Шутка маркса над гегелем

Обновлено: 04.11.2024

Пособие по контакту с реальностью

Шульман, Екатерина.

Ш 95 Практическая политология. Пособие по контакту с реальностью. / Екатерина Шульман. — Москва : Издательство АСТ, 2020. — 320 с. — (Лучшие медиа-книги)

Екатерина Шульман — политолог, кандидат политических наук, преподаватель Российской академии государственной службы и народного хозяйства, специалист по проблемам законотворчества, постоянный колумнист газеты «Ведомости», автор книги «Законотворчество как политический процесс»и автор многих других электронных и печатных изданий.

© Екатерина Шульман, текст

© Сергей Елкин, иллюстрация на обложке, форзацы

© ООО «Издательство АСТ»

ИЗ КНИГИ ВЫ УЗНАЕТЕ:

— на какие политические режимы похож российский и что это говорит о его вероятном будущем;

— что стоит между демократией и автократией, в чем слабость и сила гибридных режимов, и как можно использовать это знание себе на пользу;

— как на самом деле выглядит законотворческий процесс в России: откуда берутся новые законы, кто их реальные авторы и бенефициары, и как починить взбесившийся принтер;

— какие трансформации происходят в российском обществе, и к каким политическим последствиям это приведет;

— как гражданину повлиять на принятие решений, затрагивающих его интересы, и остаться в живых.

или 12 умственных привычек, которые мешают нам предвидеть будущее

Традиционный жанр конца декабря — гадания и предсказания, но бурный 2014-й повысил спрос на этот жанр едва ли не больше, чем на наличную валюту. В эпоху социальных сетей политическое прогнозирование больше не прерогатива класса политологов (кто бы они ни были), а доступно каждому, у кого есть интернет. За прошедший год мы наслушались разнообразных пророчеств, и редкий из нас удержался от соблазна побыть Вангой и предсказать глад, мор, войну и конец света. Однако в пророческом жанре есть свои опасности: горизонт грядущего застят предрассудки, суеверия и привычный ход человеческой глупости. Вот основные ошибки, которых следует избегать при составлении пророчеств.

1. Персонификация. Если вам хватило сообразительности хотя бы зарегистрировать аккаунт в социальной сети, то вас уже можно не предостерегать от примитивных форм фиксации на роли личности в истории типа «Не будет гражданина Х — не будет и России». Вы и так догадываетесь, что Россия переживет и гражданина Х, и Y, и нас с вами. Не стоит ассоциировать с конкретной личностью даже политический режим: личность может исчезнуть, режим — сохраниться (а бывает и наоборот). Политическая система — сложный организм, и сводить ее к одному человеку — опасная умственная аберрация. Старайтесь избегать рассуждений об отставках и назначениях: если вам сообщили «инфу 100%», то информатором, скорее всего, двигала не любовь к истине, а аппаратный расчет. Стремитесь подняться на следующий уровень обобщения, а не заниматься придворной политологией, которая всегда отдает лакейской.

2. Исторические параллели. Пора перестать понимать буквально шутку Маркса над Гегелем: история не повторяется ни как трагедия, ни как фарс. Поскольку количество исторических фактов бесконечно, велика вероятность, что чрезвычайное сходство прошлого с настоящим основано либо на магии цифр (1914/2014), либо на высвечивании одних явлений и игнорировании других. Но главный грех параллелизма даже не в том, что это самый легкий способ продемонстрировать свою историческую неграмотность, а в том, что такого рода мышление отрицает прогресс. Поклонники теории вечного возвращения живут в неподвижном мире, где окружающие враги вечно сдерживают вечно возрождающуюся Россию и никто никогда никого не победит и ни с кем не договорится: так уж мир устроен. Этот тип сознания характерен для Средневековья с его идеей колеса фортуны: ничего не меняется, все повторяется. Так мыслили люди аграрного общества. Крестьянский труд был построен на циклах, опыт в нем был важнее новации, а прогресса не существовало. Великие географические открытия и индустриальная революция разорвали округлый и замкнутый мир Средневековья, заменив колесо дорогой прогресса, уходящей в будущее. В традиционной картине мира было много обаятельного, но возврата к ней нет.

3. Географический кретинизм. Этот пункт следует из предыдущего: те же люди, которые отрицают время, обожествляют пространство. Смены эпох для них не существует, зато география — это судьба. Сравнение, скажем, российского политического режима с венесуэльским представляется им оскорбительным: как можно равнять нашу могучую родину с латиноамериканцами? Зато сравнение России нынешней с Россией Ивана Грозного, не имеющей с ней ничего общего ни экономически, ни культурно, ни социально, кажется им вполне адекватным. Между тем историческое время течет для всех и судьба страны не зафиксирована ее географией: будущее определяется в большей степени уровнем развития граждан и общественных институтов. Поэтому родственные политические режимы на разных концах земли ведут себя схожим образом, а в жизни южных и северных корейцев нет ничего общего.

Следующий анекдот

Игнат Давыдов


Игнат Давыдов ответил Анне Baby, в книге Шульман это первая статья, очень хорошая. Нравится Показать список оценивших

Вадим Калина

Нравится Показать список оценивших

Igor Kaufman

Маркс, как и Гегель имел в виду не круг, но спираль. Как тут уже отметили, нынешняя РФ во многом напоминает брежневский СССР, модернизация ЕБН была копией модернизации Петра Алексеевича, не случайно Гайдар именно Петра нариовал на гербе свой партии.

Конечно, спиральная модель, как и любая другая модель, содержит жлемнт условности, и требует некторой иделизации реальности. Но так устроены ЛЮБЫЕ модели - обобщенность против точности.

Смешно отказываться от двух ГЛАВНЫХ методов истории - сравнительного анализа во времени и в пространстве.

Нравится Показать список оценивших

Igor Kaufman

Другой пример - закономерности развития револющий. Не секрет, что события русской реаолюции 1917 года во многом следовали примеру и расписанию ВФБР. Причем аналогии отнюдь не поверхностные, а сущностные, и не побоюсь жтого слова, имманентные.

Во всех случаях власть, хотя и понимала, что что-то идет не так, но катастрофически недооценивала серьезность наступющих событий. Не понимали этого как правило и будущие самые отчаянные участники событий. Не люди вели ситуацию, а ситуация - людей. Луи16 и в мыслях не держал возможность революции, когда собирал Генеральные штаты.

А оказалось - растввор-то уже насыщен, последнее перышко славало спину верблюда, произошла кристаллизация идей Просвещения, ГенГтаты стали Нацоиональным собранием, а Луи лишился головы..

Оно конечно, противник аналогий и спиралей не без оснований мог бы мне возразить, что все эти аналогии сушествуют искобчительно у меня в голове, и что я назначаю из произвольно. Но жто уже философский вопрос о привязке моделей к реальности.

Следующий анекдот

Мысли ни о чём

"За прошедший год мы наслушались разнообразных пророчеств, и редкий из нас удержался от соблазна побыть Вангой и предсказать глад, мор, войну и конец света. Однако в пророческом жанре есть свои опасности: горизонт грядущего застят предрассудки, суеверия и привычный ход человеческой глупости. Вот основные ошибки, которых следует избегать при составлении пророчеств.
Показать полностью.

1. Персонификация. Если вам хватило сообразительности хотя бы зарегистрировать аккаунт в соцсети, то вас уже можно не предостерегать от примитивных форм фиксации на роли личности в истории типа «Не будет гражданина Х – не будет и России». Вы и так догадываетесь, что Россия переживет и гражданина Х, и Y, и нас с вами. Не стоит ассоциировать с конкретной личностью даже политический режим: личность может исчезнуть, режим – сохраниться (или наоборот). Политическая система – сложный организм, и сводить ее к одному человеку – опасная умственная аберрация. Старайтесь избегать рассуждений об отставках и назначениях: если вам сообщили «инфу 100%», то информатором, скорее всего, двигала не любовь к истине, а аппаратный расчет. Стремитесь подняться на следующий уровень обобщения, а не заниматься придворной политологией, которая всегда отдает лакейской.

2. Исторические параллели. Пора перестать понимать буквально шутку Маркса над Гегелем: история не повторяется ни как трагедия, ни как фарс. Поскольку количество исторических фактов бесконечно, велика вероятность, что чрезвычайное сходство прошлого с настоящим основано либо на магии цифр (1914/2014), либо на высвечивании одних явлений и игнорировании других. Но главный грех параллелизма даже не в том, что это самый легкий способ продемонстрировать свою историческую неграмотность, а в том, что такого рода мышление отрицает прогресс. Поклонники теории вечного возвращения живут в неподвижном мире, где окружающие враги вечно сдерживают вечно возрождающуюся Россию и никто никогда никого не победит и ни с кем не договорится: так уж мир устроен. Этот тип сознания характерен для Средневековья с его идеей колеса фортуны: ничего не меняется, все повторяется. Так мыслили люди аграрного общества. Крестьянский труд был построен на циклах, опыт в нем был важнее новации, а прогресса не существовало. Великие географические открытия и индустриальная революция разорвали округлый и замкнутый мир Средневековья, заменив колесо дорогой прогресса, уходящей в будущее. В традиционной картине мира было много обаятельного, но возврата к ней нет.

3. Географический кретинизм. Этот пункт следует из предыдущего: те же люди, которые отрицают время, обожествляют пространство. Смены эпох для них не существует, зато география – это судьба. Сравнение, скажем, российского политического режима с венесуэльским представляется им оскорбительным: как можно равнять нашу могучую родину с латиноамериканцами? Зато сравнение России нынешней с Россией Ивана Грозного, не имеющей с ней ничего общего ни экономически, ни культурно, ни социально, кажется им вполне адекватным. Между тем историческое время течет для всех и судьба страны не зафиксирована ее географией: будущее определяется в большей степени уровнем развития граждан и общественных институтов. Поэтому родственные политические режимы на разных концах земли ведут себя схожим образом, а в жизни южных и северных корейцев нет ничего общего.

4. Вульгарный материализм. Из фетишизации территории логически вытекает и поклонение «ресурсам», под которыми обычно понимают богоданные углеводороды, полностью определяющие жизнь пространства, под которым они залегают. Выпускники советских школ особенно склонны линейно понимать экономический детерминизм. Моление на цену барреля Urals равно характерно для столпов режима и для ожидающих его кончины оппонентов. Да, ухудшение экономической конъюнктуры сужает ресурсную базу, посредством которой режим покупает лояльность. Но как он будет действовать в этих условиях – зависит в большей степени от его внутренних институтов и внешнеполитического окружения.

5. Вульгарный идеализм. Ожидая от власти тех или иных решений или заявлений, помните, что она существует не в платоновской вселенной, где идея немедленно становится реальностью. Избегайте рассуждать о мифической «политической воле», при наличии которой все возможно: чем выше в политической системе стоит человек, тем больше он связан условиями этой системы – а не наоборот, как часто думают. У нас контрольно-ревизионное управление президента занимается подсчетом уровня выполняемости президентских указов – он и в сытые годы редко превышал 70%, а ведь указы в нашей правовой системе касаются вопросов очень конкретных. Насколько выполняются федеральные законы – подсчитать вообще затруднительно.

6. Обратный карго-культ. Карго-культ – это вера, что изготовление моделей самолетов из навоза и соломы привлечет настоящие, которые привезут много тушенки. Обратный карго-культ характерен для стран догоняющего развития, его особо придерживаются их политические элиты. Они проповедуют, что в Первом мире самолеты тоже из соломы и навоза, а тушенки нет. Только там ловчее притворяются и скрывают этот факт. Когда вам снова расскажут про тщету буржуазных выборов, комедию парламентаризма и насилие в полиции, помните: самолеты существуют, и люди на них летают. Так же реальны экономическая конкуренция, свободные выборы и независимый суд.

7. Катастрофизм. Все пишущие любят драматические эффекты, но не стоит строить свой прогноз по литературным образцам, чтобы в конце все непременно умерли или поженились. Выявив в окружающей реальности некий фактор, не протягивайте его в бесконечность по идеальной плоскости. В той же реальности действуют мириады других факторов, которые вы не учли. Исторический процесс не заканчивается никогда – даже Фукуяма прогадал со своим «Концом истории», а уж вы с пророчеством распада России к Новому году тем более опозоритесь. Прежде чем прогнозировать крах, смерть или финал чего бы то ни было, примите во внимание силу инерции, инстинкт самосохранения, свойственный не только людям, но и системам, а также тот факт, что, по английской пословице, мельницы бога мелют мелко, но очень медленно. Если уж вам неймется побыть Кассандрой, следуйте классическим образцам: будьте кратки, зловещи и невнятны. Перейдя реку, разрушишь великое царство. Два войска вступят в битву, но только одно из них победит.

8. Конспирология. Конспирологические теории любой сложности строятся на одной базовой предпосылке: существуют скрытые пружины событий, которые можно изобличить хитрым сопоставлением отдельных фактов. Но припоминает ли кто-нибудь случай, когда открылась бы тайна, неведомая современникам, которая перевернула наши представления о том, как оно все (неважно что) было на самом деле? Увы, за вычетом инсайдерских деталей, кажущихся важными только на близком расстоянии, все значимые исторические процессы на самом деле являются именно тем, чем они представлялись людям, жившим в то время. Все тайное не только становится явным; оно еще и обречено быть малозначительным, потому что все важное лежит на поверхности и наблюдаемо невооруженным глазом. Миром не правят тайные организации (иезуиты, тамплиеры, сионские мудрецы), миром правят явные организации – правительства, парламенты, армия, церковь, коммерческие корпорации. Успешный заговор не переворачивает ход истории, а представляет собой набор усилий по организации восхода солнца вручную.

9. Внешний контроль. Картина мира, в которой никакая страна не управляет своими делами, но каждая управляет делами соседа, представляет собой одну из разновидностей конспирологии. Только место подпольных правительств занимают внешние враги – тоже маскирующиеся, так что общая атмосфера мрачной тайны, дорогая сердцу конспиролога, сохраняется. Меняется ли курс национальной валюты, растет или падает общественная активность, начинают молодые люди носить штаны нового фасона, выпускает писатель роман – причины этого всегда находятся не в социуме, а вовне его. Беда в том, что хотя аутсорсинг политической ответственности за рубеж – хороший способ выставить себя ни в чем не виноватым, он лишает страну субъектности. Это особенно абсурдно в случае России – большой страны с многочисленным, преимущественно городским и грамотным населением.

10. Фантазии о Китае. Рассуждаете ли вы о китайской угрозе или китайской помощи, помните, что об этой стране мы на самом деле мало что знаем и значительная часть наших представлений – это попытки европейского ума представить себе Другого. Китай во многих околополитических рассуждениях является в качестве символа некоей хтонической угрозы, безликого множества, которое нахлынет и убьет (или, вариант последнего времени, одарит несметным богатством). Демографы утверждают: желание китайцев заселить пустующую Восточную Сибирь – публицистический миф. Китай переживает сейчас тот же процесс, через который прошли в свое время все индустриальные державы, – урбанизацию. Китайцы не хотят жить на просторах Восточной Сибири, они хотят жить в своих крупных городах, куда в массовом порядке и уезжают.

12. Разговоры с народом. Не пересказывайте ваши беседы о внешней и внутренней политике с таксистом, няней и ремонтным рабочим. Все люди склонны считать себя существами уникальными, а окружающих – типичными. Если ваши мнения – это результат вашего индивидуального мыслительного процесса, то почему тогда таксист, рассуждающий о войне с Украиной, говорит от имени всех «простых людей» обитаемой вселенной? Помните: никакой человек не считает самого себя простым. Признайте за дворником и продавщицей в ларьке право быть таким же сочетанием личного опыта, знаний, предрассудков и психических отклонений, каким являетесь вы сами."

Следующий анекдот

И всему этому пламенная Шульман объявила – бой! Ее сражение за честь political science протекает не в комфорте эскейпа, а публично, под злой клекот политического эфира.

Нервно любимую автором тему теории гибридных режимов я обойду. У той есть отцы-заступники. На мой взгляд, сама она гибридна, наподобие «азиатского способа производства» в советском истмате: ради корректировки эталона, прежде мейнстримного (в данном случае – модели демократизации), но вдруг оказавшегося исключением. Впрочем, теорию гибридов приветствую, как всякую политизацию в иллиберальной среде. Понятна цель автора: к моменту страшного суда сформировать научно-практический консенсус. Терминологическая ортодоксия ограждает зону согласия, и та, возможно, сработает, когда «разум победит». В недолгие у нас дни победы разума, согласованный пароль бьет наповал.

Имея склонность к таящимся в истории альтернативам, этим стекловидным тельцам, высветляющим грубизну материи результата, я примечал силу паролей. Так ли ясно победное шествие разоблачительного клейма административно-командной системы в 1980-е гг.? Ведь в советских отраслях тогда не хватало как раз исполнительного администрирования. Но мем Гавриила Попова устранил вопрос рычагов управления наперед. Помню как в 1990-е, тогда молодые еще реформаторы кляли бедность средств администрирования и тщету отдаваемых ими команд. Пока из тьмы метафор («порядок во власти – порядок в стране») не всплыла упрощенная версия того же мема — вертикаль власти, этот Левиафан для бедных.

Истинно ли власть в России принадлежит бюрократии? Вопрос риторический, задаваться им даже постыдно. Но и тут я бы попрепирался с автором. Мне симпатичен категориальный традиционализм Кати Шульман. И все ж не могу признать государственной бюрократией аппаратное сообщество местовладельцев, торгующих властью в местах ее накопления. Наша бюрократия нераздельна от плоти управляемого народа, при сословной ее неслиянности. Отношения власти в России подменили общественные и частные структуры человеческой жизнедеятельности. В каждом из нас сидит гибридный маленький Володин. Не оттого ль сухая политическая наука в текстах автора книжки смотрится, как энциклопедия русской жизни?

Глеб Павловский

или 12 умственных привычек, которые мешают нам предвидеть будущее

Традиционный жанр конца декабря – гадания и предсказания, но бурный 2014-й повысил спрос на этот жанр едва ли не больше, чем на наличную валюту. В эпоху социальных сетей политическое прогнозирование больше не прерогатива класса политологов (кто бы они ни были), а доступно каждому, у кого есть интернет. За прошедший год мы наслушались разнообразных пророчеств, и редкий из нас удержался от соблазна побыть Вангой и предсказать глад, мор, войну и конец света. Однако в пророческом жанре есть свои опасности: горизонт грядущего застят предрассудки, суеверия и привычный ход человеческой глупости. Вот основные ошибки, которых следует избегать при составлении пророчеств.

1. Персонификация. Если вам хватило сообразительности хотя бы зарегистрировать аккаунт в соцсети, то вас уже можно не предостерегать от примитивных форм фиксации на роли личности в истории типа «Не будет гражданина Х – не будет и России». Вы и так догадываетесь, что Россия переживет и гражданина Х, и Y, и нас с вами. Не стоит ассоциировать с конкретной личностью даже политический режим: личность может исчезнуть, режим – сохраниться (или наоборот). Политическая система – сложный организм, и сводить ее к одному человеку – опасная умственная аберрация. Старайтесь избегать рассуждений об отставках и назначениях: если вам сообщили «инфу 100%», то информатором, скорее всего, двигала не любовь к истине, а аппаратный расчет. Стремитесь подняться на следующий уровень обобщения, а не заниматься придворной политологией, которая всегда отдает лакейской.

2. Исторические параллели. Пора перестать понимать буквально шутку Маркса над Гегелем: история не повторяется ни как трагедия, ни как фарс. Поскольку количество исторических фактов бесконечно, велика вероятность, что чрезвычайное сходство прошлого с настоящим основано либо на магии цифр (1914/2014), либо на высвечивании одних явлений и игнорировании других. Но главный грех параллелизма даже не в том, что это самый легкий способ продемонстрировать свою историческую неграмотность, а в том, что такого рода мышление отрицает прогресс. Поклонники теории вечного возвращения живут в неподвижном мире, где окружающие враги вечно сдерживают вечно возрождающуюся Россию и никто никогда никого не победит и ни с кем не договорится: так уж мир устроен. Этот тип сознания характерен для Средневековья с его идеей колеса фортуны: ничего не меняется, все повторяется. Так мыслили люди аграрного общества. Крестьянский труд был построен на циклах, опыт в нем был важнее новации, а прогресса не существовало. Великие географические открытия и индустриальная революция разорвали округлый и замкнутый мир Средневековья, заменив колесо дорогой прогресса, уходящей в будущее. В традиционной картине мира было много обаятельного, но возврата к ней нет.

Читайте также: