Гуданец николай загадка пушкина

Обновлено: 24.12.2024

Николай Гуданец

авторский сайт

Следующая загадка

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Название: Загадка Пушкина Автор: Николай Леонардович Гуданец Критика / sci_philology / на русском языке Русский Рейтинг книги: Избранное: Добавить книгу в избранное Ваша оценка:

Следующая загадка

Порылся в поисковике: кто этот «литературовед», для которого «Эйдельман глубокомысленно изрекает», а Бочаров «позволил себе». Оказалось: мелкий журналист из бывшей республики СССР, стукач КГБ. Ниспровергатель хренов!

Загадка Пушкина — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Загадка Пушкина», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Сделать

9. С. Г. Кара-Мурза. Манипуляция сознанием. 2-е изд. М., 2007. С. 54. Далее ссылки на страницы этой книги даны в скобках.

10. И. С. Аксаков. Речь о А. С. Пушкине // К. С. Аксаков, И. С. Аксаков. Литературная критика. М. 1981. С. 276.

11. В. В. Водовозов. Политические и общественные взгляды Пушкина в последний период его жизни // Пушкин. Собр. соч. в 6 тт. Под ред. С. А. Венгерова. Пг., 1915. Т. 6. С. 384–385.

12. Там же. С. 385.

14. Там же. В частности, у Пушкина имелось восемь томов сочинений Дж. Бентама в переводе на французский, но он разрезал только первые 8 страниц трехтомного «Введения в основания нравственности и законодательства». См. Б. Л. Модзалевский. Каталог библиотеки <А. С. Пушкина> // Пушкин и его современники: Материалы и исследования. Спб., 1910. Вып. 9/10. С. 156.

16. В. О. Ключевский. Речь, произнесенная в торжественном собрании Московского университета 6 июня 1880 г., в день открытия памятника Пушкину // В. О. Ключевский. Литературные портреты. М., 1991. С. 100.

17. М. И. Цветаева. Искусство при свете совести // М. И. Цветаева. Мой Пушкин. 3-е изд., М., 1981. С. 193, 194.

18. Там же. С. 191.

19. Б. В. Томашевский. Пушкин. Современные проблемы историко-литературного изучения // Б. В. Томашевский. Пушкин. Работы разных лет. М., 1990. С. 54.

20. Д. Гершензон. Пушкин А. С. // БСЭ. М., 1940. Т. 47. Стб. 651.

21. Александр Пушкин // 100 человек, которые изменили ход истории. М.: ООО «Де Агостини», 2008. Вып. № 50. С. 4.

23. М. Н. Катков. Пушкин // Русская эстетика и критика 40–50 годов XIX века. М., 1982. С. 395.

24. Там же. С. 396.

25. Б. М. Эйхенбаум. Путь Пушкина к прозе // Б. М. Эйхенбаум. О прозе. Л., 1969. С. 222.

26. Набоков. С. 526.

27. Там же. С. 530.

29. Воейков А. Ф. Разбор поэмы «Руслан и Людмила», сочин. Александра Пушкина // Пушкин в прижизненной критике, 1820–1827 / Пушкинская комиссия Российской академии наук; Государственный пушкинский театральный центр в Санкт-Петербурге. — СПб: Государственный пушкинский театральный центр, 1996. С. 65–68.

30. М. И. Осипова в передаче М. И. Семевского. СПб. «Ведомости». 1866. № 139. Цит. по: ПВЖ. Т. 2. С. 283.

31. Л. С. Пушкин. Биографическое известие об А. С. Пушкине до 1826 года // ПВС. Т. 1. С. 48.

33. А. С. Орлов. Пушкин — создатель русского литературного языка // Пушкин: Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1937. [Вып.] 3. С. 41.

34. Сестра поэта вспоминала: «Первые его [стихотворные] попытки были, разумеется, на французском языке, хотя учили его и русской грамоте». (О. С. Павлищева. Воспоминания о детстве А. С. Пушкина // ПВС. Т. 1. С. 32.)

35. А. Кирпичников. Пушкин А. С. // Энциклопедический словарь. СПб.: Изд. Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон, 1898. Т. 50. С. 847.

36. В. Набоков. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Пер. с англ. СПб., 1998. С. 29.

37. Набоков. Ук. соч. С. 106, 114, 141, 152, 155, 251, 431, 449, 595.

38. Там же. С. 799.

40. См., напр.: Лотман. С. 329–332.

41. См. В. Набоков. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Пер. с англ. СПб., 1998. С. 800.

42. Д. Мирский. Пушкин // Д. С. Мирский. История русской литературы с древнейших времен до 1925 года / Пер. с англ. Р. Зерновой. — London: Overseas Publications Interchange Ltd, 1992. С. 141.

43. «Учился Александр Сергеевич лениво, но рано обнаружил охоту к чтению и уже девяти лет любил читать Плутарха или „Илиаду“ и „Одиссею“ в переводе Битобе. Не довольствуясь тем, что ему давали, он часто забирался в кабинет отца и читал другие книги; библиотека же отцовская состояла из классиков французских и философов XVIII века». (О. С. Павлищева. Воспоминания о детстве А. С. Пушкина // ПВС. Т. 1. С. 30–31.)

44. Ломоносов М. В. Избранная проза. М., 1980. С. 394.

45. Вяземский П. А. «О разборе трех статей, помещенных в записках Наполеона, написанном Денисом Давыдовым», 1825 // Вяземский П. А. Полн. собр. соч.: В 11-ти тт. СПб., 1878. Т. I. С. 196–197.

46. Б. В. Томашевский. Вопросы языка в творчестве Пушкина // Пушкин: Исследования и материалы. М.; Л… Т. 1. С. 150–151.

47. Письмо П. А. Вяземскому, 1829, май, конец месяца — июнь (?), Мураново. // Е. А. Боратынский. Полное собрание сочинений. Т. 3. Интернет-издательство «Im Werden Verlag», 2001. Т. 3. с. 82.

48. Ук. соч. С. 69–70. Баратынский перефразировал строку из эпистолы II («О стихотворстве») А. П. Сумарокова (1747): «Прекрасный наш язык способен ко всему».

Николай Гуданец: другие книги автора

Кто написал Загадка Пушкина? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Николай Гуданец

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Николай Гуданец

Следующая загадка

Они стали покорителями новых миров, сами того не желая. Они летели в автоматических субсветовых кораблях, державших курс на далекое звездное скопление в неизведанной области Галактики, и конечную точку их пути определял случайным образом бездушный компьютер. Земля приговорила их – бандитов, насильников, убийц – к вечному изгнанию. Прошли столетия. И когда человечество начало всерьез обживать Вселенную, оказалось, что в далеком звездном скоплении на самом краю Галактики существуют доселе неизвестные дикие и воинственные цивилизации. Попытки установить с ними контакт заканчивались трагически. Эту область сделали запретной для полетов и назвали Колонией.

Гуданец Николай Леонардович Опасный груз

Герой романа «Опасный груз» — профессиональный разведчик, разжалованный во вторые пилоты, — на грузовом корабле обнаруживает контрабандный груз — топливо для космических кораблей. Богатый опыт разведчика подсказывает ему, что это не заурядная коммерческая афера, а самый настоящий заговор с целью захвата власти на множестве заселенных планет.

Гуданец Николай Леонардович КАПУСТА БЕЗ КОЧЕРЫЖКИ

В сборник юмористической фантастики вошли произведения тех, кого называют «фантастами новой волны» — за исключением, пожалуй, такого знаменитого автора, как Кир Булычев. Всех их отличает высокое мастерство, отменный литературный вкус, великолепный юмор.

Знакомство со сборником окажется для читателей весьма приятным, и, наверное, кто-то из сторонников «серьезной» литературы поменяет свое отношение к такому «легкомысленному» жанру, как фантастика.

Следующая загадка

Жизнь и творчество Александра Сергеевича Пушкина исследованы подробно и всесторонне, вплоть до мельчайших деталей.

Чуть ли не каждая запятая в его черновиках прокомментирована. Любознательность научного сообщества не пощадила самые интимные закоулки его биографии, казалось бы, на великом поэте нет места, где может притаиться неподатливая тайна. Как бы не так.

«Пушкин — такой ясный, прозрачный, как будто так легко понимаемый… А вот уже скоро минет сто лет с его смерти, а он стоит перед нами неразгаданной художественной и социологической загадкой» 1 , — сокрушался в 1935 г. В. В. Вересаев.

Загадка Пушкина: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Загадка Пушкина»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Предисловие автора к книге «Загадка Пушкина»

Жизнь и творчество Александра Сергеевича Пушкина исследованы подробно и всесторонне, вплоть до мельчайших деталей. Чуть ли не каждая запятая в его черновиках прокомментирована. Любознательность научного сообщества не пощадила самые интимные закоулки его биографии, казалось бы, на великом поэте нет места, где может притаиться неподатливая тайна. Как бы не так. «Пушкин — такой ясный, прозрачный, как будто так легко понимаемый. А вот уже скоро минет сто лет с его смерти, а он стоит перед нами неразгаданной художественной и социологической загадкой» [*1], — сокрушался в 1935 г. В.В. Вересаев. Спустя полвека дело не пошло на лад, хотя о Пушкине успели написать горы научных трудов. И вот уже Н.Я. Эйдельман глубокомысленно изрекает: «Пушкин, вероятно, самый загадочный русский художник». В канун двухсотлетия со дня рождения поэта загадка не слишком прояснилась, поскольку выдающийся литературовед С.Г. Бочаров позволил себе открытое заявление «о дефиците нашего понимания Пушкина при столь обширном изучении». А немногим раньше И.З. Сурат сетовала: «В последние десятилетия эмпирические тенденции [ в пушкинистике ] возрастают и разрыв между изучением и пониманием углубляется: накоплен колоссальный материал, но мозаика никак не собирается в целое». Трудно судить, сознательно ли здесь приведена скрытая цитата из Б.Л. Эйхенбаума, который за девяносто с лишним лет ранее писал: «Чем усерднее развивается пушкиноведение, тем сложнее становится задача цельного исследования». С вынесенным И.З. Сурат вердиктом не приходится спорить, более того, в ее статье, со ссылкой на труды Г.О. Винокура, отмечена главная причина плачевного положения дел: «Современной академической пушкинистике недостает «философского отношения к своему предмету» — условия, возводящего исследование “в степень научного знания”». Насколько могу поверить своим глазам, одна из лучших специалистов по Пушкину прямо признает, что сегодняшняя пушкинистика является псевдонаукой, слепо барахтающейся в обильной фактографической каше. При этом исследовательница считает нужным сослаться на мнение авторитетнейшего пушкиниста В.С. Непомнящего, который, впрочем, рассуждает с подкупающей простоватостью: «Тот, кто не знает Россию, не может понять Пушкина, даже хорошо зная русский язык. Нужно обязательно знать, и лучше бы любить, Россию, чтобы понять, что такое Пушкин, как мы это понимаем. Да и мы сами-то его не очень хорошо понимаем — не случайны эти кровавые споры, длящиеся уже полтора века. Они показывают, что у нас нет целостного представления о Пушкине». Хотя не чуждый меткого самобичевания ученый расписывается в непонимании своего предмета исследования, здесь ему по крайней мере нельзя отказать в искренности. В свете вышеприведенных цитат Пушкин выглядит, мягко говоря, причудливо. Это непонятный символ национальной гордости. Загадочное сокровище национальной культуры. Таинственный любимец всего русского народа. Если не ошибаюсь, это единственный случай в истории мировой литературы, когда хроническое непонимание читателями произведений поэта вменяется ему в заслугу. Воля ваша, господа, но тут что-то не вяжется. Итоги полуторавекового изучения Пушкина явно неутешительны, а жизнь и творчество поэта отнесены к разряду явлений сверхъестественных, то есть непостижимых для человеческого разума. К примеру, Р.А. Гальцева прямо утверждает, что в Пушкине сочетаются целых три тайны: «тайна творчества», «тайна духа» и «тайна личности» поэта. Разумеется, этот патетический лейтмотив пушкинистики восходит к концовке знаменитой речи Ф.М. Достоевского, заявившего, что Пушкин «бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем». Но эффектный пассаж, заслуживающий аплодисментов на торжественном собрании, звучит противоестественно в устах исследователей. Ибо им на роду написано не пасовать с блаженным умилением перед тайнами, а находить разгадки. Конечно, нет ничего легче, нежели объявить гениальность недоступным для бренного разума явлением. Но тогда уж надо признать, что гений не вполне человек, причем его творения не адресованы роду человеческому. Если окинуть ситуацию трезвым сторонним взглядом, она выглядит странно. Нам предлагается принять на веру, что непонятные тексты загадочного поэта целиком безупречны, ибо так гласит общее мнение. И тут пушкинистика безусловно приобретает черты религиозного вероучения. Между тем ни чудо, ни загадка, ни тайна не входят в арсенал научных понятий. Это фигуры речи, которыми принято обозначать кажущееся отсутствие причинно-следственных связей. Для ученого любая тайна представляет собой лишь явление, не получившее внятного разъяснения. А в разъясненной тайне уже нет ничего таинственного, она становится просто-напросто логически выстроенной цепочкой фактов. Впрочем, есть одна область человеческой деятельности, для которой необходимым условием и рабочим материалом является наличие загадок. Таково ремесло фокусника. Когда иллюзионист ловко манипулирует вниманием публики, в последовательности его действий возникают зияния. Поэтому восхищенные зрители не понимают, каким образом исполнен трюк. Фокусы также загадочны, впрочем, лишь до тех пор, пока мы их не разгадали. Теперь нетрудно уяснить и то, как возникает тайна. Она становится итогом последовательных фактов, часть которых ускользнула от нашего восприятия. Из сказанного явствует, что современная пушкинистика представляет собой нечто среднее между вероисповеданием, престидижитацией и собственно наукой. На мой взгляд, при изучении Пушкина незаметно сосуществуют две разные дисциплины. Это пушкиноведение, сиречь наука, и пушкинистика, то есть агрегат государственной машины, неукоснительно следующий идеологическим стандартам. Чтобы выявить примесь пушкинистики, достаточно заметить, как между солидных строчек монографии начинают реять знамена или хоругви. То, какие последствия влечет узурпация науки религиозной либо политической доктриной, общеизвестно. Но не только давление казенных стереотипов загоняет мысль ученого в наезженную колею. Б.В. Томашевский отмечал: «Пушкинистами являются люди, исключительно влюбленные в личность и творчество Пушкина. Для них Пушкин — несравним, оценки Пушкина — незыблемы». Исследователю подобает зоркость, а любовь, как известно, слепа. Книга, которую вы держите в руках, стала итогом моей попытки исследовать жизнь и творчество Пушкина непредвзято, с позиций здравого смысла. Прежде всего я исходил из не слишком свойственного пушкинистике убеждения в том, что при изучении творчества великого поэта следует оперировать фактами в соответствии с логикой и стремиться к постижению истины. Должен сказать, результаты такого подхода оказались необычными, порой неожиданными для меня самого. Оказалось, разрозненные тупиковые факты, среди которых пушкинистика буксует вот уже полтораста с лишком лет, могут объединиться в целостную и непротиворечивую картину. С другой стороны, сделанные мной выводы ставят под сомнение абсолютную безупречность Пушкина и его несравненное духовное величие. Тем самым автор этих строк попал в щекотливое положение еретика, дерзко посягающего на незыблемую общепризнанную святыню. Что ж, если мои рассуждения ошибочны, эта книга окажется мелким курьезом и вскоре будет благополучно забыта. По ходу исследовательской работы я не раз мысленно обращался к словам А. Эйнштейна: «Развитие науки и творческая деятельность разума в целом требуют еще одной разновидности свободы, которую можно было бы охарактеризовать как внутреннюю свободу. Это — свобода разума, заключающаяся в независимости мышления от ограничений, налагаемых авторитетами и социальными предрассудками, а также от шаблонных рассуждений и привычек вообще». Но свобода не может быть самоцелью. Вряд ли позволительно скрывать от читателя главную задачу моего труда. Будучи писателем и не претендуя на лавры ученого, я все же хотел бы поспособствовать очищению пушкиноведения от пушкинистики. Напоследок должен сделать предупреждение. Для тех, кто верит в непостижимые чудеса, радуется фокусам и питает к Пушкину религиозный пиетет, знакомство с последующими страницами книги окажется болезненным. Менее всего я хотел бы оскорбить кого-либо в лучших чувствах, поэтому напомню ту очевидную истину, что чтение является сугубо добровольным занятием.
Николай Гуданец
[^1]В интернет-версии книги сноски отсутствуют. Чтобы ознакомиться со ссылками на источники, скачайте текстовую версию книги.

Читайте также: