Что часто употреблял ленин загадка
Обновлено: 04.11.2024
Чьи фразы приписываются другим людям
Сколь ни необъятна эта империя , она есть не что иное , как тюрьма для всех народов , её населяющих , и прежде всего — русских. Тюрьма , ключ от которой хранится у императора. И это человек с характером и волей , иначе он не смог бы стать тюремщиком одной трети земного шара
Хлёсткие слова , выражения и афоризмы , которые мы часто используем в повседневной жизни , зачастую принадлежат людям , о которых мало кто знает.
Астольф де Кюстин.
« Главное — не победа , главное — участие»
110 лет назад , 19 июля 1908 г. во время IV Летних Олимпийских игр в Лондоне была произнесена знаменитая фраза , которую знает , наверное , каждый: «Главное — не победа , главное — участие». После этого , как правило , идёт довесок: «Так сказал человек , возродивший Олимпийское движение , барон Пьер де Кубертен».
Споря об очевидном , всегда помни , что дядя может быть младше своего племянника. Эта французская поговорка в данном случае как нельзя кстати. По той просто причине , что автором столь блестящей фразы Пьер де Кубертен как раз-таки и не был.
Более того. Это не единственный случай , когда хлёсткое острое слово , которое уже не вырубишь никаким топором , приписывается совершенно другому человеку , в то время как автору не достаётся ни капельки заслуженного почитания.
Итак , это не барон де Кубертен. Но кто же?
Человек , подаривший миру этот великолепный спортивный афоризм , носил имя Этельберт Тальбот. Кроме имени он носил сан епископа Епископальной церкви Великобритании. А знаменитые слова были сказаны на общемировом съезде англиканских священников. Что самое любопытное , его преосвященство господин Тальбот , произнося речь , был крайне недоволен и обеспокоен Олимпийскими играми. Вернее , не ими самими , а обстановкой , что сложилась вокруг них. Кстати , его слова звучат на удивление актуально , если вспомнить недавние скандалы политического характера , связанные с Чемпионатом мира по футболу.
Вот что сказал епископ: «Нынче проходят Олимпийские игры. В чём их опасность? В том , что молодые люди , съехавшиеся со всего света доказать свою силу и ловкость , борются не только за призы , но и как бы защищают честь своей страны. Появляется новый повод для соперничества. Политического соперничества. Да , Англия может потерпеть поражение в гребле , а Америка — потерять в тех дисциплинах , в которых когда-то побеждала. Ну и что? Единственный урок Олимпиады должен состоять в том , что не победа в состязаниях главное , а само участии в Играх!»
Только несколько дней спустя барон де Кубертен подхватил такую точную формулировку. Но копирайт , как ни странно , не проставил , и имени епископа при цитировании не упомянул.
« Писатели — инженеры человеческих душ»
Кто сказал? Ну разумеется , «вождь всех народов и лучший друг физкультурников» Иосиф Сталин. Этот афоризм встречается в его письмах и речах настолько часто , что авторство оспаривать даже как-то неловко.
Тем не менее , придётся. Хотя бы по той причине , что Иосиф Виссарионович в некоторых вопросах был чрезвычайно щепетилен , и чужого не присваивал. Вот как он употреблял хлёсткую фразу: «Как метко выразился товарищ Олеша , писатели , эти инженеры человеческих душ…»
Да , действительно , впервые эти слова произнёс Юрий Карлович Олеша , автор « Трёх толстяков». Известно даже , где и при каких обстоятельствах. 26 ноября 1932 года советские писатели встречались со Сталиным. Встречу протоколировали. Приоритет , таким образом , за Олешей.
Но , возможно , Сталин так прикипел к этой фразе и по другой , личной причине. Известно же , что он , в бытность свою семинаристом , любил изучать писания святых отцов. В частности , питал особую слабость к Григорию Богослову , христианскому литератору IV в. нашей эры. Вот что тот говорил об Афанасии , Александрийском епископе: «Этот великий строитель человеческих душ».
Авторство этой обидной фразы приписывается Владимиру Ленину. Как правило , с целью показать , что этот политический деятель был страшным русофобом и ненавидел свою Родину.
Ленин действительно часто употреблял эти слова. Но всегда брал их в кавычки. И никогда не присваивал себе чести изобретения. Например , вот как он говорил о том , что в России начало складываться гражданское общество: «Миллионы и миллионы обывателей стали превращаться в сознательных граждан и убеждаться в правильности того изречения , что Россия есть « тюрьма народов».
Тот , кто впервые произнес афоризм , к тому моменту уже отошел к праотцам. Звали его Астольф де Кюстин. Этот французский маркиз посетил Россию в 1839 г. И свою книгу о «загадочной северной стране» назвал без затей: «Россия в 1839 г.» Произведение считают русофобским , но оно является , скорее , антиправительственным. Русский народ маркиз рассматривает как жертву императора Николая I. О чём и пишет: «Сколь ни необъятна эта империя , она есть не что иное , как тюрьма для всех народов , её населяющих , и прежде всего — русских. Тюрьма , ключ от которой хранится у императора. И это человек с характером и волей , иначе он не смог бы стать тюремщиком одной трети земного шара».
Следующая загадка
Я бы ответила - молоко. Про новорождённых - понятно, Ленин молоком тайные записи делал, но воробьи и животные? Может быть, воробьи молоко не пьют, я не в курсе, но многие животные с удовольствием его употребляют, хотя, возможно, оно взрослым особям и не нужно, или даже вредно.
Анна Толстова о том, как и почему современное искусство оживляет образ вождя мирового пролетариата
22K 7 75 мин. .22 апреля в России не будут всенародно праздновать 150-летие со дня рождения В.И. Ленина, и вовсе не из-за пандемии. Календарь, в котором этот день был красным, давно аннулирован. Однако не для всех Ленин остался в прошлом — современных художников продолжает волновать его образ
Текст: Анна Толстова
«Зато наши скульпторы — люди богатые. Больше всего они получают за изображение Ленина. Даже трудоемкая борода Карла Маркса оплачивается не так щедро. Памятник Ленину есть в каждом городе. В любом районном центре. Заказы такого рода — неистощимы. Опытный скульптор может вылепить Ленина вслепую. То есть с завязанными глазами». Этот довлатовский анекдот про памятник с двумя кепками — одна на голове, другая в кулаке — напоминает, что не только за изображениями, но и за всеми статьями, монографиями, дипломами и диссертациями на тему «Образ Ленина в искусстве» стояли главным образом два побуждения: либо продвинуться по карьерной лестнице, либо спасти шкуру, оказавшуюся в опасности по самым разным причинам — от неправильного происхождения до опрометчивой шутки в компании бдительных товарищей. Начальная стадия этого словотворческого процесса, когда советские искусствоведы и критики, среди которых были фигуры ранга Якова Тугендхольда, интересовались темой не из прагматических соображений, продлилась весьма недолго, примерно до середины 1920-х, и более или менее совпала с тем временем, когда советский авангард искал революционные образы вождя мировой революции — вроде «Ленинской трибуны» Эля Лисицкого или «Восстания» Климента Редько. Однако борьба с формализмом и торжество конъюнктуры довольно быстро превратили лениниану в набор штампов — и для искусства, и для его истории. Дважды мумифицированный — в Мавзолее и в выхолощенной иконографии — Ленин был куда живее в зарубежном модернизме левой ориентации, начиная с мексиканских муралистов, но этот опасный модернизм, то и дело впадавший в заблуждения троцкизма и формального экспериментаторства, выводил советское искусствознание из зоны комфорта, а современное искусство, изредка обращавшееся к ленинским иконам, и вовсе попадало в зону неразличения. Тем интереснее тема «Образ Ленина в искусстве» сегодня, когда ее, казалось бы, совершенно освободили от идеологических нагрузок. Оглядываясь на столетие канонизации и деканонизации Ленина в искусстве, нетрудно заметить, что оно распадается на два периода: период серьезности и период иронии. Как говорил Станислав Ежи Лец, иногда ирония должна восстановить то, что разрушил пафос.
Йорг Иммендорф. «Портреты классиков», 1975
Фото: Jorg Immendorff
Те из немецких художников, кому удалось бежать из ГДР в ФРГ, не избежали темы соцреалистической травмы и ее преодоления: Герхард Рихтер начал свою карьеру на Западе под ироническим брендом «капиталистического реализма», Георг Базелиц на старости лет разразился огромной серией «Русских картин», в которой был и ремейк герасимовского «Ленина на трибуне», только написанный издевательской пуантелью и, по базелицовскому обыкновению, перевернутый вверх ногами. Йоргу Иммендорфу бежать с Востока не приходилось, и в Дюссельдорфской академии у Йозефа Бойса его никто не истязал премудростями соцреализма, но, как убежденный маоист, коммунист и пацифист (по крайней мере, в молодости), он последовательно, хоть и критически, обращался к искусству левого фланга. В «Портретах классиков» процитирована известная пропагандистская икона с головами Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, но рядом с ним живописец-политпровокатор помещает голову Хрущева, разоблачителя культа личности; лики теоретиков и практиков коммунизма с Лениным в смысловом центре композиции парят над Дюссельдорфом, а в небесах над ними парят серпы и молоты, причем тот, что оказывается на ночной половине небосклона, приобретает некоторое сходство со свастикой.
Вагрич Бахчанян. «Лолита. Проект обложки для книги», 1975–1978
Фото: Вагрич Бахчанян
Афоризмы Вагрича Бахчаняна, концептуалиста-самоучки, друга Эдуарда Лимонова и сотрудника «Литературной газеты», мгновенно растворялись в городском фольклоре — сегодня только филологи и искусствоведы скажут, что у якобы народного «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью» имелся автор. Афористическая манера была свойственна Бахчаняну-художнику в той же степени, что и Бахчаняну-литератору: одной лишь подписью «Лолита» к кажущемуся хрестоматийным образу «самого человечного человека» с девочкой на руках он подводит черту под темой «Ленин и дети», которой были изнасилованы и советская литература, и советский читатель.
Art & Language. Из серии «Портрет В.И. Ленина в стиле Джексона Поллока», 1979–1980
Фото: Art & Language
В профиль, в три четверти, в кепке, без кепки — постепенно, как в тесте Роршаха, из месива красочных брызг начинают проступать знакомые каждому советскому, да и не только советскому, человеку черты. Комический эффект, возникающий из невозможного сочетания двух идеологем, общего места советской изопропаганды и эмблемы западной свободы творчества, был рассчитан на зрителей с обеих сторон железного занавеса — и тех, кому внушали, что дриппинг Джексона Поллока свидетельствует о кризисе буржуазной культуры Запада, и тех, кто в соответствии со знаменитой статьей «Авангард и китч», написанной будущим апологетом нью-йоркской школы и крестоносцем формализма Клементом Гринбергом, видел в советском изобразительном искусстве примитивный набор пропагандистских клише. На протяжении 1979–1980 годов британские концептуалисты из Art & Language написали 13 портретов Ильича в манере Джека Орошителя (Jack The Dripper), как прозвали Поллока насмешливые журналисты. К этому времени в группе осталось три человека: художники Майкл Болдуин и Мел Рамсден и искусствовед Чарльз Харрисон — ему-то и принадлежала идея гибрида, высмеивающего культурно-идеологические баталии Холодной войны. Впрочем, помимо лежащих на поверхности, в серии были и другие смыслы: английские юмористы заставили Поллока, посмертно превратившегося в главного героя художественного рынка, писать портреты главного борца с всевластием мирового капитала.
Александр Косолапов. «Ленин Coca-Cola», 1980
Фото: Tsukanov Family Foundation
Ленин появляется в искусстве Александра Косолапова гораздо чаще, чем у других мастеров соц-арта, и это естественно для художника, чей творческий принцип — жонглировать самыми ходовыми, затасканными словами и образами: рекламными слоганами и партийными лозунгами, логотипами транснациональных компаний и иконами масскульта. Вершиной косолаповской ленинианы стал плакат «Ленин Coca-Cola» — ответ британским остроумцам из Art & Language, переводящий дискуссию на язык поп-арта: голова Ильича, словно бы сошедшая с пионерского значка, призывала пролетариев всех стран употреблять кока-колу, повторяя за рекламой начала 1970-х, что это — настоящая вещь, а кумачовый фон, равно близкий советской наглядной агитации и фирменному стилю компании, служил общим знаменателем для слова и изображения. «Ленин Coca-Cola» возник в 1980-м, уже после эмиграции москвича Косолапова в Нью-Йорк, и именно там пал жертвой цензуры, но не коммунистической, а капиталистической: растиражированный в открытках, шелкографиях и постерах, он попался на глаза представителям Coca-Cola, компания принялась судиться с художником из-за незаконного использования логотипа, и в итоге нью-йоркскому Public Art Fund пришлось отказаться от проекта билборда «Ленин Coca-Cola» на Таймс-сквер.
Леонид Соков. «Встреча двух скульптур», 1987
Фото: собственность автора
Еще один блестящий ответ британцам из Art & Language, буквально переводящий дискуссию о двух художественных системах в новое измерение — от живописной плоскости к скульптурному объему. Из всех художников, ассоциирующихся с соц-артом, скульптор Леонид Соков был наиболее чувствителен к пластической выразительности образа, которой у него не теряют даже те, что, казалось бы, давно превратились в чистые знаки. Настоящим шедевром в серии, где типовые ленинские монументы комбинировались с такими иконами авангарда, как «Летатлин», «Бесконечная колонна» Константина Бранкузи или колдеровские «мобили», стала «Встреча двух скульптур». Играя масштабами и объемами, Соков вынуждает кабинетную статуэтку Ленина посмотреть в глаза «Идущему человеку» Альберто Джакометти, и мелочно-реалистическое изображение конкретного исторического лица — лицом к лицу с обобщенным образом человека, вышедшего из «последней катастрофы» Второй мировой,— неожиданно оборачивается той самой отвлеченной абстракцией, которую на чем свет стоит ругала советская эстетика. Характерно и то, что автор скульптуры, ставшей художественным символом экзистенциализма, известен всем, тогда как в статуэтке Ленина, анонимном штампе соцреализма, с трудом можно узнать прототип — работу «старого специалиста» Константина Клодта, сделанную в начале 1920-х на Каслинском чугунолитейном заводе, где консервативный академист пережидал авангардную революцию.
Следующая загадка
Бесконечное воспевание личности Ленина в советское время привело к появлению множества анекдотoв, высмеивающих вождя пролетариата. Вместо скромного, мудрого, бескорыстного отца народов (каким Ленин был представлен в фильмах, книгах и в целом в советской культуре и пропаганде) анекдоты изображали его как мелкого, злобного пакостника с эгоистичными мотивами для любого из его высказываний, причём зачастую с неудовлетворимым сексуальным аппетитом, или же наоборот — импотентного, слабоумного старика, манипулируемого своими соратниками. При исполнении анекдота шутник часто имитировал образ Ленина в исполнении актёра Лаврова. Картавление было при этом обязательно. Зачастую в анекдоты вставлялись выражения типа: «добгейшей души человек» , «кгистальной души человек!» , «пгопили бгоневик» и т. д. , что являлось намёком на похожие фразы из фильмов о Ленине.
Как пример анекдота:
Пьяный владелец нового мерседеса врубается в старый ржавый рыдван с окнами, заделанными железным листом. Из рыдвана выходят два человека. Один высокий в армейской шинели, другой — невысокий в кепочке. Выслушав трёхэтажный мат владельца мерседеса, невысокий мужичок в кепке, хитро прищурив глаза, говорит ему: «Вы, батенька, совсем не в тот анекдот заехали. Феликс Эдмундович, гхастгеляйте догогого товагища» .
Ленин: «А давайте, батенька, посидим напротив мехмата, и подождём какую-нибудь красивую девушку. Познакомимся. » Вот так, до сих пор и сидят …
Следующая загадка
Читайте также: