Ключ к загадкам мира

Обновлено: 04.11.2024

Следующая загадка

Что мы знаем и чего не знаем? -- Наши данные и наши искомые. -Неизвестные, принимаемые за известные. -- Материя и движение. -- К чему приходит позитивная философия? -- Тождество неизвестных: х = у, у = х. -Что мы действительно знаем? -- Существование сознания в нас и мира вне нас. -- Дуализм или монизм? -- Субъективное и объективное познание. -- Где лежат причины ощущений? -- Система Канта. -- Время и пространство. -- Кант и "эфир". -- Замечание Маха. -- С чем в действительности оперирует физик?

Читать книгу Tertium Organum. Ключ к загадкам мира онлайн

Книги, книги, книги. Я читаю, нахожу, теряю, опять нахожу и снова теряю. Наконец в моем уме формируется некое целое. Я вижу непрерывность линии мысли и знания; она тянется из века в век, из эпохи в эпоху, из одной страны в другую, из одной расы в другую. Эта линия скрыта глубоко под слоями религии и философских систем, которые представляют собой лишь искажения и лжетолкования идей, принадлежащих основной линии. Я обнаруживаю обширную и исполненную глубокого смысла литературу, которая до недавних пор была мне совершенно незнакомой, а сейчас становится понятной, питает известную нам философию, хотя сама в учебниках по истории философии почти не упоминается. И теперь я удивляюсь тому, что не знал ее раньше, что так мало людей слышали о ней. Кто знает, например, что простая колода карт содержит в себе глубокую и гармоничную философскую систему? Ее так основательно забыли, что она кажется почти новой.

Я решаюсь написать книгу, рассказать обо всем, что нашел. Вместе с тем я вижу, что вполне возможно согласовать идеи этого сокровенного знания с данными точной науки; и мне становится понятным, что «четвертое измерение» и есть тот мост, который связывает старое и новое знания. Я нахожу идеи четвертого измерения в древней символике, в картах Таро, в образах индийских божеств, в ветвях дерева, в линиях человеческого тела.

И вот я собираю материал, подбираю цитаты, формулирую выводы, надеясь показать очевидную мне теперь внутреннюю связь между методами мышления, которые обычно кажутся обособленными и независимыми. Но в самый разгар работы, когда все уже готово и приняло определенную форму, я внезапно чувствую, как мне .в душу заползает холодок сомнения и усталости. Ну хорошо, будет написана еще одна книга. Но уже сейчас, когда я только принимаюсь за нее, я заранее знаю, чем кончится дело. Я угадываю границу, за пределы которой выйти невозможно. Работа моя стоит; я не могу заставить себя писать о безграничности познания, когда вижу уже его пределы. Старые методы не годятся, необходимы какие-то другие. Люди, рассчитывающие достичь чего-то своими собственными способами, так же слепы, как и те, кто вообще не подозревает о возможностях нового знания.

Работа над книгой заброшена. Проходят месяцы, я с головой окунулся в необычные эксперименты, которые выводят меня далеко за пределы познаваемого и возможного.

Устрашающее и захватывающее чувство! Все становится живым! Нет ничего мертвого, нет ничего неодушевленного. Я улавливаю удары пульса жизни. Я «вижу» Бесконечность. Затем все исчезает. Но всякий раз после этого я говорю себе, что это было; а значит, существуют явления, отличные от обычных. В памяти остается совсем немного; я так смутно припоминаю свои переживания, что могу пересказать лишь крохотную часть того, что со мной происходило. К тому же я не способен ничего контролировать, ничего направлять. Иногда «это» приходит, иногда нет; иногда возникает только чувство ужаса, иногда же — ослепительный свет. Порой в памяти остается самая малость, а то и вовсе ничего. Временами многое становится мне понятно, открываются новые горизонты; но длится это всего лишь мгновение. И мгновения эти оказываются столь краткими, что никогда нельзя быть уверенным в том, что я нечто увидел. Свет вспыхивает и гаснет, прежде чем я успеваю рассказать себе, что я видел. С каждым днем, с каждым разом пробудить этот свет становится все труднее. Нередко мне кажется, что уже первый опыт дал мне все, а последующие опыты были лишь повторением одних и тех же явлений в моем сознании, лишь повторением. Я понимаю, что это не так, что всякий раз я приобретаю что-то новое, но от этой мысли очень трудно избавиться. Она усугубляет то ощущение беспомощности, которое возникает у меня словно при виде стены: через нее можно бросить беглый взгляд, но настолько кратковременный, что я не в состоянии даже осознать то, что вижу. Дальнейшие эксперименты лишь подчеркивают мою неспособность овладеть тайной. Мысль не может ухватить и передать то, что порой ясно угадывается, ибо она слишком медленна, слишком коротка. Нет слов, нет форм, чтобы передать то, что мы видим и сознаем в такие мгновения. Задержать их, приостановить, удлинить, подчинить воле — невозможно. Мы не способны припомнить найденное и впоследствии пересказать его. Все исчезает, как исчезают сны. Быть может, и сами эти переживания — не более чем сон.

И все-таки это не так. Я знаю, что это не сон. Во всех моих экспериментах и переживаниях есть привкус реальности, который невозможно подделать; здесь ошибиться нельзя. Я знаю, что все это есть, я в этом убедился. Единство существует. Я знаю, что оно упорядочение, бесконечно, обладает одушевленностью и сознанием. Но как связать «то, что вверху» с «тем, что внизу»?

Я понимаю, что необходим какой-то метод. Должно существовать нечто такое, что человек обязан знать прежде, чем начинать опыты. Все чаще и чаще я думаю, что такой метод могут дать мне восточные школы йогинов и суфиев, о которых я читал и слышал, если такие школы вообще существуют, если туда можно проникнуть. Моя мысль сосредоточена на этом. Вопрос школы и метода приобретает для меня первостепенное значение, хотя сама идея школы еще не совсем ясна и связана со слишком многими фантазиями и очень сомнительными теориями. Но одно мне очевидно: в одиночку я не смогу сделать ничего.

Мой путь лежит на Восток. Предыдущие путешествия убедили меня в том, что на Востоке до сих пор остается много такого, чего в Европе давно не существует. Вместе с тем у меня вовсе не было уверенности, что я найду именно то, что хочу найти. Более того, я не мог с уверенностью сказать, что именно мне нужно искать. Вопрос о школах (я имею в виду эзотерические, или оккультные, школы) по-прежнему оставался неясным. Я не сомневался, что эти школы существуют, но не мог сказать, насколько необходимо их физическое существование на земле. Иногда мне казалось, что подлинные школы могут существовать только на другом плане, что мы способны приблизиться к ним только в особых состояниях сознания, не меняя при этом места и условий нашего существования. В таком случае мое путешествие оказывалось бесцельным. Однако мне казалось, что на Востоке могли сохраниться традиционные методы приближения к эзотеризму.

Вопрос о школах совпадал для меня с вопросом об эзотерической преемственности. Иногда я допускал непрерывную историческую преемственность; в другое же время мне казалось, что возможна только «мистическая» преемственность, линия которой на земле обрывается и исчезает из нашего зрения. Остаются лишь ее следы: произведения искусства, литературные памятники, мифы, религии. Возможно, лишь через продолжительное время те же самые причины, которые породили когда-то эзотерическую мысль, снова начинают работу — и возобновляется процесс собирания знаний, создаются школы, а древнее учение выступает из своих скрытых форм. В этом случае в промежуточный период может не быть полных или правильно организованных школ, а разве что подражательные школы или школы, хранящие букву древнего закона' в окаменевших формах.

Однако это не отталкивало меня; я был готов принять все, что надеялся найти.

Имелся еще один вопрос, который занимал меня до путешествия и в его начале.

Можно ли пытаться делать что-то здесь и сейчас, с явно недостаточным знанием методов, путей и возможных результатов?

Задавая себе этот вопрос, я имел в виду разнообразные методики дыхания, диеты, поста, упражнений на внимание и воображение, прежде всего, методы преодоления себя в минуты пассивности или лености.

В ответ на этот вопрос внутри меня раздавались два голоса:

— Не важно, что делать, — говорил один из них, — важно хотя бы что-то делать. Не следует сидеть и ждать, пока что-то само придет к тебе.

— Все дело как раз в том, чтобы воздержаться от действий, — возражал другой голос, — пока не узнаешь наверняка и с определенностью, что именно нужно делать для достижения поставленной цели. Если начинать что-то, не зная точно, что необходимо для достижения поставленной цели, знание никогда не придет. Результатом будет «работа над собой» различных оккультных и теософских книжек, т. е. самообман.

Прислушиваясь к этим двум голосам во мне, я не мог решить, какой из них прав.

Пытаться или ждать? Я понимал, что во многих случаях пытаться бесполезно. Как можно пытаться написать картину? Или читать по-китайски? Сначала надо учиться, чтобы уметь что-то сделать. Я сознавал, что в этих доводах немало желания избежать трудностей или, по крайней мере, отсрочить их, но боязнь любительских попыток «работы над собой» перевесила все остальное. Я заявил себе, что в том направлении, в котором я хочу идти, двигаться вслепую невозможно. К тому же я вовсе не хотел каких-либо изменений в самом себе. Я отправлялся в поиски; и если бы посреди этого поиска я стал меняться, я бы, пожалуй, от него отказался. Тогда я думал, что именно это часто происходит с людьми на пути «оккультных» исканий: они испытывают на себе разные методы, вкладывают в свои попытки много ожиданий, труда, усилий, но в конце концов принимают свои субъективные старания за результат поиска. Я хотел любой ценой избежать этого.

Следующая загадка

Tertium organum. Ключ к загадкам мира ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ, ЭЗОТЕРИКА,ЧЕЛОВЕК Автор: Петр Успенский Название: Tertium organum. Ключ к загадкам мира Издательство: Гранд-Фаир Год: 2007 Формат: DOC Размер: 1.14 MbКнига "Tertium organum" одного из интереснейших мыслителей начала ХХ века П.Д.Успенского является, по словам автора, "ключом к загадкам мира, к тайнам пространства и времени". Он исследует эти тайны, а вместе с ними оккультизм и любовь, одушевленную природу, голоса камней, математику бесконечного, логику экстаза, мистическую теософи, космическое сознание, мораль, рождение сверхчеловека. Привлекательность его сочинений в том, что по форме они соотносятся и одновременно соперничают с научными трудами, привычными для нас научными сочинениями, что подсознательно привлекает тех, кто впервые сталкивается с литературой по многочисленным традициям "внутреннего делания" и мистического опыта. Для широкого круга читателей. 85

Следующая загадка

Успенский П.Д. "Ключ к загадкам мира."

Успенский П.Д. "Ключ к загадкам мира." Пётр Демья́нович Успе́нский (5 (17) марта 1878, Москва — 2 октября 1947, Лайн-плейс, Суррей, Англия) — русский философ, теософ[1], эзотерик[2], оккультист, таролог, журналист и писатель, математик по образованию[3]. Автор книг «Tertium Organum», «Новая модель Вселенной» и др., сподвижник Георгия Гурджиева.
Проявлял интерес к метафизическим (космологическим) идеям четвёртого измерения, применяя логико-аналитический подход[что?] к изучению мистицизма. Одним из первых высказал идею плодотворности синтеза идей психологии и эзотерики.
Родился 5 (17) марта 1878 в Москве в семье разночинцев.
После окончания общей гимназии получил математическое образование.
Несмотря на собственные оригинальные взгляды, некогда оцененные интеллектуальной элитой дореволюционной России, в истории он остался известен лишь как сподвижник Г. И. Гурджиева и соавтор его учения по саморазвитию. Яркость Г. И. Гурджиева оттеняла Петра Успенского, сыгравшего неоценимую роль в одном из наиболее заметных течений эзотеризма начала XX века — «Четвёртом пути». Несмотря на то, что систему «Гурджиева — Успенского» часто считают работой Г. И. Гурджиева, существует не только одна её базовая версия. Первоначальная (не сохранившаяся) Гурджиевская версия учения не удовлетворила исследователя Петра Успенского. Он, будучи одним из главных подвижников «4-го пути», после многих лет участия в работе не без основания полагал, что Гурджиев намеренно скрывает (или даже не знает) ряд ключевых аспектов учения. Успенский, конечно, осознавал и принимал необходимость «тайны» для непосвящённых, но считал это оправданным лишь до тех пор, пока это необходимо для сонастройки адепта с работой (то есть для его правильного развития). Когда же учение, из-за отсутствия связанной ясности и наличия немалого числа «белых пятен» (способствующих энтропии), достигло предела своей развивающей функции и работа самосовершенствования адептов стала пробуксовывать (а Гурджиев всё продолжал «играть в таинственность»), Успенский счёл это признаком деградации и «отошёл» от Гурджиева, чтобы сохранить хотя бы фрагменты живой конструктивной работы. Это произошло в январе 1924 года, начиная с которого Успенский вёл свою многочисленную (до 500 чел.) группу в Англии (Гурджиев имел группы во Франции и Америке).
Официальной (Гурджиевской) версией учения ныне считают единственный (за исключением, конечно, главного труда самого Г. И. Гурджиева — «Рассказы Вельзевула своему внуку») первоисточник идей «Четвёртого пути» — книгу Петра Успенского «В поисках чудесного». Однако она, наполненная выдержками из первичных разноплановых лекций Г. И. Гурджиева, в целом является второй намеренно отшлифованной (психологической) формой учения. Переведённая Успенским с религиозно-целительского и маго-оккультного сленга (который изобиловал в речи Гурджиева) ещё в 1915—1923 году, она была переструктурирована и отточена Петром Демьяновичем (не разрешавшим её публиковать «сырой») в его многочисленных лекциях по системе (как рукопись под названием «В поисках чудесного: фрагменты неизвестного учения»). Несмотря на запрет, сразу после смерти П. Д. Успенского, эта рукопись (с урезанным вдвое названием) всё же была издана. Поскольку сам Гурджиев никогда не публиковал своё учение, материал этого второго варианта «Четвёртого Пути» (уже после смерти его основателей) и стали полагать «основным». Парадокс заключается в том, что даже эта версия учения не являлась ни окончательной, ни совершенной. Во всяком случае, предсмертное послание самого П. Успенского, истолкованное некоторыми приверженцами учения как его «отказ от системы», содержало указание на несостоятельность официальной версии доктрины, подразумевающее необходимость «перезагрузки» прежнего формата эзо-учения. А это, в свою очередь, даёт основания предположить потенциальное существование третьей (эзотерической) версии пути саморазвития, предназначенной лишь для узкого круга специалистов (что и полагал П. Успенский в течение своей 30-летней исследовательской практики).
Одними из ключевых концепций Гурджиева были: самовоспоминание, трансформация страдания и эннеаграмма.

Успенский П.Д. "Ключ к загадкам мира."

Я решаюсь написать книгу, рассказать обо всем, что нашел. Вместе с тем я вижу, что вполне возможно согласовать идеи этого сокровенного знания с данными точной науки; и мне становится понятным, что четвертое измерение» и есть тот мост, который связывает старое и новое знания. Я нахожу идеи четвертого измерения в древней символике, в картах Таро, в образах индийских божеств, в ветвях дерева, в линиях человеческого тела.