Панаевский цикл некрасова стихи
Обновлено: 24.12.2024
«Панаевский цикл» Н.А. Некрасова
В "Панаевский цикл" Н.А. Некрасова входят следующие произведения:
– Да, наша жизнь текла мятежно.
– Давно – отвергнутый тобою.
– Тяжелый крест достался ей на долю.
– Прости! Не помни дней паденья
– Мы с тобой бестолковые люди.
– Прощание
– Так это шутка? Милая моя
– Ты всегда хороша несравненно
– Я не люблю иронии твоей
– Тяжелый год – сломил меня недуг
– Когда горит в твоей крови…
– Поражена потерей невозвратной…
Это не полный список. По мнению критиков и литературоведов, многие стихи, посвященные Панаевой, так и не были опубликованы. Еще часть безвозвратно погибла в сожженных Авдотьей письмах. Однако те, что уцелели, передают общую картину и атмосферу всего цикла.
Да, наша жизнь текла мятежно,
Полна тревог, полна утрат,
Расстаться было неизбежно –
И за тебя теперь я рад!
Но с той поры как все кругом меня пустынно!
Отдаться не могу с любовью ничему,
И жизнь скучна, и время длинно,
И холоден я к делу своему.
Не знал бы я, зачем встаю с постели,
Когда б не мысль: авось и прилетели
Сегодня наконец заветные листы,
В которых мне расскажешь ты:
Здорова ли? что думаешь? легко ли
Под дальним небом дышится тебе?
Грустишь ли ты, жалея прежней доли,
Охотно ль повинуешься судьбе?
Желал бы я, чтоб сонное забвенье
На долгий срок мне на душу сошло,
Когда б мое воображенье
Блуждать в прошедшем не могло.
Прошедшее! его волшебной власти
Покорствуя, переживаю вновь
И первое движенье страсти,
Так бурно взволновавшей кровь,
И долгую борьбу с самим собою,
И не убитую борьбою,
Но с каждым днем сильней кипевшую любовь.
Как долго ты была сурова,
Как ты хотела верить мне,
И как и верила, и колебалась снова,
И как поверила вполне!
(Счастливый день! Его я отличаю
В семье обыкновенных дней;
С него я жизнь мою считаю,
Я праздную его в душе моей!)
Я вспомнил все. одним воспоминаньем,
Одним прошедшим я живу –
И то, что в нем казалось нам страданьем,
И то теперь я счастием зову.
А ты. ты так же ли печали предана.
И так же ли в одни воспоминанья
Средь добровольного изгнанья
Твоя душа погружена?
Иль новая роскошная природа,
И жизнь кипящая, и полная свобода
Тебя навеки увлекли,
И разлюбила ты вдали
Все, чем мучительно и сладко так порою
Мы были счастливы с тобою?
Скажи! я должен знать. Как странно я люблю!
Я счастия тебе желаю и молю,
Но мысль, что и тебя гнетет тоска разлуки,
Души моей смягчает муки.
Давно – отвергнутый тобою,
Я шел по этим берегам
И, полон думой роковою,
Мгновенно кинулся к волнам.
Они приветливо яснели.
На край обрыва я ступил –
Вдруг волны грозно потемнели,
И страх меня остановил!
Поздней – любви и счастья полны,
Ходили часто мы сюда,
И ты благословляла волны,
Меня отвергшие тогда.
Теперь – один, забыт тобою,
Чрез много роковых годов,
Брожу с убитою душою
Опять у этих берегов.
И та же мысль приходит снова –
И на обрыве я стою,
Но волны не грозят сурово,
А манят в глубину свою.
Тяжелый крест достался ей на долю:
Страдай, молчи, притворствуй и не плачь;
Кому и страсть, и молодость, и волю –
Всё отдала, – тот стал ее палач!
Давно ни с кем она не знает встречи;
Угнетена, пуглива и грустна,
Безумные, язвительные речи
Безропотно выслушивать должна:
"Не говори, что молодость сгубила
Ты, ревностью истерзана моей;
Не говори. близка моя могила,
А ты цветка весеннего свежей!
Тот день, когда меня ты полюбила
И от меня услышала: люблю –
Не проклинай! близка моя могила:
Поправлю всё, всё смертью искуплю!
Не говори, что дни твои унылы,
Тюремщиком больного не зови:
Передо мной – холодный мрак могилы,
Перед тобой – объятия любви!
Я знаю: ты другого полюбила,
Щадить и ждать наскучило тебе.
О, погоди! близка моя могила –
Начатое и кончить дай судьбе. "
Ужасные, убийственные звуки.
Как статуя прекрасна и бледна,
Она молчит, свои ломая руки.
И что сказать могла б ему она.
Прости! Не помни дней паденья,
Тоски, унынья, озлобленья, –
Не помни бурь, не помни слез,
Не помни ревности угроз!
Но дни, когда любви светило
Над нами ласково всходило
И бодро мы свершали путь, –
Благослови и не забудь!
Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово.
Говори же, когда ты сердита,
Всё, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир – и скорее наскучит.
Если проза в любви неизбежна,
Так возьмем и с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья.
Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки
И думали: не будет муки
В последнем роковом "прости".
Но даже плакать нету силы.
Пиши – прошу я одного.
Мне эти письма будут милы
И святы, как цветы с могилы –
С могилы сердца моего!
Так это шутка? Милая моя,
Как боязлив, как недогадлив я!
Я плакал над твоим рассчитано суровым,
Коротким и сухим письмом;
Ни лаской дружеской, ни откровенным словом
Ты сердца не порадовала в нем.
Я спрашивал: не демон ли раздора
Твоей рукой насмешливо водил?
Я говорил: "Когда б нас разлучила ссора –
Но так тяжел, так горек, так уныл,
Так нежен был последний час разлуки.
Еще твой друг забыть его не мог,
И вновь ему ты посылаешь муки
Сомнения, догадок и тревог, –
Скажи, зачем. Не ложью ли пустою,
Рассеянной досужей клеветою
Возмущена душа твоя была?
И, мучима томительным недугом,
Ты над своим отсутствующим другом
Без оправданья суд произнесла?
Или то был один каприз случайный,
Иль давний гнев. " Неразрешимой тайной
Я мучился: я плакал и страдал,
В догадках ум испуганный блуждал,
Я жалок был в отчаянье суровом.
Всему конец! Своим единым словом
Душе моей ты возвратила вновь
И прежний мир, и прежнюю любовь;
И сердце шлет тебе благословенья,
Как вестнице нежданного спасенья.
Так няня в лес ребенка заведет
И спрячется сама за куст высокой;
Встревоженный, он ищет и зовет,
И мечется в тоске жестокой,
И падает, бессильный, на траву.
А няня вдруг: ау! ау!
В нем радостью внезапной сердце бьется,
Он всё забыл: он плачет и смеется,
И прыгает, и весело бежит,
И падает – и няню не бранит,
Но к сердцу жмет виновницу испуга,
Как от беды избавившего друга.
Ты всегда хороша несравненно,
Но когда я уныл и угрюм,
Оживляется так вдохновенно
Твой веселый, насмешливый ум;
Ты хохочешь так бойко и мило,
Так врагов моих глупых бранишь,
То, понурив головку уныло,
Так лукаво меня ты смешишь;
Так добра ты, скупая на ласки,
Поцелуй твой так полон огня,
И твои ненаглядные глазки
Так голубят и гладят меня, –
Что с тобой настоящее горе
Я разумно и кротко сношу
И вперед – в это темное море –
Без обычного страха гляжу.
Я не люблю иронии твоей.
Оставь ее отжившим и не жившим,
А нам с тобой, так горячо любившим,
Еще остаток чувства сохранившим, –
Нам рано предаваться ей!
Пока еще застенчиво и нежно
Свидание продлить желаешь ты,
Пока еще кипят во мне мятежно
Ревнивые тревоги и мечты –
Не торопи развязки неизбежной!
И без того она не далека:
Кипим сильней, последней жаждой полны,
Но в сердце тайный холод и тоска.
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие волны.
Тяжелый год – сломил меня недуг,
Беда настигла, счастье изменило,
И не щадит меня ни враг, ни друг,
И даже ты не пощадила!
Истерзана, озлоблена борьбой,
С своими кровными врагами!
Страдалица! стоишь ты предо мной
Прекрасным призраком с безумными глазами!
Упали волосы до плеч,
Уста горят, румянцем рдеют щеки,
И необузданная речь
Сливается в ужасные упреки,
Жестокие, неправые. . . Постой!
Не я обрек твои младые годы
На жизнь без счастья и свободы,
Я друг, я не губитель твой!
Но ты не слушаешь. . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Когда горит в твоей крови
Огонь действительной любви,
Когда ты сознаешь глубоко
Свои законные права, –
Верь: не убьет тебя молва
Своею клеветой жестокой!
Постыдных, ненавистных уз
Отринь насильственное бремя
И заключи – пока есть время –
Свободный, по сердцу союз.
Но если страсть твоя слаба
И убежденье не глубоко,
Будь мужу вечная раба,
Не то – раскаешься жестоко.
Поражена потерей невозвратной,
Душа моя уныла и слаба:
Ни гордости, ни веры благодатной –
Постыдное бессилие раба!
Ей всё равно – холодный сумрак гроба,
Позор ли, слава, ненависть, любовь, –
Погасла и спасительная злоба,
Что долго так разогревала кровь.
Я жду. но ночь не близится к рассвету,
И мертвый мрак кругом. и та,
Которая воззвать могла бы к свету, –
Как будто смерть сковала ей уста!
Лицо без мысли, полное смятенья,
Сухие, напряженные глаза –
И, кажется, зарею обновленья
В них никогда не заблестит слеза.
Читайте также: