Ованес шираз стихи на русском
Обновлено: 04.10.2024
Была девчонкой с ясным синим взглядом
Ровесница моя,
Краснела, если вдруг садился рядом
И улыбался я.
Когда ж с другими весело смеялась
Она вдали,
Я шел в поля, где синью глаз, казалось,
Цветы цвели.
Я как-то раз, ее не встретив в школе,
Помчался к ней.
Она стояла у колодца в поле,
Весны светлей.
Не знаю, как мы головы склонили
Над блеском струй,
Но воды вдруг стыдливо отразили
Наш поцелуй.
Мне показалась материнским оком
Колодца мгла.
Моей любовью, первой и глубокой,
Она была.
***********************************
И если я плакал — виною любовь. Лишь она
Меня обманула, в которую так я поверил.
И сетую горько, покоя душа лишена:
Два глаза лукавых открыли тоске моей двери.
Без устали смотрел бы я
На твой расцвет, страна моя.
Хочу, чтоб видели, как днем,
Глаза и в сумраке ночном.
Не забываю звезд на небосводе,
Когда о взорах девушки пою.
Не забываю о другом народе,
Когда пою Армению мою.
Город горем бы я мостил — город мал,
Горе по ветру я пустил — ветр ее взял.
Горе другу решил отдать — друг не друг,
Думал с горлицей бедовать — порх из рук.
Ни сестра не взяла, ни друг, ни гость,
Мать взяла, превратившись вдруг в пепла горсть.
В тревоге склонялась на поле брани
Русская девушка надо мной.
Прохладнее стало горящей ране
От этих синих глаз надо мной.
Как будто вдруг расцвело в тумане
Небо Армении надо мной.
Мать позвали пепел убрать с земли,
Подтолкнули к страшному очагу.
Я поверить этому не могу.
Нашего дома родник — мама моя.
Хлеб и живая вода — мама моя.
Нашего дома раба — мама моя.
И королева двора — мама моя.
Крепость отеческих стен — мама моя.
Ясный огонь очага — мама моя.
Солнца немеркнущий свет— мама моя.
Истинно: мать и отец — мама моя.
Мир и любовь на земле — мама моя.
Матерь сокровищ моих — мама моя.
И богоматерь в дому — мама моя.
Мать молвила:
— Кто-кто, но ты, сынок,
про день рожденья моего бы мог
не спрашивать. Тебе ль не знать ответ?
У армянина дня рожденья нет.
Как птица феникс, в этом мире он.
Он был убит и наново рожден,
и, возрожденный, он убит был снова,
но жизнью был опять вознагражден.
Веками убивают нас, а мы
вновь воскресаем из могильной тьмы.
И потому не спрашивай меня,
когда я возродилась из огня,
когда я увидала белый свет.
У армянина дня рожденья нет.
МОИ ЛИТЕРАТУРНЫЙ МАНИФЕСТ
Поэт рождается из материнских песен,
из сердца — не из чресел.
Поэт живет не страстью к суесловью,
а болью и любовью.
Поэт— утес величъя и удачи,
ущелье слез и плача.
Поэт — мудрец, и он не обездолен,
когда он наг, бездомен.
Поэт утешит всякого, кто грешен,
но сам он безутешен.
Поэт и с дьяволом, отправится в дорогу,
но равен он лишь Богу.
Если впрямь позабыла меня ты,
Если вправду любовь — в черепки,
Для чего сберегаешь так свято
Моих писем давнишних листки?
Если слезы не жгут среди ночи,
Если в сердце ни капли тоски,
Отчего возвратить мне не хочешь
Пожелтевшие эти листки?
Если даже не взглянешь при встрече,
Вырвав с корнем надежды ростки,
Что же ты не торопишься сжечь их,
Бесполезные эти листки?
Подскажи, как вернуть мне былое,
Через ров перекинуть мостки?
Неужели я меньшего стою,
Чем истертые эти листки?
Нет, ты не прежний первоцвет,
Не тот недостижимый свет,
Не лань,
Бегущая стремглав,
Тоске меня на милость сдав.
Весна во мне, и я пою, и все поет в Армении.
Ищу любимую все дни я напролет в Армении.
Как много девушек вокруг — кувшинки, розы, лилии,
Но горьких слез я лью росу, когда цветет Армения.
Ищи, но ты ищи без слез, мне говорили многие,
Кувшинок много здесь и роз, мне говорили многие,
Но пусть цветами луг зарос, мне говорили многие,
Ведь лишь один цветок любовь тебе несет в Армении.
Один цветок еще не май, но в нем любви цветение,
В нем сотни весен, так и знай, в нем все твое
спасение.
Напрасно бродишь средь цветов в любовном
ослеплении.
Лишь с одного цветка бери ты сладкий мед в Армении.
Не узнать, кто были те,
Что, отпив воды живой,
В вековечной маяте
Гнались дальше за судьбой.
Далеко ли вел их путь,
Грезилось ли им, как мне,
О неведомой весне,
Что придет когда-нибудь?
Детство горькое мое
Уж далеко позади,
Больше сердце не поет
Перепелочкой в груди.
Мой кувшин давно разбит,
Черепки лежат в пыли,
Мальчик маленький забыт,
Годы горе унесли.
Не узнаешь продавца,
Не осталось ничего.
Но, как прежде, нет конца
Жажде сердца моего.
СКОЛОК
(У развалин Звартноца)
Когда стою, не отрывая глаз
От этой церкви рухнувшей старинной,
Я думаю: алмаз — всегда алмаз,
Руины храма — храм, а не руины,
Пускай остались лишь куски колонн,
А храм людьми и временем спален.
Таков и мой народ. В иные сроки
Под стать Звартноцу он стоял, высокий.
Но время шло и старились миры —
Он в сколок превратился из горы.
Бессмертный из бессмертных, этот сколок
Крушил мечи, и век его был долог.
Однако на бесчисленных кострах
Он все равно бы обратился в прах,
Когда б — живой водою из колодца —
Не письмена великого Маштоца:
Как жемчуг из-под вражеских копыт —
Враг не сожжет его, не раздробит.
Всегда и всюду тридцать шесть богов
Спасут армян от смерти и оков.
Я гнездо себе свил высоко в облаках,
Я гнездо себе свил на вершинах крутых,
Но меча никогда не держал я в руках,
И шакалы детей растащили моих.
И покинул тогда я приют в облаках,
И построил гнездо в синих недрах морских,
Но меча никогда не держал я в руках,
И акулы детей растащили моих.
Но когда, возмужав, крепость я заложил,
И, с другими сплотясь, эту крепость воздвиг,
И в защиту ее грозный меч обнажил,
Отстоял я весну для потомков своих.
Читайте также: