Анекдот про раков по 5 рублей
Обновлено: 19.09.2024
Постепенно редеет советское поколение. Стольких любимых многими актеров, писателей, режиссеров уже нет. 6 ноября ушел из жизни человек-легенда Михаил Жванецкий. Тот, кто в советское время мог писать такие тексты, что не каждый бы и рискнул. Один из моих любимых авторов. Давайте чуть-чуть вспомним его жизненный путь и лучшие цитаты, которые "ушли в люди".
Михал Михалыч родился в 1934 году в семье врачей в Одессе. В 1956 окончил Одесский институт инженеров морского флота. Работал в морском порту и писал миниатюры для студенческого театра.
В 1963 он познакомился с Аркадием Райкиным и с этого момента его жизнь повернула в другую сторону. В 1969 году Райкин исполнил одни из самых любимых и популярных у советских граждан миниатюры: "Авас", "В греческом зале", "Дефицит". Позже Жванецкий и сам стал читать свои произведения.
Подача материала у него была очень индивидуальная. Многие, наверно, помнят, как он выходил на сцену, всегда в классическом костюме с галстуком, доставал из портфеля кипу исписанных листов и начинал читать. Без особых эмоций и очень узнаваемым голосом.
А тандем Ильченко и Карцева со знаменитыми раками, которые "большие, но пять рублей, а маленькие, но по три" помните?
В неприятных историях замечен не был, на экране появлялся редко и до последнего дня занимался любимым делом.
Его цитаты актуальны до сих пор. Давайте просто вспомним. У кого есть любимые строки, которые не вошли в статью, пишите, пожалуйста, в комментариях.
Следующий анекдот
Когда все начали писать и говорить про арест какой-то Раковой «за коррупцию» - я подумал, естественно, про собянинскую пассию, и даже довольно долго находился в этом приятном заблуждении. Только удивлялся – а как же Собянин? Неужели это у него такой способ избавиться от любовницы?! Или это наоборот – под него копают?!
Но все сложнее, как выяснилось. То есть ключевое предположение верное – действительно кто-то захотел избавиться от любовницы; но Ракова другая. Какая, однако, популярная фамилия у удивительных девушек… Что мы знаем о дубль-Раковой? Родилась в 1983 году (то есть ей всего 38), на Алтае (о, мой любимый край!), «с 1998 по 2002 год изучала фундаментальную математику в Московском государственном техническом университете имени Баумана. Также получила дополнительное образование в Алтайской Академии Экономики и Права». Хм… Вообще Бауманка довольно странное место для изучения фундаментальной математики – это же инженерный вуз, какая им математика? И бросается в глаза, что срок какой-то укороченный, всего 4 года.
А так и пишут – что Ракова в Бауманском училище недоучилась, а почему-то свалила оттуда с предпоследнего курса… обратно в Барнаул!! А там вдруг – плюнула на математику и поступила в эту самую «Академию экономики и права». По названию понятно, что это какая-то шарашкина контора. Смотрим – так и есть: «Свою деятельность вуз начал с 5 июля 1993 года, как учебно-консультационный пункт Академии экономики и права (Москва). С 10 августа 1995 года работает как самостоятельное учебное заведение. Основателем вуза был Леонид Тен, год назад он ушел из жизни. Теперь учредителем и руководителем академии является его сын Александр Тен». В общем, надоело долбить математику в инженерном училище в Москве, решила поизучать право у славного семейства Тенов…
Ну, понятно – осталось посмотреть на фото. Фото Марины говорит само за себя. Красотка!
Пишут, кстати, что, вернувшись в Барнаул, Марина жила там в хрущевке и работала продавцом-кассиром (хочется добавить – «в Пятерочке», но нет – про Пятерочку не пишут; да и работать продавцом-кассиром она могла только в сети «Мария-Ра», в Барнауле других магазинов нет). Собственно, она бы так и пропала в безвестности (мало ли в России симпатичных продавцов-кассиров?) – но дальше у девушки случился какой-то невероятный карьерный взлет – и вся достоверная информация исчезает.
Ну в самом деле, КАК, ХОЛМС?? Всесторонне постигнув основы экономики и права в Барнауле, Марина вдруг стартует сначала из Барнаула обратно в Москву в некий «проектный офис» (круто), потом сразу в замминистра федерального министерства (фантастика!), оттуда в вице-президенты Сбербанка (вообще что-то невероятное), а прямо из кабинета вице-президента Сбера уходит в бега (да это уже вообще бонни и клайд!)
Собянинская Ракова - для сравнения
Понятно, что надо искать какого-то любовника – иначе это всё не объяснишь. И это должен быть кто-то КРАЙНЕ высокопоставленный. Греф по известным причинам отпадает. Кто же? Журналисты называют некого Волкова, бизнесмена из Барнаула, который «сидел в кресле депутата АКЗС (Алтайского краевого ЗакСобрания)» - так и пишут, «в кресле»! Но депутат АКЗС для таких полетов в стратосфере – просто ничто, детский самокат. Волкова отбрасываем. Если он и был любовником Раковой, то только на первое время, да и вообще он уже сидит в совсем другом кресле – в 2019 году посадили за мошенничество.
Я все пытался выяснить, чем же эта Ракова занималась. В ФБ нашел горестный вопль – была, дескать, талантливым руководителем, руководила проектным офисом… по развитию дополнительного образования в РФ!! Блин, что это?! Где? О чем??
Но история все ж интересная, да и девушка – огонь! Ей, кстати, вменяют хищение в 50, что ли, млн. рублей – какие-то копейки. 50 млн. – это, думаю, даже меньше того, что зарабатывает вице-президент Сбербанка за полгода.
А, вот, нашел: «Годовая выплата на одного топ-менеджера Сбербанка составила более 572 млн или почти 1,6 млн рублей в день, следует из квартального отчета по РСБУ» [за 2019 г.]. То есть я опять поскромничал, недооценил Сбер, как будто он какой-то барнаульский банчок. 1,6 млн. в день - это ей бы понадобилось всего месяц, а не полгода. Прошу простить, был неправ.
Следующий анекдот
Жванецкий чем-то (помимо имени) был похож на Горбачева – оба очень далеко пережили свою славу и свое время, оба, без сомнения, оставили значительный след в истории страны, которая была нам известна под многими именами (и, возможно, еще не раз переименуется). И обоих пьянящее вино славы успело прокиснуть и перейти в уксус всеобщего пренебрежения или даже ненависти.
С Горбачевым-то хоть понятно – он был царь, который выпустил одомашненный большевиками народ на волю, в пампасы; естественно, народ ему этого не простил (хотя поначалу радовался не по-детски, резвясь на травке). Погуляв немного по нашей скудной Среднерусской – во всех смыслах – равнине, народ поспешно снова забился по клеткам и зарекся когда-либо выходить, а про Горби с тех пор иначе как матерно не отзывается.
Природа же «окисления» отношения к шампанскому Жванецкому мне долгое время оставалась непонятной. Братцы-живодеры – за что? В ответ неслось только нестройное, но злобное (помимо дежурного «еврей!») «Щелкопёр! Бездарь! Хохмач! Скука!» и даже уже совсем клевета – «Не смешно!»
Последнее совсем уж за гранью. Вы хоть видео посмотрите тех времен, что ли. Да я и сам помню те залы – люди с кресел падали от хохота. Уж чего-чего – но смешно-то точно было! Мне еще было 14, 17, 20, 25 лет – ржал как конь! И со стула падал. «Я вчера видел раков…» - и всё, народ умирает. Да сколько всего.
Нет, возражают, ни фига. Всё ложь, ничего не смешно, Жванецкий прикидывался, что смешит, а все вокруг прикидывались, что смеются. И тут еще внезапно к отечественным жлобам присоединяется тонкий голос украинцев (что вообще-то случается редко) – украинцы тоже недовольны Жванецким: он, оказывается, принял из рук Путина какой-то там орден. ПОСЛЕ присоединения Крыма! Не забудем, не простим!!
В конце концов смех – живая и простая эмоция. Свои эмоции человек помнит лучше всего, психофизиологи так и вовсе уверяют, что эмоции – это такие «крючки» для памяти. Мы можем забыть содержание, смысл, лица, слова, имена – но связанные с ними эмоции забываются последними. И именно поэтому, «зацепившись» за эмоцию, которую вызывает в нас вроде бы незнакомый человек – мы можем, напрягшись, вытащить из недр памяти всё, связанное с ним – имя, ситуацию, текст и смысл.
Для человека хотя бы минимально из советского времени («совка» в просторечии) есть одна бесспорная связь с именем Жванецкий – смех. Люди, которые про это «не помнят», имеют только одну причину: они заставили себя забыть. Зачем? Ну очевидно – чтобы забыть себя, себя прежних.
Думаю, у Жванецкого была та же горбачевская беда: он пережил свой народ. Совки ведь в основной массе не пережили 90-е. Не то что все умерли физически – боже упаси, нет! Не пережили духовно, переродились, а проще говоря – сломались. Сломавшийся совок – это постсовок; в принципе, на вид тот же, что и был, но утративший две вещи: во-первых – иллюзии (что как бы нормально), но вместе с ними – и самоуважение.
А ведь Жванецкий именно на нем и поднялся. Всю жизнь он работал с уязвленным самоуважением совка, и тот отвечал ему благодарным смехом.
Возьмем, наверно, САМУЮ известную его миниатюру – «Про раков», прославившуюся в блистательном исполнении Романа Карцева. На нее, кстати, сейчас особенно нападают «новые сурьёзные» - с сакраментальным вопросом «а над чем тут смеяться?» (особо идейные и забубённые добавляют – «…русскому человеку?»)
В самом деле – феномен налицо. В сущности, артист битых три минуты на разные лады повторяет одну и ту же фразу – «вчера видел раков по 5, но больших, а сегодня – по 3, но маленькие». Зал, на пленках еще советского времени, заходится уже на первой минуте, а к третьей уже лежит, самые впечатлительные просто икают от смеха.
В чем дело? Над чем все смеются?
Над собой, конечно. Самый лучший, самый очищающий смех – над собой.
Суть монолога Карцева в том, что у него НЕТ ДЕНЕГ. Он сам в этом признается в финале – но люди-то все одной крови, все – совки, и они это чувствуют с первых слов и первых интонаций – потому и ржут (для тех, кто уже не помнит советских размерностей: и три, и тем более пять рублей за раков – это довольно дорого).
То есть все рассуждения героя изначально бессмысленны: он не мог купить раков ни вчера, ни сегодня. Тем более глупо переживать, что не купил что-то вчера, раз вчера все равно не было денег. Мы, таким образом, имеем классическую ситуацию иллюзорного выбора – когда вроде бы есть аж целых две опции, с разнообразными характеристиками – а на деле ОБЕ недоступны.
О чем же тогда толкует так сосредоточенно герой? И КОМУ, черт возьми?
Речь, стало быть, о состоянии вечной советской униженности – униженности нищетой и скудостью. Она, кстати, никуда ведь не делась – мы буквально сейчас точно так же упоенно «прикидываем», что «лучше» - трамп, но по пять, или байден, но по три – хотя не можем выбирать ни того, ни другого, да и вообще выборов у нас нет.
Монолог о сущностной советской ситуации – когда выбора нет, мы его сами себе придумываем, потому что потребность в выборе, видимо, одна из базовых человеческих. Человек – не трамвай, он не может безальтернативно катиться по раз и навсегда проложенным рельсам; Жванецкий это «человеческое, слишком человеческое» советскому винтику возвращал, и тот смеялся, и в нем вновь проступали антропоморфные черты.
Или возьмем еще один знаковый жванецкий монолог, подаривший Отечеству всесокрушающий мем: «Нормально, Григорий! Отлично, Константин!» Я помню, что этот «нормально-григорий» звучал в угаре Перестройки абсолютно везде, отовсюду, и именно в разговорах, никак не из СМИ (Жванецкого показывали редко, радиоФМ еще вообще не существовало) – хотя, казалось бы, ну что в этом такого? Вообще ведь непонятно – КАК такая нелепая фраза могла стать популярной? Тут ведь нарушены все основные законы создания мема – фраза нелепая, слишком длинная, труднопроизносимая, не в рифму, с какими-то случайными именами непонятно кого…
Сюжет, если кто забыл, такой: два героя, Григорий и Константин, сталкиваются с традиционными трудностями при Советской власти – общий смысл коих в постоянном и общем вранье, халтуре и пренебрежении к так называемым «простым людям». Пальто халтурное, торт съесть негде, самолеты не летают, часы не ходят и т.п. Но герои принимают «на грудь» - и вроде как со всем смиряются. По виду – обычная советская «сатира».
Одна лишь деталь все время выбивается, рвет, так сказать, ткань повествования: вот это самая торжественность обращения друг к другу двух классических «маленьких людей» по-советски? Почему «Григорий»? Почему «Константин» (имечко для русского языка вообще труднопроизносимое)? Это ж два «терпилы»-алканавта! Они и звать друг друга должны по-свойски – гришка, костик! Вот это было бы жызненно. Нормально, Гриша! Отлично, Костик!
Такой могла бы быть советская редактура, любившая «правду жизни». Но тогда бы «не взлетело».
Потому что вся суть – именно в этих ПОЛНЫХ именах. Герои, которым страна, весь строй жизни демонстрирует их ничтожность, никчемность и ненужность, которых весь окружающий бардак постоянно уязвляет и унижает (а они, как водится, «запивают» унижение алкоголем) – они вот этим полным именованием защищают свое достоинство. Этакий «Аз есмь!» советского человека. Человек вроде ничтожен, реальность постоянно вытирает об него ноги, и он ничего не может этому противопоставить – но смотрите-ка, он Григорий! Он звучит ГОРДО! А второй – Кон-стан-тин, императорское имя…
Что-то в этом есть достоевское. Оно смешно, но оно и мило. Речь-то шла опять же о достоинстве, о самоуважении – и люди этот сигнал улавливали, и чувствовали, что «в точку!» Потому что это отвечало состоянию людей в то время – уровень самоуважения у людей рос, и ему становилось тесно в унижающей любое достоинство ситуации совка.
Что же «сломалось» сейчас? Почему Жванецкий вдруг стал «несмешной»? Почему он задолго до своей смерти выпал из текущей реальности?
Тут надо понять, что такое вообще «чувство юмора» и почему у многих людей его нет. Юмор – это, вообще говоря, способность абстрагироваться от ситуации, подняться над ней и над собой, взглянуть на себя со стороны. «Внезапное остранение» - как это называется по науке.
Беда, однако, в том, что человек без самоуважения смотреть на себя со стороны не любит и не хочет – он боится того, что может увидеть (и в глубине души знает, что он увидит). И смеха человек без самоуважения не любит и боится – когда он слышит любой смех, он первым делом думает, что смеются над ним. Больная самооценка – непременный спутник отсутствия самоуважения.
Поэтому сломанные люди так не любят Жванецкого, ведь тема достоинства у него важнейшая. Даже его маленькие мемчики, типа «ушел из большого секса на тренерскую работу» - тоже ведь об этом: это смех над собой, СОХРАНЯЮЩИЙ достоинство. Но – у тех, у кого оно изначально есть. Не для тех, у кого оно было.
Читайте также: