Сергеева ирэна андреевна стихи
Обновлено: 26.11.2024
Роса упала на поля,
и, по тропе ступая,
я чувствую тебя, земля,
как будто обнимаю.
Как будто трогаю тебя
горячими губами,
как будто вижу всю тебя
от Пскова до Кубани.
И обхожу хлеба твои,
и травы приминаю,
и все прошедшие бои
опять припоминаю.
На поле Волховского фронта
Всё кровью полито родной.
Погибли — кто считал урон-то? —
здесь тысячи за город мой.
Здесь дядя мой с любимым братцем,
что ранен был, и тот — чуть жив,
сражались… Брату было двадцать.
Другой — незнамо где лежит…
Брат Александро-Невский орден
Не зря носил, изранен весь,
им путь войны на танке пройден,
и кровь его не только здесь.
Мой брат кричал:
«За Родину! За Сталина!»
Не говорите:
«Власть его заставила».
Он рвался в бой!
Дрались России
сыновья отважные,
грядущих внуков
жизнь иную, каждую,
закрыв собой.
Вино да хлеб на поминальной скатерти…
И до конца всегда молились матери:
«Господь с тобой!»
Как маршал Жуков
Бога исповедовал!
Не позабыли Господа — с победами:
Христос живой!
Солдатский котелок
нашла я в старом хламе,
помятый и пустой,
и говорю я маме:
«Откуда он у нас
и почему хранится —
ведь папа на границе
убит был в первый час?»
«Со щами котелок
подарен нам когда-то
каким-то пожилым
израненным солдатом
на станции одной —
название забыла,
но время сохранило
солдатский котелок».
Солдатский котелок —
вот памятник достойный.
Солдатский котелок!
Как возникают войны?
И если вдруг опять
война меня коснётся,
кого и мне придётся
в дорогу собирать?
Старинные марши мне душу щемят,
военных оркестров бравурные марши.
Как будто бы снова вокзалы шумят,
как будто бы снова платком кто-то машет.
Под музыку время стремится назад,
но я становлюсь не моложе, а старше.
И вся я седая. И сын мой, солдат,
идёт умирать под весёлые марши.
ПЕСНЯ СТАРШЕМУ БРАТУ
Игорю Андреевичу Сергееву
Идёшь ты бравою походкой
вдоль майских улиц налегке.
И многоцветные колодки
горят на сером пиджаке.
Как это небо голубые,
глаза по-юному блестят.
А что виски уже седые —
так ведь тебе за пятьдесят.
Но ты тот парень норовистый,
пригожий, краше всех собой,
что в сорок первом стал танкистом,
а в сорок пятом кончил бой…
Ты тот, горевший вместе с танком,
тот, что в госпиталях лежал,
приехал к нам и пел «Землянку»,
медали мелом начищал…
Твоя горячая натура
и нам в тылу была видна.
Соседка наша тётя Нюра
с тобой стояла у окна.
Соседка наша тётя Настя
была, как видно, влюблена.
И в сорок пятом слёзы счастья
Россия в мае пролила…
Ещё не тяжкою походкой
в весенней молодой толпе
идёшь, и светятся колодки
наград на скромном пиджаке.
Вся жизнь вокруг — тебе награда
за кровь, пролитую в войне,
за оборону Ленинграда,
за оборону Сталинграда,
за юность, отданную мне.
Мы собирали
цветные стёклышки,
как самоцветы,
хранили их.
Сквозь эти стёклышки
смотря на солнышко,
мы удивлялись,
как мир красив.
Но мира не было,
и хлеба не было,
и небо было
черней земли.
И в землю голую
не зёрна — головы
посевом Времени
навек легли.
Так детство кончилось.
Так Время корчилось,
сжималось, плавилось
в руках Войны.
Вслед за победами
нас било бедами,
а мы не ведали
своей вины.
Тропочка такая узкая,
а вокруг — хлеба плывут.
Женщина такая русская,
Василисою зовут.
Бабушка звала Васёною,
партизаны — Васильком,
хлебушком в войну спасённую,
не родимым молоком.
Ты идёшь, ещё цветущая,
васильками глаз светя.
Матерь ты всему живущему,
этот хлеб — твоё дитя.
Мне попался табак моршанский,
не кисет и не самокрутка,
а в поэзии ветеранской
воспевалась одна минутка.
Перед боем-броском когда-то
угостил морячок солдата, —
видно, было в том что-то, было,
если сердце не позабыло…
Видно, было в том что-то, было,
и меня вдруг слезой пробило.
Да, попался табак моршанский…
Жив остался, хоть мало шансов…
ОТЧЕГО БЕРЁЗА ПЛАЧЕТ
— Отчего берёза плачет,
ветви, словно слёзы, льёт,
чью беду корнями прячет
и на чьих костях растёт?
— Здесь лежат мои три сына, —
отвечает мать-земля. —
Плачьте, ивы и осины,
и дубы, и тополя!
Красоту свою и силу
мне отдавшие сполна,
здесь лежат мои три сына,
всех троих взяла война.
Первый сын в войне германской
под шрапнельным пал огнём,
средний — шашкой атаманской
был мне к телу пригвождён.
И воитель всех столетий,
избавитель многих стран,
до Победы дожил третий,
от смертельных сгибнул ран.
— Сыновей оплакать мёртвых
Где, земля, найдёшь ты сил?
— Будет жить мой сын четвёртый,
что берёзу посадил.
Песенка времён войны
Капуста — картошка,
Картошка — капуста.
Да хлеба немножко —
не пусто, не густо.
С собой, довоенной,
Расстаться не грустно? —
Браслет свой безценный,
гранённый искусно,
Из Сима поедешь
менять к Златоусту…
Дожить до победы —
упрямое чувство.
Там было яство — затируха —
в войну, в военные года.
Ты помнишь. Вот уже старуха,
а не забудешь никогда.
Когда случалось и картошку
туда добавить — вам был пир.
Так выживали понемножку,
пока пришёл желанный мир.
Вода с мукою — затируха.
Но всё — для фронта! Значит, вам…
Всё для победы! Вот житуха —
беда и мука — пополам…
Читайте также: