Омар хайям стихи о красоте
Обновлено: 04.11.2024
Кто рожден в красоте счастья лик созерцать,
Тому мир будет множеством граней мерцать —
Украшает шитьем для красавицы платье
И умеет изнанку душой понимать!
В любви, и только в ней, вся наша красота.
Лишившийся любви — последний сирота.
А кто вином любви омыть не хочет сердце,
Тот отличается не многим от скота.
Взгляни, вот платье розы раздвинул ветерок.
Как соловья волнует раскрывшийся цветок!
Не проходи же мимо. Ведь роза расцвела
И распустилась пышно лишь на короткий срок.
Винопоклонникам — рассветы и цветы.
Сокровища — в сердцах, а кошельки — пусты.
Нас от незнания не знания спасают,
А постижение всеобщей красоты.
Вот дело доброе. Любуешься.
Но все ж Суди не прежде, чем с изнанки повернешь.
Портных бери в пример: хотя на лицевую
Глядят, ведя стежок, с изнанки вид — хорош.
Говорит кипарис: «Как красив ее стан!»
Говорит: «Я подавлен, познав свой изъян!»
«Что с тобою?» — шумят беспокойные птицы,
Говорит: «Ноет сердце и слез — океан!»
Да что с красавицей? Твой Ангел неземной
Преобразился вдруг: шайтан перед тобой!
Понятно, что сбежишь: огонь зимой приятен,
А нынче адский пыл — ну, как тулуп весной.
Даже с самой прекрасной из милых подруг
Постарайся расстаться без слез и без мук.
Все пройдет, словно сон, красота скоротечна:
Как ее ни держи, ускользает из рук.
Дай чашу мне и слушай. В могилу ляжешь ты.
Где нет веселья, дружбы, любви и красоты.
Запомни это слово — другим не открывай, —
Не расцветают снова увядшие цветы.
Доколе быть в плену румян и благовоний,
За тленной красотой и мерзостью в погоне?
Будь родником Замзам, ключом Воды Живой, —
В свой срок ты скроешься в земном глубоком лоне.
Доколе красотой пленяться должен ты,
За добрым и дурным гоняться должен ты?
Да хоть змеиный яд, да хоть вода живая,
А в землю все равно впитаться должен ты.
Зачем, — спросил кумир, — вы падаете ниц,
Склоненных, никогда не вижу ваших лиц? —
«О! Красота твоя слепит невыносимо,
Нас не спасает тень опущенных ресниц».
Коль чаша гончару хоть малость удалась,
И спьяну б на неё рука не поднялась.
Как можно красоту прелестных рук и глаз
Любовно так лепить — и разбивать, озлясь?
Красоту Ты кумира сумел сотворить,
В аромат гиацинта его заключить.
А теперь запрещаешь Ты им любоваться?
То есть — чашу склонить и вина не пролить!
Кто всячески себе наводит красоту,
Мечтая всем в глаза бросаться за версту,
Тому и невдомек, в чем красота мужская.
А ну как я его за женщину сочту.
На лице у возлюбленной нежный пушок
Красоты не убавил и на волосок.
Роза — створка к душе в цветнике ее лика,
Зеленеет она в предназначенный срок.
Не я храню, не я пинаю черепки…
Предпочитаю хмель на берегу реки.
Не стать огнем, коль все чадят, как угольки,
И красотой — среди уродства… Пустяки.
Опасайся плениться красавицей, друг!
Красота и любовь — два источника мук.
Ибо это прекрасное царство не вечно:
Поражает сердца — и уходит из рук.
Пушок над губками возлюбленной твоей
Не портит красоты, а помогает ей.
Припомни, как весной мы садом любовались:
Цветы и так милы, но в зелени — милей.
Свою любимую — которой равных нет,
Которая во тьму собою вносит свет, —
Чтоб дивной красоте владыки поклонялись,
Пером смиреннейшим живописал поэт.
Сейчас, сейчас, коль можешь ты, пойди,
От скорби ближнего освободи,
Ведь царство красоты и от тебя
Уйдет, — смотри, день этот впереди!
Сохнут травы и прелесть теряют цветы.
Милый мой виночерпий, не вечен и ты.
Пей вино рви цветы. Лишь мгновенье сияет
Мир пленительной, юной, живой красоты.
Так свято чтим вино, так влюблены мы все,
Что жить близ кабака осуждены мы все.
Уродство, красота — забытые заботы.
И хватит к разуму взывать, пьяны мы все.
Теперь, пока ты волен, встань, поди,
На светлый пир любовь свою веди.
Ведь это царство красоты не вечно,
Кто знает: что там будет впереди?
Ты, чей облик свежее пшеничных полей,
Ты михраба из райского храма милей!
Тебя мать при рожденье омыла амброю,
Подмешав в аромат капли крови моей!
Услада сердца! Чьи волшебные персты
Ваяли дивный лик небесной красоты?
Красавицы к пирам подкрашивают лица,
Своим лицом и так пиры украсишь ты!
Хоть в облике моем блистательно сплелись
Пылающий тюльпан и стройный кипарис, —
Минутные цветы в тараб-ханэ столетий,
На что мы, не пойму, Художнику сдались?
Этот мир красотою Хайяма пленил.
Ароматом и цветом своим опьянил.
Но источник с живою водою — иссякнет,
Как бы ты бережливо его ни хранил!
Я красив: кипарису подобен мой стан,
Борода — словно шелк, щеки — вешний тюльпан,
Но зачем так старался предвечный ваятель,
Если вся эта видимость — краткий обман?
Я красоты приемлю самовластье.
К ее порогу сам готов припасть я.
Не обижайся на ее причуды.
Ведь все, что от нее исходит, — счастье.
Читайте также: