Шутки шутов в средневековье

Обновлено: 04.11.2024

Недавно на автовокзале в числе других пассажиров я ждала свой рейс на междугороднем автобусе. В зале ожидания висела плазма, на экране скакал, орал своим «неподражаемым» голосом и выкобенивался известный персонаж, женатый на чемпионке мира по фигурному катанию. Один пассажир даже отвернулся: «Тфу, шут гороховый!» На это ему кто-то ответил: «Шуты были – да все вышли. Остались одни фрики!». Эта фраза заставила меня задуматься: а на самом деле, отличаются ли эти два понятия?

Шуты и фрики – две разные ипостаси

Да, возможно, современный фрик – это «мутировавший» подвид шутовства, человек, который своими выходками, внешним видом, мировоззрением добровольно, а порой в силу некоторый психических отклонений, шокирует общество, идет вразрез с принятыми нормами поведения и морали. Но почти всегда это - амбициозный неудачник, несколько озлобленный на мир и желающий выделиться среди «серой массы» во что бы то ни стало.

Уходящая же в средневековье история шутовства, которую имеют все культуры и народы, отличалась своей традиционностью, а ее представители – зачастую, трагичностью судеб.

Делом шутов, которых во множестве содержали при дворах русских самодержцев и в поместьях вельмож, было развлекать и смешить. Но не только. И не всегда по доброй воле. На эту роль любили набирать во дворцы всевозможных уродцев, карликов, горбунов. Да, оно и понятно – физические недостатки людей, во-первых, притягивали взоры, во-вторых, как бы ставили их на определенную социальную ступень в обществе. Но случалось, и не редко, когда роль шута отводилась человеку высокого сословия.

У шутов имелся свой «десс-код»: яркая одежда, а главное – колпак с бубенцами на трех свисающих концах, символизирующих ослиные уши и хвост. Но со временем эти шутовские причиндалы стали надеваться, когда их обладатель «входил в роль» на всевозможных праздниках и публичных мероприятиях. В остальное время шут мог выполнять другие обязанности и поручения при дворце.

Когда цена шутки – голова с плеч

Иногда, чтобы, наказать провинившийся персонаж, а то и просто поразвлечься, монархи надевали шутовской колпак на голову своих родовитых подданных. Особенно грешил таким делом Иван Грозный. В подпитии царь становился совершенно непредсказуемым.

Мог, к примеру, назначить «скоморохом» любого из бояр и заставить его развлекать подвыпившую публику в унизительном «прикиде».

Есть исторические свидетельства, что однажды такой выбор пал на князя Репнина-Оболенского, но тот отказался унижаться и танцевать в
шутовском колпаке со скоморохами, и за это тут же поплатился головой.

Другой родовитый вельможа, сын князя Приимкова-Ростовского, отличившийся умением в военном деле и прославившийся своим жизнелюбием и остроумием, не смог пойти против воли царствующего деспота и вынужден был надеть на себя «дурацкий» колпак. Получив прозвище Осип Гвоздь, новоиспеченный шут честно тянул эту унизительную для него лямку. Однако и он не сумел уберечься от смерти.

За какую-то неосторожную шутку Иван Грозный плеснул на него из чашки кипящим борщом, а когда обожженный Гвоздь бросился прочь, нанес в спину удар клинком. Поняв, что перегнул палку, царь затем вызвал лекаря. Но было поздно: его шут скончался.

Когда шут – слуга двух господ

Любил окружать себя шутами и Петр Великий, держа при дворце одних только карликов до 40 человек. Будучи реформатором и просветителем, он многое позволял своим шутам.

С их помощью боролся с чванливостью, казнокрадством, нежеланием расставаться со старыми обычаями, непросвещенностью своих бояр да дворян, разрешая «сатирам» потешаться над всеми этими пороками и их носителями. А те старались во всю, доводя царское окружение до белого каления. Особенно преуспел в этом деле придворный шут Петра Великого Иван Балакирев. Выходец из дворянского рода, легкий на подъем, остроумный весельчак, Ванечка пришелся по душе государю. И тот приблизил его к себе. Четыре года Балакирев жил во дворце, блестяще справляясь с ролью шута, а также с другими поручениями государя. Хотя и нажил себе при этом кучу завистников и врагов в ближайшем окружении.

Да вот черт попутал: угораздило его стать наперсником и доверенным лицом в любовных делах государыни Екатерины I. А когда измена императрицы вскрылась, всем, кто был причастен к этой истории, мало не показалось. Петр, правда, все-таки сохранил жизнь своему шуту, но на дыбе с вывернутыми суставами Ванечке побывать пришлось, после чего он был отправлен в ссылку. Вскоре Петр скончался, и Екатерина I вернула Балакирева во дворец на прежнее место шута. Однако тот как-то притих, поседел, растеряв всю искрометность своих шуток.

Был князем – стал посмешищем

Тяжелую и унизительную шутовскую долю пришлось испытать на себе князю Михаилу Голицыну. Женившись за границей на итальянке и приняв католичество, он горько поплатился за свое отступничество. Правившая тогда императрица Анна Иоанновна, разгневавшись, зачислила князя дворцовым штатным шутом.

Уж как придворные над ним потешались, как его унижали – не передать. В довершение всего императрица повелела ему жениться на своей шутихе – карлице, немолодой, некрасивой и кривоногой Авдотье Бужениновой. И князь Голицын повиновался. Свадьбу шутов превратили в грандиозный, невиданный по размаху трэш, где каждый шаг молодых, вплоть до венчания, был ничем не прикрытым шутовским издевательством над молодыми с вовлечением в это действо большого количества подданных.

Эту свадьбу осудили в российском обществе, посчитав поступок императрицы недостойным, а такого рода развлечения неоправданно затратными.

Через полгода после этой неприглядной выходки Анна Иоанновна скончалась. Жена Голицына Авдотья в течение двух последующих лет родила ему двоих детей, но затем умерла от болезни, полученной при переохлаждении на свадьбе. С князя сняли «клеймо» шута, вернули ему часть имущества, а позже он даже еще раз вступил в брак.

Вот такие печальные события, трагически сопряженные с человеческими судьбами, доносит до нас история шутовства на Руси. И наши нынешние доморощенные фрики в боевой раскраске – это совсем другое явление, вызывающее лишь недоумение.

Следующий анекдот

Главная страница
Избранное
Жизнь в СССР
Журнал SOFTMIXER
Все публикации

Шутки шутов

Расцвет шутовства пришелся на Средние века, когда для многих это было единственным способом заработать на пропитание. Все королевские дворы имели собственных шутов, которые развлекали монархов и их приближенных музицированием, жонглированием, шутками и анекдотами, всевозможными ребусами и играми.

В Англии традиция придворного шутовства была прервана со свержением Карла I в 1649 году. Оливер Кромвель создал пуританскую республику, где не было места такому фривольному занятию.

Шут был символическим близнецом короля. Шуты воспринимались как люди, оставшиеся по божьей воле недоразвитыми детьми. Не только люди с актерскими способностями, но и люди с психическими заболеваниями зачастую зарабатывали шутовством средства к существованию.

Все королевские дворы средневековья нанимали различного рода шутов, в умения которых входило музицирование, жонглирование, актерство и загадывание загадок.

В период правления Елизаветы первой Английской Уильям Шекспир пишет свои пьесы, часто выводя в них шута в качестве одного из лирических героев.

C наступлением эпохи Просвещения и Реформации традиция найма шутов прервалась.

На Руси шутовство имеет давние традиции. Персонаж русских сказок Иван-дурак часто противопоставляется Царю именно в качестве носителя некого тайного знания, кажущегося глупостью.

При русском барском доме или дворце содержались шуты, в обязанности которых входило развлекать забавными выходками господ и гостей. При дворе русских царей, а после и императоров также содержались шуты.

Портрет Якова Тургенева, шут Петра I.

Прослеживается также определенная связь традиции шутовства с традицией юродства, хотя последнее несло существенно большую духовную, сакральную нагрузку.

Но исследователи склоняются к тому, что сакральный смысл шутовства все же уходит корнями в язычество, и шуты являются не сумасшедшими, а пифиями, пророками, хранителями тайных знаний.

ШУТКИ ШУТОВ

При дворе людовика VI толстого состоял в шутах деревенский дурачок Корот. этому полу-нормальному хулигану очень нравилось дразнить пажей в присутствии дам. И однажды их терпение лопнуло. они решили проучить нахала. А так. как трогать его категорически запрещалось под страхом смерти, они просто прибили ему ухо к столбику одного из парковых навесов.

Взбешенный король устроил расследование, которое состояло в том, что пажи, выстроившись шеренгой, должны были либо признаться, либо отрицать участие в проделке, а шут, следующий за королем вдоль строя, должен был их опознавать. Каждый из пажей громко клялся честью и верностью:

После чего пажей отпустили. А Корот поскакал по своим шутовским делам, что-бы другие пажи прибили ему еще одно ухо.

При дворе Генриха III хулиганил в свое удовольствие Шикот дворянин, таким образом скрывавшийся от своих гонителей герцогов майенских. Имел он два несомненных преимущества: он был остроумен и он был мужчина.

Рассказывают, что во время одной из обструкций, устроенной королевскими миньонами своему покровителю, шут настолько забылся, что позволил себе отвесить ему хорошего пинка. Кроткий король взбесился, и мгновенно приказал казнить хама, но остыв, решил, что будет смешон.

Царица Анна, падкая на развлечения, пожелала, чтобы к нему отправился весь двор. В назначенный день, навестив шута, государыня и придворные застали его в постели рядом с козой, которая была в пышном наряде, в кружевах и лентах. Анна пришла в неописуемый восторг, щедро наградила шута, а гости преподнесли ему многочисленные подарки.

Среди царских шутов отличался известный Балакирев, потешавший когда-то еще Петра Великого. При Петре шут угодил в застенок за причастность к нашумевшему делу Монса, вздумавшего любовничать с Екатериной и казненного императором.

Придя к власти, Екатерина I вернула Балакирева с каторги, а Анна Ивановна решила вновь воспользоваться его едкими шутками.

Среди шутов находились и аристократы, такие как князья Волконский и Голицын, граф Апраксин. Они примерно исполняли свои обязанности. На долю Голицына, помимо всяких забав и увеселений царской особы, выпало отдельное поручение: подавать государыне и ее гостям квас и прохладительные напитки.

Михаил Алексеевич Голицын за границей тайно обвенчался с итальянкой, принял католичество. Узнав об этом, Анна Ивановна вызвала его в Россию и сделала придворным шутом.

Анну увеселяли всякие карлы и карлицы, горбуны и горбуньи, калеки, дуры и придурки, калмыки, черемисы, негры. Несколько часов подряд могла болтать Чернышева, пользовавшаяся особым покровительством царицы.

Портрет шута Себастьяно Мора

Жил на свете Шут. Самый обыкновенный шут. Носил трехрогий шаперон с бубенцами, веселил народ. Бывало выйдет с утра на городскую площадь и пляшет. Пляшет и смеется. Плясал и плясал Шут дни напролет и не заметил, как к нему пришла Смерть.

Следующий анекдот

Иные считают, что звезда волхвов, свершив свою службу, упала в колодец в Вифлееме, и там внутри ее видно (Gerv. Tilb. Ot. imp. I. 5).

Капеллан одной знатной дамы, человек мирских привязанностей, паче всего преданный забавам охоты, умер и был погребен в монастыре Мелроуз. Дальнейшие события яснее ясного открыли его порочность: он начал подниматься из гроба, а как блуждать по монастырю ему мешала святость места, он избрал поприщем для своих затей дом своей бывшей госпожи и прогуливался вокруг ее спальни с воплями и бормотаньем. А поскольку не все любят этот жанр, дама, удрученная и встревоженная, поведала о происходящем одному из монахов, прося молиться за нее усердней обычного.

Дьявол счел этот момент удачным и немедленно пробудил труп в гробу. Завидев его издали, монах сперва оцепенел от мысли о своем одиночестве, но потом ободрился и уметил приближающегося мертвеца топором. Тот застонал, оборотился и кинулся назад, а монах, совсем развеселившись, пустился следом. Могила зевнула, приняла жильца и затворилась. Тем временем отогревшиеся участники мероприятия вернулись и с досадой услышали, что все пропустили. Тогда они решили выкопать преступного мертвеца из могилы, немедля взялись за дело, и на рассвете он предстал их очам, с большой раной на теле и в полной кровью могиле. Его вынесли из монастырской ограды и сожгли, а прах развеяли (Will. Newb. Hist. Angl. V. 24).

Похожая история, тоже рассказанная Вильяму человеком, заслуживающим всяческого доверия, произошла в замке Аннантис. Пришел туда из йоркских краев один человек дурного поведения, знакомый владельцу замка, поселился и женился. О жене его ходили сплетни, и он терзался ревностью. Чтобы испытать ее нравственность, человек дурного поведения однажды притворился, что отправился в дальний путь, а сам тайком вернулся в дом и спрятался на балке над кроватью жены.

Его почтили приличным погребеньем, но, лишенный благодати и терзаемый заслуженными злосчастьями, он не упокоился в гробу и принялся по ночам блуждать по улицам, преследуемый стаей лающих собак. Все запирались накрепко, никто носа не казал из дому до рассвета, чтобы не встретиться с этим неистребимым ревнивцем, но всякое попеченье было тщетно: его тлетворные странствия заразили воздух, и в округе начался мор. Поминутно мертвых носят, а уцелевшие торопятся перебраться в безопасное место.

Была одна девица хорошего рода, столь гневливая, сварливая и крикливая, что, где ни обретается — дома ли, в церкви ли, — всегда вокруг нее ссоры и неприязни, и счастливым почитал себя тот, кого миновал бич ее языка. Наконец она умерла и была погребена в церковном атрии. Поутру придя в церковь, люди увидели, что могила ее, словно печь, дымится. Испуганные и любопытные, они разрыли землю и нашли, что верхнюю половину ее тела пожрал огонь, а все, что от пупа и ниже, цело (Caes. Dial. IV. 22).

Шутки шутов

При дворе людовика VI толстого состоял в шутах деревенский дурачок Корот. Этому полу-нормальному хулигану очень нравилось дразнить пажей в присутствии дам. И однажды их терпение лопнуло. они решили проучить нахала. А так как трогать его категорически запрещалось под страхом смерти, они просто прибили ему ухо к столбику одного из парковых навесов.

— Государь, меня там не было. — Когда они дошли до последнего, король вопросительно посмотрел на шута, а тот, уже забыв за чем они собственно собрались, вытянулся в струнку и громко выкрикнул:
— Да там вообще никого не было. И меня в том числе.

После чего пажей отпустили. А Корот поскакал по своим шутовским делам, чтобы другие пажи прибили ему еще одно ухо.

Тогда он предложил Шикоту извиниться так, что-бы оскорбить его еще больше. И шут нашелся мгновенно:
— Прости меня, о, мой король! Я думал, что это — королева.

Однажды у одного из царских шутов Бирон спросил:
— Правда ли, что ты женат на козе?
— Правда, и на днях ей предстоит родить. Надеюсь, что ваша светлость удостоит ее своим посещением и не забудет обычного подарка на зубок новорожденному.

За эту должность он стал называться «князь-квасник», иногда его величали «хан самоедский». Он отличался своими экспромтами, каламбурами, находчивыми ответами.

Нужны были все новые развлечения для ее императорского величества. Знатные гости тоже стремились принять участие в забавах и шутках. Так, генерал П.С. Салтыков демонстрировал искусство показывать на пальцах разные фигуры, вертеть правой рукой в одну сторону, а ногой — в другую.

Портрет шута Себастьяно Мора

Одна придворная постоянно уверяла всех, что ей не более сорока лет, хотя уже перевалило за пятьдесят. Вновь услышав ее слова, Голицын промолвил: «Можно ей поверить, потому что она больше десяти лет всех в этом уверяет».

Восьмидесятилетний генерал женился на молоденькой девушке и как-то пожаловался, что уже не может надеяться иметь наследников. Посочувствовав, шут ответил: «Надеяться не можете, но всегда можете опасаться».

На приеме у Бирона одна дама посетовала: «Нынче все так дорого, что скоро нам придется ходить нагими». Шут вмешался в разговор: «Ах, сударыня, это было бы самым дорогим вашим нарядом!»

Кто-то поинтересовался у шута, почему богиня любви Венера всегда изображена нагой. На это он тут же ответил: «Потому что она всегда делает нагими тех, кто чрезмерно пленяется ее веселостями».

Известный своей вздорностью поэт Тредиаковский спросил Голицына: «Какая разница между тобой и дураком?» Шут сразу ответил: «Дурак спрашивает, а я отвечаю».

Смерть посмотрела на Шута и подумала: «Хорошо пляшет Шут! Но когда-нибудь он обязательно устанет – тут я его и схвачу. А пока попляшу-ка я вместе с Шутом». Шут увидел пляшущую Смерть и тоже подумал: «Пусть пляшет. Когда-нибудь Смерть обязательно устанет – тут я и убегу».

Так и пляшут день за днем, ночь за ночью Шут со Смертью под звуки Saltarello и не могут остановиться. Потому что если остановится Шут – Смерть его схватит; если остановится Смерть – Шут убежит.

Следующий анекдот

--> FISHKINET Шутки шутов

Известны придворные шуты Петра Великого Иван Александрович Балакирев, вошедший в историю множеством рассказанных якобы им анекдотов, и Ян д’Акоста, которому за политические и богословские споры Пётр пожаловал остров в Финском заливе и титул «Самоедского Короля».

Портрет Якова Тургенева, шут Петра I.

В трилогии Александра Дюма «Королева Марго», «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять» выступает придворный шут короля Генриха III Шико — чрезвычайно умный и благородный человек.

И тому множество примеров, в том числе и не из европейской истории и литературы. В исламе шутом назывался Ходжа Насреддин — редкий хитрец и пройдоха. А в литературе шут, зачастую, выступает в роли провидца или человека, так или иначе заставляющего главного героя обратить внимание на то, что до этого казалось неважным. А в гетевском «Фаусте» в роли королевского шута выступает сам Мефистофель.

Читайте также: