Шутка гроза и нежные прикосновения фанфик
Обновлено: 03.05.2024
Зарегистрироваться через Facebook Зарегистрироваться через Google Зарегистрироваться по электронной почте
У Вас уже есть аккаунт, Войти.
Нажав ниже, вы соглашаетесь с Условиями пользования и Политикой приватности Ваттпада.
Следующий анекдот
Одной бабе представилась возможность порыскать в телефоне мужа. В списке контактов она нашла три номера, записанных как "Самые нежные прикосновения", "Милая слезинка" и "Госпожа моих снов".
Барышня сильно разозлилась и из-за ревности начала по очереди звонить этим номерам, чтобы узнать, кого скрыл под этими названиями её романтик.
Оказалось, что номер "Нежные прикосновения" - это его мама, номер "Милые слезинки" - его сестра. А когда она позвонила на номер «Госпожа моих снов», зазвонил её телефон. Женщина заплакала от угрызений совести, потому что так несправедливо подумала про своего мужа, а потом сняла со счёта все свои деньги и подарила их мужу. Когда она рассказала об этом его маме, мама пошла и купила ему золотые часы. Когда об этом узнала его сестра, она подарила брату мотоцикл. Муж очень растрогался от такого отношения и даже немного всплакнул. А потом надел часы, взял бабки, сел на мотоцикл и поехал трахать "Электрика Алексея".
Выпуск: свежие анекдоты 08 августа 2018
Статистика голосований по странам
Чтобы оставить комментарий, необходимо авторизоваться. За оскорбления и спам - бан.
2 комментария, показывать
сначала новые
сначала новые сначала старые сначала лучшие новые - список
М-да, слишком глубоко собака зарыта, боюсь, немногие угадали пол "Электрика Алексея".
ответить
Вероятно это их образ жизни заставляет этих бисексуалов быть такими кручеными.
Следующий анекдот
Но мне было все же неудобно стоять вот так — вполуприсядку.
— Давай ляжем на кровать! — сказал я.
Нет, хоть я и был еще несмышленышем, я не собирался проводить с Катькой настоящий половой акт, лишать ее девственности. Я все же понимал, что этого делать нельзя. Хотя, я больше боялся тогда, что Катька забеременеет от меня, не зная, что в таком возрасте это практически исключено. Но я в любом случае не собирался вводить член в ее влагалище, собираясь только поелозить им вволю по Катькиной пипке.
Катька легла на кровать, широко раскинув ноги — так непринужденно, словно сыграла в ней «генная память», словно она проделывала уже это десятки, сотни раз!
Я склонился над ее животом, стремясь в непосредственной близи увидеть все красоты ее девичьего органа. О! Они действительно были прекрасны! Пухлые губки разошлись в стороны, а между ними розовели еще две губки, но уже гладкие и блестящие, и чуть сморщенные, как два лепестка розы. Они были тоже слегка приоткрыты, а между них, в самом низу, темнело отверстие. Оно было маленьким, но удивительно манящим, зовущим в свою непостижимую глубину. И вверху, довершая волшебную картину, теперь уже явственно выпирал как бы малюсенький пенис. Я поднес свою дрожащую руку к этому богатству, но только лишь коснулся влажных внутренних губок пальцами, как ощутил мощный прилив внизу собственного живота!
«Сейчас ведь кончу!» — подумал я с ужасом и отпрянул от Катьки. Слегка отдышавшись и пересилив позыв к семяизвержению, я медленно стал приближать головку члена к Катькиной промежности. Вот, наконец, тонкая кожица головки коснулась атласного бутона Катькиной разверстой пипки. Я надавил, совсем чуть-чуть, и головка направилась прямо в загадочную дырочку, накрыв ее, словно пробка. Желание вдвинуть туда головку, а затем и весь член полностью стало таким непреодолимым и диким, что я чуть было не поддался ему, забыв обо всем на свете. Но Катька вдруг так громко засопела, почти со стоном, что я сразу опомнился и отдернул член. И вовремя! Тут же он, не выдержав безумного напряжения, задергался в пароксизме страсти, и на Катькин голый живот выплеснулась длинным жгутом белая струя спермы.
— Ой! — завопила Катька. — Ой-ой-ой.
А сперма лилась и лилась на нее. Это было первое мое столь продолжительное и обильное извержение!
— Не шевелись! — крикнул я сестре, испугавшись, что сперма стечет с ее живота на покрывало кровати. Катька замерла, во все глаза разглядывая живой гейзер. Наконец, безумные толчки прекратились, и белесая жидкость, капнув еще пару раз на Катькин живот, иссякла.
— Вот это да. — восторженно зашептала Катька. — А что это?! А почему?!
Вместо ответа я побежал в ванную за тряпкой. Больше всего на свете сейчас я боялся, что неожиданно вернутся родители и застанут голую Катьку, заляпанную моей спермой! Я почему-то был почти уверен, что так оно и случится! Я трясущимися от ужаса руками намочил тряпку и бросился назад, в спальню. Катя все так же неподвижно лежала, поблескивая залитым спермой животом. Ноги ее по-прежнему были разведены, вся пипка была как на ладони, но почему-то сейчас мне не хотелось на нее смотреть. Я быстро стал вытирать сперму, но больше размазал, чем вытер. Пришлось сбегать прополоскать тряпку, вернуться, сбегать еще раз… Наконец Катька была чистой. Я, устало вздохнув, сел рядом с ней. Только сейчас я вспомнил, что по-прежнему голый. Катя уже не лежала, а сидела на кровати и во все глаза таращилась на мой пенис. Все же он произвел на нее впечатление! Хотя в тот момент он снова был маленьким.
— А… можно мне его потрогать? — спросила Катя.
Мне, честно говоря, уже не очень-то хотелось чего-либо подобного, точнее — совсем не хотелось. Но обижать сестру, подарившую мне такие счастливые моменты, тоже не хотелось. Да и страх перед возвращением родителей прошел так же стремительно, как и накатил. Времени только полдевятого! Да они раньше двенадцати ночи не вернутся ни за что!
— Потрогай, — сказал я, раздвигая ноги.
Член повис между моих ляжек маленькой сосисочкой. Катька взяла его осторожно двумя пальчиками и приподняла. Ее взору открылись мои слегка покрытые редкими волосиками яички.
— А это что такое? — спросила Катька с интересом первооткрывателя.
— Это яйца, — немного грубовато ответил я. — В них и вырабатывается та жидкость, что лилась на тебя из члена.
— А зачем? — сверкнула глазками Катя.
Ну, не знаю вот, почему не захотел я рассказывать ей про то, откуда берутся дети. Почему-то неприятна была мне эта тема в тот момент. Может, потому что я как раз и боялся беременности Катьки? Короче говоря, я отговорился незнанием.
Впрочем, Катя, похоже, уже забыла о своем вопросе, потому что член мой в ее руке снова стал расти. Я устроился поудобней и сказал Катьке…
— Води рукой вот так! — и показал ей, как именно нужно «обихаживать» мой член, а попросту говоря, «дрочить».
Катька не очень умело, но старательно взялась за дело. Я вновь был наверху блаженства! Рука моя сама собой, непроизвольно, потянулась в Катькину промежность и легла на ее бугорок со щелью. Сестра тут же слегка раздвинула ноги, и моя ладонь сразу очутилась во влажной сердцевине девчоночьего органа. Я даже пару раз провел там вверх-вниз, и этого оказалось достаточно, чтобы я снова кончил. Катька не среагировала сразу, а я почему-то промолчал, не предупредив ее, и струйка спермы, гораздо слабее предыдущего потока, брызнула ей на руку.
Катя поднесла руку к самым глазам, рассматривая мутные капли, а потом многозначительно произнесла…
— А я, кажется, знаю, зачем эта жидкость! Из нее ребенок заводится!
Ого, как оказывается много знала девятилетняя пигалица!
— Для этого она должна попасть внутрь женщины, — недовольно буркнул я, но, опомнившись, вновь прикинувшись дурачком, добавил… — Наверное…
Катька пальцем другой руки подцепила каплю спермы и, направив этот палец к своей щелочке, про-говорила…
— Сейчас мы это проверим!
Меня чуть «кондрашка» не хватила!
— Не вздумай! — заверещал я, хватая тряпку, все еще лежащую здесь, и вытирая Катькину руку и палец.
— Я же пошутила! — засмеялась сестренка. — Что я, дура что ли?
А ведь я так и не понял тогда, шутила она или нет, знала что-то об этом или случайно «дотумкала»!
Вот таким был мой «первый опыт».
— Но это же было просто детскими шалостями! — наконец не выдержала я, хотя уже чувствовала, как все стало уже просто мокрым между ног, а мой клитор требовал немедленной ласки.
— В тот год да, — кивнул головой папа.
— А дальше — Катька заболела. У нее был гнойный аппендицит — перитонит, слышала?
Я не слышала такого слова, но все же кивнула утвердительно. А папа, как бы случайно положив свою руку мне в промежность, продолжал…
— Она лежала в больнице месяц, если не больше. Да и потом, когда выписалась, ни о каких подобных играх речь идти уже не могла. Во-первых, Катьке было просто больно — шов на животе был огромным, — а во-вторых, родители окружили ее тройной заботой. Никаких одиночных походов в гости и прочих вольностей уже не было как минимум полгода. А нам этого времени вполне хватило, чтобы чуть-чуть повзрослеть, отвыкнуть от былых откровенностей… Короче говоря, мы снова стали обычными братом и сестрой, не вспоминая даже намеками о былых забавах…
Но мы продолжали искренне дружить. И когда я приехал домой на каникулы после первого курса института, мама предложила нам с Катькой поехать на лето на Волгу, к тете Вале — папиной тетке. Поехать одним, потому что ни у мамы, ни у отца летнего отпуска в тот год не было. Надо ли говорить, как мы радовались! Первый раз — одним, без родительской опеки! Особенно этому радовалась Катька… я-то уже годик хлебнул «вольной жизни», а она только перешла в девятый класс.
Тетя Валя — ты должна о ней помнить, я рассказывал — жила тогда в Тольятти, у самой Волги. Чудесное место для отдыха! У нее была маленькая дачка, скорее — просто сарай при огороде, куда и поселила нас тетя Валя. В этой хибарке была односпальная кровать, тахта и стол с одним стулом. А что нам было надо еще? Зато мы были предоставлены сами себе! Тетя Валя приходила днем полить огород, мы тоже пару раз в день ее наведывали, зато остальное время было нашим! Мы купались, загорали на Волге, объедались мороженым, развлекались на аттракционах, ходили в кино и на концерты! Но однажды…
Короче, Катя спала, естественно, на кровати, а я — на тахте. Обычно мы просыпались рано, чтобы бежать сразу на пляж, а тут после какого-то позднего концерта, проснулись довольно поздно. Я еще валялся в постели, не в силах расстаться с остатками сна, а Катька уже вскочила и решила переодеться в купальник, не дожидаясь, пока я выйду.
— Отвернись, — только сказала она. Но я, в ленной полудреме, не успел перевернуться на другой бок, как сестренка уже расстегнула лифчик.
Следующий анекдот
Несколько долгих мгновений ему казалось, что он зашел слишком далеко, но вдруг Линн подвинулась к нему и закрыла глаза.
— Я хочу попробовать на вкус твои губы…
Она хотела лишь попробовать губы на вкус, и он не должен был переходить границ. Мужчина нежно взял лицо девушки в ладони и так же нежно коснулся губами ее губ. Затем чуть спустился к шее, отчего она запрокинула голову, часто дыша. Его губы, коснувшись виска и мочки уха, вновь вернулись к ее губам.
Зак чувствовал, как в ней нарастает напряжение, высоко поднимавшаяся грудь и подрагивавшие ресницы подсказали ему нужный момент. Тогда он прижался в поцелуе к ее рту, заставив приоткрыть губы и впустить его язык. Скользнув внутрь и коснувшись ее языка своим, он чуть отодвинулся. Теперь она знала вкус его губ.
Линн смотрела на него, прерывисто дыша. Ее зрачки расширились и потемнели.
— Что ты чувствуешь? — спросил он.
— Не знаю. Словно нырнула в глубокий омут. Даже голова кружится… Ты… мог бы поцеловать меня еще?
Эта неуверенная просьба вознаградила его за терпение, в котором не было больше необходимости. Зак вновь прижался губами к приоткрытому рту, и каждая частичка его тела жаждала прильнуть к ней, слившись воедино.
Пусть она узнает, как давно он ждал этого момента, как безумно ныло его тело каждый вечер от невозможности прикоснуться к ней. Она должна понять, какие сильные желания вызывает в нем. Как хотелось Заку, чтобы и Линн передалась та страсть, с которой он прижимал ее к своей груди.
Губы девушки перестали просто отдаваться его поцелуям, они тоже стали посасывать его язык, уголки губ, исследуя каждую клеточку его рта. Руки Линн дотронулись до его голой груди и спины. Обоих не покидало ощущение, что весь мир замер, украдкой следя за их пылкими объятиями.
Линн прижалась к нему еще теснее.
— Не сейчас, — прошептал он. — Сначала я должен убедиться, что мое воображение не обманывало меня.
Она не поняла, о чем он говорит, и посмотрела на него вопросительно. Взгляд был затуманенным. Зак не стал ничего объяснять. Он просто потянул майку Линн вверх, и та соскользнула. Эта же участь постигла и кружевной лифчик.
— Как ты прекрасна! — почти простонал мужчина, коснувшись ее груди. — Совсем как я представлял.
Линн смущенно улыбнулась. Зак опустил голову и прижался лицом к выемке между грудей. Что за чудесный запах! Девушка словно была пропитана ароматами моря и диких цветов. Он коснулся языком одной ключицы, затем другой, скользнул к одному из напрягшихся розовых сосков. Втянул его в рот и чуть прикусил зубами. Линн слабо застонала и выгнулась ему навстречу.
— Зак, пожалуйста… — Не в силах продолжать, она просто взяла его руку и провела ею по своему животу, а затем коснулась раздвинутых бедер. — Прошу тебя…
Зак спускался губами все ниже, лаская каждый миллиметр ее тела, пока не достиг холмика между ног. Она была такой влажной и горячей. Когда он коснулся ее там, где все сжималось от желания, она коротко вскрикнула. Разрядка пришла мгновенно, заставив Линн содрогнуться и заломить руки.
Зак знал, что такой короткий оргазм едва ли может считаться дорогой к небесам, но потрясенное выражение ее лица подсказало ему, что происшедшее было для нее откровением.
Зак снял с Линн шорты и трусики и отбросил их прочь. Вид ее обнаженного тела возбудил его. Он лег сверху, целуя ее грудь и касаясь ладонями шеи и живота.
Ей снились эротические сны о нем, даже когда он был старцем с седой бородой.
Его странные глаза поразили ее до глубины души.
Поцелуй был подобен взрыву и туманил разум.
Его прикосновения сводили с ума, и не было ничего прекраснее, чем оказаться в его объятиях.
Он был тем, встретить кого, она уже не надеялась.
Зак ласкал Линн в самых интимных местах, сжимая и гладя ее тело. А когда он опять прильнул ртом к ее чувствительной точке, новая волна дурмана накатила на нее, и она застонала.
— Господи, Зак… — пробормотала девушка. — Так странно все плывет перед глазами.
— Наверное, я должна отплатить тебе тем же. Тебе тоже должно быть хорошо со мной.
— Мне и так хорошо с тобой, глупышка.
Линн повернулась к нему и просунула руку между их сплетенными телами. Он все еще в шортах!
— Позволь мне снять их, — шепнула девушка ему на ухо. Пальцы нашли пуговицу и расстегнули ее. Но когда она потянула вниз молнию, он внезапно накрыл ее ладонь своей.
— Постой. Я не могу этого сделать сейчас.
Он шутит, решила девушка. Она наклонилась и вновь потянула молнию.
Зак перехватил ее руку.
— Я серьезно. — Он сел и уставился на волны, разбивавшиеся о песок.
Линн, внезапно ощутила себя очень голой и беззащитной. Она потянулась за одеждой.
— Спасибо, что разрушил очарование этого вечера, — зло пробормотала девушка. — Никогда раньше я не чувствовала себя так чудесно, а затем — так ужасно.
— Мне вообще не стоило начинать все это. Ты была пьяна, а я этим воспользовался.
— У нас нет… средств предохранения.
— Верно. Только для того, что я собиралась сделать, они не нужны… или… Ты болен?
— Значит, дело и не в этом. Тогда в чем?
— Если я расскажу тебе, в чем дело, ты возненавидишь меня.
Линн возмущенно посмотрела на сидящего возле нее мужчину.
— Я возненавижу тебя, если ты сейчас же не расскажешь! Или ты думаешь, что мы сможем жить под одной крышей после того, что между нами произошло, даже не объяснившись? Так что тебе нечего терять. Рассказывай! И на этот раз я хочу всю правду. Кто знает, может, тебе снова повезет, и я поверю… опять.
— Тогда обещай, что выслушаешь до конца.
Она поправила волосы и проговорила сквозь зубы:
— Ладно. Почему бы и нет.
— Прежде всего, мне действительно не повезло, и я искал место, где мог бы собраться с мыслями, — тут я тебя не обманул. Я лишь умолчал об истинных причинах. Меня, правда обвинили в преступлении, которого я не совершал. Но я не бывший заключенный.
Читайте также: