О ракитянский загадки ровенского подполья
Обновлено: 04.11.2024
"12 июля 1942 года я был арестован СД за то, что при Польше являлся коммунистом. Другими материалами они не располагали, поэтому 1-го августа того же 1942 года я был отпущен. Это чистейшая ложь, и вот почему:
а) при Панской Польше Новак примыкал к КПЗУ и в том же Ровно был судим и это фашистам было известно;
б) Когда Новак первый раз был определен в УДСБ, то там с ним работали его сокурсники по институту - Огибовский, Костецкий, и Ховтуцкий, которые все досконально знали о Новаке, и материал на него должен был храниться в СД;
в) Чем объяснить, то обстоятельство, что в период нахождения Новака в тюрьме СД за ним сохранили должность директора фабрики, на которую он возвратился?
г) благодаря отличной конспирации в работе штаба отряда и городских разведчиков Новаку даже после установления связи с отрядом не удалось выявить каналов разведчиков выполняющих задания в Ровно.
д) Дерзкие акты возмездия наших разведчиков в г.Ровно и за его пределами, заставили Новака перевести снова на т.н. нелегальное положение. В этих целях была разыграна попытка его ареста. Новаку якобы "удается" обмануть гестаповцев, пришедших за ним, он "бежит" со своего кабинета и появляется в нашем отряде.
в) Чем, как ни связью Новака с гестапо, можно объяснить тот факт, что когда он "скрылся" от ареста, исчезла из города и его жена, немцы не тронули родителей жены, и ее брата Григория Коломийца, работавшего в полиции?
Терентий НОвак Терентий НОвакАфонин и Новак организовали диверсию в кафе, но к удивлению в это время там не оказалось немцев. Там было ранено лишь двое: Чарнецкий сапожник и солдат "власовец", есть подозрение что операция готовилась Новаком вместе с гестапо.
ж) - операция на железной дороге, - как рассказал впоследствии Афонин, - была сорвана Новаком, который оставил Афонина, сам бежал. Лишившись прикрытия, Афонин был вынужден покинуть место операции.
з) - Новак в своей книге утверждает, что его группой в
1943 г. были брошены противотанковые гранаты в автомашину -
- пеленгатор и в окно военной казармы.
Мы же утверждаем, что это так же ложь, ибо Новак в 1963 году уговаривал бывшего партизана - М.Г.Сапира взять на себя метание этих гранат за что обещал поместить его в своей книге и представить к награде. Сапир отказался.
Новак приписал эти вымышленные "диверсии" другим лицам.
В тайне от командования отряда "Победитель" Новак в 1944 году составил "Отчет" Ровенскому Обкому партии.
В этом "отчете" сплошные домысла, выдумка, ложь. К актам возмездия указанным в "отчете" Новак никакого отношения не имел и даже не знал кто их исполнил, В данном "отчете" Новак перепутал фамилии участников этих актов, а также придумал и указал не существовавших лиц, что является еще одним актом его преступлений. В своем "отчете" Новак, - указывает, что его группой было уничтожено самых видных до 250 фашистов, больше 100 украинских националистов, несколько гитлеровских генералов и более 300 человек отправлено в отряд Медведева.
Мы утверждаем, что этого не было. Это наглая ложь. Новак и его группа ‘не уничтожила ни одного гитлеровского генерала, офицера и даже солдата, У нас нет сведений об уничтожении группой Новака и главарей ОУН. Мы располагаем данными, что Новак направлял советских патриотов в руки оуновских бандитов.
Бегма. Один из руководителей партизанского движения на Украине Бегма. Один из руководителей партизанского движения на УкраинеО том, что Новак не имел отношения к подполью В.А.Бегмы имеется подтверждение двух зональных секретарей Ровенского подпольного Обкома партии т,т, Кудояра Фомы Трифоновича и Повторенка Александра Семеновича, а также члена бюро того же Обкома и командира соединения партизанских отрядов Ровенщины
тов. Федорова Ивана Филипповича.
В своем ответе преподавателю школы Соболевой Федоров писал:
"Уважаемая Ольга Николаевна! в 1943 г. мне ничего не было известно о Новаке и его подполье. Новак является "героем" покойного В.А.Бегмы, но он в то время знал о Новаке тоже, что и я".
6/ХII/67 г. С уважением И. Федоров.
Выступая против лакейской рецензии Блажея на книгу Новака "Пароль знают немногие" Кудояр Ф.Т. писал:
"Москва, Воениздат, генерал-лейтенанту запаса А. Блажею Копия: Журналу "Радуга" гор.Киев.
Я как и другие члены Ровенского подпольного Обкома партии Иван Федоров, Алексей Повторенко утверждаю, что о "деятельности" Терентия Новака почти все вымышление. 20 февраля 1944 года, когда нужен был материал о подпольной работе для отчета подпольного Обкома партии, я беседовал с Новаком. Но он почти ничего не мог сказать о подпольной работе, при этом называл имена людей из группы Кузнецова, Останова, к которым отношения не имел. Спустя почти два десятка лет он стал приписывать себе небывалые заслуги вплоть до того, что сделал себя секретарем подпольного Горкома партии.
В протоколах подпольного Обкома партии документа о назначении Новака секретарем подпольного Горкома нет, так как
такого решения не было»
Эпизоды в сочинении автора наводят читателя на размышления, что он и все вымышленны, что это упрощенчество разведки гестапо, которая давала Новаку "творить чудеса" под носом квалифицированной немецкой разведки. Его похождения и поведение с Францом Круппом. нацистсткими главарями Буслами. Жовтуцким и Огибовским и т.д. - смешны.
Книга Новака вышла давно, не ради исторической справедливости исследования книги нужны. И историки и писатели внесут должные поправки, в соответствии с действительностью, в книгу Новака,
Нашу молодежь, - продолжает Кудояр, - нельзя воспитывать на подозрительных вымыслах (не говоря уже о том, что Новак приписывает себе то, кем он не был в действительности). В картотеке наградного отдела Верховного Совета СССР в карточке партизана Новака правильно записано, что он некоторое время числился у Д.Н. Медведева разведчиком, только. Награжден медалью "Партизану Великой Отечественной войный II степени (даже не первой), А позже, не знаю, как В.А.Бегма возвел Новака на такую высоту.Для меня не ясно почему так перестарался В.А.Бегма.
Повидимому Новак оказался большим артистом и ловко обманул его.
БЫВШИЙ НАЧАЛЬНИК ШТАБА СОЕДИНЕНИЯ И СЕКРЕТАРЬ Р0ВЕНСК0Г0 ПОДПОЛЬНОГО ОБКОМ ПАРТИИ
Киев, ГЭС, дом 15, кв18
24 мая 1968 г, г .Киев.
Как видим т.т. Кудояр, Повторенко и Федоров четко утверждают, что Новака не знали и к подпольному Обкому он отношения не имел.
- Кому после этих, далеко неполных фактов, дано моральное право выступать в защиту Новака. Что Кизя или кто-либо иной, знает больше Кудояра Ф.Т., Федорова И.Ф., Повторенка А.С.
Кто и что заставляет Кизю и других, высокопоставленных лиц идти против исторической правды? Они ведь как никто иной должны быть справедливыми перед советским народом и его историей.
Ведь неслучайно командование отряда "Победитель", к которому примкнул Новак лишь летом 1943 года, не представило Новака к Правительственной награде, за исключением медали "Партизану Великой Отечественной войны" и то лишь второй степени.
Только в послевоенные годы под давлением покойного Бегмы В.А., не имевшего никакого отношения к Новаку в годы войны, Медведев был вынужден показать Новака в своих книгах. Но Медведев не мог в то время знать всего и до конца выяснить подозрительные действия Новака.
Мы отлично понимаем, что дело с Новаком очень далеко
зашло. И все же мы верим в то, что этой грязной истории будет справедливый конец. Мы просим Bac Владимир Васильевич, назначить расследование по этим фактам и за совершенные Новаком преступления привлечь его к партийной и уголовной ответственности.
Следующая загадка
Хотим предостеречь от поспешных выводов в отношении деятельности отряда «Победители». Несмотря на формальную связь с городским подпольем, боевики отряда действовали автономно. В Ровно у Николая Кузнецова было две помощницы — Лидия Ивановна Лисовская («Лик») и ее двоюродная сестра Мария Макарьевна Микота. Вопреки официальной версии, впервые изложенной Дмитрием Медведевым в своей книге «Сильные духом»[370], первая начала сотрудничать с советскими органами госбезопасности в ноябре 1939 году, а не в 1942 году. И завербовал ее тогда оперуполномоченный НКВД Иван Михайлович Попов. А когда началась война, то ее агентурное дело агента «Веселовская» (именно такой оперативный псевдоним ей был присвоен) было отправлено в Москву[371].
Обе женщины погибли при загадочных обстоятельствах в августе 1944 года на освобожденной Красной Армией территории. Ход расследования причин их смерти контролировал лично начальник Четвертого управления НКГБ СССР Павел Судоплатов. Это свидетельствует, что обе жертвы были не рядовыми подпольщицами, а ценными агентами. К сожалению, имен убийц и мотивы преступления установить так и не удалось[372].
Ниже мы подробно расскажем об этом инциденте, а пока отметим лишь, что погибшие не были связаны с городским подпольем, но в силу того, что проживали в Ровно в течение трех лет, прекрасно были осведомлены о событиях в городе.
А теперь о боевой деятельности бойцов отряда «Победители». В достоверности изложенных в справке НКГБ СССР (датированной мартом 1945 года) фактов никто не сомневается.
«Пущено под откос 52 немецких эшелона, взорвано 3 ж.д. моста, 3 ж.д. мастерские, 2 электростанции, 1 городской вокзал (в Ровно) с солдатами и офицерами, 2 офицерских казино.
В боях и при диверсиях уничтожено более 1350 немецких солдат и офицеров, в том числе один генерал, 780 полицейских и жандармов, в боях взяты трофеи: 4 пушки, 6 минометов, 60 пулеметов, до 1000 винтовок и автоматов, боеприпасов, свыше 3 тонн взрывчатки и пр.
Завербовано 63 агента-боевика, через которых была терроризирована высшая немецкая администрация «Рейхскомиссариат Украины». Помимо указанных выше взрывов совершены следующие теракты, во время коих убито:
1; Гель — начальник отдела Рейхскомиссариата, министерский советник.
2. Винтер — финансовый референт Гебитскомиссариата.
3. Ильген — генерал-майор, командующий войсками особого назначения Украины.
4. Функ — председатель немецкого верховного суда на Украине»[373].
А вот аналогичной справки по городской подпольной организации нет. По утверждению О.В. Ракитянского:
«… за три года работы якобы подпольной организации, но фактически ни один нацист от рук Новака и Бегмы или их подчиненных не был убит».
Как мы уже писали выше, две ближайших помощницы Николая Кузнецова — Лидия Лисовская и Мария Мякота, да и он сам, были прекрасно осведомлены о происходящем в городе. После освобождения города Красной Армией Лидия Лисовская (со слов ее родной сестры) в июле 1944 года пришла в обком партии к Бегме и заявила следующее:
«…Я знаю многое о деятельности подпольной организации в Ровно, но идет война, и поэтому многое сказать не могу. Но мне известны такие данные, что из-за них могут полететь большие головы…»
По предположению О.В. Ракитянского, «она подписала себе смертный приговор». А дальше, как и в деле Николая Кузнецова, началась череда загадок. Хотя реконструировать последние дни жизни последнего удалось с помощью трофейных немецких документов. С погибшими женщинами проделать аналогичную процедуру не удалось.
После освобождения Львова Красной Армией 27 июля 1944 года большую группу бойцов отряда Дмитрия Медведева вызвали в Москву для вручения правительственных наград. Все они должны были ехать поездом, кроме… Лидии Лисовской и Марии Мякоты. Им почему-то руководство местного НКГБ приказало добираться до Киева на машине, а дальше поездом[374]. Возможно, что такое странное распоряжение можно объяснить документом, выданным УНКГБ по Львовской области и обнаруженным у погибшей.
Следующая загадка
5 ноября 1944 года правительственные награды были вручены почти 800 сотрудникам НКГБ СССР — активным участникам разведывательно-диверсионной деятельности в тылу противника, а не только Павлу Судоплатову и его заместителю. Накануне этого события нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия и нарком госбезопасности Всеволод Меркулов подписали письмо № 1184/6 от 4 ноября 1944 года, адресованное председателю ГКО Иосифу Сталину, следующего содержания:
«С первых дней Великой Отечественной войны НКВД-НКГБ СССР организовали разведывательно-диверсионную работу в тылу противника на временно оккупированной территории Советского Союза.
В трудных условиях сотрудники органов НКВД-НКГБ провели значительную работу по выявлению и ликвидации агентуры разведывательных и контрразведывательных органов противника и активных пособников врага, организации диверсионных актов. Многие из них при этом проявили бесстрашие, отвагу и геройство, показали образцы самоотверженности и преданности нашей Родине. Свыше 2700 человек погибло при исполнение боевых заданий.
Представляя при этом проекты Указов Президиума Верховного Совета СССР, о награждении наиболее отличившихся бойцов и офицеров НКГБ СССР, НКГБ УССР и УНКГБ областей, обеспечивших успешную работу в тылу противника, ходатайствуем о присвоение 12 бойцам и офицерам НКГБ СССР звания Героя Советского Союза (из них 4 посмертно) и о награждении 769 человек орденами и медалями СССР (из них 71 посмертно).
Просим Вашего решения».
И оно последовало незамедлительно. На следующий день Указом Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года «О награждение орденами и медалями работников органов НКГБ СССР» за образцовое выполнение специальных заданий в тылу противника и проявленное при этом отвагу и мужество, кроме главного героя нашей книги и его заместителя, были награждены:
«Орденом Отечественной войны I степени
— комиссар ГБ Шевелев Иван Григорьевич (начальник Пятого управления (шифровально-дешифровальное и спецсвязь) НКГБ СССР. — Прим. авт.)
орденом Красной Звезды:
— полковник мед. службы Майрановский Григорий Моисеевич (начальник группы 5-го отдела Четвертого управления НКГБ СССР. — Прим. авт.)». С ним мы еще встретимся на страницах книги.
Всего орденом Ленина были награждены 18 человек, орденом Красного Знамени — 48 человек, орденом Отечественной войны 1-й степени — 91 человек, 2-й степени — 171 человек, орден Красной Звезды — 312 человек, орденом «Славы» 3-й степени — 27 человек, медаль «За отвагу» — 76 человек и медаль «За боевые заслуги» — 24 человека[367]. Всего было награждено 769 человек.
В тот же день был подписан второй Указ Президиума Верховного Совета СССР о «О присвоение звания Героя Советского Союза работникам НКГБ СССР». В нем говорилось:
«За образцовое выполнение специальных заданий в тылу противника и проявленные при этом отвагу и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»:
— Кузнецову Николаю Ивановичу
— полковнику гб Медведеву Дмитрию Ивановичу…».
Всего звание Героя Советского Союза, как уже указывалось выше, было присвоено 12 сотрудникам НКГБ СССР.
Если для Четвертого управления НКГБ СССР Николай Иванович Кузнецов считался погибшим уже в ноябре 1944 года и был исключен с оперативного учета, то в контрразведке он продолжал формально оставаться действующим агентом, временно переданным в распоряжение другого подразделения госбезопасности.
В ноябре 1948 года начальник 2-го отделения отдела 2-Е Второго главного управления МГБ СССР подполковник Громов постановил:
«…агента «Колониста» из сети агентуры исключить, как погибшего в борьбе с немецкими оккупантами»[368].
Можно было бы поставить точку в биографии легендарного разведчика, как это делают большинство журналистов и историков, если бы…
Весной 1989 года следователь Следственного отдела Управления КГБ УССР по Львовской области О.В. Ракитянский принял к своему производству заявление бывшего бойца отряда «Победители» Николая Струтинского, направленное им в Генеральную прокуратуру СССР. В своем заявлении (очередном) ветеран предлагал в очередной раз назначить специальную комиссию для проведения расследования обстоятельств деятельности подпольной организации в городе Ровно в период с 1941 по 1944 год. В нем он утверждал, что руководители городского подполья Терентий Федорович Новак и Василий Андреевич Бегма на протяжении всего периода оккупации «сотрудничали с СД: выдавали наших военнопленных, бежавших из лагерей, подпольщиков, т. е. проводили предательскую работу». Мы не будем подробно останавливаться на этом вопросе, отметим лишь, что высока вероятность достоверности этого утверждения. Дело в том, что после окончания войны Новак дважды допрашивался «по вопросам своей подпольной работы в городе Ровно в период 1941–1944 годов. Ни на одном из них никаких фактов практической деятельности Ровенского подполья не представил[369].
Следующая загадка
«Выдано настоящее тов. Лисовской Лидии Ивановне в том, что она направляется в распоряжение УНКГБ по Ровенской области в г. Ровно. Просьба ко всем воинским и гражданским властям оказывать всемерную помощь в продвижении т. Лисовской к месту назначения»[375].
Может быть, с ней решили побеседовать местные чекисты? Ответ на этот вопрос неизвестен.
По непонятной причине об этом документе ничего не сообщает О.М. Ракитянский. Зато бывший следователь КГБ УССР пишет о некоем дневнике, который был обнаружен у погибшей и бесследно исчез в местном управлении НКВД.
Также в деталях различается описание убийства помощниц Николая Кузнецова. По версии О.М. Ракитянского:
«Со слов опрошенных жителей одного из сел Хмельницкой области стало известно, что в последних числах августа 1944 года, после обеда, когда они работали в поле, через село проехала машина-полуторка в сторону Киева. Минут через 15–20 она проследовала в обратном направлении. Где-то на выезде из села машина остановилась, и люди увидели и услышали, как находящиеся в кузове женщина начала кричать: «Не убивайте!» В это же время из кабины выскочила вторая женщина и побежала в поле к селянам. Прозвучали выстрелы. Женщина упала. Машина поехала дальше. Люди побежали к месту происшествия, обнаружили труп женщины. Метров через 600–700, после очередных выстрелов, на обочине дороги был обнаружен труп второй женщины… Жители села хорошо запомнили, что убийцы были в форме офицеров Красной Армии…»[376] .
А вот другое описание того же убийства. В нем не только другие детали гибели двух подпольщиц, но и дата их смерти.
«27 октября 1944 года в селе Каменка вблизи шоссейной дороги Острог — Шумск были обнаружены трупы двух женщин с пулевыми ранениями. При них найдены документы на имя Лисовской Лидии Ивановны, 1910 года рождения, и Микота Марии Макарьевны, 1924 года рождения. По опросам местных жителей следствие установило, что около 19 часов 26 октября 1944 года на шоссе остановилась 6-тонная военная машина, в кузове которой находились две женщины и трое или четверо мужчин в форме офицеров советской армии. Первой с машины сошла Минота, а когда Лисовская хотела подать ей из кузова чемодан, раздались три выстрела. Мария Минота была убита сразу. Машина рванулась с места, и Лидия Лисовская, раненная первым выстрелом, была добита и выброшена из машины дальше по шоссе.
Автомашина быстро ушла по направлению к городу Шумск. Проезжая Шумское КПП, на требование бойцов контрольно-пропускного пункта не остановилась, а, разбив на ходу шлагбаум, умчалась на Кременец. Задержать ее не удалось»[377].
Тайна смерти этих женщин не раскрыта и в наши дни. Одни историки утверждают, что подпольщицы стали жертвами немецких агентов, другие — западноукраинских националистов, а третьи — партийного руководства Украины. Кто на самом деле приказал их «ликвидировать» — мы уже никогда не узнаем.
ПОСЛЕДНЯЯ ГАСТРОЛЬ АРТИСТА
Среди тех, кого руководство советских органов госбезопасности планировало «ликвидировать» в первую очередь, особое место занимал пожилой актер (в 1941 году ему исполнилось шестьдесят лет) Всеволод Александрович Блюменталь-Тамарин. В годы Великой Отечественной войны он не занимал высоких постов в оккупационной администрации, не организовал воинские формирования из коллаборационистов, а всего лишь занимался привычным делом — играл в спектаклях, выступал с монологами по радио и т. п. Правда, делал он это очень талантливо. Один из его популярных номеров — имитируя голос Иосифа Сталина, он зачитывал сочиненные в Берлине постановления Советского правительства. Расскажем подробнее об этом неординарном человеке.
Родился он в 1881 году в артистической семье. Отец — известный режиссер и актер Александр Эдуардович Блюменталь-Тамарин и мать — актриса Мария Михайловна Блюменталь-Тамарина. С 1901 года играл на профессиональной сцене. Впрочем, в автобиографической справке «25 лет на сцене», опубликованной в 1926 году в журнале «Театр», он утверждал, что актером стал значительно раньше 1901 года.
«…Сейчас мне 44 года. Все детство прошло на сцене. В 7 лет я уже играл. Окончил Московское реальное училище. Был на первом семестре Тенишевского училища. Во время студенческих волнений мы выбросили из окна чертежной подосланного полицейского шпика, в результате чего я и 35 студентов «вылетели» из института с волчьими билетами. После этого я решил бесповоротно — иду на сцену. Вступил в оперетту Шумана в Вильно, где отец был режиссером». Потом была череда городов, театров и ролей.
Читайте также: