Для меня не загадка их печальный вопрос

Обновлено: 04.11.2024

Всю войну под завязку я все к дому тянулся,
И хотя горячился, воевал делово.
Ну, а он торопился, как-то раз не пригнулся, —
И в войне взад-вперед обернулся, за два года — всего ничего!
Не слыхать его пульса с сорок третьей весны,
Ну, а я окунулся в довоенные сны.
И гляжу я, дурея, но дышу тяжело…
Он был лучше, добрее, ну, а мне повезло.
Я за пазухой не жил, не пил с господом чая,
Я ни в тыл не стремился, ни судьбе под подол,
Но мне женщины молча намекали, встречая:
Если б ты там навеки остался, может, мой бы обратно пришел.
Для меня не загадка их печальный вопрос —
Мне ведь тоже не сладко, что у них не сбылось.
Мне ответ подвернулся: Извините, что цел!
Я случайно вернулся, вернулся, ну, а ваш не сумел.
Он кричал напоследок, в самолете сгорая:
— Ты живи, ты дотянешь! — доносилось сквозь гул.
Мы летали под богом, возле самого рая —
Он поднялся чуть выше и сел там, ну, а я до земли дотянул.
Встретил летчика сухо райский аэродром.
Он садился на брюхо, но не ползал на нем,
Он уснул — не проснулся, он запел — не допел,
Так что я вот вернулся, ну, а он не сумел.
Я кругом и навечно виноват перед теми,
С кем сегодня встречаться я почел бы за честь.
И хотя мы живыми до конца долетели,
Жжет нас память и мучает совесть — у кого? У кого она есть.
Кто-то скупо и четко отсчитал нам часы
Нашей жизни короткой, как бетон полосы.
И на ней — кто разбился, кто — взлетел навсегда…
Ну, а я приземлился, а я приземлился — вот какая беда.

Анонс текста песни Владимир Высоцкий

Этот текст песни называется Владимир Высоцкий - Песня о погибшем лётчике и как песню его исполнил Владимир Высоцкий, исполнитель размещенный у нас в разделе на букву В. Его загрузил на сайт Taganay. Другие тексты данного исполнителя вы можете найти в разделе Владимир Высоцкий. Помните, что все тексты песен Владимир Высоцкий принадлежат их авторам и представлены здесь только для ознакомления.

Следующая загадка

Наиболее распространенная версия: Он кричал напоследок, в самолете сгорая.

Следующая загадка

Есть у Владимира Высоцкого строчки, которые невозможно читать без душевного трепета. Не потому, что они сентиментально-душещипательные. Просто эти слова задевают в душе что-то сокровенное, главное.

Я кругом и навечно
виноват перед теми,
С кем сегодня встречаться
я почёл бы за честь.
Но хотя мы живыми
до конца долетели,
Жжёт нас память и мучает совесть,
у кого, у кого она есть.

" Зарубкой в сердце " назвала эту песню Людмила Томенчук в своей статье. И это правда.

Владимир Семёнович неоднократно говорил, что это жжется желание почувствовать свою сопричастность, желание "довоевать" хотя бы в стихах и песнях:

И меня часто спрашивают, почему я так много о войне пишу. Но, по-моему, это даже и нечего спрашивать. Война всегда будет такое гигантское потрясение, оно всегда будет нас всех нервировать и волновать. И все, кто умеет держать ручку в руке и чего-то такое придумывать, обязательно будет возвращаться к этой теме. А потом - мы же ведь не воевали, но мы довоевываем и, наверное, это просто от комплекса, от того, что не удалось ничего доказать там. Значит, мы пытаемся это сделать сейчас. И поэтому я всегда пишу от первого лица. И поэтому мне всегда приходят письма: "Не тот ли вы самый Владимир Высоцкий, который, там, в сорок втором. ", - и так далее. Нет. Это не тот безусловно. Но, может быть, и тот, потому что я пишу "я" от имени совсем других людей. Наверное, вкладываю в них свою частицу и беря от них что-то для себя. (из выступления в МВТУ им. Баумана, 1976 год)

Снято 26 марта 1979 года в МВТУ им.Баумана в артистической, во время чаепития между выступлениями на 16 и 18 часов. Фото: Н. Демчук Снято 26 марта 1979 года в МВТУ им.Баумана в артистической, во время чаепития между выступлениями на 16 и 18 часов. Фото: Н. Демчук

"Песня о погибшем лётчике" была написана для пьесы Эдуарда Володарского "Звёзды для лейтенанта". В 1975 году её поставили практически одновременно два театра - Московский театр им. Ермоловой и Ленинградский государственный театр им. Ленинского комсомола, в обоих использовались авторские фонограммы. О жизни и судьбе песен в спектаклях подробно рассказал М. Цыбульский в своей статье (ссылка в конце статьи).

Хорошо, что автор не ограничил существование этой прекрасной песни рамками спектакля, а дал ей вторую жизнь, исполняя на своих выступлениях. Сохранилось почти 70 фонограмм публичного исполнения. Мне кажется, эта песня была очень дорога Владимиру Семёновичу. Ведь сюжет пьесы о лётчиках дал ему прекрасную возможность и рассказать историю близкого человека, и сказать то, что тревожило душу.

Почти всегда исполнение этой песни предварялось рассказом о людях, которым она посвящена:

Это была такая история, действительно, настоящая. Такая знаменитая немецкая дивизия "Удет" в сорок третьем году во время Великой воздушной битвы над Кубанью, когда там полторы-две тысячи самолетов было с каждой стороны - там была такая эскадрилья "Удет" знаменитая. Там были все летчики - асы немецкие, кавалеры бриллиантовых крестов, награжденные лично фюрером. И вот у нашей семьи есть друг такой, дважды Герой Скоморохов. Ему была разрешена индивидуальная охота. И вот двойка немцев сбили его друга и потом он за ними охотился. Он делал пятнадцать-шестнадцать вылетов в день. Наконец он их нашел и уничтожил в одном бою. Была даже такая статья "Бриллиантовая двойка", написал мой дядя её. А мне пришло в голову просто написать об этом погибшем человеке, за которого он отомстил. (из выступления в Люберцах, 1977 год)

Всю войну под завязку
я всё к дому тянулся,
И, хотя горячился,
воевал делово.
Ну а он торопился,
как-то раз не пригнулся —
И в войне взад-вперёд обернулся
за два года — всего ничего.

Не слыхать его пульса
С сорок третьей весны,
Ну а я окунулся
В довоенные сны.

И гляжу я, дурея,
И дышу тяжело…
Он был лучше, добрее,
Добрее, добрее, добрее,—
Ну а мне — повезло.

Я за пазухой не́ жил,
не́ пил с господом чая,
Я ни в тыл не просился,
ни судьбе под подол,
Но мне женщины молча
намекали, встречая:
Если б ты там навеки остался —
может, мой бы обратно пришёл?!

Для меня — не загадка
Их печальный вопрос,—
Мне ведь тоже не сладко,
Что у них не сбылось.

Мне ответ подвернулся:
«Извините, что цел!
Я случайно вернулся,
Вернулся, вернулся, вернулся,—
Ну а он не успел».

Он кричал напоследок,
в самолёте сгорая:
«Ты живи! Ты дотянешь!» —
доносилось сквозь гул.
Мы летали под богом
возле самого рая,—
Он поднялся чуть выше и сел там,
ну а я — до земли дотянул.

Встретил лётчика сухо
Райский аэродром.
Он садился на брюхо,
Но не ползал на нём.

Он уснул — не проснулся,
Он запел — не допел.
Так что я вот вернулся,
Глядите — вернулся,
Ну а он — не сумел.

Кто-то скупо и чётко
Отсчитал нам часы
Нашей жизни короткой,
Как бетон полосы.

И на ней — кто разбился,
Кто взлетел навсегда.
Ну а я приземлился,
А я приземлился,—
Вот какая беда.

Песня имела двойное посвящение: " Дважды Герою Советского Союза Николаю Скоморохову и его погибшему другу". Но, как всегда у Высоцкого, содержание её выходит далеко за рамки конкретного сюжета. Это реквием всем героям, не вернувшимся с войны. И боль всех их товарищей, оставшихся в живых. Потому, даже называя имя Скоморохова, Высоцкий не упоминает имя его погибшего друга. А ведь он не мог его не знать.

Лётчики 31-го иап после боевого вылета. Слева направо: заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Н.М. Скоморохов, командир эскадрильи капитан Д.С. Кравцов, командир эскадрильи капитан Н.И. Горбунов и заместитель командира эскадрильи старший лейтенант И.И. Быстров. Весна 1944 Лётчики 31-го иап после боевого вылета. Слева направо: заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Н.М. Скоморохов, командир эскадрильи капитан Д.С. Кравцов, командир эскадрильи капитан Н.И. Горбунов и заместитель командира эскадрильи старший лейтенант И.И. Быстров. Весна 1944

Имя этого человека - Николай Иванович Горбунов. Он погиб 20 мая 1944 года в воздушном бою над Молдавией. Из книги Николая Скоморохова:

Над Южной Украиной в полную силу расцвел талант этого крылатого бойца. Казалось, никто не сможет противостоять ему в боевых схватках. Однажды во главе четверки он встретил более двадцати Ю-87 под прикрытием десяти ФВ-190. Стервятникам пришлось спасаться бегством, многие из них так и не вернулись на аэродром. Трех сбил лично Горбунов.

И вот воздушный бой над излучиной Днестра в районе Дубоссар. Двадцать ФВ-190 против восьмерки наших истребителей. Горбунов всей группой ринулся на "фоккеров". Подожгли одного, второго фашиста. И тут сверху свалилась десятка "мессеров".

Из этого боя Н.И. Горбунов живым не вернулся. Было ему всего 26 лет.

11 января 1966 года в газете "Красная звезда" была опубликована статья Алексея Высоцкого "Бриллиантовая двойка", посвященная истории воздушной охоты Николая Скоморохова на прославленных асов Геринга, тех самых, что сбили его друга:

«. В один из весенних дней он, Скоморохов, тогда ещё капитан, сражался над Будапештом. Обстановка была сложной. Приближался конец войны, и гитлеровцы напрягали последние усилия. Скоморохов знал, что нашим авиаторам в этом районе противостоит воздушная группа «Удет», в которую входила и разрекламированная немцами «Бриллиантовая эскадра» — гордость фашистских «Люфтваффе». «Летающие волки» из её состава в начале войны считали себя хозяевами воздушного океана. Слов нет, асы имели громадный военный опыт. Летали на современных машинах, в совершенстве владели техникой пилотирования и представляли, конечно, немалую угрозу. В мае сорок четвёртого лётчики «Бриллиантовой эскадры» сбили над Днестром тёзку Скоморохова — Николая Горбунова. Это был весельчак, певун, покорявший всех отвагой и чисто русским удальством. И вот тёзки нет. На могиле Горбунова лётчики поклялись мстить врагу до полной победы. »

Николай Скоморохов в кабине своего самолета Николай Скоморохов в кабине своего самолета

У меня нет этой статьи целиком, но есть книга дочери Алексея Владимировича, Ирэны Высоцкой "Мой брат Владимир Высоцкий". Позволю себе процитировать отрывок, посвященный Николаю Скоморохову, Алексею и Владимиру Высоцким:

Рассказы о войне… Как много их было… Эпизоды сменяются эпизодами. Папа умел доносить прошлое так, что казалось, ты сам в гуще боя, за шаг до смерти. Но о себе он говорил мало. Это были воспоминания о подвигах погибших друзей.

И уже в мирное время военные очерки Алексея Высоцкого появляются в «Известиях», «Красной звезде», «Пограничнике», в многочисленных сборниках. Позднее выходит его первая книга «И пусть наступит утро», повествующая о бесстрашных защитниках Одессы и Севастополя. А много лет спустя, когда родные и друзья, потрясенные, еще до конца не осознавшие случившееся, соберутся почтить память Владимира Высоцкого, Нина Максимовна отдаст моей маме хранившийся у Володи машинописный экземпляр этой книги. Но это будет еще не скоро. А пока жизнь… Кипучая, неуемная жизнь обоих, где не было и тени мысли поберечь себя.

. В газете «Красная звезда» выходит папин очерк «Бриллиантовая двойка». Повествование об одной из наиболее ярких страниц военной биографии его друга, летчика-истребителя, дважды Героя Советского Союза Николая Михайловича Скоморохова. Вещь, запавшая в душу Володе. На одном из концертов, воссоздав картину боя, он скажет: «Об этом случае мой дядя, Алексей Высоцкий, написал статью в газету, а я – песню». Песню «О погибшем летчике».

Позволю себе немного остановиться на этой незаурядной личности, которая проходит через всю жизнь Владимира. Первое знакомство в детстве, в Мукачево, где служит в те годы Скоморохов. Затем, уже в молодости, встречи со знаменитым летчиком у отца на работе – в студии на Каляевской. Теперь место службы Николая Михайловича – ГДР, но в Москве, где живет и учится дочь Светлана, он бывает довольно часто.

Я порой задумывалась, отчего очерк «Бриллиантовая двойка» по своему эмоциональному окрасу несколько суше, чем другие произведения отца этого жанра: «Горсть земли», «Бескозырка», «Свидетель из Багерова», «Отвоеванная весна». Ответ нашла в материалах по «Бриллиантовой двойке», а точнее – в сопроводительной записке Скоморохова. Вот она:

«Алексей Владимирович!

1. Исправил, отходить от истины нельзя, насчет «бриллиантовых» не увлекайся…

2. Посылаю пять страниц рукописи, там описаны два боя: январский, где главное – выдержка, в воздушном бою легких побед не бывает, нужен риск; апрельский – взаимовыручка, дружба, мастерство и т. д…

Вывод: статья пойдет, но без сенсаций.

Желаю успехов.

Н. Скоморохов».

И автор, и герой очерка работают над материалом, и Николай Михайлович настаивает на предельно точном воспроизведении событий, отвергая любой художественный домысел.

Все написанное отец сначала читал нам – родным, друзьям. У Володи интерес был всегда глубже, чем поверхностное: понравилось или нет. Он докапывался до мельчайших подробностей. В этом ему помогали и архивы дяди.

Любопытно, «Бриллиантовая двойка» появляется в 1966 году. Песня «О погибшем летчике» – в 1975 году. Разрыв почти девять лет. Правда, в 1968 году он пишет две песни «Об одном воздушном бое». Может, это прелюдия. Помнится, папа говорил, что Николаю Михайловичу посвящена и песня «Их восемь – нас двое». Сколько таких боев было у прославленного аса! И двое против шестнадцати, и двое против тридцати, даже двое против пятидесяти четырех (уникальный бой в мировой авиации). И все же, почему песня с официальным посвящением «Дважды Герою Советского Союза Николаю Михайловичу Скоморохову и его погибшему другу» – родилась в 1975 году? Песня написана к пьесе Э. Володарского «Звезды для лейтенанта». В год тридцатилетия Победы. А мы знаем, как глубоко пропитан был Володя темой Великой Отечественной. И еще одна причина – в начале 1975 года заболел мой отец. Скоморохов берет на себя все: госпитализацию, перевод из одной больницы во вторую, затем – в третью. Вместе с другом борется с диагнозом, с его судьбой. Володя рядом…

Со своим дядей Алексеем Владимировичем, прошедшим войну от Финляндии до Берлина, Владимир Высоцкий был очень близок, и рассказы о его военном прошлом слушал очень внимательно. Как и рассказы о тех героях, которым были посвящены послевоенные статьи и очерки Алексея Высоцкого. А уж слушать Владимир умел как никто другой. Слушать, впитывать каждой клеточкой услышанное, подмечать любые мелочи, пропускать через себя. И переплавлять услышанное в щемящие, неповторимые, единственно возможные строки. Именно это я считаю главной составляющей таланта поэта Владимира Высоцкого.

Так получилось и с историей летчика Н. Скоморохова и его друга. Тем более, что сам герой очерка был дружен с А. Высоцким, и Владимир имел возможность видеть Николая Михайловича в неформальной обстановке, слушать его рассказы лично.

Летчик-истребитель, дважды Герой Советского Союза, Николай Скоморохов личностью был легендарной. Он совершил 605 боевых вылетов, провел 143 воздушных боя, сбил 46 вражеских самолетов (все это подтверждено документально). Что удивительно, он прошел войну и не получил ни одной царапины, его самолет ни разу не был сбит.

«Ко всему привыкали на войне. Но с гибелью товарищей примириться никак не могли. Каждый павший в бою навсегда оставлял зарубку в наших сердцах. »

Именно эти зарубки в сердце гениально отразил Владимир Высоцкий в своей песне. Пусть он не всегда точен в датировке и месте действия, есть фактические ошибки, но ведь не это главное. Посмотрите, как тщательно поэт отбирает нужные слова, раз за разом отбраковывая приходящие образы в поисках того самого, единственно верного:

Уцелевшие всё же виноваты пред ними,
Перед теми, кого [нам]/мне не забыть и не счесть.
Но у павших какой-то страшный плюс пред живыми.
Жгут нас память и совесть,
[Если есть, если есть]. / У кого [они] есть
Другой вариант: Но у павшего тоже есть вина пред живыми
За кричащую совесть, / За [вину] и за совесть
у кого она есть.

С ними в небе остаться я почёл бы за честь

И окончательный вариант:

[И на ней – кто запнулся,
Как за кочку крыло],
Ну а я вот вернулся,
Как же мне повезло!

а может, лучше так:

И опять я запнулся,
Как за кочку крыло.
Я, к несчастью, вернулся,
А ему повезло.

А еще раньше:

Почему я вернулся
И за что повезло?

Наверное, этот вопрос мучал очень и очень многих из тех, "у кого она [совесть] есть".

Следующая загадка

Всю войну под завязку я всё к дому тянулся,
И хотя горячился, воевал делово.
Ну а он торопился, как-то раз не пригнулся, -
И в войне взад-вперёд обернулся, за два года - всего ничего!
Не слыхать его пульса с сорок третьей весны,
Ну а я окунулся в довоенные сны.
И гляжу я, дурея, но дышу тяжело..
Он был лучше, добрее, добрее, добрее, добрее,
ну а мне повезло.

Я за пазухой не жил, не пил с господом чая,
И ни в тыл не стремился, ни судьбе под подол,
Но мне женщины молча намекали, встречая:
Если б ты там навеки остался, может, мой бы обратно пришёл.
Для меня не загадка их печальный вопрос -
Мне ведь тоже не сладко, что у них не сбылось.
Мне ответ подвернулся: "Извините, что цел!
Я случайно вернулся, вернулся, вернулся, вернулся,
ну а ваш не сумел".

Он по рации крикнул, в самолете сгорая:
- Ты живи, ты дотянешь! - доносилось сквозь гул.
Мы летали под богом, возле самого рая -
Он поднялся чуть выше и сел там, ну а я до земли дотянул.
Встретил летчика сухо райский аэродром.
Он садился на брюхо, но не ползал на нём,
Он уснул - не проснулся, он запел - не допел,
Так что я вот вернулся, вернулся, вернулся, вернулся,
ну а он не успел.

Я кругом и навечно виноват перед теми,
С кем сегодня встречаться я почёл бы за честь.
И хотя мы живыми до конца долетели,
Жжёт нас память и мучает совесть - у кого? У кого они есть.

Кто-то скупо и чётко отсчитал нам часы
Нашей жизни короткой, как бетон полосы.
И на ней - кто разбился, кто - взлетел навсегда..
Ну а я приземлился, а я приземлился
- вот какая беда, вот какая беда. Throughout the war, to the eyeballs, I kept coming to the house,
And although he was hot, he fought business.
Well, he was in a hurry, he did not duck once, -
And in the war he turned back and forth, in two years - nothing at all!
Do not hear his pulse from the forty-third of spring,
Well, I plunged into pre-war dreams.
And I look, I'm foolish, but I'm breathing hard ..
He was better, kinder, kinder, kinder, kinder,
well, I was lucky.

I did not live in my bosom, did not drink tea with the gentleman,
And neither in the rear did not seek, nor fate under the hem,
But women silently hinted to me, meeting:
If you stayed there forever, maybe my back would come.
For me, not the mystery of their sad question -
I, too, is not sweet, that they did not come true.
I got an answer: "I'm sorry, that's it!
I accidentally came back, came back, came back, came back,
well, but your could not. "

He shouted on the radio, in the plane burning:
- You live, you will reach out! came through the rumble.
We flew under God, near the very paradise -
He rose a little higher and sat there, well, I reached the ground.
I met a pilot with a dry paradise airfield.
He sat on his belly, but did not crawl on it,
He fell asleep - he did not wake up, he sang - he did not finish it,
So I came back, came back, came back, came back,
Well, he did not have time.

I am all around and eternally guilty before those,
With whom today I would be honored to meet.
And though we were alive to the end,
Burns our memory and tortures our conscience-who? Who they have.

Someone spared and accurately counted the clock
Our life is short, like a concrete strip.
And on it - who crashed, who - took off forever ..
Well, I landed, and I landed
- that's the trouble, that's the trouble.

Читайте также: