Загадка русского генерала дюпон

Обновлено: 24.12.2024

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 277 198
КНИГИ 653 756
СЕРИИ 25 020
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 611 258

Совсем другое время (сборник)

Соловьев и Ларионов

Он родился на станции с неброским названием 715-й километр. Несмотря на трехзначную цифру, станция была небольшой. Там не было ни кино, ни почты, ни даже школы. Там не было ничего, кроме шести деревянных домов, стоявших вдоль железнодорожного полотна. Достигнув шестнадцати лет, он покинул эту станцию. Он уехал в Петербург, поступил в университет и стал изучать историю. Учитывая полученную им при рождении фамилию – Соловьев, – этого следовало ожидать.

Профессор Никольский, университетский руководитель Соловьева, назвал его типичным self-made man, пришедшим в столицу с рыбным обозом, но это было, конечно же, шуткой. Еще задолго до приезда Соловьева (1991 г.) Петербург перестал быть столицей, а на станции 715-й километр никогда не было рыбы. К великому сожалению подростка Соловьева, там не было ни реки, ни по крайней мере пруда. Читая одну за другой книги о морских путешествиях, будущий историк проклял свое внутриконтинентальное существование и решил провести остаток дней, к тому времени еще немалый, на границе суши и моря. Наряду со стремлением к знаниям тяга к большой воде определила его выбор в пользу Петербурга. Иными словами, фраза о рыбном обозе так и осталась бы шуткой, если бы не акцент на преодоление изначальных обстоятельств, так изящно поставленный английским выражением. Как ни крути, историк Соловьев был самым настоящим self-made man.

Другое дело – генерал Ларионов (1882–1976). Он появился на свет в Петербурге, в семье потомственных офицеров. В этой семье офицерами были все – за исключением отца будущего генерала, который служил директором департамента железных дорог. Ребенком Ларионову посчастливилось увидеть даже своего прадеда (в этой семье имели вкус к долгожительству), естественно – генерала, высокого прямого старика, потерявшего ногу еще в Бородинском сражении.

Любое движение прадеда, даже самый стук его деревяшки о паркет, в глазах малолетнего Ларионова было исполнено особого достоинства. Незаметно для других ребенок любил подогнуть правую ногу, пересечь залу на левой ноге и, по-ларионовски забросив руки на спинку дивана, откинуться на нее с глубоким вздохом. Дед Ларионова, да и его пышноусые дядья были, вообще говоря, не хуже прадеда, но ни бравый их офицерский вид, ни умение красиво выражаться (прадед был молчун) не могли идти ни в какое сравнение с отсутствием ноги.

Единственным, что примиряло ребенка с его двуногими родственниками, было обилие медалей. Больше всего ему нравилась медаль За усмирение польского бунта, полученная одним из дядьев. Дитя, не имевшее ни малейшего представления о поляках, было заворожено самой мелодикой словосочетания. Ввиду явного влечения ребенка к медали дядя ему в конце концов ее подарил. Эта медаль – вкупе с медалью За покорение Шипки, полученной им от другого дяди, – была носима мальчиком вплоть до семилетнего возраста. Слово Шипка сильно проигрывало слову бунт по части звучности, но красота самой медали восполняла ее фонетические недостатки. Не было для ребенка минут счастливее, чем те, что провел он, сидя среди своих родственников-офицеров с двумя медалями на груди.

Это были еще прежние русские офицеры. Они умели пользоваться столовыми приборами (включая позабытый ныне рыбный нож), непринужденно целовали ручки дамам и проделывали массу разных вещей, недоступных офицерам позднейшей эпохи. Генералу Ларионову не нужно было преодолевать обстоятельства. Как раз наоборот: ему надлежало только впитывать, наполняться до краев качествами своей среды. Что он, собственно, и сделал.

Генеральское начало проявлялось в нем с раннего детства, с того самого времени, когда, едва начав ходить, ровными рядами он выстраивал на паркете деревянных гусар. Видя его за таким занятием, присутствующие произносили единственно возможное словосочетание: генерал Ларионов. Вдумайтесь, как естественно соединение этих двух слов; они созданы друг для друга, они произносятся без паузы и, перетекая одно в другое, становятся единым целым, как единым целым становятся в бою всадник и его лошадь: генерал Ларионов. Это было его первым и единственным домашним именем, к которому он привык сразу и навсегда. Генерал Ларионов. Заслышав это обращение, дитя вставало и молча отдавало честь. Говорить оно выучилось лишь к трем с половиной годам.

Что, спрашивается, соединило две столь непохожие личности, как историк Соловьев и генерал Ларионов, если позволительно, конечно, говорить о соединении молодого, цветущего исследователя и утомленного сражениями полководца, ушедшего к тому же в мир иной? Ответ лежит на поверхности: историк Соловьев изучал деятельность генерала Ларионова. Окончив Петербургский университет, он поступил в аспирантуру Института русской истории. В этом-то институте генерал Ларионов и стал его диссертационной темой. Не приходится сомневаться, что к 1996 году – а именно о нем идет речь – генерал Ларионов уже всецело принадлежал русской истории.[1]

Разумеется, Соловьев не был первым, кто занялся изучением биографии знаменитого генерала. В разное время появилось десятка два научных статей, посвященных разным этапам его жизни, а главное – связанным с ним тайнам, так до сих пор и не разгаданным. Это немалое, на первый взгляд, число работ кажется совершенно недостаточным на фоне того интереса, который генерал Ларионов всегда вызывал и в России, и за рубежом. Неслучайным представляется то обстоятельство, что количество научных исследований значительно меньше числа романов, фильмов, пьес и т. д., в которых генерал предстает либо как действующее лицо, либо как прототип героя. Такое положение вещей как бы символизирует преобладание мифологии над положительным знанием во всем, что касается покойного.

Более того, как показал критический анализ французской исследовательницы Амели Дюпон, мифология проникла даже в научные статьи о полководце. Потому для всякого, кто впервые приступает к данной теме, поле исследования становится до определенной степени минным полем. Но даже те статьи – и об этом также пишет А.Дюпон, – в которых истина предстает во всем блеске научной аргументации, освещают столь частные проблемы и эпизоды, что значение добытой и аргументированной истины стремится к нулю. Знаменателен тот факт, что работа самой А.Дюпон (книга вышла на французском и русском языках) до сих пор является единственным монографическим исследованием, посвященным генералу Ларионову.[2] Этим обстоятельством лишний раз подчеркивается скудость источников по данному вопросу. Если французской исследовательнице и удалось собрать материал для монографии, то исключительно благодаря ее самоотверженности и особому отношению к теме, названной ею темой своей жизни.

В самом деле, А.Дюпон без преувеличения была создана для разысканий о русском полководце. В данном случае имеются в виду вовсе не внешние данные историка, над которыми научное сообщество позволяет себе подтрунивать.[3] Известно ведь, что колкости и шутки за спиной крупного специалиста (в узких кругах А.Дюпон именуют mon general) являются обычно не более чем формой проявления зависти. Таким образом, упоминание о предназначенности А.Дюпон для указанной темы прежде всего подразумевает ее редкую настойчивость, без которой, в сущности, и невозможно было бы обнаружить те важнейшие источники, которые она впоследствии опубликовала. И, право же, недалеки от истины те, кто полагает, что появление усов, вызвавшее неадекватную реакцию в научных кругах, могло быть обусловлено в первую очередь увлеченностью исследовательницы темой. Объективности ради следует, впрочем, отметить, что сам генерал Ларионов усов не носил.

Следующая загадка

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Следующая загадка

Автор книги - Евгений Водолазкин

Водолазкин Евгений Германович (21.02.1964, Киев); в ИРЛИ с 1986 г.

Окончил филол. ф-т Киевского гос. ун-та им. Т.Г. Шевченко (1986). В том же году поступил в аспирантуру при Отделе древнерусской литературы ИРЛИ, где в 1990 г. защитил кандидатскую диссертацию «Хроника Георгия Амартола в древнерусской литературе», а в 2000 г. – докторскую диссертацию «Всемирная история в литературе Древней Руси (на материале хронографического и палейного повествования XI-XV вв.)». В штат ИРЛИ зачислен в 1990, с 2005 – вед. научн. сотрудник. С 1990 по 1993 выполнял обязанности.

Следующая загадка

Роман Евгения Водолазкина ЛАВР о жизни средневекового целителя стал литературным событием 2013 года (шорт-лист премий НАЦИОНАЛЬНЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР, БОЛЬШАЯ КНИГА, РУССКИЙ БУКЕР, лауреат премии ЯСНАЯ ПОЛЯНА), что вновь подтвердило: "высокая литература" способна увлечь самых разных читателей. СОВСЕМ ДРУГОЕ ВРЕМЯ - новая книга Водолазкина. И в ней он, словно опровергая название, повторяет излюбленную мысль: "времени нет, всё едино и всё связано со всем". Молодой историк с головой окунается в другую эпоху, восстанавливая историю жизни белого генерала (СОЛОВЬЕВ И ЛАРИОНОВ), и это вдруг удивительным образом начинает влиять на его собственную жизнь; немецкий солдат, дошедший до Сталинграда (БЛИЗКИЕ ДРУЗЬЯ), спустя десятилетия возвращается в Россию, чтобы пройти этот путь еще раз…

Примечания

См.: Кто есть кто в русской истории. М., 2005. С. 1082–1088.

Дюпон А. Загадка русского генерала. СПб., 1991.

Речь, в частности, идет о росте исследовательницы (187 см) и выросших после сорока лет усах.

Стоит, впрочем, указать, что открытие француженки носит случайный характер и связано с основным предметом ее исследования: по окончании Гражданской войны, когда А.П.Гайдар стал публиковаться, генерал Ларионов неоднократно сокрушался, что в свое время не поставил его к стенке.

Даже уйдя впоследствии на пенсию и обретя все возможности для самообразования, государственный деятель не нашел в себе сил отказаться ни от фрикативного «г», ни от звонких согласных в конце слова.

Рацимор И.А. Энциклопедия Гражданской войны. А – К. Париж; Н. Новгород, 1991.

Дюпон А. Всадник без головы // Трезвость и культура. 1999. № 12. С. 48–71.

Стоит ли удивляться, что в своих политических взглядах А.Дюпон всегда представала убежденной голлисткой.

Об этом см.: Откатов У.Е. Научные и благотворительные фонды: формы взаимопомощи // Вопросы развития российского фондового рынка. 2000. № 3. С. 231–280.

Подробнее см.: Придворов Е.А. Бедные люди. Кимры, 2006.

Не потому ли отношение молодого историка к окружавшей генерала Ларионова мифологии было впоследствии столь нетерпимым?

Рацимор И.А. Ростки демократии в русской военной среде конца XIX – начала XX вв. // Военное дело. 1992. № 3. С. 55–83.

Выходя в своих обобщениях за пределы ларионовской тематики, И.А.Рацимор отмечал, что ощутимая печать убожества, лежавшая на большинстве деяний советской власти, основанием своим имела прежде всего потерю сословной ориентации. Не сумев управлять государством, кухарки, по убеждению исследователя, еще и совершенно разучились готовить. Из всех пристрастий прежней элиты новая, ввиду несомненных способностей к стрельбе, смогла перенять лишь охоту.

Генерал Ларионов. Наброски к автобиографии / Вступ. статья и комм. А.Дюпон. СПб., 1996.

Об этом см.: Островский Н. Лес. Боярка, 1927.

См.: Воронов А.А. Голубой вагон // Материалы к истории Гражданской войны. М., 1994. Т. 18. С. 12–25.

На этом, среди прочего, и базировалась убежденность А.Дюпон в существовании потерянного продолжения.

См.: Советский энциклопедический словарь. М., 1985. С. 660. На с. 46 настоящего издания вместо «Передача Крыма Узбекистану казалась ему нелогичной» следует читать: «Передача Крыма Украине казалась ему нелогичной».

См., например: Романчук В. На закате // Материалы к истории Гражданской войны. Т. 21. М., 1996. С. 578.

Причины поражения сформулированы генералом в предисловии к обнаруженным А.Дюпон воспоминаниям. Формулировка дана с обескураживающей прямотой и звучит следующим образом: «По России покатился средней величины ком дерьма. С невероятной скоростью он разрастался за счет налипания родственного материала, которого в России оказалось, увы, очень много. Мы были раздавлены этим комом» (см.: Генерал Ларионов. Наброски к автобиографии. С. 41.).

См.: Вугмейстер Е.Ц. Дмитрий Петрович Жлоба. М., 1954. С. 87–88. (Серия «Жизнь замечательных людей».) Ср.: В мире Жлобы: межвузовский сборник научных трудов. Саратов, 1948. С. 17.

Ср.: Сапожников А. Крым осенью 1920 г. // Исход русской армии генерала Врангеля из Крыма / составление, науч. редакция, предисловие и комментарии С.В.Волкова. М., 2003. С. 605.

Рацимор И.А. Энциклопедия Гражданской войны. А – К. С. 590. Впоследствии выяснилось, что в статье Казни, на которую ссылается Соловьев, И.А.Рацимором рассматривались только расстрелянные (ок. 110 000 чел.). Утопленных, задушенных и разрубленных на части (ок. 15 000 чел.) исследователь учитывает в статье Зверства.

Прошлое и настоящее. 1996. № 1. С. 35–78.

Unser Kampf. Riga, 1997. Bd. 273. S. 13–17.

Прошлое и настоящее. 1997. № 3. С. 55–96.

В качестве примера исторического предвидения профессор приводил здесь письмо генерала Ларионова к Пилсудскому. В письме содержался призыв не идти на компромисс ввиду возможных негативных последствий для Польши. Любопытно, что, за исключением деталей, сценарий этих последствий был набросан генералом довольно точно.

Генерал Ларионов. Наброски к автобиографии. С. 52–58.

См.: Волков-Муромцев Н. Юность. От Вязьмы до Феодосии. М., 1997. С. 88.

Урусов П. Из воспоминаний исчезнувшего времени // Крымский альбом. Феодосия; М., 2002. С. 59.

Обзор их см.: Благой В.В. Задумчивость, его подруга… // Социальное, профессиональное и возрастное в становлении и изменении поведенческих моделей: сб. статей под ред. Ю.И.Бехтерева. М., 1995. С. 57–80.

Урсуляк Г.В. Каменная нога. Стихотворения разных лет. Симферополь, 1971.

См.: Бойко А. Музей тривоги нашої… (Доповідь про актуальний стан будівель Музею Чехова А.П. та вірогідність їх поступового руйнування) // «Мріє, не зрадь!»: Перспективи культурного розвитку. Львів, 2002. С. 3–59.

Об этом см.: Жирмунский В.М. Теория стиха. Л., 1975.

Книги имеют свою судьбу (лат.).

«Доктор, я умираю» (нем.).

Ср.: Цихлидис Г.П. Курс молодого пловца. Одесса, 1981.

Ср.: Жизнь животных. Т. 5: Земноводные. Пресмыкающиеся / под ред. А.Г.Банникова. М., 1985. С. 52–107.

См.: Григорьянц К.К. Настольная книга путевого обходчика. Пермь, 1957.

См. подробнее: Труды по знаковым системам. Тарту, 1964–2003. Вып. 1–30.

Интересно, что даже столетие спустя на знаменитых процессах о генеральских дачах состязающиеся стороны не признали подобную практику дачного строительства устаревшей. См.: Самойленко Ю.А. На даче показаний // Человек и закон. 1996. № 12. С. 45–68.

См.: Булыга А.А. Последний из УДГ. М., 1956. С. 97.

Ср.: Ибаррури Д. Хитроумный идальго. М., 1979. С. 80–190.

См.: Бюллетень Музея истории г. Ялты. Симферополь, 1929. С. 15–16.

Следствию удалось выявить одиннадцать посещавших Л.Б.Уманского лиц.

К делу была подшита справка венеролога об излечении.

Дюпон А. Загадка русского генерала. С. 11.

Шор И.Я. Записки дегустатора. Симферополь, 1975. С. 209.

Дюпон А. Не то что нынешнее племя… // Военно-исторический бюллетень. 1993. №. 2. С. 17–29.

Объективности ради автор отмечал, что шашки полагались и в Николаевском корпусе, и в Донском корпусе имени Александра III, но носились они там на портупеях других цветов. Ср.: Гиацинтов Э. Записки белого офицера. СПб., 1992. С. 29–30.

Буденный С.М. Хорошее отношение к лошадям. М., 1932. С. 29–30.

Известно по меньшей мере еще восемнадцать планов Фермопильского сражения, атрибутируемых кадету Ларионову.

См.: Гурковский Г.А. Кадетские корпуса Российской империи. М., 2005. Т. 1. С. 34.

См. подробнее: Гранин Д.А. Иду на Грозу. Л., 1962.

Единственным известным Соловьеву исключением оказался доклад проф. Никольского на одной из конференций. Профессор стоял, навалившись на кафедру, и монотонно прочитывал фразу за фразой. Выходя покурить после доклада, он попросил Соловьева подержать прочитанные им листы. На них не было ничего, кроме набросанных шариковой ручкой карикатур. Профессор изобразил всех без исключения предыдущих докладчиков. Именно он запретил Соловьеву выступать без написанного текста.

Критский М.А. Корниловский ударный полк. Париж, 1936. С. 176.

Об этой фигуре высшего пилотажа см.: Люмьер Р., Райт Л. Первая петля. Петроград, 1916.

См.: Кривич Ю. Десять лет спустя. Париж, 1930. С. 243–250.

Дрель С.П. У последней черты // Военно-историческое обозрение. 1939. № 7. С. 15–29.

Никольский Н.Н. Избранные работы. Т. 2. С. 317.

См. подробнее: Лесков Н.С. Лорд Уоронцов // Литературное наследство. М., 1977. Т. 87. С. 121–126.

Генерал Ларионов. Наброски к автобиографии / Вступ. статья и комм. А.Дюпон. СПб., 1996.

Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940.

Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 1969.

Никольский Н.М. Архивисты и ораторы // Тыняновский вестник. СПб., 1993. Вып. 31. С. 10–59.

Петров-Похабник А.Я. Юродство генерала // Феноменология юродства. Прага, 1932. С. 40–123.

См.: Воронов А.А. Голубой вагон // Материалы к истории Гражданской войны. М., 1994. Т. 18. С. 12–25.

Этим обстоятельством, по мнению исследователя, могло объясняться как ревнивое отношение А.Я.Петрова-Похабника к генеральским беседам с лошадьми, так и его очевидная нелюбовь к железнодорожному транспорту.

См.: Руди Т.Р. О топике житий юродивых. С. 482.

«Единъ же поваръ <…> рече, посмAяся: “Исакие, оно сAдить вранъ чернъ, и иди, ими его”. Онъ же поклонився до земля, и шедъ, ятъ врана, и принесе его пред всAми повары. И ужасошася вси о бывшем, и повAдаша игумену и братии, и начаша оттоле братиа чтити его. Онъ же, не хотя славы человAчьскиа, нача уродство творити и пакостити нача: ово игумену, ово же братии, ово мирьским человAкомъ, друзии же раны ему даяху. И нача по миру ходити, и тако урод ся сътвори». Цит. по: Киево-Печерский патерик / Подготовка текста Л.А.Ольшевской, перевод Л.А.Дмитриева, комментарии Л.А.Дмитриева и Л.А.Ольшевской // Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 1997. Т. 4. С. 478.

Как известно, землепашество Л.Н.Толстого не предусматривало замену лошади человеком.

Дурова Н.А. Записки кавалерист-девицы. Цит. по: Арбатовский вестник. 1995. № 1. С. 23.

См.: Кривич Ю. Десять лет спустя. Париж, 1930. С. 243–250; Дрель С.П. У последней черты // Военно-историческое обозрение. 1939. № 7. С. 15–29. Докладчик не знал также результатов работы Соловьева, установившего, что в ночь с 13 на 14 июня 1920 года с 23:55 до 3:35 бронепоезда генерала Ларионова и Жлобы стояли друг против друга на станции Гнаденфельд.

См.: Устинов Д.Ф. Милитари как эпохообразующий стиль // Семантика костюма: эпохи и стили. Сб. статей / Отв. ред. М.А.Суслов. М., 1976. С. 235–258.

См.: Детская энциклопедия. Т. 7. М., 1966. С. 59–87.

Ср.: Данилевский Н.И. Эксгумация и вскрытие. Вопросы теории. Могилев, 1955.

Толстой А.Н. Аэлита. Гиперболоид инженера Гарина / Библиотека фантастики. М., 1986. С. 32.

Мурат И.И. Революционно-демократическое движение на левобережной Украине в 1861–1891 гг. СПб., 1995.

См.: Дюпон А. Загадка русского генерала. СПб., 1995. С. 237.

Вишневский Г.П. Приемы внемузыкального воздействия в творчестве Й.Гайдна // Пожарное дело. 1980. № 2. С. 27–49.

Ср.: Книга Судей, 3:16–30.

Умному достаточно (лат.).

См.: Никольский Н.М. О христианском понимании истории // Никольский Н.М. Неоконченные статьи. СПб., 2007. С. 3–29.

См.: Бердяев Н.А. Смысл истории. Париж, 1969; Карсавин Л.П. Философия истории. СПб., 1993.

Совсем маленький (нем.).

Любовь втроем (франц.).

Смерть втроем (франц.).

Читайте также: