Путин и лукашенко частушки
Обновлено: 25.04.2024
Владимир Путин и глава Белоруссии Александр Лукашенко провели встречу в Сочи, в ходе которой было решение помочь белорусскому правительству финансово - выделить 1,5 млрд долларов. Пользователи отметили поведение руководителей двух государств в процессе переговоров и создали огромное количество фотожаб, используя кадры с них.
Следующая частушка
Бесплатно скачать Частушки Про Лукашенко в mp3. Мы нашли 39 песен для скачивания, рекомендуем загрузить первый файл Лукашенко ставят на тариф за отказ от объединения Заповедник выпуск 108 сюжет 1.mp3 размером 4.04 MB
Лукашенко ставят на тариф за отказ от объединения Заповедник выпуск 108 сюжет 1.mp3
Следующая частушка
Спустя ровно год после президентских выборов в Белоруссии глава государства Александр Лукашенко проводит «Большой разговор» с прессой и общественностью. Он рассказал о политическом кризисе, новой конституции, интеграции с Россией, отношениях с Западом и собственной диктатуре. Лучшие цитаты Лукашенко собрала в своем материале «Лента.ру».
«Когда последний олигарх в России признает Крым и начнет поставлять туда продукцию, за мной дело не заржавеет».
«Они [украинцы] взвыли: "Лукашенко полетит в Крым через Россию!" Так я ж через Украину не могу полететь. Безумцы».
«Мы остались вдвоем — Белоруссия и Россия».
«Что, еще одна головная боль нужна России? Нет! Чтобы интегрироваться, развивать промышленную интеграцию, не надо кого-то включать в состав».
«Мы никогда не были против теснейшего союза, но вы нас всегда держали на расстоянии».
«Если мы в союзе, если видим перспективу, надо выравнивать цены и там, и здесь».
«Мы не просим низких цен. Мы равных цен хотим».
«Если бы нам россияне помогли дополнительно через Евразийский банк. Были бы благодарны исключительно в связи с пандемией».
«Налоговый маневр надо обсчитать и компенсировать».
«Они правильно боятся Лукашенко и Путина. Мы не из трусливого десятка».
«Мы прошли серьезное испытание на национальное единство».
«Мы провели выборы в условиях тотальной гласности и демократизации политической жизни».
«Одни готовились к справедливым и честным выборам, а другие к перевороту».
«У меня трое сыновей, которые прекрасно владеют оружием. А за мной стоят еще несколько сотен преданнейших людей. Таких, как я. И нам бы хватило, чтобы навести порядок. Но это была бы кровь. Этого нельзя было допустить».
«За меня в стране никогда не голосовало примерно 10 процентов населения. Это были люди, которым я неприемлем с первых выборов, потому что они мне проиграли выборы — эти националистически настроенные, с фашиствующим ядром».
«Там люди, которые хотят суверенитета и независимости. И прежде всего от России. И это в лучшем случае. А ближе к ядру — там фашиствующие».
«Какие это мирные акции — взрывы, петарды и прочее? Скажете, что это в ответ на "жестокость"? Да нет, они принесли их туда. Еще этой "жестокости" не было. Заточки, ножи, прочая взрывчатка».
«Никаких репрессий не было, и не будет в моей стране никаких репрессий. Я не стрелял себе в ногу, а тем более в голову. Развернуть в Беларуси репрессии — это самого себя застрелить».
«Нам скрывать нечего, мы должны провести референдум открыто, честно, по конституции. Может, нам придется что-то поправлять еще. Исправим. Все сделаем демократично, чтобы комар носа не подточил».
«Если там кто-то и был с синяками, так они получили на улице, когда они ринулись на внутренние войска и ОМОН».
«Если бы мы во время протестов проявили слабину, нас бы исполосовали. В результате началась бы новая мировая война».
«Легитимность - это результат выборов. Потому мою легитимность нужно связывать с результатами выборов, а не с жестокостью после выборов».
«Я дал команду - не ищите виновных, поставить всех на место без стрельбы».
«Мне нужна была война? Мне, наоборот, на пользу было, чтобы было тихо».
«Кто не хотел быть побитым, он не был на Окрестина (следственный изолятор, где пытали задержанных во время протестов — прим. «Ленты.ру»)».
«Окрестина не санаторий. Точка».
«А что милиционерам оставалось делать? Вот тех, кто ринулся их бить, сводить счеты, там и мочканули».
«Сегодня Белоруссия оказалась в фокусе внимания всего мира. Замечу только, что не по своей воле».
«Если нас достанут очень сильно — мы отреагируем. Что мы и делаем».
«Прежде чем вводить против нас какие-то меры, надо просто думать».
«Если они перейдут уж слишком сильно красную черту, мы с ними вообще и на эту тему разговаривать не будем. К чему это может привести? Пример — нелегальная миграция».
«Не надо браться за санкционные топоры и вилы».
«Мы не встанем на колени. Хватит. Нас ставили на колени. А кто не вставал, того уничтожали — каждого третьего — в середине прошлого века. Кто этого не знает, приезжайте чаще — мы вам расскажем».
«Для того чтобы диктовать в мире, надо иметь соответствующий ресурс. У нас этого ресурса нет. Поэтому я никогда ничего не диктовал и диктовать не собираюсь».
«Правят в этом мире откровенные ложь, хайп, хейт, буллинг, троллинг и прочие коммуникативные новации».
Следующая частушка
После многочисленных фальстартов Москва и Минск наконец слились в едином интеграционном экстазе. Или все-таки еще не слились? На прошедшей поздним вечером в четверг пресс-конференции президенты России и Белоруссии выступали единым фронтом, но акценты при этом расставляли все-таки несколько по-разному. Путин: «Мы сложили пазл», Лукашенко: « Не все узлы развязаны». Путин: «Все согласовано», Лукашенко: «Надо еще отшлифовать». Такова специфика российско-белорусской интеграции, которая всегда напоминала и по-прежнему напоминает погоню за линией горизонта. Ты стремительно несешься вперед, но то же самое делает и линия горизонта. Ты прибавляешь ход и она тоже его прибавляет.
Впрочем, довольно общефилософских размышлений. Поговорим лучше о том, чего удалось и чего не удалось добиться на данном конкретном российско-белорусском рандеву на высшем уровне. Не претендуя на лавры физиогномиста, хочу заметить: Александр Лукашенко во время общения с журналистами в Кремле выглядел не слишком счастливым или, по меньшей мере, не полностью удовлетворенным. Готов выдвинуть версию о причинах такого неполного удовлетворения. Путин как о большой уступке с российской стороны объявил о том, что Москва не будет индексировать цены на газ для Белоруссии. Цена на голубое топливо для Минска составит в 2022 128,5 долларов за тысячу кубометров. Это, конечно, сильно меньше, чем цена газа для Европы, которую тоже обнародовал ВВП — 650 долларов. Но это по-прежнему больше, чем внутрироссийские цены на газ, которые составляют в районе граничащей с Белоруссией Смоленской области около 80 долларов. Короче, добиться осуществления своей голубой мечты ( голубой — в смысле единых цен на голубое топливо) Александру Григорьевичу так и не удалось. Интеграция интеграцией, а цены на газ несколько врозь. Возможно, что-то изменится после 1 декабря 2023 года, когда будет подписан договор об объединении рынка газа России и Белоруссии.
Теперь про 28 программ по Союзному государству, которые «согласованы, но еще не отшлифованы». Главный вопрос здесь на самом деле не в этой двусмысленной «шлифовке», которая, как мы хорошо знаем из прошлого российского опыта договоренностей с Лукашенко, может означать все что угодно. Главный вопрос здесь в том, что эти самые 28 программ — это еще не экономика. Это пока лишь правовой каркас будущих хозяйственных взаимоотношений двух стран, который может быть наполнен реальным экономическим содержанием, а может быть и не наполнен. Например, две страны договорились о « гармонизации промышленной политики». Но есть ли четкая промышленная политика в России? И есть ли осмысленная промышленная политика? Есть ли нам что гармонизировать?
Правильная и очень разумная позиция — позиция, основанная в том числе и на том, что экономические интеграционные договоренности, достигнутые между Россией и Белоруссией на высшем политическом уровне, часто буксуют на этапе их конкретного выполнения. И дело здесь вовсе не в чьей-то злой воле. Дело здесь в принципиальной разнице экономических систем двух стран. Хотя с лингвистической точки зрения, нас по-прежнему объединяет великий могучий русский язык, с экономической точки зрения, мы как будто отвечаем на речь на африканском языке суахили репликами на языке коренных жителей Новой Зеландии маори. И снова я пытаюсь усмирить свой негативизм. И поправляю себя: если что-то не получалось в прошлом, это еще совсем не значит, что то же самое обязательно произойдет и в будущем.
В кредитных контрактах и страховых договорах самое важное часто указано, фигурально выражаясь, «мелким шрифтом». То же самое относится и к договоренностям на межгосударственном уровне. Опираясь только на заявления двух президентов, составить устойчивое и полное представление об этом «мелком шрифте» пока невозможно. Надо ждать момента, когда для анализа будет доступен больший объем информации и только потом делать окончательные выводы. Пока же поделюсь выводами неокончательными. Ничего сверхсудьбоносного или сверхпрорывного в российско-белорусских отношениях не произошло.
«Это нас не касается. Это не наша граница, а граница Белоруссии» - прокомментировав подобным образом терки официального Минска с его европейскими соседями из-за устроенного Лукашенко «зеленого коридора» для желающих попасть в ЕС мигрантов из стран третьего мира, Путин де-факто подыграл президенту Белоруссии. Мол, хотите, чтобы через вашу границу «в промышленном количестве» не сыпались афганцы? Наступайте тогда на горло собственной песне и вместо декоративного «президента Тихановской» имейти дело с настоящим минским лидером. Я вас снимать с крючка не собираюсь! Но одновременно в такой удобной и комфортной для Лукашенко позиции содержится и не слишком приятная для некоторых мечтателей в Москве «сермяжная правда». Россия и Белоруссия — это по-прежнему два разных государства, чьи дела касаются друг друга лишь отчасти. Вопрос лишь в том, насколько именно отчасти.
Читайте также: