Светлана леонтьева стихи поэзия
Обновлено: 04.11.2024
Светлана Леонтьева запись закреплена
Алла Семенова
А Киев – что? Маленькая деревушка,
она непокорна, сурьмна, непослушна,
дома деревянные, церковок главы.
Мне помнится Киев Печорскою лавой.
А после Владимира тоже столица,
куда же князьям во престолы садиться?
Семьсот пятьдесят вёрст супротив Батыя:
а вот и Москва, бережища крутые,
столица Руси,
а теперь всей России.
Сижу.
Закурить бы. Но я некурящая.
Сижу. Мне сто грамм бы. Но нет, я непьющая.
Внизу подо мною схоронены пращуры.
Красивые самые. Самые лучшие.
Вел кн. Дмитрий Донской
худ. Илья Глазунов, 1980 г.
Светлана Леонтьева запись закреплена
Светлана Леонтьева запись закреплена
Нам, пережившим лихость девяностых,
ужели это не урок? Не впрок?
Чем жил народ тогда в плену бескормиц?
Упорный мой народ он жил, не горбясь,
кто в лес, кто по дрова, кто по грибы,
кто челноком до Турции в Россию.
А я никак всё не могу забыть
глаза старух там, в церкви. Их простые,
Я хочу помириться, хочу дать себя им – прощались чтоб,
вы такие смешные, особенно тот, кто измылился.
Занесённая в список я чёрный, но словно бюстгальтеры,
не подходят размером: из всех декольте пру, из вырезов.
Время на Божьей ладони, время почти на весу.
Время в обратном отсчёте – детских царапин сто штук.
Мой непочатый филфак или же первый мой курс,
первый мужчина, и мой первый предатель, и друг.
Но не касайся его – времени…рук не клади.
Мне без него безначальней и невозвратно больней.
Время, что стая на юг, вырвется из груди,
нити порвёт Ариадн, крыл и священных камней.
***
Ах, жена Лота, лишённая имени, без Лота – кто ты?
Ветер бьётся большой головой,
изображая участье,
полый кувшин – ты, вихрятся, где рёбра пустоты,
листья сухие, бездомные в розовом – мчатся.
Выжженный столп соляной на глухом перекрёстке,
ждущий и жаждущий, символ сверхверности женской,
символ – мой дом, моя крепость. А дома нет, доски
все прогорели. А крепость кто? Ты – нынче крепость.
Вьются сухая трава, семя, комья, скорлупки,
здравствуй, подруга бессмертье – подруга несмертье,
здравствуй, полынное поле и мёртвое море,
да ты чуть-чуть постарела за эти столетья,
по постареть разве горе?
…вот лежу я в сугробе. В белой шубе лежу.
Вою: «Боженька, дай мне пережить эту жуть…»
Ну, достали, достали…не могу…столько лет…
Из меня вырастали – из больной, как скелет,
эти травы из стали, так Голгофа растёт,
из меня вырастали солнце и неба свод.
Я ползла по сугробу: пальцы сжали снег, лёд.
(Я не знала в те годы, что спасенье придёт.)
Светлана Леонтьева запись закреплена
Маяковский сказал, что красивый, ему двадцать два,
а мне около ста, я иду, я красивая тоже,
как Владимир Владимирович, как трава-мурава
как река, что кисель, молоко да творожник.
Гроб Господень, один Сталинград и неотданный Ржев,
и старухи на лавке сидят, мужиков вспоминая,
как у той Пелагеи убит в бой последний уже,
как у той Октябрины убит до победного мая.
Светлана Леонтьева запись закреплена
…вот лежу я в сугробе. В белой шубе лежу.
Вою: «Боженька, дай мне пережить эту жуть…»
Ну, достали, достали…не могу…столько лет…
Из меня вырастали – из больной, как скелет,
эти травы из стали, так Голгофа растёт,
из меня вырастали солнце и неба свод.
Я ползла по сугробу: пальцы сжали снег, лёд.
(Я не знала в те годы, что спасенье придёт.)
Светлана Леонтьева запись закреплена
И они отвечают шипами, иголками, шорохом,
я запомню тебя –
своей кожей до крови исколотой…
Мой товарищ, мой друг самый близкий, кому я доверила
все могилы свои, чтоб оплакать дождём, снегом, холодом
все скелеты бы птичьи, все крылья, все косточки зверьи бы,
то, как в детстве бывает, цветные где стёкла расколоты.
Добежать до дороги где кинотеатр светит «Родина»,
искупаться в фонтане на площади в сквере у Ленина.
и на кнопку нажать и затем в сквере пить подлимоненный
с газировкой напиток искристый, прохладный и вспененный.
На углу магазин, остановка, автобус до Дачного,
поклонюсь тебе, друг ты мой, русское белое всхолмие:
молоко из бидона вкуснее, что не кипячёное,
и стекает молочная струйка по кофте незрячая.
Не обнять, так руками коснуться безделицы, мелочи:
вот прожилки, сосуды, тепло… Мы присядем у берега.
Всё готово под гнёзда, под плачи, под пения девичьи,
под находки, которые стали сегодня потерею.
Читайте также: