Шутки в древней руси

Обновлено: 04.11.2024

Насколько же изменился юмор за какие-то 100-150 лет. Задумалась вот, а как будут смотреть на наши шутки и анекдоты наши потомки, ну эдак лет через 100? Неужто так же, как мы сейчас в недоумении смотрим на анекдоты прошлого и зачастую даже не понимаем с чего тут можно было закатываться и надрывать живот. Однако, наши предки смеялись, кто в усы и бороду, кто стыдливо закрывал платочком звонкий женский смех, ну а кто-то наверное и просто ржал во весь голос. И эти анекдоты переходили из уста в уста.

Изъ одного зоопарка убѣжали три льва и разбрелись по разнымъ странамъ, договорившись черезъ годъ встрѣтиться. Когда же встрѣча состоялась, два льва шатались отъ истощенія, а третій былъ на диво тучный и сытый. Одинъ дистрофикъ сказалъ: "Я былъ въ Америкѣ и чуть не подохъ отъ голода, ибо тамъ банки съ консервами, но я такъ и не научился ихъ открывать". - "А я, - признался второй тощій, - жилъ въ Англіи, гдѣ пудинги и овсяная каша, такъ что едва унесъ оттуда ноги". Зато третій, очень жирный, началъ смѣяться: "А я, друзья, вернулся изъ матушки Россіи.. . вотъ гдѣ сытно! Каждый день я съѣдалъ по одному генералу, но ихъ въ Россіи такъ много, что.. . даже не замѣтили ихъ исчезновенія.

- Пожалуйста, что-нибудь отъ боли въ печени! - проситъ посѣтитель аптеки.
- Пилюли Пудкинса всего лучше, - говоритъ аптекарь.
- Нѣтъ, только не это.
- Почему!?
- Видите ли. Я и есть самъ Пудкинсъ

Непріятель врывается въ городъ, грабятъ, насилуютъ женщинъ. - Ради Бога, - умоляетъ дочь, - дѣлайте со мной что хотите, только не трогайте старушку-мать. Мамаша выскакиваетъ изъ сосѣдней комнаты: - Что значитъ не трогайте!? Война такъ война!

Офицеръ говоритъ денщику: — Вотъ тебѣ, Иванъ, рубль. Сходи въ городъ, найди себѣ бабу, только смотри, чтобы здоровая была. Возвращается денщикъ на слѣдующее утро. Офицеръ у него спрашиваетъ: — Ну что, нашелъ себѣ бабу, здоровая была? — Такъ точно, ваше высокоблагородіе, еле рубль отнялъ

***

- Вообразите господа! Я себѣ нашелъ очень хорошую дачку: гостиная, столовая, спальня, кабинетъ. И такъ удобно - всѣ въ одной комнатѣ.

— Вятскій?
— Вятскій.
— Знаю вашихъ! У васъ поселокъ ѣсть такой и рѣчка — Тужа.
— Ну ѣсть. — А еще ѣсть рѣчки Пержа и Воя. — И такіе ѣсть.
— Ну такъ вотъ, я къ вамъ въ гости пріѣду: за Тужу, за Пержу, за Вою.

Пушкинъ и Лермонтовъ пошли на балъ. Сидятъ и кушаютъ арбузы. Лермонтовъ съѣстъ ломоть, а корку подкладываетъ Пушкину. А потомъ и говоритъ: «Господа! Вы посмотрите, какой Пушкинъ обжора! Вонъ сколько у него корокъ!» А Пушкинъ отвѣчаетъ: «Господа! Вы гляньте, какой обжора Лермонтовъ! Онъ даже корки свои съѣлъ!»

На рейдѣ въ Кронштадтѣ стояла эскадра. Случайно рядомъ съ крейсеромъ "Рюрикъ" находился военный пароходъ "Ижора". Жена Александра III, Марія Ѳедоровна, лорнируя суда смѣшавъ русское "РЪ" съ французскимъ "ПЪ", на своемъ ломаномъ языкѣ громогласно прочитала:
– "Пюпикъ!".
– Пожалуйста, не читай громко слѣдующаго заглавія, – поспѣшно сказалъ Александръ III.

- Что это вы, Иванъ Аѳанасьевичъ, такой радостный? Кого-нибудь ожидаете?
- Очень ожидаю. Отъѣзда тещи ожидаю.

Объявленіе въ больницѣ: "Въ кабинетѣ №2 можно сдѣлать гигіеническое обрѣзаніе. Оффиціальный спонсоръ и партнеръ - пельмени "Загадка""

На рынкѣ
- А что, у васъ бычокъ свѣжій, еще живой?
- Нѣтъ, онъ ужѣ умеръ.
- То-то я удивляюсь на цѣну - вы ему на похороны собираете?

- Знаете сударь, а вотъ Александръ III на балу утверждалъ, что спортъ очень полезенъ для организма.
- Ну что вы, сударь, что вы. Если бы спортъ былъ дѣйствительно полезенъ, на каждомъ турникѣ висѣло бы по пять евреевъ.

На балу
- Нынче всѣ стало такъ дорого, что скоро намъ придется ходить нагими. - Ахъ, сударыня,- обрадовались мужчины,- это было бы самымъ лучшимъ нарядомъ.

Рѣшила помѣщица узнать, какъ живутъ ея крѣпостныя крестьяне. Пріѣхала въ деревню. Староста собралъ сходъ. Барыня спрашиваетъ:
— Какъ живете, крестьяне?
— Хорошо, барыня, живемъ, хорошо.
— А что вы ѣдите на первое?
— Щи, барыня, щи.
— А на второе?
— Кашу, барыня, кашу.
— А на третье?
— Всё, барыня, болѣе ничего не ѣдимъ.
— А десертъ?
— А это ужъ, барыня, кому гдѣ приспичитъ.

Рѣшилъ какъ-то государь въ деревню съѣздить. Ѣдетъ въ экипажѣ, смотритъ кузня, а въ ней кузнецъ держитъ щипцами раскаленную подкову.
— Боже, какая она горячая! — восхищается государь
— Да нѣтъ! — говоритъ кузнецъ. — Дадите червонецъ, такъ я ея языкомъ оближу.
— Да будетъ вамъ! Пожалѣйте свой языкъ! — Но въ предвкушеніи необычнаго зрѣлища потянулъ кузнецу червонецъ.
Кузнецъ облизалъ червонецъ и положилъ въ карманъ.

Травятъ два крестьянина колорадскаго жука. — Слухай, Микола, — говоритъ одинъ.
— А жуки отъ этой отравы дохнуть будутъ?
— Насчетъ дохнуть — не знаю, но того здоровья, что сейчасъ, у нихъ ужѣ точно не будетъ.

— О, какой прекрасный видъ! — восторгается баринъ. — Я бы не промѣнялъ его ни на какой другой!
— Возможно, — отвѣтилъ крестьянинъ, — но если бы вы этотъ видъ должны были пахать, засѣвать, боронить, косить, убирать, тогда бы вы смотрѣли на него иначе.

Неграмотный крестьянинъ попросилъ управщика написать письмо его брату. Послѣднюю фразу письма онъ сказалъ очень громко:
— Напиши еще: — Передайте привѣтъ моему дорогому дядюшкѣ.
— Чего это ты раскричался?
— Такъ вѣдь мой дорогой дядюшка глухой!

Однажды императоръ встрѣтилъ крестьянина и удивился, насколько этотъ крестьянинъ похожъ на него. Государь и спрашиваетъ
— Скажи—ка, крестьянинъ, не прислуживала ли случайно твоя мать во дворцѣ?
— Нѣтъ, Ваше величество. Но мой отецъ прислуживалъ.

Царскій агрономъ говоритъ старому крестьянину:
— Вы обрабатываете свой участокъ устарѣвшими методами! Я удивлюсь, если вы получите съ этого дерева хотя бы десять килограммовъ яблокъ!
— Я тоже, вѣдь это же груша!

Закончилась у крестьянина рожь, рѣшилъ пойти у барина въ долгъ взять. Подходитъ къ дому, а тамъ баринъ крышу ладитъ. Крестьянинъ ему оретъ:
- Баринъ, одолжи мнѣ мѣшокъ ржи! Черезъ пару недѣль отдамъ.
Баринъ:
- Поди зайди внутрь, тамъ жена спитъ. Разбуди и спроси у нея. Скажи что я разрѣшилъ.
Крестьянинъ заходитъ внуть и начинаетъ будить жену барина:
- Барыня, барыня, проснитесь. Баринъ сказалъ чтобъ вы мнѣ дали.
- Какъ! Прямъ такъ и сказалъ, чтобы ДАЛА. - перебиваетъ его.
- Ну да, такъ и сказалъ.
Выходятъ на улицу, барыня кричитъ барину:
- Баринъ, вы что сказали чтобы я ему ДАЛА?
- Дааа да, дай ему.
Ну, значитъ, барыня нагибается передъ крестьяниномъ, а онъ сзади и пристроился.
Баринъ чуть съ крыши не упалъ:
- ТЫ ЧТОЖЪ ДѢЛАЕШЬ ТО?? Совсѣмъ очумѣла.
- Такъ вы же сами сказали чтобъ я ему ДАЛА.
- Да РЖИ, РЖИ.
- Іиго-го.

Следующий анекдот

Услыхал про то богатый мужик, позавидовал бедному, взял — зажарил целых пять гусей и понес к барину. «Что тебе, мужичок?» — спрашивает барин. «Да вот принес вашей милости на поклон пять гуськов». — «Спасибо, братец! Ну-ка раздели промеж нас без обиды». Мужик и так и сяк; нет, не разделишь поровну! Стоит да в затылке почесывает. Послал барин за бедным мужиком, велел ему делить. Тот взял одного гуся, отдал барину с барыней и говорит: «Вы теперь, сударь, сам-третей!» Отдал другого гуся двум сыновьям, а третьего — двум дочерям: «И вы теперь сам-третей!» Остальную пару гусей взял себе: «Вот и я сам-третей!» Барин говорит: «Вот молодец так молодец! Сумел всем поровну разделить и себя не забыл». Тут наградил он бедного мужика своею казною, а богатого вон.

Пришел солдат с походу на квартиру и говорит хозяйке: «Здравствуй, божья старушка! Дай-ка мне чего-нибудь поесть». А старуха в ответ: «Вот там на гвоздике повесь». — «Аль ты совсем глуха, что не чуешь?» — «Где хошь, там и заночуешь». — «Ах ты, старая ведьма, я те глухоту-то вылечу!» И полез было с кулаками:

«Подавай на стол!» — «Да нечего, родимый!» — «Вари кашицу!» — «Да не из чего, родимый!» — «Давай топор; я из топора сварю». — «Что за диво! — думает баба. — Дай посмотрю, как из топора солдат кашицу сварит». Принесла ему топор; солдат взял, положил его в горшок, налил воды и давай варить. Варил, варил, попробовал и говорит: «Всем бы кашица взяла, только б малую толику круп подсыпать!». Баба принесла ему круп. Опять варил, варил, попробовал и говорит: «Совсем бы готово, только б маслом сдобрить!» Баба принесла ему масла. Солдат сварил кашицу: «Ну, старуха, теперь подавай хлеба да соли, да принимайся за ложку; станем кашицу есть». Похлебали вдвоем кашицу. Старуха спрашивает: «Служивый! Когда же топор будем есть?» — «Да вишь, он еще не уварился, — отвечал солдат, — где-нибудь на дороге доварю да позавтракаю». Тотчас припрятал топор в ранец, распростился с хозяйкою и пошел в иную деревню. Вот так-то солдат и кашицы поел и топор унес!

Пошел солдат в отпуск; шел, шел, много верст ногами измерил — и добрался к вечеру до одной деревушки. Время было осеннее: то дождем поливало, а тут изморозь пошла. Солдат крепко измочился и весь иззяб; остановился у одной избы, постучался в окно и просится ночевать. «Кто там?» — спрашивает хозяин. «Солдат». — «Откуда тебя черти принесли? Ступай туда, откуда пришел». Постучался солдат у другой и у третьей избы, всю деревню обошел — нигде не пускают; приходится на улице мерзнуть! Увидал он — на другом краю стоит еще избушка, пошел туда и говорит: «Эй, хозяин, пусти на ночь кости обогреть!» — «Пожалуй, пущу, только с тем уговором, чтобы ты всю ночь сказывал нам сказки». — «Хорошо, — говорит солдат, — я стану сказывать, только чтоб никто мне не поперечил; коли кто хоть едино слово промолвит, так уж не погневись — тому и сказки рассказывать до белого дня». — «Ладно, ладно, служивый!» Вот поужинали и улеглись на ночь: хозяин с солдатом на лавках, хозяйка на печке, а работник под печкою. «Ну, — сказал солдат, — теперь слушайте, начинается моя сказка: как у вас, хозяин, на деревне мужики всё живут дураки! Как у вас, хозяин, на деревне мужики всё живут дураки!» И пошел твердить одно и то же, разов сто уж повторил! Мужик слушал, слушал, разобиделся и не вытерпел: «Послушай, служивый! Ведь ты и меня заодно ругаешь, а не я ль тебя в избу пустил?» Солдат вскочил с лавки, хлоп хозяина по уху: «Мое дело было сказывать, твое — слушать да молчать!» Пристал к нему вплотную; ничем не отвяжешься! «Полно, служивый! — говорит хозяин. — Ложись с Богом. Я сам тебе стану сказку сказывать». Солдат улегся, а мужик начал: «Дурак будет тот, кто тебя, служивый, вперед пустит к себе ночевать; а я больше никогда не пущу! Дурак будет тот, кто тебя, служивый, вперед пустит к себе ночевать; а я больше никогда не пущу!» Разов сто повторил он эти речи; на ту пору проснулась на печи хозяйка, слышит, что в избе все еще бормочут, и говорит: «Полно вам болтать, скоро свет, а вы всё не спите!» Мужик с солдатом вскочили и пристали к старухе: «Как ты смела перебить нашу сказку? Теперь сама рассказывай!» Нечего делать, начала старуха: «Какой, — говорит, — хозяин подлец, такого ж подлеца и ночлежника пустил! Какой хозяин подлец, такого ж подлеца и ночлежника пустил!» Твердила, твердила; вот услыхал работник и отозвался под печкою: «Будет вам толковать; из пустого в порожнее переливать; добрые люди давно спят!» Тут все трое, и солдат и хозяин с хозяйкою, уцепились за работника: говори-де нам сказку! Работник начал: «Как не спали мы с вечера, так и не спать нам и до свету; скоро надо на работу идти! Как не спали мы с вечера, так не спать нам и до свету; скоро надо на работу идти!» И говорил он эти речи до самого света. Поутру собрался солдат в дорогу: «Прощай, хозяин!» —«Ну те к бесу!»

Сидели старик со старухою на печи. Старуха смотрит в окошечко на поле и говорит: «Что, старик, кабы был у нас сынок Иванушка да была дочка Аленушка, вот бы сынок вспахал тут да посеял хлеба, хлеб-то бы вырос, а дочка сжала: нарастила бы я солоду, наварила бы пива, всю родню свою созвала бы, а твоих не позвала б!» — «Нет, моих позови, а своих не надо!» — говорит старик. «Нет, своих позову, а твоих не надо!» Старик вскочил — и ну таскать старуху за косу; таскал, таскал и с печи столкнул.

Старик поехал в лес за дровами, а старуха бежать собралась; напекла пирогов да хлебов, уложила в большой мешок и пошла к соседке прощаться. Узнал как-то про это старик, воротился домой, повынул из мешка все, что баба на дорогу заготовила, отнес пироги да хлебы в клеть, а сам сел в мешок. Старуха пришла домой, подняла мешок на спину и ударилась в беги. Сделала верст пять или шесть, остановилась и говорит: «Сесть было на пенек, съесть было пирожок!» А старик из мешка кричит: «Вижу, вижу, слышу, слышу!» — «Ах, проклятый, он, пожалуй, догонит!» — думает старуха и пустилась дальше. Опять верст шесть отошла и говорит: «Сесть было на пенек, съесть было пирожок!» — «Вижу, вижу, слышу, слышу!» — кричит старик. Она опять бежать; много верст отсчитала и так-то приустала, не пивши, не евши, что и сил больше не хватает. «Что будет — не будет, остановлюся здесь, — думает старуха, — отдохну маленько да закушу». Глядь — а в мешке-то муж. Взмолилась старуха старику: «Батюшка, помилуй! Николи вперед не стану бегать». Старик ее простил, и пошли вместе домой.

Жил-был мужик Иван да жена Арина. Послал он ее в поле рожь жать. Вот Арина пришла на полосу, выжала такое местечко, чтоб можно было одной улечься; улеглась, выспалась хорошохонько и отправилась домой, будто и впрямь потрудилась-поработала. «Что, жена, — спрашивает муж, — много ли сегодня выжала?» — «Слава тебе Господи, одно местечко выжала». — «Ну, это хорошо! — думает мужик. — Одна полоса, значит, покончена». На другой день опять пошла Арина в поле; выжала местечко и проспала до вечера; и на третий день — то же самое, и на четвертый — то же самое; так всю неделю и проволочила. Пора, думает мужик, за снопами в поле ехать; приезжает — а рожь стоит вся нежатая; кое-где, кое-где выжато местечками, да и то такими, что только человеку улечься. Стал жену искать и видит: лежит она на одном местечке да так-то храпит! Мужик сейчас домой, захватил ножницы, патоки и пуху; воротился на жниву, остриг свою бабу наголо, вымазал ей голову патокой и осыпал пухом; сделал все это и воротился на деревню. Вот Арина спала, спала, да, наконец, и проснулась; хватилась рукой за голову и говорит сама себе:

«Чтой-то попритчилось! Кажись, я — Арина, а голова не моя! Пойду домой: коли собака залает, так я, значит, — не Арина». Пришла на деревню прямо к своей избе и спрашивает под окошком: «Что, ваша Арина дома?» Муж смекнул и говорит ей: «Дома!» Тут вылезла из-под ворот собака, не признала хозяйки и бросилась на нее словно на чужую; так за полы и хватает. Арина бегом да бегом, как бы только живой от своего дома уйти! И пошла она бродить по полю; целые сутки ничего не пила, не ела. После того мужик сжалился, простил ее, и с той поры стала Арина жать бесхитростно.

Шел солдат домой на побывку и забрел к одному мужику ночь ночевать. «Здравствуй, хозяин! Накорми и обогрей прохожего!» — «Ну что ж, садись за стол, гость будешь!» Солдат снял тесак да ранец, помолился образам и уселся за стол; а хозяин налил стакан горького и говорит: «Отгадай, служба, загадку — стакан вина поднесу; не отгадаешь — оплеуха тебе!» — «Изволь, сказывай загадку». — «А что значит чистота?» Солдат подумал-подумал и вымолвил:

Следующий анекдот

Первое, что приходит на ум, когда слышишь слово шут – это безобидный, бестолковый человек, но довольно забавный. Однако истинная роль шута в истории человечества была, пожалуй, одной из важнейших ролей при каждом Европейском дворе и в России, в том числе. Среди них были люди весьма умные и прозорливые, острые на язык, под маской веселья и дурачества, разоблачающие истинных придворных дураков. О судьбах знаменитых шутов при русских правителях в царское и советское время далее – в обзоре.

Первые свидетельства о шутах появились на рубеже XIII-XIV веков, когда возникла мода держать «дураков» при коронованных лицах и вельможах. А особое развитие институт придворных шутов получил в XV-XVI столетии.

Шуты на ослах.

Традиционно шуты одевались в яркие одежды и колпаки с бубенцами, три длинных конца которых являлись символическими ушами и хвостом осла. Так как это животное было атрибутом «ослиных процессий» раннего Средневековья в Риме. В руках шуты носили погремушки в виде палочек, к концу которых привязывались бычьи пузыри, с насыпанным горохом. В России к тому же шуты украшали себя гороховой соломой, отсюда и возникло выражение – «шут гороховый».

Станчик. Ян Матейко, 1862 год.

Все европейские королевские и аристократические дворы обзаводились различного рода шутами, иногда в больших количествах, которые мастерски умели музицировать, жонглировать, проявлять актерские способности.

«Шут умел делать все и не умел ничего. Шут имел власть даже над королем, но над ним смеялся даже последний оборванец и нищий. Шут — это темная сторона вещей, та часть айсберга, что скрыта под водой, тень, которую отбрасывает каждый».

И так как свобода слова по тем временам практически отсутствовала, то приближенные монархов не могли открыто критиковать короля, а тот в свою очередь не всегда мог себе позволить критику в сторону особо влиятельных вельмож.

За них это делали шуты, как правило, завуалированно и с тонким намеком. Если же они переходили границы дозволенного, то наказывались именно болтливые шуты, иногда очень жестоко.

Шуты на Руси

Не осталась в стороне от моды на шутов и Россия, только она сюда пришла чуть позже. Однако само шутовство на Руси уже имело глубокие корни и давние традиции. К примеру, всем известный персонаж народных сказок Иван-дурак, который зачастую противопоставлен Царю, как обладатель некого тайного знания.

«Дуракам» позволялось больше чем кому-либо, под видом пустой болтовни, высмеивая пороки и ложь, говорить то, что другим было категорически запрещено. А это всегда особо ценилось русским народом.

Осип Гвоздь

Осип Гвоздь и Иоанн Грозный.

При дворе Ивана Грозного роль шута выполнял княжеский сын, прославившийся в народе особым остроумием и прозорливостью – Осип Гвоздь. Когда царю со своей свитой приходилось въезжать из загородных палат в Московский дворец, то впереди всех на огромном быке в одеждах, расшитых золотом, и колпаке с ослиными ушами и серебряными бубенцами ехал Осип Гвоздь собственной персоной.

Осип Гвоздь. Автор: Александр Литовченко.

Как-то раз царь с шутом повздорили: Осип позволил себе усомниться в родстве царя Ивана с римскими императорами. За что тот попытался окунуть шута лицом в кипящие щи. Однако Осип увернулся и хотел сбежать, но нож самодержца настиг его. Печален был конец этой истории. Царь, опомнившись, вызвал лекаря и тому лишь пришлось констатировать смерть Гвоздя: «Бог лишь единожды вкладывает в человека душу, и коль она его покинула, то никому не дано призвать ее обратно»,- сказал он царю.

Яков Тургенев

Яков Фёдорович Тургенев.

Петр I с детства привык к шутам и карликам, являвшимся неотъемлемой частью придворного быта. И так как шутами при русском дворе зачастую становились выходцы из верхушки русского общества, царь частенько устраивал различные ритуальные празднества.

Так, в 1700 году Пётр I, лично сосватав дьячиху, велел сыграть шутовскую свадьбу своему шуту — Якову Тургеневу, «знатному воину и киевскому полковнику». Эта свадьба сопровождалась большим количеством насмешек над старыми обычаями. Сам же царь в форме морского офицера принял непосредственное участие в постриге бород именитым боярам и отрезании рукавов и подолов боярских кафтанов.

Трагическим был конец Якова Тургенева, погибшем в 45-летнем возрасте во время жестокой забавы Всепьянейшего собора в селе Кожухов, где проводились буйные петровские развлечения. С членами «собора» царь кутил и праздновал все свои победы, устраивал маскарадные шествия и шутовские праздники.

Яким Волков

Свадьба царского карлика Якима Волкова и карлицы царицы Прасковьи Федоровны в 1710 году.

При царском дворе Петра I жили также несколько десятков карликов и карлиц, которые были одеты на европейский манер и могли в любой момент развлечь государя.

Среди них был крепостной крестьянин маленького роста Яким Волков по прозвищу Комар, который по признанию самого Петра, спас его во время стрелецкого бунта, предупредив об опасности. Ради потехи в 1710 году царь насильно женил Комара на престарелой карлице Прасковье Федоровне. Таким образом Петр хотел «развести» в России свою особенную породу карликов.

Байка о том, как Иван Алексеевич Балакирев ко двору попал

Иван Алексеевич Балакирев.

Самым знаменитым шутом в истории России был сын костромского дворянина – Иван Балакирев – сподвижник, главный советник при государе и поверенный в сердечных делах Екатерины I. Истинным шутом он уже станет позже, при императрице Анне Иоанновне.

С малолетнего возраста был определен на службу в Преображенский полк. Вот как-то однажды, стоя в знойный день в карауле, Иван решил искупаться в реке. Однако, раздевшись догола и заскочив в воду, приметил, что к посту приближается царь со свитой. Сообразив, что за самовольное оставление поста не сносить ему головы, Иван пулей выскочил на берег. И так, как царь был совсем рядом, времени одеться уже не оставалось. Тогда Иван быстро напялил парик и треуголку, наспех перебросил через плечо патронташ и, взяв ружье, замер, отдавая честь. На возмущенный вопрос Петра I Балакирев, невзирая на отчаянное положение, оставаясь мокрым и голым, не моргнув глазом, отвечал, что «исследовал пост и изучал обстановку в реке». Петр от души рассмеялся и взял его к себе ко двору.

Троица шутов (сверху вниз): Иван Балакирев, князь Н.Ф. Волконский и князь М.А. Голицын (стоит согнувшись).

Балакиреву за время своей службы при дворе за свой длинный язык не раз приходилось отведать и царской милости, и опалы. Его арестовывали по делу любовной связи императрицы Екатерины, приговаривали к 60 ударам батогами, отравляли в ссылку, из которой его вернула императрица Анна Иоанновна, зачислив в свой штат «дураков». К слову, в этот штат императрицей было зачислено немало опальных дворян.

А спустя годы, уйдя в отставку, Балакирев поселится в своем имении и среди соседей будет слыть мрачным, неразговорчивым человеком. А после смерти личность придворного шута обрастет множеством легенд и сказаний, а достоверных фактов его биографии будет не так уж много.

Ян Лакоста

Ян Лакоста был евреем, родом из Португалии. Познакомившись с ним в Гамбурге, Петр I пригласил Яна в Россию, где его и окрестили Петром Дорофеичем. Лакоста владел несколькими языками и, общаясь с государем, «пользовался церковной богословской казуистикой и риторическими приемами, подводя свои суждения к неожиданным смешным умозаключениям». Необыкновенное остроумие шута чрезвычайно импонировало русскому государю, поэтому то он и подарил Лакосте дикий необжитый крошечный остров Гохланд в Финском заливе и титул «короля самоедского». Позже, после смерти Петра, Ян Лакоста стал шутом Анны Иоанновны и герцога Бирона.

Портрет Яна Лакоста с картины «Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны». Автор: В.Якоби.

Незаурядный ум и острый язык принес Лакосте огромную популярность. Так, имея судебную тяжбу, шут частенько захаживал в канцелярию. Судья же рассматривающий его дело наконец заявил: «Из твоего дела я, признаться, не вижу для тебя хорошего конца». — «Так вот вам, сударь, хорошие очки», — отвечал шут, подав судье пару червонцев.

По жизни Лакоста был прижимист и многим задолжал и уже, лежа на смертном одре, исповедуясь, шут сказал священнику: «Прошу Бога продлить мою жизнь хоть на то время, пока выплачу долги». Тот, приняв слова за чистую монету, ответил: «Желание зело похвальное. Надейся, что Господь его услышит и авось исполнит». Лакоста ухмыльнулся и тихо шепнул рядом находящемуся другу: «Ежели б Господь и впрямь явил такую милость — то я бы никогда не умер».

Педрилло

Портрет Педрило с картины «Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны». Автор: В.Якоби.

Пьетро-Мира Педрилло был родом из Неаполя. В Россию же попал в качестве певца и музыканта. При дворе Анны Иоанновны развлекал гостей игрой на скрипке. Вскоре он стал любимым ее шутом, с которым императрица любила перекинуться в карты. К слову, Педрилло в русском фольклоре стал прототипом образа известного нам всем Петрушки.

Нечего сказать, лихо веселились русские монархи, иной раз даже ценой человеческих жизней.

И как видим, невзирая на веселую и сытую жизнь при дворе, судьбы шутов складывалась иногда совсем не весело.

Главный шут Сталина

Шутовской колпак примеряли на себя многие артисты, музыканты, политики… Архетип шута всегда был чрезвычайно сложным и по своей структуре, и по функциональному назначению, а его роль колебалась от увеселения народа, иногда до управления государством.

Никита Сергеевич Хрущев в свое время, занимавший достаточно высокие должности, в ближайшем сталинском окружении играл роль такого «дурака», и за это ему многое сходило с рук. Хрущев задором хохотал над каждой шуткой Сталина и выплясывал гопак по мановению руки «отца народов» во время застолий.

Советскому народу Хрущев запомнился массовой посадкой кукурузы, даже на тех почвах, которые вообще не были пригодны под выращивание этой культуры, а еще стучанием ботинка по трибуне на ассамблее ООН и угрожающей речью: «Мы вам покажем кузькину мать!», ну и конечно же огромным множеством анекдотов, сложенных о шуте-генсеке.

Следующий анекдот

Первые придворные шуты появились в cредневековой Европе. При английском дворе содержали целый штат шутов и шутих, которые развлекали правителей и знатных вельмож. Шутами часто становились люди с физическими недостатками, а также остроумные и ловкие придворные.

Шуты жили при дворе и получали жалованье. Собрания знати в Средневековье были достаточно скучными, поэтому главной задачей шутов было развлекать гостей. Они изображали комичные сценки, устраивали представления, похожие на цирковые, играли на музыкальных инструментах и пели, читали стихи. Как правило, это были люди образованные и харизматичные, некоторые из них происходили из старинных знатных родов. Они не боялись говорить правителю и знати в лицо неприятную правду. Шуты нередко становились ближайшими слугами и доверенными королей, их тайными посланниками, которые передавали важные записки и поручения.

На Руси шутов звали «дураками». Многие из них происходили из бояр или дворян, обедневших или попавших в немилость. Дураками могли стать иностранцы. При дворе Ивана Грозного состояло много шутов, которые веселили государя. Шутовство было способом сказать правду тирану, но иногда острое слово стоило жизни. При Грозном числился в шутах князь Гвоздев-Ростовский, которого прозвали Осип Гвоздь. Он происходил из бояр, участвовал в военных походах царя и был воеводой. Историк Николай Карамзин в «Истории государства Российского» так описывал судьбу Осипа:

Однажды, недовольный какою-то шуткою, Царь вылил на него миску горячих щей: бедный смехотворец вопил, хотел бежать: Иоанн ударил его ножом. Обливаясь кровию, Гвоздев упал без памяти. Немедленно призвали доктора Арнольфа. «Исцели слугу моего доброго, — сказал Царь: — я поиграл с ним неосторожно». Так неосторожно (отвечал Арнольф), что разве Бог и твое Царское Величество может воскресить умершего: в нем уже нет дыхания. Царь махнул рукою, назвал мертвого шута псом и продолжал веселиться.

Держали шутов и при дворе Петра I: царь любил их выходки и дурачества. Император устраивал «Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор» — карнавальное действо, во время которого участники кривлялись, обидно шутили, присваивали друг другу неприличные прозвища. Участники собора разыгрывали целые представления с переодеваниями и питейными увеселениями. Подобные собрания с участием Петра I регулярно проходили на протяжении многих лет.

Одним из самых известных шутов в истории России был слуга Петра I и его супруги Екатерины Иван Балакирев. Он происходил из старинного рода, был обедневшим дворянином, обучался инженерному делу. При императрице Анне Иоанновне он стал придворным шутом — в те годы это не воспринимали как унижение или оскорбление. Императрица любила шутовские «спектакли», и ловкий и остроумный Балакирев сумел войти к ней в доверие. Шутки его были очень непристойными, но смешными, и долгие годы он оставался одним из любимцев Анны Иоанновны. Балакирев стал героем многих анекдотов, а «шутами Балакиревыми» позднее стали называть весельчаков и балагуров.

Придворные шуты не только веселили Анну Иоанновну, но и выполняли закрепленные за ними обязанности, например кормили ее собачек или играли с ней в карты. За свою работу они получали щедрое вознаграждение: императрица жаловала им крупные суммы.

Когда власть перешла к Анне Леопольдовне, она распустила штат шутов Анны Иоанновны. При Екатерине II появились неофициальные шуты: это были ловкие люди, которые смогли попасть ко двору и веселили государыню. Иногда она жаловала им деньги, но при дворе они официально не числились. После правления Екатерины традиция придворных шутов отошла в прошлое.

Читайте также: