Архипова мельниченко анекдоты о сталине

Обновлено: 22.11.2024

Следующий анекдот

Советский анекдот (Указатель сюжетов)

Термин «анекдот» (греч. anekdotos – «неизданное, не подлежащее широкой огласке») появился в середине VI века нашей эры в Византии благодаря труду Прокопия Кесарийского «Тайная история», посвященному развенчанию панегирических образов императора Юстиниана и его супруги Феодоры. Современники историка под этим словом понимали различные сплетни, слухи, кривотолки. Примерно это значение термин сохранил до середины XVII века1; позже анекдотами стали называть рассказы о выдающихся исторических личностях, знаменитых людях, их необычайных поступках, суждениях или же о курьезных ситуациях, в которые они попадали.

Механизмы рождения анекдота современного типа для исследователей не вполне ясны. Он появился, вероятно, в ходе смешения «высоких» жанров исторического и литературного анекдотов, басни5 и притчи с рядом народных протоанекдотических форм, к которым относятся фатеции (смешной устный рассказ, пришедший в Россию из Польши и бытовавший чаще всего в виде надписи под лубочной картинкой6), байки, прибаутки и, прежде всего, бытовые и «заветные» сказки7. А.А. Демичев относит начало этого процесса к 60-м годам XIX века и связывает его с «Великими реформами» Александра II, давшими толчок комплексу взаимосвязанных изменений социальной структуры и, как следствие, массового сознания8.

Политический анекдот в современном понимании, т.е. жанр преимущественно городского фольклора, представляющий собой небольшой политически окрашенный пуантированный рассказ, появляется в начале ХХ века и быстро превращается в центральный жанр городской традиции, выполняющий функции жанров-предшественников, при этом гораздо более соответствуя ускоренному ритму городской жизни. По утверждению Е.Я. и А.Д. Шмелевых, после революции 1905 года, а именно после «Октябрьского манифеста», декларирующего свободу печати9, политический юмор являлся принадлежностью газет и журналов – ситуация, типичная для свободного буржуазного общества10. В это же время широкое распространение получает традиция бытового, неполитизированного анекдота, о которой мы можем судить по ряду сборников11 и нескольким сатирическим произведениям, написанным в контексте этой традиции12. Бытовые анекдоты – или тексты, под них мимикрирующие – попадали в многотиражные издания самого разного плана, где их можно найти рядом с рекламными объявлениями13 – для привлечения к последним внимания. Впрочем, тексты из дореволюционных изданий подобного рода – с сюжетами, устную природу которых практически невозможно доказать – очень напоминают авторские репризы, вряд ли получившие широкое распространение. Существовало при этом некоторое число анекдотов на политические темы, представление о которых можно получить из ряда дореволюционных эмигрантских изданий. Известные на данный момент дореволюционные сборники политических анекдотов14, изданные в эмиграции, несмотря на кричащие подзаголовки вроде «Эта книга в России запрещена, она издается в Париже»15, отличаются значительно большей степенью лояльности царскому режиму, нежели изданные уже в советское время – режиму большевистскому. Преимущественно эти издания состоят из текстов, которые в силу громоздкости вряд ли могли получить устную популярность, многие «анекдоты» не дают оснований для антиправительственной трактовки. Даже записи аутентичного политического фольклора начала ХХ века16, сделанные профессиональным фольклористом Н.Е. Ончуковым (1872 – 1942), отличаются узостью тем и значительной – по сравнению с советским периодом – мягкостью.

Согласно воспоминаниям старого большевика М.Н. Лядова, во время революции 1905 года начинают появляться первые анекдоты о большевиках и меньшевиках; впрочем, не очень понятно, имели ли они широкую популярность:

Рассказывали в то время такой анекдот: двое полицейских ведут вешать двоих – большевика и меньшевика. Конвоиры хотят выпить, но боятся оставить арестованных. Однако узнав, кто они, смело идут в кабак. Будь одни большевики или меньшевики, обязательно убежали бы, а раз те и другие вместе, заспорят и забудут про побег17.

Следующий анекдот

Эта книга представляет собой первую крупную научную публикацию советских политических анекдотов о И.В.Сталине, построенную на аутентичных источниках: дневниках и воспоминаниях современников, эмигрантских сборниках анекдотов, сводках о настроениях населения и судебных делах. Публикация текстов сопровождается комментарием, указателем, а также исследовательскими статьями.

Следующий анекдот

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 277 217
КНИГИ 653 846
СЕРИИ 25 022
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 611 293

ЛитМир - Электронная Библиотека > Мельниченко М. Архипова Александра
> Анекдоты о Сталине

Добавить похожую книгу

Автор: Серафимов Константин

Похожа

Непохожа

Автор: Манаков Анатолий

Похожа

Непохожа

Автор: Михаэл Джон

Похожа

Непохожа

Анекдоты о Сталине

Автор: Мельниченко М., Архипова Александра

Оценка: 10 ( 1 )

Книга закончена

Язык книги: Русский

Язык оригинальной книги: Русский

Издатель: Оги

Город печати: М.

Год печати: 2011

Выберите формат скачивания:

mp3

QR код

Размер: 3,2 Мбайт

Добавлено 19 декабря 2015, 5:55

pdf

QR код

Размер: 7 Мбайт

Добавлено 31 марта 2015, 20:55

Update Required To play the media you will need to either update your browser to a recent version or update your Flash plugin.

Текст научной работы на тему «Архипова А. , Мельниченко М. Анекдоты о Сталине. Тексты, комментарии, исследования. М. : ОГИ; РГГУ, 2010. 399 с. »

Архипова А., Мельниченко М. Анекдоты о Сталине. Тексты, комментарии, исследования. М.: ОГИ; РГГУ, 2010. 399 с.

Амандин Регаме (Amandine Regamey)

При виде названия книги «Анекдоты о Сталине. Тексты, комментарии, исследования» невольно возникает вопрос о целесообразности такого сборника: тема политических анекдотов стала столь модной, что за последние двадцать лет в России и за рубежом были изданы десятки собраний и исследований, в том числе и о Сталине1. Но книга Александры Архиповой и Михаила Мельниченко отличается серьезностью, скрупулезным отношением к источникам и сочетанием научного подхода фольклористики с работой историков. Книга читается одновременно с интересом и с удовольствием, не только потому что в ней встречаются давно известные и любимые анекдоты и менее известные остроты2, но и благодаря комментариям и анализу авторов.

Для составления сборника «основной поиск велся по печатным публикациям и архивным записям» (С. 95), и авторы не ставили себе задачу собирать устные предания. Было перебрано изрядное количество разных источников: дневники и мемуары, эми-грантские журналы, научные статьи, сводки ОГПУ «о настроениях. », доносы, архивы

Чего стоят лишь эти: «современные модные танцы: в СССР — сталинстон, в Европе — фокстроц-кий» (П-5) или «из завещания Троцкого: после моей смерти мой мозг заспиртовать и отослать в Москву — спирт Рыкову, а мозг — Сталину» (П-8).

сталинских и постсталинских репрессий и реабилитации и при случае художественная литература. Все эти источники изначально не были направлены на фиксацию анекдотов (анекдоты записывались, чтобы что-то доказать, кого-то изобличить, проиллюстрировать дух времени и т.д.), и обычно они позволяют четко датировать время их хождения. Гораздо более проблематичной для авторов является работа с уже существующими коллекциями анекдотов. Действительно, в них анекдоты «имеют только предположительную датировку (если они вообще были записаны, а не придуманы составителем!). Какими источниками при этом пользовались составители таких коллекций (устными, письменными) и из какой социальной среды, по самим коллекциям установить, конечно, невозможно» (С. 96).

Самую большую часть (раздел А) занимает классификация анекдотов по историко-тематическому принципу: разные этапы сталинизма, от прихода Сталина к власти до его смерти, включая борьбу с оппозицией, коллективизацию, террор, военное и послевоенное время, а также ликвидацию культа личности и упоминания о Сталине при Хрущеве и Брежневе. Внутри каждой части анекдоты объединены по сюжетам, фиксируются существующие варианты одного сюжета, и система ссылок позволяет найти схожие темы в том же сборнике или в сборнике Крикманна. Во второй раздел включены анекдоты, классифицированные по структурным типам: переименования, расшифровки и сравнения политических лидеров и их эпохи.

Иногда с решениями авторов можно не согласиться, например, когда они указывают, что анекдоты построены по одному принципу, как два разных сюжета1. Местами не совсем понятен выбор раздела2, но спорить об этом можно было бы бесконечно. и безрезультатно, поскольку многие анекдоты неоднозначны, а каждая классификация в значительной мере условна. Самое главное — авторы предлагают систему, которую легко использовать, тем более что указатель в конце позволяет бегло просмотреть все существующие сюжеты и быстро найти интересующую тему.

Таким образом, эта работа предлагает уникальное собрание анекдотов, на которое могут опираться исследователи, желающие глубже рассмотреть тот или иной аспект этих анекдотов и культуры, которая их породила. Авторы и сами предлагают такой анализ вначале, в статьях, посвященных рождению и эволюции (анти)советского фольклора 1920-х и 1930-х гг., и его отличиям от более поздних анекдотов. Правда, остается ощущение, что в этой первой части, именуемой «Путь в анекдот», для полной картины не хватает некоторых направлений анализа. Было бы интересно, например, узнать больше о том, почему и как «положительные коннотации образа Сталина — мудрого, скромного, справедливого, но сурового правителя — появляются только в позднехрущевское время» (С. 48). Хотелось бы также, чтобы авторы подвели итоги того, как меняется образ Сталина в разных социальных группах и в разные периоды до и после его смерти.

Можно пожалеть и о том, что тексты анекдотов вырваны из социологического контекста и нет попытки реконструировать то, что означало рассказать анекдот о Сталине во время его правления или после его смерти, хотя судебные архивы и дела НКВД, дневники и мемуары как раз позволяют проделать такую работу. Мало информации и о репрессиях против «рассказчиков антисоветских анекдотов», хотя и раньше этому сюжету были посвящены исследования А. Архиповой3. В этой связи нельзя не сожалеть и о том, что о самих авторах сборника ничего не говорится и что их прежние работы не упомянуты ни в какой биографической или библиографической справке.

Сюжет №-9 «Строительство несуществующей электростанции» почему-то отнесен к разделу «коллективизация и голод», а не «построение социализма», и наоборот, в этот последний раздел включены анекдоты, связанные с коллективизацией ^П-5 «Сталин занимает у крестьян денег»). См., например, передачу Радио Свобода 16.11.2003 «Советский анекдот: живой героический эпос русской истории» (сводка приговоров за анекдоты по Татарстану).

Но эти нюансы не должны заслонять несомненные заслуги сборника. Первая из них, наверное, в том, что авторы ставят анекдот одновременно в исторический и фольклорный контекст. Во-вторых, сборник ценен и тем, что «основной упор делался на датированные фиксации анекдотов (сводки НКВД, дневники, письма и прочее)» (С. 95), что позволяет следить за рождением анекдота.

Особенно интересны моменты, когда авторы воссоздают этот процесс. Если иногда источник очевиден и анекдот является всего лишь ответом на плакат, лозунг или опубликованную речь Сталина1, то порой авторам приходится проводить настоящее расследование, используя одновременно архивы и знание русского фольклорного фонда2, чтобы показать, «как из печатных мемуаров и устных преданий выкристаллизовываются анекдоты» (С. 64).

Действительно, «сюжетный фонд анекдотов, зафиксированных в дневниках, доносах, сводках НКВД, — это совсем не тот свод сюжетов, что попал в эмигрантские издания и потом — в западные коллекции анекдотов» (С. 27). Он фиксируется в рабочей и крестьянской среде и свидетельствует о том, каким образом эта еще традиционная среда «обрабатывала» огром-

Так, риторический штамп о Конституции 1936 г. как о солнце, согревающем советскую землю, порождает загадку «Почему в магазинах нет масла? Оно растаяло под солнцем сталинской конституции», а после опубликования в «Правде» фразы из речи Сталина «я готов отдать делу рабочего класса всю свою кровь капля за каплей» появляется анекдот с выдуманным голосом из публики: «Почему такой медленный темп?»

Анекдот, где Сталин намекает на то, что дача какого-то ответственного работника слишком роскошная и следовало бы сдать ее под детский сад, восходит к анекдотам о Петре Великом, но можно найти исторический след и в протоколах заседания о попытке Политбюро контролировать строительство этих дач (см. с. 36-49).

Борев Ю. Сталиниада. М.: Советский писатель, 1990.

Between Art and Anthropology: Contemporary Ethnographic Practice / Ed. by A. Schneider and C. Wright. Oxford: Berg, 2010. 192 p.; iL

Наиль Галимханович Фархатдинов

исследовательский университет «Высшая школа экономики», Москва

i Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Социальные науки интересуются искусством чаще всего в двух случаях. В первом случае искусство рассматривается как еще один объект исследования, к которому можно применить ту или иную объяснительную модель. Социальный исследователь

Это еще и культура интеллигенции начала века и эмиграции — без знания французского языка трудно понять анекдот о советских дипломатах-невозвращенцах: Сталин распорядился, чтобы в посольствах были только одни атташе и чтобы это слово было переведено с французского буквально (по-французски attaché — «связанный») (VII-10).

Читайте также: