Стих а я лишь пнул ногой
Обновлено: 22.11.2024
Вы ведь наверняка слышали это четверостишие. А знаете, кто его автор? Чаще всего называют Маяковского. По ритму похоже, да. Но нет, это не он.
Девочка красивая
В кустах лежит нагой.
Другой бы изнасиловал,
А я лишь пнул ногой.
Автор этих четверостиший — прекрасный ленинградский поэт Олег Григорьев.
Да вы подождите кривиться. Он действительно прекрасный. Очень лаконичный и лиричный поэт. Разве иначе бы его творчество приписывали Маяковскому.
Олег Григорьев родился в 1943 году. Отец, бывший фронтовик, в тылу, в Вологодской области, где они жили, страдал запоями. Мать забрала детей — Олега с братом — и уехала с ними в Ленинград.
Жили Григорьевы недалеко от Эрмитажа, Олег с 1956 года учился в школе при Академии художеств вместе со знаменитым Михаилом Шемякиным, но закончить ее ему не дали: исключили.
Олег Григорьев и Михаил Шемякин Олег Григорьев и Михаил ШемякинИзвестный поэт Михаил Яснов так пишет об этом происшествии: «Изгнали за то, что рисовал не то и не так. За то, что был насмешлив и скандален. За то, что имел особый взгляд, улавливающий смешную и трагичную алогичность жизни»
Еще в школе Олег начал писать свои пронзительно точные, наполненные иронией лаконичные четверостишия. Например, широко известный стих:
Я спросил электрика Петрова:
– Для чего ты намотал на шею провод?
Петров мне ничего не отвечает,
Висит и только ботами качает.
Олег Григорьев первым и придумал этот жанр — так называемые садистские стишки .
К сожалению, у Олега плохая наследственность, и во взрослой жизни он обретает проблемы с зеленым змием. Работает на самых простых работах — то дворником, то сторожем, то кочегаром, наблюдает жизнь прямо с ее дна и пишет свои чудесные ироничные четверостишия:
Как тебе на ветке? —
Спросила птица в клетке.
— Так же, как и в клетке, —
Только прутья редки.
В 1971 году его осудили за тунеядство и отправили отбывать трудовую повинность, широко применяющуюся в то время для перевоспитания чуждых элементов:
С бритой головою,
В форме полосатой,
Коммунизм я строю
Ломом и лопатой.
И в том же 1971 году вышла из печати его первая книга, со смешными и трогательными детскими стихами и рассказами. Называлась она «Чудаки». В галерее внизу обложка и три разворота, листайте:
Стихи Олега Григорьева, всегда точные и удивительно простые, легко запоминались и «шли в народ». Люди с удовольствием пересказывали их друг другу. Говорят, что он умел видеть взрослых глазами детей и детей глазами взрослых. Поэтому оба мира его легко принимали и считали своим.
Однажды Сережа и Оля
Попали в магнитное поле.
Напуганные родители
Еле их размагнитили.
В 1981 году выходит вторая книга — «Витамин роста». И здесь ему не повезло. В конце апреля старая литературная гвардия во главе с приснопамятным С. Михалковым развернула военные действия против молодых писателей.
Детский поэт Виктор Лунин рассказывал об этом так. В редакцию «Детская литература» пришел мэтр — Сергей Михалков и потребовал все книги новых авторов. Через несколько дней созвали коллегию, на которой разнесли в пух и прах нескольких молодых писателей и поэтов, среди которых вместе с Луниным «посчастливилось» оказаться и Григорьеву.
Потом прошел ряд хулительных публикаций в центральной прессе, все как одна против книги Григорьева. « О чем думали автор и издательство? » — вопрошает со страниц «Комсомолки» некая учительница К., обнаружившая в бедной книге « антивоспитательное содержание и топорный язык ».
— Яму копал?
— Копал.
— В яму упал?
— Упал.
— В яме сидишь?
— Сижу.
— Лестницу ждешь?
— Жду.
— Яма сыра?
— Сыра.
— Как голова?
— Цела.
— Значит живой?
— Живой.
— Ну, я пошел домой!
Ни Эдуард Успенский, ни Юрий Коваль не смогли убедить автора «Дяди Стёпы» отказаться от преследования молодых поэтов. Старая гвардия боялась конкурентов, поэтому воевала яростно, на поражение.
Из-за этого происшествия Григорьева не приняли в Союз писателей. Он продолжил жить непризнанным, так, как умел — работать на незаметных работах, писать стихи, имевшие бешеную популярность в стране. И пить горькую.
В 1989 году его повторно привлекли к суду за хулиганство и неповиновение, правда, дали условный срок. И в том же 1989 году (ах, как повторяется история) выходит его третья книга.
В 1991 году Олега Григорьева наконец приняли в Союз писателей. А в 1992 году он умер. Язва. Но стихи его до сих пор цитируют, пересказывают и иногда даже издают.
Читайте также: