Загадка атлантиды олег рой

Обновлено: 22.11.2024

Женька несколько раз глубоко вздохнул. Его мутило. Он никогда не думал, что можно так сложить слова, чтобы запах крови буквально бил в ноздри, а весь ужас описанной картины в деталях стоял пред глазами…

«Да, па, ты прав — мама у нас талант. Только что-то мне не хочется такого «фирменного пирога!» — подумал Женька и бросил тетрадь на тумбочку под телевизор.

В горле першило, и парень пошел в кухню, чтобы налить себе стакан воды. На кухне все было по-прежнему, только неприготовленные продукты на кухонном столе уже подсохли и слегка заветрились. Машинка в ванной давно замолчала, а мама все не возвращалась. Женька забеспокоился.

Заметив, что на кусок мяса в тарелке собралась сесть большая муха (и откуда она только могла взяться в квартире среди зимы?), мальчик решил убрать его в холодильник. Освободив в нем место и засунув туда тарелку, он закрыл дверцу и только тогда заметил, что прямо поверх маминых рецептов, висящих на дверце холодильника на цветных магнитиках, красуется записка, сделанная рукой Риты. «Я уехала домой», — значилось на бумажке.

Простая, лаконичная фраза. И никаких объяснений!

Женька кинулся в прихожую, осмотрелся и понял, что он вообще перестал понимать что бы то ни было. Все теплые вещи Риты были на своих местах — и сапоги, и теплые ботинки, и выходная шуба, и куртка на каждый день. Осталось предположить только то, что мама ушла куда-то в тапочках и домашней одежде: в юбке до пола и узкой кофточке с длинными рукавами. Теперь Женька забеспокоился всерьез.

Был бы на месте Риты другой человек, он сразу же позвонил бы ему на мобильник. Но мама так и не освоила обращения с сотовым, аппаратик валяется в столе… Напуганный мальчик набрал номер отца.

Алексей приехал через полчаса, сорвавшись с работы и толком не объяснив коллегам, что произошло. Просто набросил куртку и, даже не переобувшись в уличные ботинки, прыгнул в машину.

Дома его встречал Женя с маминой запиской в руках. Алексей прочел ее несколько раз, перевернул и только что не понюхал.

— Ничего не понимаю! — развел он руками. — Да, это ее почерк. Только куда она могла уехать? Ума не приложу! Ну-ка, расскажи все по порядку…

Женька рассказал все по порядку. И про работавшую стиральную машинку, и про продукты на столе («О, продукты!» — воскликнул тут Алексей и запихал остатки продуктов в холодильник), и про мамины вещи в коридоре. Только про мамину тетрадь не стал говорить. Ему было стыдно и за то, что он влез в мамину тайну, и за то, что там прочел. Просто сказал, что пришел домой — а мамы нет…

Алексей присел на диван и потер подбородок.

— Жень, похоже, дело принимает неприятный оборот. Ты ведь знаешь, что мамины родители давно погибли? Пока она была маленькой, ее опекуном являлся мой отец, твой дед. У Риты имелась когда-то квартира, но после того, как мы с ней поженились и уехали из Лыкова в Москву, ту квартиру продали и купили эту. Не думаю, что Рита вот так, вдруг, поехала искать свою старую квартиру… Зачем? Она и не жила в ней почти, и помнить-то ее не может, ей было годика три или даже два, когда отец забрал ее в Лыково… Тем более что «поехала» и «уехала домой» — совершенно разные вещи…

Алексей помолчал, подумал о чем-то и скомандовал сыну:

— Одевайся! Будем искать ее по нашему району. Ты идешь в «стекляшку» и в булочную за углом, а я в дальний гастроном и в «Червонец». Телефон включен?

Женя даже обиделся:

— Когда это я его выключал?

— Ладно. Если что — сразу звони!

Отец и сын обежали весь район, но следов Риты нигде не обнаружили. Даже вездесущие бабки у подъездов клялись, что женщины, одетой не по погоде, не видели. Тем временем уже стемнело.

Вернувшись домой, Алексей позвонил в бюро несчастных случаев. К радости своей и сына, выяснилось: нигде, ни в больницах, ни в моргах, женщины с приметами Риты нет. Обзвон ее подруг и знакомых тоже ничем не помог. Риты не было нигде. ВООБЩЕ НИГДЕ!

Осиротевшие мужчины сидели на темной кухне и без всякого аппетита жевали бутерброды. Хотя они и не особенно привыкли к такой «спартанской» пище, отец и сын этого даже не замечали.

— Па, а может, мама к деду в Лыково уехала? Куда еще она могла деться?

Алексей поднял на Женю усталые глаза и снова взялся за трубку.

— Алло, телеграф? Будьте любезны, мне нужна услуга «телеграмма по телефону». Срочная. Да, «молния», пожалуйста. Лыкову Александру Александровичу… адрес…

— Па, и что теперь? — Женя посмотрел на отца. — Что будем делать?

Алексей положил на стол, мимо тарелки, недоеденный бутерброд, встал, сходил за Ритиным паспортом и надел куртку.

— Понял. А ты куда?

— Напишу заявление, вдруг чего…

Женька остался один. И, пройдя к себе в комнату, совершил поступок, всегда казавшийся немыслимым, — он вырубил компьютер! Сейчас Жене не хотелось, чтобы ему мешали звонками на скайп или обращениями в аську. Положив рядом с собой мобильник и трубку городского телефона, парень сел за стол и «включил голову». Прежде всего ему вспомнилась история, рассказанная Сан Санычем после их приключений в книжном мире прошлым летом. И Женя начал понимать, в какой «дом» могла уехать мама и почему папа об этом доме «ни сном ни духом». Исчезновение мамы становилось более или менее понятным… Но все равно необъяснимым!

Когда Алексей вернулся домой, Женька тотчас выбежал в коридор ему навстречу. Отец и сын посмотрели друг на друга и одновременно отрицательно покачали головами. Алексей стащил куртку.

— Давай спать, что ли…

Кивнув головой, Женька ушел в свою комнату. Надо ли говорить, что мужчины так толком и не сомкнули глаз до утра?

Следующий день прошел суматошно. Алексей по телефону решал рабочие проблемы, пытался отодвинуть сроки командировки, но, судя по всему, ему это не удавалось. Женька сидел около выключенного компа и задумчиво перелистывал взятую из маминого книжного шкафа книгу — «Приключения Тома Сойера». Правда, надо сказать, букв он почти не различал.

Ближе к вечеру в дверь позвонили. Женька пулей вылетел из комнаты.

Алексей тоже выбежал в прихожую и столкнулся с сыном возле входной двери. Когда та открылась, они здорово удивились, поскольку увидели на пороге Сан Саныча. Сейчас он совсем не походил на затрапезного библиотекаря в драных валенках с лыковской завалинки, каким его впервые увидел Женька, но и доблестного Хранителя книг, запомнившегося мальчику по летним приключениям в книжном мире, он тоже не напоминал. Перед отцом и сыном стоял безупречного вида джентльмен с благородной сединой, в элегантном длинном черном пальто и в черной же шляпе. Рядом с ним, на полу, стоял видавший виды дорожный саквояж из дорогой кожи.

Наскоро поздоровавшись с сыном и внуком, Сан Саныч шагнул в квартиру. Женька тут же засыпал деда вопросами:

— Дед, ты как здесь? Надолго к нам? А мама где?

— Подожди, внучек, не все сразу… — отвечал тот.

Дед повесил пальто на вешалку, тщательно вытер ноги о коврик и прошел в комнату.

— Сразу скажу, что Рита ко мне не приезжала и я ничего не знаю о ней. Я получил вашу телеграмму и сразу же выехал. Мне повезло — через райцентр шел ночной поезд. Но это неважно, главное, я здесь. Рассказывайте, что у вас случилось…

Алексей кивнул Женьке.

Через час, после того как мальчик в который уж раз поведал все ему известное и пересказал события вчерашнего дня поминутно, а Сан Саныч в перерывах облазил всю квартиру и чуть ли не обнюхал каждую вещь в прихожей, подвели итоги.

— Итак, что мы имеем? — задумчиво проговорил дед. — Рита никуда не выходила — ее теплая одежда, сумка, без которой она никогда не покидает дом, ключи, документы, кошелек и прочее — на месте. Ее никто не видел, ни в больницах, ни в других, столь же трагичных местах ее нет. Значит, исчезла она из дома. Вот все, что мы знаем. Негусто… Дверь взломана не была, соседи никакого подозрительного шума не слышали. Можно, конечно, предположить, что Риту похитили прямо из квартиры. Предположим, она сама открыла кому-то дверь, и ее ухитрились умыкнуть так, что никто ничего не увидел и не заметил… Но это очень сомнительная версия. Во-первых, следов борьбы в доме нет. Во-вторых, людей всегда похищают с определенной целью, а я не могу себе представить, кому и зачем могла понадобиться тихая, скромная домохозяйка. Никаких важных тайн Рита знать не может, надеяться получить за нее большой выкуп нелепо — не так наша семья богата…

— К тому же, когда людей похищают, обычно злоумышленники вскоре звонят! — воскликнул Женька, имевший представление о таких вещах по многочисленным фильмам.

— Да, верно, — согласился дед. — Леша, теперь о твоих делах… Ты все-таки летишь в свою командировку. Один. А я остаюсь здесь и все, связанное с поисками Риты, беру на себя. Когда у тебя самолет? Ого, так уже скоро выезжать пора…

— Но как же вы тут без меня?

— Пап, — нерешительно произнес Алексей. Потом встал, прошелся по комнате и пнул некстати подвернувшийся на пути саквояж.

Женя, услышав его слова, вздрогнул — настолько обращение Алексея к деду было похоже на собственное обращение мальчика к отцу. Нет, Женька, конечно, никогда не забывал, чей папа Сан Саныч, но видеть своего папу в роли сына ему было непривычно. И немного смешно…

— Нет, Леш, поезжай. Мы тут разберемся. Женя будет мне помогать.

— Па, я буду помогать, честное слово! — Евгений спрыгнул со стула и побежал к отцу, но запнулся за тот же самый саквояж. Остановился, замахнулся ногой, чтобы отфутболить его с дороги, но поклажи на месте не оказалось. Дед успел встать, вытащить злосчастный саквояж из-под Женькиной ноги, аккуратно поставить его в дальний угол и снова усесться на стул.

— Пап, а у тебя хватит сил и времени еще и за Женькой присматривать? — Алексей был сильно встревожен и не находил нужным это скрывать.

— Все будет в порядке, сын, я обещаю. — В голосе Сан Саныча зазвучало железо. — Да и Женя, думаю, сделает все, чтобы у тебя по его поводу голова не болела. Евгений Алексеевич, ты обещаешь?

Сначала Женька пропустил обращение деда мимо ушей, поскольку редко слышал свое имя-отчество. Наконец сообразил, что Сан Саныч обращается именно к нему, и решил было отпустить шуточку. Но, увидев, что отец и дед шутить не намерены, мальчик серьезно ответил:

— Все будет в порядке, па! Я клянусь!

— Ну вот, Леш, он поклялся. И уж поверь мне, я сделаю все, чтобы клятву свою Женька сдержал. Ты знаешь, у меня это получается.

— Знаю, папа. — Алексей повел плечами так, словно у него внезапно зачесалось между лопатками, задумался, что-то вспомнив, и повторил: — Знаю!

Отец и дед улыбнулись друг другу, а Женька вдруг понял, что если он попытается выкинуть какой-нибудь фокус, то, похоже, спина будет чесаться у него…

Алексей ушел собираться. Так как теперь он летел один, то вещей ему понадобилось намного меньше, всего чемодан и большая сумка. Женька помогал отцу укладывать вещи, а дед ушел по каким-то делам. Собравшись, папа еще раз обзвонил все «тревожные» телефоны, выяснил, что Рита нигде не объявлялась, и заказал такси в аэропорт. Сан Саныч вернулся хмурый, отрицательно покачал головой и ушел пить чай на кухню, плотно закрыв за собой дверь.

Приехало такси, дед и Женька помогли уложить вещи в багажник, все попрощались, и Алексей уехал. Дед и внук остались одни.

Вернувшись домой, Сан Саныч не торопясь снял обувь, переоделся, прошел на кухню и снова налил себе чаю из еще не успевшего остыть чайника. Потом подсел к столу, потер кулаками уставшие глаза и хлопнул рукой по соседнему стулу.

— Садись и выкладывай, что за мысли бродят в твоей голове.

Сан Саныч потянулся к вазочке с печеньем.

— А ты откуда знаешь?

Женька плюхнулся на стул и мгновенно выхватил из-под пальцев деда печеньку. Сан Саныч крякнул и взял другую.

— Дед, как ни крути, а мамы в нашем мире уже нет!

— Ты такие шуточки брось! Жива она, найдем…

— Да нет же, ты не понял! Я не про то! Ты же мне сам говорил, что мама у нас из книги[Историю Риты Лыковой (она же Бекки Тэчер) читайте в книге Олега Роя «Повелитель книг».]… ну, что она на самом деле литературный персонаж. Дом-то у нее где? Там! Вот она и ушла в Книжный мир. Папе я ничего не сказал, ты ведь предупреждал, что он часть своего прошлого не помнит. Ну, как, дед, моя идея, а?

Некоторое время Сан Саныч молчал. Действительно, он как-то совсем упустил из виду то, о чем сейчас говорил внук… Размышляя, Сан Саныч машинально брал печенье из вазы и крошил его в чашку, даже не замечая, что делает. Женька отодвинул вазочку подальше, тогда пальцы деда добрались до салфеток, и в чай полетели маленькие бумажные клочки. Только после этого Сан Саныч будто очнулся.

— Не исключено, Женя, что ты прав… Только есть одно «но». И звучит оно так — это невозможно! Даже если каким-то чудом Рита вспомнила, откуда она родом, то попасть в Книжный мир она могла, только пройдя через портал. А воспользоваться порталом можно лишь из моей библиотеки. Следовательно, нужно попасть в Лыково, забраться в библиотеку и пройти мимо Баськи. А она за полгода выросла в здоровенного пса. Ну, маму ее ты видел, Баська вся в нее… И никого, повторяю, никого, кроме меня, Оли и, вероятно, тебя, в библиотеку не пустит. Перехитрить ее невозможно. Кстати, книга-портал всегда находится в хорошо защищенном месте, такая уж у меня привычка. И последнее: если бы зимой Рита приехала в Лыково, о ее визите жужжала бы вся деревня, а уж я-то узнал бы первый. Но поскольку я примчался сюда сломя голову, стало быть, Риты у нас не было. Вот такие дела, внук.

— Все может быть, дед… Но я почему-то уверен, что искать маму нужно именно в ее книге.

— Женя, перестань! — Голос деда снова зазвенел сталью. Ни разу Женька не слышал, чтобы дед так часто использовал командный тон. — Пройти в мир книг мимо меня невозможно, и давай закончим на этом!

Женька предпочел замолкнуть.

Но когда Сан Саныч немного остыл, внук опять подошел к нему с вопросом:

— Дед, а мы в Лыково поедем?

Тот пожал плечами:

— Я полагаю, что известий о Рите лучше подождать здесь.

Женька помялся, но решил все-таки поделиться мыслями, которые вертелись у него в голове.

— Дед, а давай все-таки съездим ненадолго, а? Ведь ничего страшного не произойдет, если мы только спросим твою книгу-навигатор… Она ведь может показать, где находится мама? И если выяснится, что мама в нашем мире, мы сразу вернемся сюда.

Дед подумал, затем посмотрел на Женьку, взъерошил ему волосы, усмехнулся и кивнул:

— Ладно, будь по-твоему. Поедем! Завтра я схожу в милицию, оставлю свой адрес и на всякий случай твой телефон. Ты, кстати, собрался в дорогу-то?

Вновь я посетил…

Как Женя с дедом приехали в Лыково, как встретились Женя и Оля и как наши герои отправились… Сами знаете куда!

Начало путешествия получилось очень интересным. Помня свою летнюю поездку в Лыково, Женька всю дорогу недоумевал: как после поезда они окажутся на другом берегу широченной Волги? Река-то уже, наверное, замерзла. Неужели придется по такому холоду тащиться через реку пешком? Да еще по льду! Сан Саныч только усмехался.

— Да ладно, Жень, чего там идти-то? Подумаешь, пара километров, ну, может быть, три… За час переберемся!

Однако Женьку подобная перспектива откровенно не устраивала, и он уже начал подумывать, что поездка в Лыково окажется вовсе не такой приятной, как ему представлялось в мечтах на особо скучных уроках.

Ранним утром дед с внуком высадились из вагона, сели в автобус, и оранжевый ветеран пассажирских перевозок затрясся по направлению к набережной. Шел снег. Не то чтобы очень сильный, на пургу не похоже, но и легкой порошей снегопад назвать было нельзя. Сквозь белые хлопья деревенские пейзажи за грязными окнами автобуса выглядели особенно уныло, и Женька совсем загрустил.

Наконец, автобус, расставшись по пути с большей частью пассажиров, выехал на набережную. Остановился, открыл двери, подождал, пока выйдут последние путешественники, и, тяжело вздохнув, отправился в обратный путь. Женька и Сан Саныч оказались у края заснеженной площадки шириной примерно с четверть футбольного поля. Снег на середине был исчиркан полосами, к этим полосам и от них тянулись цепочки следов, которые странным образом обрывались прямо посередине площадки. В голове у Женьки некстати возник образ ковра-самолета.

Когда в воздухе раздался далекий стрекот, Женька помотал головой. Ему, конечно, не раз твердили, что мысль материальна, но не до такой же степени! И потом — где вы видели, чтобы ковер-самолет летал со звуком вертолета?

Через несколько минут из серого облака вынырнула винтокрылая машина и, поднимая с площадки тучи снега, плавно приземлилась перед кучкой ожидавших людей. Винты остановились, открылась дверь, и по небольшой лесенке из вертолета стали выбираться пассажиры.

— Дед, мы, значит, на вертолете полетим? — ахнул внук.

— Ну, да. А что тебя удивляет? Моста на ту сторону нет, река замерзла… — Сан Саныч хитро улыбнулся. — Или ты хочешь пешочком пройтись?

— Надо же, настоящий вертолет! У нас в классе точно никто на вертолете не летал, а я полечу… Да за это я готов через реку туда и обратно два… нет, три раза пешком смотаться, да еще вон той бабке сумку перетащить!

Такого восторга Женька в своей жизни еще не испытывал. Он в нетерпении прыгал возле двери, не в силах дождаться, когда же можно будет занять место внутри. Как только вышел последний пассажир и пилот в форме приглашающе махнул рукой, Женька, кажется, даже не коснувшись ступенек лестницы, влетел в салон вертолета. Тут же расположился у иллюминатора и стал смотреть то на дверь, то в окно.

Немногочисленные пассажиры неторопливо входили и рассаживались. Сан Саныч опустился на сиденье напротив Женьки и с улыбкой глядел на вертящегося во все стороны внука.

Но вот, наконец, посадка закончилась, и двери закрылись. Когда грохот винтов заполнил пассажирский салон, Женька не удержался, оторвался от иллюминатора, вскочил и, подняв оба больших пальца вверх, запрыгал вокруг деда. Он орал что-то восторженное, но за шумом двигателя его не было слышно. Полет продолжался от силы минуты три, но и их Женьке хватило, как мальчику казалось, на всю оставшуюся жизнь. Или уж на половину — точно!

А дальше снова была поездка на автобусе. Причем настолько похожем на тот, который вез их от железнодорожного вокзала, что у Жени сложилось впечатление, будто «оранжевый ветеран» каким-то непостижимым образом тоже перенесся на другой берег.

Выйдя на лыковской площади из драндулета, называемого рейсовым автобусом, Сан Саныч и Женька повернули к дому. Пока они ехали, снегопад закончился, из небольшого просвета в облаках выглянуло солнце, и снежные шапки на деревьях, кустах, крышах и заборах заискрились россыпью бриллиантов. В общем, «мороз и солнце, день чудесный…». Село просыпалось. Из труб над крышами шел дым, жители Лыкова топили печи и готовили завтрак. Во дворах слышалось шарканье лопат, которыми чистили дорожки. Звонко лаяли собаки, очевидно, издали учуяв чужака.

Утопая выше щиколотки в свежем, еще не утоптанном снегу, Женька шагал за дедом через деревню и думал, что Лыково — не столь уж идиллическое место, как ему представлялось дома. Тут гораздо холоднее, чем в Москве, от реки тянет студеным ветром, по снегу не пролезть, да и дороги тут (Женька ступил чуть в сторону и провалился в сугроб почти по колено) никто не чистит…

Следующая загадка

Женька усмехнулся. Понятно… Мама пишет любовный роман. Ну что же, этого и следовало ожидать. Интересно, много она уже успела насочинять? Пролистнув исписанные страницы, парень заглянул на самую последнюю.

«…Бэтчер склонилась над изображением колец. Нарисованные свежей кровью, они до сих пор восхитительно пахли. Оттолкнув ногой обезображенный труп своего недавнего любовника, Бэтчер подняла черный кривой нож и без страха вонзила его себе в руку. Темная кровь хлынула ручьем, боль пронизала руку до самого плеча, но жрица не замечала ее. Держа руку над рисунком, она стала повторно обводить круги собственной кровью, лившейся из раны…»

Прочтя этот абзац, Женька оторопело остановился. Текст был так не похож на начало истории и так разительно не вязался с образом его мамы, что парень даже растерялся. Переведя дух, он продолжил чтение. Женя читал быстро, торопливо, постоянно прислушиваясь, не поворачивается ли ключ в замке входной двери.

«Царь размахнулся и ударил жрицу по лицу, разбив ей левую бровь. Бэтчер упала на пол, но тут же, не обращая внимания на кровь, моментально залившую глаза, упруго повернулась и вскочила на ноги. Царь, поигрывая короткой палицей, приблизился к жрице. Лицо его было перекошено от ярости.

– Ты упустила ее! Не смогла уследить за паршивой маленькой иноземкой! Она уже на полдороге к дому, и нам ее не догнать! Теперь надо ждать неприятностей! Крупных неприятностей!

Не отвечая, Бэтчер пригнулась, и ее кривой нож молнией метнулся к груди царя. Но тот был готов к внезапному нападению. Почти незаметно царь взмахнул палицей. Раздался хруст и одновременно звон металла о камень. Перебитая рука жрицы повисла плетью, а нож отлетел в дальний угол. Белая кость, окрашенная розоватыми потеками, торчала из раны. Жрица словно бы этого не видела. Здоровой рукой она попыталась вцепиться царю в горло, но тот ударил еще раз. На сей раз удар пришелся по ноге. Орошая кровью из раздробленного колена каменный пол, жрица рухнула к ногам могучего воина.

– Тварь! Может, ты с ней заодно? – вскричал тот.

Обутой в тяжелую, украшенную золотом сандалию ногой царь наступил женщине на горло. Жрица захрипела, здоровой рукой попыталась убрать его ногу со своего горла и впервые за всю свою жизнь обратилась к царю по имени:

На этом текст обрывался – прямо посередине слова.

«Да, па, ты прав – мама у нас талант. Только что-то мне не хочется такого «фирменного пирога!» – подумал Женька и бросил тетрадь на тумбочку под телевизор.

Простая, лаконичная фраза. И никаких объяснений!

Женька кинулся в прихожую, осмотрелся и понял, что он вообще перестал понимать что бы то ни было. Все теплые вещи Риты были на своих местах – и сапоги, и теплые ботинки, и выходная шуба, и куртка на каждый день. Осталось предположить только то, что мама ушла куда-то в тапочках и домашней одежде: в юбке до пола и узкой кофточке с длинными рукавами. Теперь Женька забеспокоился всерьез.

– Ничего не понимаю! – развел он руками. – Да, это ее почерк. Только куда она могла уехать? Ума не приложу! Ну-ка, расскажи все по порядку…

Женька рассказал все по порядку. И про работавшую стиральную машинку, и про продукты на столе («О, продукты!» – воскликнул тут Алексей и запихал остатки продуктов в холодильник), и про мамины вещи в коридоре. Только про мамину тетрадь не стал говорить. Ему было стыдно и за то, что он влез в мамину тайну, и за то, что там прочел. Просто сказал, что пришел домой – а мамы нет…

Алексей присел на диван и потер подбородок.

– Жень, похоже, дело принимает неприятный оборот. Ты ведь знаешь, что мамины родители давно погибли? Пока она была маленькой, ее опекуном являлся мой отец, твой дед. У Риты имелась когда-то квартира, но после того, как мы с ней поженились и уехали из Лыкова в Москву, ту квартиру продали и купили эту. Не думаю, что Рита вот так, вдруг, поехала искать свою старую квартиру… Зачем? Она и не жила в ней почти, и помнить-то ее не может, ей было годика три или даже два, когда отец забрал ее в Лыково… Тем более что «поехала» и «уехала домой» – совершенно разные вещи…

Алексей помолчал, подумал о чем-то и скомандовал сыну:

– Одевайся! Будем искать ее по нашему району. Ты идешь в «стекляшку» и в булочную за углом, а я в дальний гастроном и в «Червонец». Телефон включен?

Женя даже обиделся:

– Когда это я его выключал?

– Ладно. Если что – сразу звони!

– Па, а может, мама к деду в Лыково уехала? Куда еще она могла деться?

Алексей поднял на Женю усталые глаза и снова взялся за трубку.

– Алло, телеграф? Будьте любезны, мне нужна услуга «телеграмма по телефону». Срочная. Да, «молния», пожалуйста. Лыкову Александру Александровичу… адрес…

– Па, и что теперь? – Женя посмотрел на отца. – Что будем делать?

– Понял. А ты куда?

– Напишу заявление, вдруг чего…

Женька остался один. И, пройдя к себе в комнату, совершил поступок, всегда казавшийся немыслимым, – он вырубил компьютер! Сейчас Жене не хотелось, чтобы ему мешали звонками на скайп или обращениями в аську. Положив рядом с собой мобильник и трубку городского телефона, парень сел за стол и «включил голову». Прежде всего ему вспомнилась история, рассказанная Сан Санычем после их приключений в книжном мире прошлым летом. И Женя начал понимать, в какой «дом» могла уехать мама и почему папа об этом доме «ни сном ни духом». Исчезновение мамы становилось более или менее понятным… Но все равно необъяснимым!

– Давай спать, что ли…

Следующий день прошел суматошно. Алексей по телефону решал рабочие проблемы, пытался отодвинуть сроки командировки, но, судя по всему, ему это не удавалось. Женька сидел около выключенного компа и задумчиво перелистывал взятую из маминого книжного шкафа книгу – «Приключения Тома Сойера». Правда, надо сказать, букв он почти не различал.

Ближе к вечеру в дверь позвонили. Женька пулей вылетел из комнаты.

Следующая загадка

– Вот еще! Просто я предпочитаю проводить время с пользой. К тому же с Загорулькиной говорить не о чем, она же клиническая блондинка, даже «Трех мушкетеров» не осилила. Так что «чокнутой эсэмэски» она вполне заслуживает!

Дэн грохнулся на спину, раскинул руки и захохотал.

– Ой, не могу, ой, уморил! А сам-то давно книгу прочел?

Женя вскочил, сгреб со скамейки остатки сугроба и высыпал на Дэна. Тот благополучно увернулся и вскочил на ноги, готовясь дать сдачи. Но Женьке уже надоело дурачиться, и он опять с размаху плюхнулся на скамейку.

– Знаешь, Дэн, хорошо, что мы сегодня в кино выбрались. Завтра я бы не смог, а послезавтра к деду, в Лыково, уезжаю…

Услышав про Лыково, Денис ехидно заулыбался. Но Женя не обратил внимания на реакцию друга и продолжал:

– Родичи снова в Америку летят, и я остаток каникул у деда проведу. А там – как получится. Если не срастется к предкам улететь, останусь на несколько месяцев в Лыкове, на дистанционку перейду… В общем, посмотрим, как фишка ляжет.

– Жека, а не обидно, что тебя в глухомань отправляют? – покачал головой Денис. – Там же со скуки помрешь!

Женя поднялся со скамейки и, отряхнувшись, покачал головой:

– Знаешь, Дэн, мне этим летом в деревне так не скучно было…

Денис широко улыбнулся и подал Жене руку, хмыкнув:

– Представляю. Ладно, давай разбегаться.

От скамейки и изрытых сугробов на детской площадке по нетронутому снегу в разные стороны потянулись две цепочки следов.

В лифте Женя достал телефон, залез в фотографии и, найдя снимок Ольги, подумал: «Скоро увидимся!» Потом вошел в квартиру, бросил ключи на тумбочку у двери и крикнул:

Ответа не последовало. Женя стащил промокшие ботинки, сунул ноги в тапочки и стал отчищать куртку от снега. И хотя ему каждый раз попадало от матери за то, что он тащит снег в дом, Женя снова и снова забывал отряхнуться на лестнице перед дверью.

– Ма-а! – опять позвал Женя и покинул прихожую.

В квартире все было как обычно. В ванной гудела стиральная машина, в комнатах – темно и тихо. Мама Рита не смотрела телевизор и не слушала радио, считая эти два прибора виновными в том, что люди перестают пользоваться головой и не имеют собственного мнения.

На кухне горел свет, и Женя направился туда. На плите в кастрюле кипела вода, на доске лежала недорезанная картошка, а рядом, в глубокой тарелке – вымытый кусок мяса с крупной косточкой. На кухне мамы тоже не оказалось. Что было странно и на Риту совершенно не похоже – обычно она не бросала дела незаконченными.

Женька решил, что мама по-быстрому выскочила в магазин, забыла купить что-то важное. Или кончилась соль и еще что-нибудь в том же роде. А может быть, надумала купить кое-что необходимое в дорогу, ведь им с папой скоро улетать. Уже вторую неделю у родителей в спальне стояли почти собранные чемоданы, в которые Рита постоянно что-то докладывала, а во всех комнатах в строгом беспорядке были расставлены открытые и закрытые сумки и сумочки, лежали пакеты и свертки.

Вообще, Рита очень ответственно относилась к сборам в дорогу и даже на короткий пикник за город собиралась как в арктическую экспедицию. Алексей, Женькин папа, давно с этим смирился и безропотно таскал при выездах на пленэр корзины с посудой и едой, сумки и пакеты с напитками, скатертями, салфетками и еще бог знает с чем. Также брались тент, раскладные стол и стулья, зонт от солнца, запасная обувь. Как-то раз, собираясь в очередную такую поездку, Женька, укладывая вещи в разом просевшую машину, услышал от бабулек у подъезда, что они едут гулять «всем двором, окромя хором». Он передал их слова родителям, на что папа Леша от души посмеялся, сказав, что и сам не смог бы выразиться лучше. А мама Рита засверкала глазами и заявила, что ей уже не пять лет, чтобы по-простецки сидеть на траве. Да и отстирывать зеленые пятна со штанов – занятие не из веселых. Родители вступили в обычный спор про достоинства и недостатки стиральной машины, а Женька уткнулся в ноутбук и забыл про всех бабулек на свете.

Вот и теперь мама вполне могла вспомнить о чем-то крайне нужном, кровь из носу необходимом, и умчаться покупать эту очередную важную важность. Посему Женя не придал значения внезапному маминому исчезновению, а быстренько залез в холодильник, спроворил себе большой бутерброд с окороком и собрался засесть за очередную компьютерную игрушку.

Проходя мимо большой комнаты, он краем глаза заметил, что на столе лежит открытая толстая тетрадь. Сделав еще шаг, он вдруг остановился и вернулся назад. Тут было чем заинтересоваться – даже из двери было видно, что это «секретная мамина тетрадь»!

Надо сказать, что из предыдущей поездки в Америку мама Рита вернулась какой-то… странной, что ли. Сначала она стала задумчивой, постоянно вспоминала, как они с мужем посетили штат Миссури, в разговоре иногда сбивалась на английский язык, вставляя в свою речь устаревшие обороты. Вообще Рита неожиданно страстно увлеклась Америкой, особенно ее историей, читала книги и даже – о чудо! – смотрела фильмы о ней. А кроме того, просила Женьку добывать ей в Инете ту или иную информацию.

Когда отец сообщил о своей новой командировке и заикнулся было о том, что поедет один, а жена с сыном останутся дома, то бунт поднял уже не Женя, который воспринял новость спокойно, а Рита. Настаивая на том, что должна поехать с мужем, она разразилась длинной взволнованной речью, в которой мелькали фразы про ностальгию и зов сердца.

Не то чтобы папа Леша хотел поехать без жены – просто он не знал, как быть с сыном. Прошлая командировка удачно пришлась на летние каникулы – но что делать сейчас, в разгар учебного года? Тут уже выступил Женя. Ему пришлось уверить родителей, что не случится ничего страшного, если он поживет в это время у деда. Можно заниматься дистанционно или походить в деревенскую школу. Третья четверть большая, и за такой короткий срок (командировка должна была продлиться всего месяц) он ничего жизненно важного не упустит. Рита горячо поддержала сына, и Алексею не оставалось ничего другого, как согласиться с ними.

И еще одна странность появилась у мамы после предыдущей поездки – в свободное время Рита стала что-то писать в толстой тетради. Иногда она даже не ходила на прогулку, а усаживалась к столу на жесткий стул с высокой спинкой и, как школьница, склонив голову набок и высунув кончик языка, принималась старательно строчить. Домашним сообщила, что задумала книгу, но о чем она будет, не рассказывала и тетрадь никому не показывала.

Сначала Алексей одобрял увлечение жены, всячески поддерживал и говорил, что Рита – талант и книга у нее получится не хуже, чем ее фирменный пирог с индейкой. Но чем дальше, тем более странно вела себя начинающая писательница. Когда она садилась работать, у Женьки возникало такое чувство, что делает это мама не просто неохотно, но вроде бы вопреки своему желанию, будто кто-то ее заставляет. Во время творчества Рита становилась раздражительной, резкой, порой даже грубой. Пару раз сын имел неосторожность обратиться к ней в такой момент, и мама, оторвавшись от тетради, буквально огрызалась в ответ, бросая что-то вроде: «Отстань от меня!» Женьку это просто шокировало – никогда в жизни его мама не разговаривала так ни с ним, ни с кем-либо другим. Впрочем, стоило ей отложить ручку, она опять становилась прежней Ритой – доброжелательной, вежливой и веселой.

Признаться, Жене было очень любопытно узнать, что же такое мама пишет. Но та не отвечала ни на какие расспросы и всегда прятала свою работу так ловко, что мужчины найти ее не могли, прозвав между собой «секретной маминой тетрадью».

И вот теперь она лежала на самом видном месте… Искушение было слишком велико! Женька воровато оглянулся, подошел к столу и торопливо открыл первую страницу…

«Стояло чудесное субботнее утро. Кардифская гора, возвышавшаяся над городом, вся покрылась зеленью. Белые акации утопали в цвету и наполняли воздух дивным ароматом. Майское солнце светило совсем по-летнему и своим ярким сиянием благословляло мирный городок.

Но на душе у спешащей домой Ребекки Глетчер было не столь благостно. Мало того, что она уже опаздывала, так еще несносная собачонка миссис Брантч, соседки-лавочницы, которую Ребекка неблагоразумно взяла с собой на прогулку, постоянно отвлекалась на бабочек. Впрочем, истинная причина душевных тревог Бекки крылась совсем не в собачке и не в возможном опоздании к завтраку. Против своей воли она в мыслях то и дело возвращалась ко вчерашнему пикнику, который родители устроили для Эмми Лауренс, и ее щеки тут же начинали полыхать огнем негодования. Как Сюзи Гарнер и Том могли так поступить с ней?! Бекки считала Сюзи своей лучшей подругой, а Том еще только в прошлую пятницу клялся ей, Бекки, в любви. Но вчера они мало того, что провели весь день вместе, не расставаясь, да еще держались за руки у всех на глазах…»

Следующая загадка

Женька Лыков недоумевает: с его мамой происходит что-то странное. Вечерами она запирается у себя в комнате и пишет в секретной тетради, никому ничего не рассказывая. А однажды она и вовсе исчезла, оставив записку: «Уехала домой». Мальчик, его подружка Оля и Хранитель Сан Саныч догадываются — Маргарита Лыкова оказалась в Темных мирах, царстве забытых книг, нереализованных замыслов и жутких фантазий. И попасть туда она могла только через неизвестный портал. Чтобы его найти, друзья отправляются в путешествие по Книжному миру, переносясь из страны в страну, из эпохи в эпоху, разыскивая древних хранителей, от которых можно хоть что-то узнать.

Читайте также: