Николай воробьев богаевский стихи
Обновлено: 25.12.2024
3 июля 1989 г. в местечке Пебл Бич, Калифорния, скончался Николай Николаевич Богаевский.
Покойный родился в 1908 г. в Петербурге. Он был племянником Донского Атамана генерал- лейтенанта А.П. Богаевского.
Коля получил образование в Донском Императора Александра 111 Кадетском корпусе, который он закончил в Гарадже, Босния. После этого он учился юридическом факультете в Белграде.
В Монтерее, в Американской Армейской Школе Языков (теперь Институт Иностранных Языков Министерства Обороны), он преподавал русский язык.
Н.Н. был исключительно талантливым человеком: он был поэтом, писателем, художником, отличным регентом хора и прекрасным преподавателем.
В институте он основал русский хор, в котором пели наши американские военные студенты. Хор прославился на всю Америку. Коля часто выступал с хором на инвалидных балах в Сан-Франциско.
Посвящается Донскому
Императора Александра 111
Кадетскому Корпусу.
Здравствуй, мальчик мой, вихрастый, непокорный!
Долго не видались мы с тобой,
Сотни верст исколесив дорогой торной
По чужой, не русской мостовой.
Помню я тебя совсем еще мальчишкой —
Утреннюю раннюю росу —
Ты шагал тогда в суконной шинелишке
И с пятном чернильным на носу.
Год за годом шел обычной чередою.
Ты мужал, и полный вешних сил,
Легкий пух над оттопыренной губою,
Как гусарский ус ты теребил.
Много было вас тогда в стране далекой,
Малышей с душой богатыря!
Вас в одно звено вязал девиз высокий:
За Россию, веру и царя.
Стены Корпуса, в Хабаровске, в Полтаве,
В Питере ль в Тифлисе ль, на Дону —
Говорили вам о старой русской славе,
И как чтить седую старину.
Как лелеять славных прадедов заветы,
Шелест ветхих боевых знамен,
Имя гордое — российские кадеты
И с сургучным вензелем погон.
А потом тебя встречал, я в ночи черной,
Что страну покрыла пеленой.
Милый мальчик мой, вихрастый, непокорный,
Первым рвался ты в неравный бой.
В небе заревном пылающей Каховки
Вижу твой дрожащий силует —
Помню: с папиной «взаправдашней» винтовкой
Ты шагал, тогда в тринадцать лет.
И желая как-то скрыть фальцет высокий,
Ты нарочно басом говорил.
Как боялся ты тогда, что ненароком
С фронта к мамочке отправят в тыл!
В сапожищах ноги детские шагали,
И дорог на них ложилась пыль.
И Ростов и Перекоп тебя видали,
Степи Сальской укрывал ковыль.
О семье своей ты ведал понаслышке,
Или слабо помнил. До того ль?
И все в той же рваной шинелишке,
Ты шагал, тая печаль и боль.
Не твои ли это слышали мы стоны,
Твой недетский, леденящий крик?
Не тебе ль, дружок, кокарду и погоны
Вырезал в Ростове большевик?
Ты, кто Белое святое наше дело
Твердо нес на худеньких плечах,
Чье замерзшее искрюченное тело
Видел я в окопах и во рвах?
И сегодня в этой встрече нашей,
Мне тебя хотелось помянуть
Добрым словом и заздравной полной чашей,
Передать, что так теснило грудь.
И сказать тебе, мой мальчик беспокойный!
Сколько не видались мы с тобой,
Сотни верст исколесив дороги торной
По чужой, не русской мостовой!
Правда, помню я тебя совсем мальчишкой,
Да ведь сколько лет-то с той поры!
На тебе, ведь, нет уж черной шинелишки,
Серебром усыпаны вихры.
Лишь глаза твои, как встарь, горят задором,
И коль в эти загляну глаза —
На плечах опять почудятся погоны,
Юные услышу голоса.
Снова в прошлое мне приоткрыты двери,
Мы с тобой опять в краю родном,
И кадетское, как прежде, бьется сердце
Под обычным штатским сюртуком.
Я снова о жертве кадетской пою.
Я знаю — уж пелось. Простите.
Но с ними, погибшими в грозном бою
Связали нас накрепко нити.
Быть может в укор из отцов кой-кому
Пою я — держались не крепко,
Позволив, чтоб Русь превратила в тюрьму
Босяцкая хамская кепка.
* * *
Ему и пятнадцать-то было едва ли,
Хоть он и божился, что да.
Ведь даже ребячьи сердца полыхали
Тогда, в лихолетья года.
Не спрашивай имени — столько ведь лет!
Удержишь ли в памяти это?
Но вечно стоит пред глазами кадет,
И мне не забыть кадета.
Донец ли, орловец — не всё ли равно?
Из Пскова он был иль с Урала.
С поры лихолетья я помню одно —
Кадетская бляха сверкала,
Да по ветру бился в метели башлык,
Как крылья подстреленной птицы.
Был бледен кадета восторженный лик
И снегом пуржило ресницы.
Он двигался словно не чуя беды
И пулям не кланялся низко.
Трещал пулемет и редели ряды,
И красные были уж близко.
И наземь он пал неуклюжею цаплей
И шею он вытянул в небо смешно,
И вытекла Жизнь — просто капля за каплей,
Бурля и искрясь, как в бокале вино.
Не спрашивай имени — имени нет.
Был чей-то сыночек. Российский кадет.
Калифорния 1973
Н. Н. Богаевский. 24 декабря.
Читайте также: