Владимир романович гундарев стихи
Обновлено: 04.11.2024
Родился в селе Большеречье Кыштовского района Новосибирской обл. С 1961 г. жил в Казахстане. Поэт, переводчик, публицист. Создатель и главный редактор (до последнего дня жизни) казахстанского литературно-художественного и общественно-политического журнала «Нива». Автор многих поэтических сборников и книг публицистики. Лауреат премии им. Павла Васильева.
Дал песню
Поэт Владимир Романович Гундарев о своём призвании сказал удивительно скромно: « Если по большому счёту, то боюсь причислить себя к поэтам (хотя хочется верить, что это так). Если же я действительно поэт, то, пожалуй, довольно средний. Но уж какой есть».
Так сказать мог человек, который хорошо знал, какого качества должно быть Слово, чтобы не затеряться в драгоценных россыпях русской словесности. Впрочем, что значит «не затеряться»? Если оно, это Слово того же свойства и качества, то великая честь оказаться среди подлинного народного достояния, его «золотого запаса».
Владимир Гундарев родился 19 июля 1944 года в Новосибирской области, в сибирской глухомани, в деревне. Он мог бы так же, как С.А. Есенин, с полным правом сказать о себе: « Я последний поэт деревни». И, наверное, был бы прав. Деревень русских не становится больше, соответственно, всё меньше поэтов, вышедших из этих деревень, помнящих ещё просёлок, по которому они уходили из отчего дома. Тот самый просёлок, о котором Мартин Хайдеггер писал, что его «…зов утешающий и увещевающий слышится лишь до тех пор, пока живы люди, которые родились и дышали его воздухом, которые могут слышать его».
Собственно говоря, вслушивание в эти «зовы» родной земли, скудной и одноообразной для чужого взора и полные ласки, тишины и согласия живой души с окружающей природой и явились истоком поэтического видения Владимира Романовича Гундарева.
Он – автор многочисленных поэтических книг и … одной песни, которая стала поистине народной. «Деревеньку» Владимира Гундарева народ будет петь до тех пор, пока русский человек будет помнить себя, отчий дом, просёлок, по которому он уходил, потому что « всякий в этом мире странник».
Поэт Владимир Гундарев – «Романыч», как его называли друзья, угадал, так сказать, некий код, архетип народного чувствования изгнания из жаворонкового рая деревни, природы в ад урбанистической цивилизации, туда, где по словам М.Хайдеггера «…оглушённый человек рассеивается и лишается путей», поэтому так отозвалась его «Деревенька» в сердцах и душах народа.
Марина Ивановна Цветаева написала на смерть Есенина:
И не горечь: мало дал.
Много жил – кто в наши жил
Дни: всё дал, – кто песню дал.
Эти слова можно отнести и к Владимиру Гундареву. Он оставил нам песню.
Александр Шмидт, БерлинПодснежник
Сосульки – как серебряные шпоры –
Звенят и звонко колют тишину.
Разинув рты и отодвинув шторы,
Глазеют окна, слушая весну.
А в вышине – весёлый белый прочерк,
И суесловят шумные грачи.
А солнце взбунтовалось и хохочет,
Как струны, натянув свои лучи.
Весна бока на солнцепёке нежит,
Качают ветры по степям апрель.
Вот тоненький и зябнущий подснежник,
Хмелея, пьёт болтливую капель.
А выпадет не скоро отогреться
Подснежнику в полуденном дыму.
Но он весне поверил чистым сердцем –
И я чуть-чуть завидую ему.
Апрельский снег
Бах
Чёрный ландыш
Я ворвусь в твою память,
ворвусь в твою память.
Я, шальной и незваный,
не мил и не люб,
Чтоб потом, как обычно,
в безвестности кануть
И с собой унести
горечь терпких губ.
А на синих и гибких
дурманящих травах
Я хочу распластаться,
по-детски уснуть.
И хочу я впитать
ласку зорь небывалых,
Глаз открытых твоих
родниковую суть.
И тогда мне земля
не покажется тесной.
Я тебе, ошалелый,
сейчас говорю:
Подари, подари
лебединую песню
Неуклюжему мне,
Журавлю…
Зимопись
Художник
Деревенька моя
Вечерняя заря
Не то ль, о чём я знаю сам?
На зов заоблачного края
Душа стремится к небесам,
Земную скорбь в себя вбирая.
Тускнеют контуры полей,
Чтоб вскоре с сумерками слиться, –
Так тают в памяти моей
Слова, событья, встречи, лица.
Вся жизнь прошла в добре и зле,
Стремился к лучшему, и всё же
я был – и не был на земле,
В минувшем нечего итожить.
Не изменить, не зачеркнуть.
В душе смятение и смута.
Любовь мой озаряла путь,
Но сам я нёс ли свет кому-то?
Вместилось всё былое в день,
В один лишь день судьба вместилась.
И незаметно светотень
В густую сутемь превратилась.
Но даже если жил я зря,
И не по заповедям Бога, –
Моя вечерняя заря,
Не угасай ещё немного
Читайте также: