Загадка о шести наполеонах автор перевода олег тихонов 2020 артур конан дойль книга

Обновлено: 04.11.2024

В этот вечер Лестрейд долго рассуждал о газетах. Потом ругал погоду и синоптиков.

Неожиданно он замолчал и стряхнул пепел сигары на скатерть. Холмс пристально посмотрел на него.

– Интересное дело? – спросил с надеждой Холмс.

– Нет, мистер Холмс, ничего особенного. – сказал инспектор и сконфузился.

– Тогда расскажи мне об этом. – безразлично произнёс Холмс.

– Мистер Холмс, нет смысла отрицать, что у меня что-то есть. Абсурдное дело, совершенно незачем беспокоить вас об этом. Хотя очень странное и выходит за рамки общепринятого.

– Тем более продолжайте. – с нескрываемым интересом заговорил Холмс.

– Прошу сразу учесть, что на мой взгляд, это больше в компетенции доктора Ватсона.

– Вот как? – удивился я.

– Именно вас, доктор.

Лестрейд затушил сигару и уселся поудобнее в кресле. Он с явным удовольствием выдержал паузу, оглядел нас и загадочно продолжил свой рассказ.

– Безумие. И одновременно, очень странное безумие! Во-первых, в нынешнее время трудно себе представить человека питающего ненависть к Наполеону. Причём его ненависть настолько сильна, что он разбивает все изображения императора, которые видит.

Холмс откинулся на спинку кресла.

– Это не моя компетенция, – сказал он.

– Однако, идём дальше. Во-вторых. Когда сумасшедший совершает кражу со взломом, чтобы разбить статуэтку Наполеона, это уводит его от врача к полицейскому.

Холмс чиркнул спичкой и закурил трубку.

– Кража со взломом!Это гораздо интереснее. Позвольте нам с доктором услышать подробности.

Лестрейд достал свой служебный блокнот и отыскал нужную страницу.

– Идём по порядку. Первый случай. Гипсовая голова Наполеона. Некий мистер Хадсон, владелец антикварной лавки на Кеннингтон-Роуд сообщил, что он отлучился за табаком в соседний паб, а когда возвращался услышал грохот из своей лавки. Затем на улицу выскочил незнакомый мужчина и очень быстро убежал в сторону подземки. Сам Хадсон обнаружил, что на стеллаже со статуэтками лежат черепки бюста Наполеона. Статуэтка была разбита вдребезги. Это был гипсовый оттиск стоимостью несколько шиллингов.

Лестрейд перевернул страницу блокнота и подытожил.

– Очередное бессмысленное хулиганство, однако об этом доложили дежурному констеблю. Дело показалось слишком ребяческим, чтобы затевать расследование. Второй случай, однако, был более серьёзным и к тому же более необычным. Это случилось только вчера вечером.

В нескольких сотнях ярдов от лавки Хадсона, там же, на Кеннингтон-Роуд,

живёт известный врач по имени Барникот.

. У него одна из самых больших клиник на южном берегу Темзы. Главная консультация находятся на Кеннингтон-Роуд, но у него есть отделение хирургии и амбулатория на нижней Брикстон-Роуд, в двух милях отсюда. Этот доктор Барникот страстный поклонник Наполеона. Его дом полон книг, картин и реликвий французского императора. Некоторое время назад он приобрёл у Хадсона две копии гипсовых слепков знаменитой головы Наполеона работы французского скульптора Дивайна. Одну из них он поставил в прихожей своего дома на Кеннингтон-Роуд, а другую на каминной полке в приёмной в Нижнем Брикстоне.

Лейстрейд встал с кресла, бросил блокнот на стол и продолжил рассказ.

– Итак, когда доктор Барникот спустился сегодня утром в приёмную, он с удивлением обнаружил, что его дом ночью ограбили, но ничего не взяли, кроме гипсовой головы из прихожей. Что интересно, бюст Наполеона, тут же во дворе, разбили об решётку сада, под которой были обнаружены осколки.

Холмс потёр руки.

– Это, очень интересно, – сказал он.

– В полдень Доктор Барникот приехал в свою приёмную, и вы можете себе представить его изумление, когда, придя туда, он обнаружил, что окно было открыто и что осколки второго бюста разбросаны по всей комнате. Гипсовая голова Наполеона была разбита на мельчайшие кусочки.

Лестрейд выдержал паузу, затем прокашлялся.

– Ни в том, ни в другом случае не было никаких зацепок, которые могли бы дать нам ключ к разгадке этого преступника или сумасшедшего. Итак, Мистер Холмс, у вас есть факты.

– Очень необычные. И противоречивые. Это я про факты. – сказал Холмс. – Все три бюста были точными копиями?

– Они были отлиты из одной и той же формы.

– Прекрасно. Тогда напрашивается вывод, что преступник, пока назовём его так, вовсе не сумасшедший. И ненависть к императору Наполеону ему не припишешь. Слишком странно начинать уничтожать многочисленные изображения Наполеона именно с охоты за тремя одинаковыми статуэтками.

– Но нужно учесть, что все они долгое время были в одном месте. Они были выставлены в лавке Хадсона. В этом квартале – это единственные изображения Наполеона. – сказал Лестрейд и посмотрел в мою сторону. – А что вы скажете по этому поводу, доктор Ватсон?.

– Мономания? Такое вполне возможно. – ответил я. – Существует состояние, которое современные французские психологи назвали «idee fixe», оно может быть пустяковым по своему характеру и сопровождаться полным здравомыслием во всех других отношениях. Человек увлечённый персоной Наполеона, много читавший и изучавший его жизненный путь… Вполне возможно, что кто-то из его родственников пострадал во время Наполеоновских войн. Всё это могло стать причиной маниакального мщения. «Idee fixe». Дальше человек способен на фантастические поступки.

– Это не годится, мой дорогой Ватсон, – сказал Холмс, качая головой, – потому что никакие «idee fixe» не позволят вашему интересному мономаньяку выяснить, где находятся эти бюсты.

– Тогда, как вы это объясните?

– Я не пытаюсь этого делать. Я только заметил, что в эксцентричных действиях этого джентльмена есть важная деталь. Например, в холле доктора Барникота, где шум мог разбудить семью, бюст выносили наружу, прежде чем разбить. Тогда как в приёмной, где было меньше опасности быть услышанным, его разбивали на месте. Дело кажется до нелепости пустяковым, и все же я не могу назвать его тривиальным. Если вспомнить некоторые из моих самых известных дел, то они не имели многообещающего начала. Вы помните, Ватсон, эту ужасную историю семьи Эбернетти? Поэтому я не могу позволить себе улыбаться, глядя на ваши три разбитых бюста, Лестрейд. Мы с Ватсоном будем вам очень признательны, если вы расскажете о новых событиях в столь странном деле.

Развитие событий, о котором просил мой друг, произошло быстрее и намного трагичнее, чем он мог себе представить. На следующее утро, когда я все еще одевался в своей спальне, раздался стук в дверь и вошёл Холмс с телеграммой в руке. .

Следующая загадка

Предлагаем вашему вниманию новый современный перевод классического детектива Артура Конан Дойля 1904 года. Автор перевода – Олег Тихонов (Санкт-Петербург), 2020 год.

На нашем сайте можно скачать книгу "Загадка о шести Наполеонах. Автор перевода – Олег Тихонов, 2020" в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.

Следующая загадка

Предлагаем вашему вниманию новый современный перевод классического детектива Артура Конан Дойля 1904 года. Автор перевода — Олег Тихонов (Санкт-Петербург), 2020 год.

Книга публикуется в авторской орфографии и пунктуации

Следующая загадка

В этот вечер Лестрейд долго рассуждал о газетах. Потом ругал погоду и синоптиков.

Неожиданно он замолчал и стряхнул пепел сигар ы на скатерть. Холмс пристально посмотрел на него.

— Интересное дело? — спросил с надеждой Холмс.

— Нет, мистер Холмс, ничего особенного. — сказал инспектор и сконфузился.

— Тогда расскажи мне об этом. — безразлично произнёс Холмс.

— Мистер Холмс, нет смысла отрицать, что у меня что-то есть. Абсурдное дело, совершенно незачем беспокоить вас об этом. Хотя очень странное и выходит за рамки общепринятого.

— Тем более продолжайте. — с нескрываемым интересом заговорил Холмс.

— Прошу сразу учесть, что на мой взгляд, это больше в компетенции доктора Ватсона.

— Вот как? — удивился я.

— Именно вас, доктор.

Лестрейд затушил сигар у и уселся поудобнее в кресле. Он с явным удовольствием выдержал паузу, оглядел нас и загадочно продолжил свой рассказ.

— Безумие. И одновременно, очень странное безумие! Во-первых, в нынешнее время трудно себе представить человека питающего ненависть к Наполеону. Причём его ненависть настолько сильна, что он разбивает все изображения императора, которые видит.

Холмс откинулся на спинку кресла.

— Это не моя компетенция, — сказал он.

— Однако, идём дальше. Во-вторых. Когда сумасшедший совершает кражу со взломом, чтобы разбить статуэтку Наполеона, это уводит его от врача к полицейскому.

Холмс чиркнул спичкой и за курил трубку.

— Кража со взломом! Это гораздо интереснее. Позвольте нам с доктором услышать подробности.

Лестрейд достал свой служебный блокнот и отыскал нужную страницу.

— Идём по порядку. Первый случай. Гипсовая голова Наполеона. Некий мистер Хадсон, владелец антикварной лавки на Кеннингтон-Роуд сообщил, что он отлучился за табак ом в соседний паб, а когда возвращался услышал грохот из своей лавки. Затем на улицу выскочил незнакомый мужчина и очень быстро убежал в сторону подземки. Сам Хадсон обнаружил, что на стеллаже со статуэтками лежат черепки бюста Наполеона. Статуэтка была разбита вдребезги. Это был гипсовый оттиск стоимостью несколько шиллингов.

Лестрейд перевернул страницу блокнота и подытожил.

— Очередное бессмысленное хулиганство, однако об этом доложили дежурному констеблю. Дело показалось слишком ребяческим, чтобы затевать расследование. Второй случай, однако, был более серьёзным и к тому же более необычным. Это случилось только вчера вечером.

В нескольких сотнях ярдов от лавки Хадсона, там же, на Кеннингтон-Роуд,

живёт известный врач по имени Барникот. У него одна из самых больших клиник на южном берегу Темзы. Главная консультация находятся на Кеннингтон-Роуд, но у него есть отделение хирургии и амбулатория на нижней Брикстон-Роуд, в двух милях отсюда. Этот доктор Барникот страстный поклонник Наполеона. Его дом полон книг, картин и реликвий французского императора. Некоторое время назад он приобрёл у Хадсона две копии гипсовых слепков знаменитой головы Наполеона работы французского скульптора Дивайна. Одну из них он поставил в прихожей своего дома на Кеннингтон-Роуд, а другую на каминной полке в приёмной в Нижнем Брикстоне.

Лейстрейд встал с кресла, бросил блокнот на стол и продолжил рассказ.

— Итак, когда доктор Барникот спустился сегодня утром в приёмную, он с удивлением обнаружил, что его дом ночью ограбили, но ничего не взяли, кроме гипсовой головы из прихожей. Что интересно, бюст Наполеона, тут же во дворе, разбили об решётку сада, под которой были обнаружены осколки.

Холмс потёр руки.

— Это, очень интересно, — сказал он.

— В полдень Доктор Барникот приехал в свою приёмную, и вы можете себе представить его изумление, когда, придя туда, он обнаружил, что окно было открыто и что осколки второго бюста разбросаны по всей комнате. Гипсовая голова Наполеона была разбита на мельчайшие кусочки.

Лестрейд выдержал паузу, затем прокашлялся.

— Ни в том, ни в другом случае не было никаких зацепок, которые могли бы дать нам ключ к разгадке этого преступника или сумасшедшего. Итак, Мистер Холмс, у вас есть факты.

— Очень необычные. И противоречивые. Это я про факты. — сказал Холмс. — Все три бюста были точными копиями?

— Они были отлиты из одной и той же формы.

— Прекрасно. Тогда напрашивается вывод, что преступник, пока назовём его так, вовсе не сумасшедший. И ненависть к императору Наполеону ему не припишешь. Слишком странно начинать уничтожать многочисленные изображения Наполеона именно с охоты за тремя одинаковыми статуэтками.

— Но нужно учесть, что все они долгое время были в одном месте. Они были выставлены в лавке Хадсона. В этом квартале — это единственные изображения Наполеона. — сказал Лестрейд и посмотрел в мою сторону. — А что вы скажете по этому поводу, доктор Ватсон?.

— Мономания? Такое вполне возможно. — ответил я. — Существует состояние, которое современные французские психологи назвали «idee fixe», оно может быть пустяковым по своему характеру и сопровождаться полным здравомыслием во всех других отношениях. Человек увлечённый персоной Наполеона, много читавший и изучавший его жизненный путь… Вполне возможно, что кто-то из его родственников пострадал во время Наполеоновских войн. Всё это могло стать причиной маниакального мщения. «Idee fixe». Дальше человек способен на фантастические поступки.

— Это не годится, мой дорогой Ватсон, — сказал Холмс, качая головой, — потому что никакие «idee fixe» не позволят вашему интересному мономаньяку выяснить, где находятся эти бюсты.

— Тогда, как вы это объясните?

— Я не пытаюсь этого делать. Я только заметил, что в эксцентричных действиях этого джентльмена есть важная деталь. Например, в холле доктора Барникота, где шум мог разбудить семью, бюст выносили наружу, прежде чем разбить. Тогда как в приёмной, где было меньше опасности быть услышанным, его разбивали на месте. Дело кажется до нелепости пустяковым, и все же я не могу назвать его тривиальным. Если вспомнить некоторые из моих самых известных дел, то они не имели многообещающего начала. Вы помните, Ватсон, эту ужасную историю семьи Эбернетти? Поэтому я не могу позволить себе улыбаться, глядя на ваши три разбитых бюста, Лестрейд. Мы с Ватсоном будем вам очень признательны, если вы расскажете о новых событиях в столь странном деле.

«Немедленно приезжайте, Питт-стрит, 131, Кенсингтон. Лестрейд.»

— Что случилось? — спросил я.

— Не знаю — может быть, всё что угодно. Но я подозреваю, что это продолжение истории с бюстами. В таком случае наш друг, мономаньяк, начал действовать в другом районе Лондона. Ватсон, на столе кофе, а у дверей нас ждёт кэб.

Через полчаса мы добрались до Питт-стрит, тихой заводи рядом с одним из самых оживленных течений лондонской жизни. Дом 131 был одним из ряда респектабельных, но однотипных, и в высшей степени неромантичных жилищ. Подъехав к дому, мы увидели, что около ограды собралась толпа зевак. Холмс присвистнул.

— Ватсон! Это как минимум кровавое убийство. Нечто менее интересное, не удержит лондонского мальчишку-курьера. По вытянутой шее этого парня можно судить, что произошло настоящее злодеяние. Смотрите, Ватсон! Верхние ступени мокрые, а остальные высохли. Во всяком случае, достаточно шагов! Вон Лестрейд стоит у окна, скоро мы все узнаем.

Лестрейд встретил нас с очень серьезным лицом и провел в гостиную, где взад и вперед расхаживал чрезвычайно неряшливый и взволнованный пожилой человек, одетый во фланелевый халат. Он был представлен нам как владелец дома-мистер Хорас Харкер из Центрального пресс-синдиката.

— Опять этот наполеоновский бюст, — сказал Лестрейд. — Вчера вечером вы проявили интерес, Мистер Холмс, и я подумал, что, возможно, вы будете рады присутствовать сейчас, когда дело приняло гораздо более серьезный оборот.

— И что произошло на этот раз?

— Убийство. Мистер Харкер, не могли бы вы рассказать этим джентльменам, что именно произошло?

Человек в халате повернулся к нам с печальным выражением лица.

Холмс молча сел в кресло.

— Все это, кажется, сосредоточено вокруг бюста Наполеона, который я купил для этой самой комнаты около четырех месяцев назад. Я купил его по дешевке у братьев Хардинг, это через два дома от угла с Хай-стрит. Большая часть моей журналистской работы делается ночью, и я часто пишу до раннего утра. Так было и сегодня. Около трех часов я сидел в своем кабинете, который находится в задней части дома. Мне показалось, что я слышу какие-то странные звуки внизу. Я прислушался, но они не повторились, и я решил, что они доносились с улицы. Однако минут через пять, раздался самый ужасный вопль! Самый ужасный крик, мистер Холмс, который я когда-либо слышал. Он будет звенеть у меня в ушах, пока я жив. Минуту или две я сидел, оцепенев от ужаса. Потом схватил кочергу и спустился вниз. Войдя в эту комнату, я увидел, что окно распахнуто настежь, а бюст исчез с каминной полки. Зачем грабителю понадобилось брать такую вещь, я не понимаю, потому что это был всего лишь гипсовый слепок не имеющий никакой реальной ценности.

Отзывы

Гость

Очень легко читается. Действительно современный перевод. Можно и киноверсию такую сделать.

Читайте также: