение" и даже "борьба с привилегиями".
Буквально через пару недель я увидел ее на каком-то приеме, подошел на правах нового друга. Она не смогла меня вспомнить. Хотя и уделила время. И снова: "гласность", "новое мышление", "разоружение" и "борьба с привилегиями". Потом мы оказались за одним столом на новогоднем приеме во Дворце съездов уже при Ельцине, но там уже в магнитофон вложили другую кассету.
Следующая частушка
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Нет аккаунта? Зарегистрироваться Пишет Жерминааль ( anastassia_jm )2020-03-11 08:23:00 Жерминааль
anastassia_jm
2020-03-11 08:23:00
- Политика
- Отменить
(без темы)
Суд в городе Миассе Челябинской области отправил в СИЗО 40-летнего бездомного мужчину, который сушил носки над Вечным огнем. Сначала его обвиняли в…
Награды и медалки, разница
По поводу медалей. гр. шойгу, лавров на мозаике изображены с медалками. Герои России, не хухры мухры. А за какие подвиги награждены? Ни за какие. Им…
путь лаврова
Так что Лавров? Полюбовался на свою мозаичную физиономию в храме минобороны. Так. Что дальше? Сказанул что народ валом повалит на него…
Следующая частушка
Войти
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяАвторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяАнтисоветские частушки советского времени
Народное творчество советских лет:
Вот спасибо вам, чекисты —
Я и сам того не знал,
Что соленым помидором
Коммуниста расстрелял.
Я в ЧеКа мамашей клялся:
— Не виновен я ни в чем.
Поднажали и признался:
Триста лет я был царем.
За решетку посадили
Всех чекисты кулаков.
Землю их освободили
Для крапивы, лопухов.
В колхоз пошли -
Юбки новеньки,
Из колхоза шли -
Жопы голеньки.
Коммунисты отдыхают
На Кавказе и в Крыму,
А рабочих отправляют
На леченье в Колыму.
Колыма, Колыма,
Новая планета:
Двенадцать месяцев зима,
А остальное — лето!
Мой милёночек — чекист!
Этим я гордилася.
Поняла, что он за гад,
Когда отца лишилася.
Меня на свет из темноты
Вывели, крестьяночку!
Теперь ведут на расстрел
За «Барыню», «Цыганочку».
У миленка сто секретов
— Не расскажет ни о чем
Он работает, наверно,
У чекистов стукачом.
Меня били, колотили
Молодчики из ЧеКа:
Признавайся, где ты прятал
Молоко из-под быка!?
В ЧеКа эти идолы
Пять зубов мне выбили.
И за эти пять зубов
Получил я пять годов!
И за шкурку от арбуза
За решетку упекут,
А растащат полсоюза
— Виноватых не найдут!
Мальчик просит папу, маму:
— Дайте сахару к чайку.
— Замолчи, троцкист поганый!
Отведу тебя в ЧеКу
Брюхом с голоду урча,
Я глядел на Ильича -
Ничего себе, лежит:
Не-то турок, не-то жид!
На заборе - чёрный кот,
Под забором - мышка:
Вот поднимется народ -
Коммунистам крышка!
Параход плывёт -
Волны кольцами!
Будем рыб кормить
Комсомольцами!
Пароход плывёт -
Да мимо пристани!
Будем рыб кормить
Коммунистами!
Валентина Терешкова
За полет космический
Получила от Хрущева
Хуй автоматический.
Прощай скука, прощай грусть -
Я на Фурцевой женюсь
Буду тискать сиськи я
Самые марксисткия!
Шла корова из колхоза,
Слезы капали на нос.
Отрубите хвост и роги -
Не пойду боле в колхоз!
Как на киевском вокзале
обокрали пищетрест
А на двери написали
"кто не пиздит - тот не ест"
До чего дошла наука,
В космос полетела сука.
И приветствует с небес
Мать свою - КПСС.
Удивляется народ:
Что нам партия дает?
Ну а партия не блядь,
Всем она не может дать.
Насмешили всю Европу,
Показали простоту.
Десять лет лизали жопу,
Оказалось что не ту.
Мы живем забот не зная,
Гордо движемся вперед,
Наша партия родная
Нам другую подберет.
Следующая частушка
Мы знаем, что Несменяемый принял предложение депутата Валентины Терешковой о том, чтобы и впредь Сечин и компания безнаказанно олигаршили в России.
И вот, оказывается, в памяти определенного социального слоя Терешкова это не славный космонавт, а нечто очень позорное.
***
— Это как — помиловки?
— Ну, прошения о помиловании, на Валентину Терешкову или на правительство. Мол, раскаиваюсь, осознаю свое преступление, прошу сбавить срок. Все так пишут.
— И помогает?
— Ни хрена не помогает, особенно если на Валентину Терешкову. Она вообще стерва, это же она зэковскую форму ввела и нагрудные знаки.
Тут уже начинает галдеть все купе, да и соседи подают эмоциональные реплики. Потом я еще и еще буду убеждаться во всеобщей зэковской ненависти к председателю Комитета советских женщин Валентине Терешковой. Ну хоть бы раз за четыре с лишним года отсидки услышала я о ней что-то хорошее! Мне, конечно, поначалу совершенно непонятно — почему. Из объяснения, которое мне наперебой дают десять — двенадцать человек (все — из разных тюрем и лагерей — сговор исключен), вырисовывается примерно такая история.
Раньше все зэки были в своей одежде, и при Сталине, и при Хрущеве. Хрущев даже отменил было нагрудные знаки. Женщины, к тому же наголо небритые, в хрущевское время совсем были похожи на людей. В зонах даже мануфактура продавалась — шили себе что хотели. Пока Валентина Терешкова не посетила Харьковскую зону. Начальство, конечно, на полусогнутых, зэчек выстроили. И тут наша Валя развернулась:
— Как так, — говорит, — некоторые из них одеты лучше меня!
Нашла, кому позавидовать. И пошла возня — у всех зэчек все свое отобрали и ввели единую форму одежды, а уж какую одежду государство способно изобрести для заключенных — это ясно. Ввели нагрудные знаки, появиться без них — нарушение. Приказали повязываться косынками, без косынки — нарушение. И в строю, и на работе, везде вообще, только на ночь снимаешь. Волосы, конечно, портятся, а что поделаешь? Сапоги эти дурацкие! На Украине еще разрешают женщинам хоть летом в тапочках ходить, а в РСФСР — нет. Теплого ничего не положено, кроме носков и телогрейки. Так и стоишь зимой на проверке в коротенькой хлопчатой юбочке "установленного образца", мерзнешь, как собака. Мужикам — тем легче, у них хоть брюки с кальсонами. Зато теперь эстетические чувства Валентины Терешковой удовлетворены. Она может приезжать в Харьковскую зону (из нее, кстати, с перепугу сделали "показательную" и вконец замордовали там женщин всякими дисциплинарными ухищрениями). Она может приезжать в любую другую зону СССР с уверенностью, что никто не будет одет лучше нее. Все будут одеты одинаково плохо. Да здравствует коммунистическая законность! Примерно эту же историю я слышала потом от разных зэков в разные местах не менее тридцати раз.
Заключенные выражают ей свою благодарность частушками, из которых только одна не содержит впрямую нецензурных слов. Ее я процитирую, остальные придержу при себе, оберегая нравственность читателя.
Валентина Терешкова
Захотела молока,
Не попала под корову,
А попала под быка.
— Почему же на нее все-таки помиловки пишут?
— А дуры, вот и пишут, — отвечает мне знающая жизнь Варюха. — Все на что-то надеются: то на амнистию, то на помилование. Бывает, что и милуют под какой-нибудь праздник — так одну на сто тысяч. Я этих помиловок сроду не писала, а других дур хватает.
Из фб:
От Ilia Harit
Чайка и шоколад.
6 июня 77. Мне 20 лет, я младший сержант медслужбы и в качестве подарка доктор выписывает мне командировку в Москву на трое суток. Сажусь ночью в проходящий поезд в Бологом, утром выхожу на перрон Ленинградского вокзала и нос к носу сталкиваюсь с патрулем. Патруль проверяет документы, и начальник патруля, комендантский капитан с сизым носом требует- штанины подними. Поднимаю. Почему носки синие? Такие выдали товарищ капитан. В машину. Трое суток за нарушение формы одежды. Часа через два меня привозят в Алешкинские казармы, отбирают ремень и часы и выводной впихивает меня в камеру. В камере жутко воняет хлоркой. Глаза ест. Через маленькое зарешеченное грязное окно еле пробивается свет. Еще через час дверь скрежещет и в камеру втаскивают ефрейтора с окровавленным лицом. Выводной выходит, я помогаю парнишке сесть на скамью и осматриваю его. Зубы слева выбиты, осколки торчат из десен, рассечена бровь и сломана нижняя челюсть. Кто тебя, губари? Нет, Чайка мычит он. Какая? Терешкова. Как? Я в Звездном городке на КПП стоял. Убирал территорию. Та подошла, привязалась что сапоги в пыли. Я почистить не успел. Завела на КПП. Там ножка стула стояла. Она меня ей и начала херачить. Ее еле оттащил прапор. Так она мне пять суток впаяла и прапору трое. На гарнизонной губе не приняли, меня сюда свезли. Ефрейтор бледный и еле держится на ногах. Я начинаю молотить в дверь камеры. Выводной открывает кормушку-чего тебе? Еще трое суток захотел? У тебя арестованный сейчас помрет, не видишь? Мне то похер, а ты будешь пыхтеть. Дверь захлопывается. Еще через пять минут с топотом влетает карнач, выводной и полковник. Полкан пялится на меня-ты кто? Санинструктор. Задержан патрулем за нарушение формы одежды. Трое суток. Ну и что с ним? Я жму плечами-перелом челюсти наверное, сотрясение мозга, кровопотеря. Полкан карначу-подгоняй мою машину, грузи его туда и в Бурденко повезем. Блядь космическая, удружила. А с ним что? Карнач кивает на меня. Его в 15 камеру и после обеда на работу. После обеда меня и еще пятерых везут на Угрешку разгружать вагоны. Сигаретку я стреляю у конвоира, который объясняет что если найдут курево или спички при шмоне то срок добавят еще на трое суток. Так что курить только на работе. Вагон оказывается с шоколадом, и поняв службу мы тут же разбиваем ящик и сжираем его угостив и конвойного. Через полчаса все натурально покрываемся сыпью. Конвойный тоже. На вопрос не хочет ли он недельку откосить от службы в райских условиях радостно машет головой. Я говорю беги на станцию, вызывай скорую. Буханка прилетает через полчаса. Я говорю-сыпняк у нас. У меня в части призыв с Памира. Фельдшер подогретый шоколадом докладывает начальству и нас везут в первую инфекцию, где моя мама заведует отделением. Заведующей приемной, маминой подруге я объясняю ситуацию и нас развозят по боксам. Мамина лаборантка приносит сигареты, мы балдеем и наслаждаемся вольной жизнью и главврачиха увидев благостную картину из семи солдатиков покрытых сыпью беззлобно ругается и велит вколоть нам пипольфен и пожарить нам на дрищеблоке отбивные. В общем день варенья хоть хреново начался, но хорошо кончается. Заодно получил представление что такое губа и чем славна Чайка, она же Терешкова, народная героиня. Но на шоколад я потом лет пять смотреть не мог.
***
. К первому в мире полету женщины в космос в СССР готовилось пять девушек: Татьяна Кузнецова, Ирина Соловьева и Валентина Терешкова (все призваны на срочную службу в армию приказом 13.03.1962), и Жанна Ёркина и Валентина Пономарева (приказом от 03.04.1962).
Инициатива по отбору женщин прошла мимо Сергея Павловича Королева и вызвала у него явное отторжение, но он был вынужден подчиниться "воле партии".
27-29 ноября 1962 г. женская группа космонавтов сдала экзамены, к которым не была допущена только Кузнецова из-за проблем со здоровьем.
В своем дневнике руководитель подготовки космонавтов Н. П. Каманин отмечал, что
". любая из космонавток может выполнить полет на корабле "Восток". Из всех четверых только Терешкова не имеет высшего образования. Пономарева имеет более основательную теоретическую подготовку и способнее других. Соловьева по всем объективным данным наиболее физически и морально выносливее. Терешкова - активная общественница, способна хорошо выступать, пользуется большим авторитетом у всех, кто ее знает. У Ёркиной подготовленность по технике и физические возможности несколько ниже. но она настойчиво их улучшает. "
Терешкова нравилась Каманину, но окончательное решение о выборе женщины для первого полета в космос принимал лично Сергей Павлович Королев.
. Реально к полету в мае 1963 г. по разным причинам были готовы только три женщины: Терешкова, Пономарева и Соловьева. Перед заседанием Госкомиссии 10 мая 1963 г. Сергей Королев затребовал у медиков данные по менструальным циклам всех трех кандидаток. Из полученных им графиков выходило, что с медицинской точки зрения лететь должна Терешкова - это и было утверждено 10 мая в узком кругу.
Так 16 июня 1963 г. Валентина Терешкова стартовала в космос на космическом корабле "Восток-6".
Программа ее полета предусматривала 3-суточный полет, однако уже на следующий день с Терешковой случился нервный срыв, перешедший в истерику и панику. Она плакала, невнятно отвечала на вопросы с Земли и вообще вела себя неадекватно. Настолько, что после приземления на внутреннем стекле иллюминатора была обнаружена трещина от удара изнутри. Бортовой журнал она не вела, так как "сломались оба карандаша". Было принято решение сократить продолжительность ее полета и посадить "Восток-6" на 49-м витке, но Терешкова не смогла вручную выполнить нужную ориентацию корабля для выдачи тормозного импульса, чем очень сильно напрягла Центр управления. На 45-м витке уже летавшие космонавты вместе с замом Королева по системам управления Раушенбахом все вместе инструктировали Валентину Терешкову, успокаивая ее по радиосвязи. Ей с трудом, отвязавшись от кресла, удалось построить нужную ориентацию и удерживать ее 15 минут, чего хватило для срабатывания тормозной двигательной установки. В ходе спуска Терешкова вместо того, чтобы передавать устный доклад на одной частоте, передавала информацию об ориентации корабля, включении и выключении двигателя и ходе спуска по азбуке Морзе "на ключе" по другой частоте - в итоге ее два часа искали, т.к. она приземлилась не в расчетной точке посадки.
После посадки Валентины Терешковой Сергей Павлович Королев, смачно выматерившись, поклялся: "Пока я жив, ни одной 3.14. в космосе не будет!"
И слово свое сдержал, закрыв путь в космос более подготовленным и достойным Ирине Соловьевой и Валентине Пономаревой.
Меня познакомил с Терешковой писатель Леонид Жуховицкий. Это было больше 30 лет назад. Терешкова восседала в том самом особняке купца Морозова на Новом Арбате, который сейчас Путин отдал Медведеву в качестве отступного. Там помещалось Общество дружбы и культурной связи с зарубежными странами, которое Терешкова возглавляла. Ее туда назначил Горбачев, как только начал перестройку, перебросил с Комитета советских женщин, где она сидела предыдущие двадцать лет. Она и при нем, и при предыдущих трех генсеках была членом ЦК КПСС, членом Верховного Совета СССР и т.д. и т.п. То есть опытная сановница и заседальщица.
Жуховицкий писал о космонавтах и был знаком с Терешковой прямо с момента ее полета в космос. Терешкова, как я понял, хотела обзавестись знакомствами в перестроечной среде, а мы как раз были в числе основателей писательского движения "Апрель" и мелькали в прессе. Ее чуткий нос улавливал общественные настроения, и она в разговоре с нами всячески демонстрировала демократизм. Но это плохо получалось. Вокруг суетилось множество халдеев: помощница, референт, секретарь, спецбуфетчица. На приставном столике пыхтел тульский самовар, возле которого стояли свежайшие тульские же пряники (кажется, она депутатством была как-то связана с Тулой). Сервиз был огого, музейный. Алкоголя не было, так как Горбачев только что объявил сухой закон.
Разговор не сложился. У меня осталось впечатление, что она только что прилетела из космоса, где болталась двадцать лет. Она вообще, то есть реально вообще, полностью, абсолютно не понимала, как устроена жизнь вокруг. И это неудивительно: ее как посадили в правительственную "чайку" во Внуково по прилете с Байконура, так она из этой "чайки" не вылезала. Приставкин тут же начал прокачивать идеи, куда бы он по линии общества дружбы мог бы поехать за границу с целью пропаганды перестройки, халдеи эти идеи записывали в книжечку. Мы с Жуховицким скорее помалкивали. Терешкова же выпытывала у нас, где и какие заметные перестроечные собрания общественности планируются, она боялась упустить малейшую возможность посидеть в президиуме. Такое у меня и осталось впечатление от этой странной встречи: абсолютно мертвая внутри, скорее робот, а не человек. Иногда внутри включался магнитофончик, и оттуда неслось: "перестройка", "гласность", "новое мышление", "разоружение" и даже "борьба с привилегиями".
Буквально через пару недель я увидел ее на каком-то приеме, подошел на правах нового друга. Она не смогла меня вспомнить. Хотя и уделила время. И снова: "гласность", "новое мышление", "разоружение" и "борьба с привилегиями". Потом мы оказались за одним столом на новогоднем приеме во Дворце съездов уже при Ельцине, но там уже в магнитофон вложили другую кассету.
Читайте также: