Коровьев шутка о добре и зле
Обновлено: 05.05.2024
— Вы не Достоевский, — сказала гражданка, сбиваемая с толку Коровьевым.
— Ну, почем знать, почем знать, — ответил тот.
— Достоевский умер, — сказала гражданка, но как-то не очень уверенно.
— Протестую, — горячо воскликнул Бегемот. — Достоевский бессмертен!
- Скопировать
- Сообщить об ошибке
— А что это за шаги такие на лестнице? — спросил Коровьев, поигрывая ложечкой в чашке с черным кофе.
— А это нас арестовывать идут, — ответил Азазелло и выпил стопочку коньяку.
— А, ну-ну, — ответил на это Коровьев.
- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Вы судите по костюму? Никогда не делайте этого, драгоценнейший страж! Вы можете ошибиться, и притом весьма крупно.
Добавила Lisenok_86 07.03.10- Скопировать
- Сообщить об ошибке
— Прелесть моя. — начал нежно Коровьев.
— Я не прелесть, — перебила его гражданка.
— О, как это жалко, — разочарованно сказал Коровьев и продолжал: — Ну, что ж, если вам не угодно быть прелестью, что было бы весьма приятно, можете не быть ею.
- Скопировать
- Сообщить об ошибке
И еще: не пропустить никого. Хоть улыбочку, если не будет времени бросить слово, хоть малюсенький поворот головы. Все, что угодно, но только не невнимание.
Добавил T-34 12.04.08- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Свистнуто, не спорю, — снисходительно заметил Коровьев, — действительно свистнуто, но, если говорить беспристрастно, свистнуто очень средне!
Добавила Дарья Белоусова 09.06.12- Скопировать
- Сообщить об ошибке
…я позволю себе смелость посоветовать вам, Маргарита Николаевна, ничего и никогда не бояться. Это неразумно.
Добавил T-34 12.04.08- Скопировать
- Сообщить об ошибке
- Скопировать
- Сообщить об ошибке
Что такое официальное лицо или неофициальное? Всё это зависит от того, с какой точки зрения смотреть на предмет, всё это, Никанор Иванович, условно и зыбко. Сегодня я неофициальное лицо, а завтра, глядишь, официальное! А бывает и наоборот, Никанор Иванович. И ещё как бывает!
Следующий анекдот
Квартирные вопросы всегда и между прочим
Серьёзнее намного каких-нибудь других.
В столице, как и всюду, желателен «листочек»…
День полученья ордера – волшебный просто миг!
Трагическая новость о смерти Берлиоза
Мгновенно облетела известный многим дом,
Но чтобы кто-то лил горючие там слёзы,
Поверит лишь наивный и то едва, с трудом.
Напротив, что естественно, в нём многие желали
Свободную жилплощадь скорей заполучить!
И встречи с преддомкома, Босым, везде искали,
Поскольку в его власти то было разрешить.
За бедным председателем аж по пятам ходили
По двое и по трое… толпой, по одному…
Помои друг на друга и без стесненья лили.
В итоге всё, конечно, сводилось вот к чему:
«Поверьте, что лишь я один из всех достоин!» -
Велось перечисленье решающих причин…
Мол, только в этом случае покойный там спокоен…
Босой устал, измучен средь масок и личин.
Представьте: тридцать два к разбору заявления,
И это не за день – всего за два часа!
Бесчисленно угроз, и просьб, предупреждения,
Не раз, не два катилась – и искренне – слеза!
Случалось, за рукав и за пиджак хватали,
Клялись в крепчайшей дружбе и вечно быть в долгу,
Нашёптывали что-то, расспросами пытали…
Не выдержали нервы: «Всё! Больше не могу!»
Уже и сам не знал, куда уйти, где скрыться –
Повсюду, где б ни шёл, везде стоят и ждут…
Решил в злосчастной той квартире затвориться,
Поскольку был уверен – там точно не найдут!
Зачем-то позвонил, хоть знал… Не открывали.
Ключ-дубликат в кармане. Достал и им открыл.
То, что увидел в ней, мог ожидать едва ли…
Спросили б имя мамы, ответил бы: забыл…
По центру за столом расселся очень важно
Худой до истощения какой-то гражданин.
Что бросилось в глаза? Хозяйственно, вальяжно.
Мелькнула даже мысль: а он вот тут один?
Признаться откровенно, Босой наш растерялся:
Печати не нарушены, дверь заперта была.
Каким же он манером проник и оказался?
А, может быть, воришка? Чудные, брат, дела…
Вопрос возникнув сразу, не исчезая, бился.
А чётких объяснений не отыскалось, нет.
Как? И каким бы образом? Зачем тут объявился?
Бандитское обличье… Вдруг носит пистолет?
«Вы кто такой, скажите, и как сюда попали?
Как будто разрешения на вход я не давал.
И даже не надейтесь – получите едва ли:
Своих на то желающих достаточно, обвал…»
Но прежде слова тот со стула как подскочит,
Противным тенорочком как громко заорёт,
Да кольцами вокруг закружит, словно кочет,
Хвать за руку Босого, да крепко как зажмёт…
Приветствием таким негаданным смущённый,
Наш Никанор Иваныч и вовсе не польщён:
«Вы кто такой, скажите! – безмерно возмущённый,
Вплотную подступая, сурово молвил он –
Откуда представитель? Лицо официально?
Немедленно представьте какой-то документ!
Зачем в квартиру эту явились? Специально?
Других каких объектов в округе что ли нет?»
Тому и дела мало. Нисколько не смущаясь,
Не прекращая вовсе истошно в крик вопить:
«Коровьев я – представлюсь! А вы, я извиняюсь,
Не пожелали б прежде чего-то закусить?»
«Какие с незнакомцем быть могут тут закуски? –
Босой уж разошёлся и гнева не скрывал –
Вы как сюда проникли? Я, кажется, по-русски
И в раз уже не первый вопрос вам задавал!»
«Представьте, переводчик при интурист особе,
Чья, скажем, резиденция находится вот тут!
Письмо к вам посылали. Вы получили, вроде.
Да, что-то нет ответа… они до ныне ждут…
Директор Варьете иль некто Лиходеев,
В квартиру эту самую любезно пригласил!
Приятный человек. Из этих… добродеев.
Старался, уговаривал, потратил столько сил.
Вы спросите: где сам? Так загорает, в Ялте!
Работа очень нервная, поехал отдохнуть.
Не стойте же столбом, присесть сюда пожалте!
Забыли про письмо? (а тот не мог вздохнуть…)
Взгляните хоть теперь! Поройтесь же в портфеле!»
Никанор Иваныч вздрогнул, послушно заглянул,
И отыскал письмо: «Да-да… и в самом деле…»
От странного волненья испуганно икнул.
«Да, ладно! Ничего! У всех вот так бывает!
Рассеянность, скажу вам, пока что не склероз!
Иль я не понимаю? Давленье добивает,
Потом ещё сезонный… ну, как? Витаминоз!
Признаюсь вам теперь, и я, как вы, рассеян.
Когда сойдёмся ближе, такое расскажу…
Представьте, что не раз бывал за то осмеян.
Но вы мне всё не верите с чего-то, я гляжу!
Представить иностранца возможности не вижу.
Вот тут уж как хотите, нельзя и не могу…
Надеюсь, что поймёте и верю – не обижу:
Он так непредсказуем… ужасно, я не лгу!
Врагу не пожелаешь как у меня работы.
По горло сыт капризами – чем хочешь, поклянусь!
Одни сплошные хлопоты, не о себе заботы,
Давно решенье зреет: уйду и не вернусь!
Чуть что не так – истерика, психует,
Дерзит мне в каждом слове, а я ему молчи…
Такую, брат ты мой, петицию раздует,
Что в будущем лишь стройка, раствор и кирпичи.
Сейчас, извольте видеть, кота там тренирует.
Всё выкрутасы строят, какой-то новый трюк.
Представь, по целым дням колоды карт тасует
Да так, как и не две, а шесть имеет рук.
Капризен, привередлив – не отыскать другого.
В гостиницу какую? Да, что вы – ни ногой!
Миллионер? Не знаю. Но денег точно много.
Со мной высокомерен, как будто со слугой.
А вы ему в аренду отдайте всю квартиру!
Недели две, не меньше, в Москве быть предстоит.
Конечно, маг не мот, нельзя назвать транжирой,
Но за ценой, уверен, он вряд ли постоит!»
Солидным показалось Босому предложенье.
Зима наступит скоро. Полно забот и дел:
Купить нефть для котельной – без сбоев отопленье,
Обшарпанные лестницы пообновить хотел…
Неведомый артист богат весьма деньгами.
Со слов того, конечно… А вдруг реальный шанс?
Силёнками своим управимся едва ли…
Не прогадать бы в сумме… всё сразу- не аванс…
Известно, что Босой в делах слыл осторожным.
Обдумав «за» и «против», решенье объявил:
«Я склонен согласиться, на две недели можно…»
Но всё-таки начальству теперь же позвонил.
На удивленье там всё утряслось мгновенно:
Помочь просили как-то и всяко поддержать…
«Давайте об оплате сейчас же непременно:
Пятьсот рублей за сутки… не станут возражать?»
Заслышав нерешительность, Коровьев рассмеялся:
«Пять тысяч за неделю – вот то, что в самый раз!»
Босой зарделся весь и больше – растерялся:
«Но, чтоб всё по закону! Контрактец бы от вас!»
А тот предусмотрительно его уже состряпал,
В двух экземплярах строго составлен документ.
С деньгами (полной суммой) заведомо обтяпал:
«Держите! Здесь оплата и маленький презент!»
«Ну, что вы? Не возьму! То вовсе невозможно!
Не предлагайте даже! Поверьте мне, никак!»
«Они же иностранцы – легко обидеть можно!
И обсуждать тут нечего – ничтожнейший пустяк!»
«Запрещено законом! У нас с подобным строго!»
«Но, кто о том узнает? Свидетелей здесь нет!»
«Мне лучше контрамарочку!» «Одну, иль, может, много?»
«Нет-нет! Жене и мне! «Держите, вот билет!»
А что потом? Затменье… Был словно бы в угаре.
Очнулся уж в подъезде на лестнице… стоит…
Внезапно показалось, что кот хвостом ударил,
Чрез вспышку пред глазами какой-то виллы вид…
В квартире между тем как быть с Босым решали-
Оставить всё как есть иль по судьбе пройтись?
Ах, если бы он знал… в другой бы раз едва ли. ..
Не стал бы подвергать такому риску жизнь…
Коровьев спец во всём, уже у телефона.
Ни в чём препятствий нет… Уж номер накрутил,
Квасцова Тимофея и голосом, и тоном
Всю эту, скажем, «встречу», как надо» извратил:
«Как честный человек, считаю долгом чести
Про действия Босого немедля сообщить:
В газетном просто свёртке в определённом месте
Валюта, что нахапал, в сокрытности лежит!»
Но тот о том не знал, конечно, и не ведал.
Пришёл в свою квартиру. Жена на стол обед.
Сто грамм для аппетита… сидел себе, обедал,
Как вдруг звонок раздался. Не ожидал он бед…
Супруга в этот миг со шкваркой борщ вносила:
«Да, что ж это такое? Поесть и то не смог!
Чтоб вам всем провалиться, чтоб пусто теперь было…»
Но не уходят… Как же? Вновь дребезжит званок.
Жена открыла дверь. Кто? На пороге двое:
«Где ваш сортир?» - спросили. «А проходите – здесь!»
Бесцеремонно, нагло… «Вот это, что такое?
Валюта иностранная… Не обманула весть…
Чьи денежки в пакете? Мы ждём, как объясните?
Тут доллары откуда? Заслужены трудом?»
«Подкинули враги! Поверьте мне, поймите:
Врагами всевозможными напичкан этот дом!
Валюта?! Не моё! В контракт вот загляните –
Полез за ним поспешно, ан нет, пустой портфель –
Нечистая же сила! Скорее, задержите!
В квартире пятьдесят! Коровьева фортель!»
Но тут вдруг неожиданно глас подала супруга:
«Покайся, Никанор! Покайся, там скостят!»
Хотел воскликнуть: «Дура! Мозги сбежали с круга?»
Не знал о чём и думать… Остановился взгляд…
Жильцы потом ещё между собой шептались,
Мол, зря ни за что не схватят, мол, зря не заберут…
Вот, что мы говорили? На миг не сомневались…
Известно всей Садовой – мошенник он и плут!
А час спустя в квартиру Квасцова Тимофея
Какой-то неизвестный здесь раньше господин
Явился и увёл, стащил, как злая фея…
Вопросик без ответа… Но, разве, он один?
Свидетельство о публикации №112020100898 Рецензии
Интересно, но есть сбои по ритму и ударениям:
1. Можно поверить лишь с трудом! - лучше:
Поверить можно лишь с трудом!
2.Встречи с Босым везде искали, - ВстречИ -здесь ударение на"И",
Надо переделывать всю строфу.
и т.д.
Много простых "глагольных" рифм.Знаки препинания "хромают".
Будет желание - доработайте!Удачи Вам!
спасибо за внимательно прочтение! посмотрю!
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021. Портал работает под эгидой Российского союза писателей. 18+
Следующий анекдот
Вопрос: что такого мог сказать Коровьев, что его так наказали
Нравится Показать список оценивших
На всех в городе, поскольку Симон умер,
Снизошло такое счастье, что из тьмы сотворился свет.
По французски каламбур звучит очень элегантно, но ,видимо , шутку о том, что смерть, кровь и страдание могут порождать свет - силы возмездия посчитали не очень удачной.
Следующий анекдот
Слово «бегемот» уходит корнями в древние языки Ближнего Востока. В его основе лежат сразу два понятия из родственных языков: еврейское «бехема» и арабский «багамут» (иначе – «бахамут», «бахаает»).
«Бехема» с древнееврейского языка переводится как «зверь». Имеется в виду не всякий зверь, а лишь такой, который так или иначе поддается приручению. Бехему можно погладить, покормить с рук, почесать за ушком… Однако любой зверь опасен, пока он не приручён!
Багамут – прямая противоположность бехеме: ни о каком его приручении и речи быть не может. Это исполинское животное, на котором держится мир. Пока багамут спокоен и доволен – всем хорошо. Но стоит только багамуту пошевелиться, как Землю тотчас же начинает трясти, выворачивать наизнанку, всюду лопается земная кора и извергаются вулканы.
Так почему же Бегемотом зовут чёрного кота из свиты зловещего Воланда?
Простой ответ
В XV веке в книге с пугающим названием «Молот ведьм» бехемой был назван пакостный демон, который мечтает и нас всех сделать пакостниками, но способен на это лишь в том случае, если мы сами станем нарушать заповеди и чинить пакости друг другу. Если же мы добры, справедливы и открыты, то бехема нам не страшен: смоется как миленький – только пятки засверкают!
(Вообще-то, не в каждом переводе данной книги можно встретить слово «бехема» или «бегемот»: чаще всего встречается такой чудной вариант, как «звериные наклонности», хотя сами средневековые авторы писали именно «бехема».)
Так что же, Булгаков нашёл имя для своего пакостника-кота в «Молоте ведьм»? Нет! Это ещё далеко не конец, это только начало нашей истории…
Начинаем расследование
Давайте вспомним последнюю главу романа «Мастера и Маргарита» – сцену, в которой волшебные чёрные кони несут героев романа во главе с Воландом прочь от земли.
«Вряд ли теперь узнали бы Коровьева-Фагота… На месте того, кто в драной цирковой одежде покинул Воробьёвы горы, теперь скакал, тихо звеня золотою цепью повода, тёмно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом…
– Почему он так изменился? – спросила тихо Маргарита под свист ветра у Воланда.
– Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, – ответил Воланд, поворачивая к Маргарите своё лицо, – его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал».
Кстати, и в первой части романа Гелла вскользь называет Коровьева-Фагота рыцарем:
« – Мне необходимо видеть гражданина артиста.
– Как? Так-таки его самого?
– Его, – ответил буфетчик печально.
– Спрошу, – сказала, видимо колеблясь, горничная и, приоткрыв дверь в кабинет покойного Берлиоза, доложила: – Рыцарь, тут явился маленький человек, который говорит, что ему нужен мессир».
Что же это за рыцарь и за какой каламбур он был так наказан – превращён в шута, прислужника сатаны?
Присмотримся к имени этого загадочного персонажа. Почему Коровьев – понятно: рога, копыта и хвост. Он нечистая сила, попросту чёрт. А вот почему Фагот?
Все знают, что фагот – это музыкальный инструмент. Название его происходит от итальянского «fagotto» – «связка веток», «вязанка» (длинная труба фагота согнута пополам и как бы связана). Проясняет это что-нибудь? Нет. Обратимся к французскому.
Во французском языке фагот называется по-другому («basson»), однако есть слово «fagotin» – «шут». Вот это уже ближе к Коровьеву! Однако не будем торопиться – мы ещё не до конца расшифровали его имя. Во французском есть и слово «fagot», означающее то же самое, что и итальянское «fagotto» (вязанка дров). А ещё есть выражение «sentir le fagot», означающее «отдавать ересью» (буквально – связками веток для костра; на кострах сжигали в средние века еретиков).
Вам это кажется слишком жестоким наказанием? Нам тоже, но жестоким оно было неспроста. Вопрос тьмы и света был очень болезненным для христианской цивилизации, и вот почему…
О добре и зле
О чём роман «Мастер и Маргарита»? Он добре и зле. То есть – о свете и тьме. Его главные герои –Иешуа Га-Ноцри (прародитель христианства Иисус Назореянин, Христос) и Воланд. Кто он такой?
Мы привычно говорим: Воланд – это дьявол, сатана. Но выглядит этот «сатана» как-то странно. Он не подбивает людей совершать грехи (хотя и не удерживает от этого), и даже наоборот – наказывает «плохих». Именно к нему относится эпиграф романа: «Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».
Почему же он совершает благо, если хочет зла? Потому что неумеха, неудачник? Да непохоже… Обратим внимание на фразу, которую Воланд говорит в романе Левию Матвею: «Что бы делало твоё добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с неё исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей».
Иными словами, мы знаем, что такое добро и стремимся к нему, потому что мы знаем, что такое зло. Мы стремимся к добру – от зла. А если бы зла не было, к чему же тогда стремиться?
По этому правилу получается так: если люди «отбрасывают тени» (совершают плохие поступки), то и «тени» (то есть злые духи в романе) должны что-то отбрасывать, то есть – совершать хорошие поступки? Наказывать пройдох, воров и взяточников, например…
Вот и разгадка – почему стремящийся ко злу Воланд и его подручные «совершают благо». Потому что невозможно творить зло, не «отбрасывая тени» добра. Выходит, добро и зло неразделимы…
Стоп! Как бы нам с вами самим не угодить на костёр!
Христиане и гностики
На заре нашей эры за умы людей в Европе и на Ближнем Востоке боролись две религии, два философских учения – христианство и манихейство. Они возникли почти одновременно, христианство – чуть раньше (в Иудее, Египте и Риме), манихейство – чуть позже в государстве Сасанидов (на территории современного Ирака).
Манихеи считали, что свет (то есть добро) в чистом виде существует где-то бесконечно далеко от нас и, по мере приближения к земле, «вырождается». Таким образом, наш мир находится во власти тьмы, никакое добро тут у нас, грубо говоря, невозможно. Люди только пытаются быть добрыми или делают вид, что добрые, а на самом деле погружены во тьму.
В раннем средневековье среди христиан было много тайных последователей манихейского учения. Их называл гностиками. Гностицизм не стал отдельной религией – потому что христиане вели с ним и его представителям непримиримую жестокую борьбу.
Ну, сами подумайте в каком мире жили бы сегодня, если бы люди ещё две тысячи лет назад решили, что добро на земле невозможно? Ведь философские размышления доступны немногим, а большинство людей поняли бы это так: никакого греха нет в том, чтобы совершать плохие поступки. И стыдиться нечего! И работать над собой не надо. Делай что хочешь!
Вот с этим христиане и боролись. Вот за это и горели на кострах бедняги гностики, среди которых было немало людей знатных и образованных. В том числе – рыцарей…
Кто такие трубадуры?
Гностицизм как философское учение о разделённости добра и зла был очень распространён во французских областях Прованс и Лангедок. Кстати, именно оттуда родом всем известное слово «трубадуры». Трубадурами назывались поэты (а вовсе не бродячие артисты, – тех называли жонглёрами), слагающие стихи на окситанском языке (на нём говорили в Провансе и Лангедоке). Слово «трубадур» происходит от окситанского глагола «trobar» – «изобретать», «сочинять».
Среди поэтов-трубадуров было много знатных, состоятельных людей. В том числе – рыцарей…
Многие из этих поэтов-рыцарей были членами тайной секты катаров и приверженцами Альбигойской ереси. То есть – гностиками. И вот в начале XIII века Папа Римский организовал Крестовый поход против еретиков. Эта была страшная война. Ещё раз – страшная. В результате народ Прованса и окситанский язык почти прекратили существовать.
Но нас интересует лишь один эпизод этой войны.
Та самая шутка!
Во время осады крестоносцами Тулузы был убит их предводитель граф Симон де Монфор (ему в голову угодил камень из камнеметательной машины). Защитники города встретили это известие бурной радостью. Трубадур Гийом Тудельский, автор «Песни об Альбигойском крестовом походе» описал это так:
На всех в городе, поскольку Симон умер,
Снизошло такое счастье, что из тьмы сотворился свет.
Вот вам и «неудачный каламбур о свете и тьме». Почему «неудачный»? Да потому, что именно из-за разногласия с христианской церковью по поводу света и тьмы (добра и зла) были уничтожены провансальцы! И в том числе трубадуры…
Ладно, скажете вы, а Булгаков-то это всё знал?
Знал! Михаил Афанасьевич был очень образованным человеком. И «Песнь об Альбигойском крестовом походе» он читал. Иначе откуда бы в его «Театральном романе» появилась фамилия Бомбардов? Нигде больше вы такой странной фамилии не встретите. Откуда она пришла ему в голову?
А вот откуда: Пьер Бомбард был владельцем рукописи «Песни об Альбигойском крестовом походе»; об этом сообщается в предисловии к её академическому изданию.
И снова Бегемот
Итак, мрачный рыцарь, в которого превратился в финале романа Фагот–Коровьев, нами разгадан. А что же Бегемот? Неужели и он имеет отношение к еретикам-трубадурам? Представьте, да!
Некоторые трубадуры сочиняли стихи в так называемом «тёмном стиле» – ну, это что-то вроде заданий «Лучика»: анаграммы, головоломки, загадки и намёки в стихах. Был среди приверженцев «тёмного стиля» трубадур по имени Гаваудан. В одной из его поэм встречается слово «Бафомет».
Что это такое – до сих пор спорят. До ли перевёрнуте задом наперёд «Temohpab» (сокращённое«Templi omnium hominum pacis abbas» —«настоятель Храма мира всех людей»), то ли искажённое «Магомет» (пророк мусульман), то ли ещё что-то. Тёмный стиль – на то и тёмный!
Но папских инквизиторов, которые судили побеждённых альбигойцев, это слово ужасно перепугало. Они постановили считать Бафомета «адским демоном», которому якобы поклонялись альбигойцы, чуть ли не самим сатаной. Загадочного Бафомета стали изображать в виде рогатого чудовища – ну, настоящее воплощение всех сил ада!
Читайте также: