В м маркович комедия в стихах а с грибоедова горе от ума

Обновлено: 24.12.2024

Суждения современников о поэтике «Горя от ума» нередко проникнуты ощущением нарушения (и даже разрушения) ос­вященных временем драматургических канонов. Этот мотив повторяется и в дружественных, и во враждебных отзывах о пьесе, он сближает отклики таких далеких друг от друга ав­торов, как Д. П. Рунич и П. А. Катенин, П. А. Вяземский и II. И. Надеждин, А. И. Писарев и А. С. Пушкин '.

У читателя наших дней подобная реакция может вызвать удивление. Читатель конца XX в., напротив, в первую очередь заметит то, что связывает комедию Грибоедова с «ар­хаическими» для нас условностями драматургии классицизма. Одна из особенностей такого рода бросится в глаза непремен­но—Грибоедов соблюдает каноническое правило «трех единств». Все события его пьесы происходят в одном доме, вмещаются в границы одного дня и стянуты в один сюжетный узел, обра­зуемый отношениями Чацкого, Софьи и Молчалииа.

В развитии действия у Грибоедова просматривается тради­ционная канва любовной интриги, а фигуры ее участников ощутимо соотносятся с привычными для зрителей комедийными амплуа. В образе Чацкого заметны черты «чудака», ослеплен­ного своей любовью, Молчалин занимает традиционное место

1 См.: Русская старина. 1892. Т. XXVI, № Ю. С. 216 — 217; К а т ен и н П. А. Размышления и разборы. М, 1981. С. 250; Современник. 1837, № 1. С. 68—69; Телескоп. 1831. № 20. С. 594; Вестник Европы 1825. № 10. С. 112; Пушкин Л. С. Поли. собр. соч. Т. 13. М; Л., 1937. С. 137—139.

его удачливого соперника, Фамусов же многими приметами на­поминает «комедийного отца», который всегда озабочен выгод­ным замужеством дочери и которого постоянно обманывает молодая влюбленная пара. Легко угадываются традиционные контуры и в строении некоторых других образов: в облике Софьи сохраняются черты «кокетки» французских комедий, в Скалозубе проглядывает «хвастливый капитан» из комедии масок и т. д.

Поддерживается и особый стилистический тон, неизменно характерный для «высокой комедии» классицистов и просвети­телей: его несут в себе нравоучительные монологи, реплики-сентенции и, в конце концов, весь афористический строй сцени­ческой речи. Даже в самом заглавии комедии сохранена та афористическая нравоучительность, которая диктовалась веко­вой жанровой традицией и была ее «позывным сигналом» 2 . В общем, большая часть компонентов традиционной коме­дийной структуры в «Горе от ума» как будто налицо. Тем не менее, ощущение необычности, которое вызывала комедия у многих современников, было точным. Автор «Горя от ума» не отвергает традиции классицистской драматургии, но обра­щается с ними, по его же собственному выражению, «свободно и свободно» 3 .

Именно так обходится он с классическими «единствами». Они сохранены, и это на первый взгляд может показаться странным: ведь сам же Грибоедов, говоря о несовершенстве пьес Корнеля, Расина и Мольера, порицал своих предшествен­ников более всего за то, что они «вклеили свои дарования в узенькую рамочку трех единств» 4 .Однако нельзя не заме­тить, что у Грибоедова «узенькая рамочка» эта вмещает, на­пример, не предусмотренное традицией «многолюдство». Огра­ниченный «единствами» сценический мир драматург расширяет как бы изнутри, наполняя его целым «пародом действующих лиц», по меткому замечанию П. Л. Вяземского 5 . Обилие пер­сонажей дополняется обилием бытовых анекдотов, жанровых сцен и нравоописательных картин. Так развертывается панора­ма, воссоздающая состояние общества в целом: первый план заполнен изображением быта и нравов барской Москвы, да­лее в перспективе вырисовываются черты жизни департамент­ской, казарменной, усадебной, дворцовой, угадываются снеж­ные просторы огромной страны, обозначаются конкретные реа-

Читайте также: