Николай джамбулович санджиев стихи
Обновлено: 04.11.2024
Николай Джамбулович Санджиев
Санджиев Николай Джамбулович – член Союза писателей России, автор многих книг стихов и прозы для взрослых и детей, изданных в Элисте, Улан-Удэ, Улан-Баторе, кандидат культурологии, заслуженный деятель искусств Республики Калмыкия, заслуженный работник культуры Монголии, лауреат международной премии монголоязычных детских писателей, литературной премии имени Михаила Луконина. Публиковался в Китае, США, на татарском, башкирском, чеченском и других языках народов России.
Более восемнадцати лет возглавлял министерство культуры Калмыкии. Доцент кафедры истории Калмыцкого государственного университета. В настоящее время является председателем Калмыцкого регионального отделения Союза писателей России.
КАЛМЫЦКАЯ СТЕПЬ
Здесь лица у людей обожжены
На солнечных и ветреных просторах.
Здесь вымя новорожденной луны
Целуют нежно синие озёра.
Здесь гривы трав все на пробор – хоть плачь –
Причёсаны, как водится, отвеку.
Здесь тянет к небу ветви карагач,
Не ведающий сроду дровосека.
Здесь пахнет одуряюще полынь,
Здесь мамонтов ровесники – сайгаки –
Летят, пронзая вечную теплынь,
На этот запах стрелами в атаке!
Курганы здесь, разбужены зарёй,
Пыль времени глотают наудачу.
Здесь над солончаковою корой
Дождями небеса нечасто плачут.
Здесь жизнь кипит и снова, и опять!
Душою эту истину приемлю.
И здесь совсем не страшно умирать –
Ведь превратишься ты в родную землю!
Здесь у земли и неба – общий край,
Пронизанный насквозь лучами солнца.
И если где-то есть на свете рай,
Калмыцкой степью этот рай зовётся!
ДОРОГА
Мой самый первый взрослый день…
Прощайте, братья и сестрицы!
Я покидал Аршань-Зельмень*,
Учиться ехал я в столицу.
Там, за степями – Элиста,
Там путь в известные поэты…
Во мне живёт дорога та,
Хоть и объехал я полсвета.
И городов, и деревень
Немало на судьбы страницах.
Но, корень мой, Аршань-Зельмень,
Тебе я еду поклониться.
Едва утихнет суета,
Срывается звонков лавина –
Не отпускает Элиста –
Моя вторая половина!
Так и живу, так и пою
Меж взрослой мудростью и детством.
И сыновьям любовь свою
К дороге передам в наследство.
______________
* Аршань-Зельмень – посёлок на севере Калмыкии
* * *
Я был в далёкой Поднебесной
И там – Творцу Земли хвала! –
Вдруг ощутил, что вечной песней
В меня Калмыкия вросла.
Ещё в одной стране далёкой,
Где пирамиды выше гор,
Мне за пустыней, на востоке
Ковыльный чудился простор.
Кипели Балтики просторы,
Грозились крутизной волны.
А мне мерещились озёра
Моей родимой стороны.
В Тянь-Шане мне над горной цепью,
Где вечный снег под солнцем лёг,
Казалось, что полынной степью
Знакомо пахнет ветерок.
Вокруг – альпийские поляны,
Цветы в неоновых огнях.
Но ярче них горят тюльпаны
Весною на солончаках!
Поездил я по белу свету,
Провёл в разлуке много дней
И понял: не было и нету
Прекрасней Родины моей!
Калмыкия! Твоё дыханье
Я ощущал всегда в пути.
Мне помогали расставанья
Отчизну в сердцу обрести!
* * *
В счастливый день и в тот печальный час,
Когда приходит на порог беда,
Всегда есть у народа про запас
Живительная белая вода.
И пьют её в степи малец и дед.
Соединяя меж собой века,
Она – любовь, она – добро и свет,
Она – тепло родного очага.
Лекарство от зазнайства и обид,
От грусти, злобы, зависти, вражды.
Она от всех напастей нас хранит –
Праматерь белой праздничной еды.
В ней добрым волшебством растворена
Судьба народа и моя судьба.
Ты – жизни суть, надежда и цена –
Калмыцкий чай, заветная джомба!
ЛОТОС
За лучшей долей сквозь года и беды
Катился к Волге наших предков вал.
И в новые края за ними следом
Священный лотос перекочевал.
Он сохранил ойратам в счастье гордом
Все шестьдесят и шесть своих цветов,
Чтобы на девяноста девяти аккордах
Прославить к новой родине любовь.
В священных числах есть ещё двенадцать –
Двенадцать лепестков поют века
О счастье засыпать и просыпаться
В ладонях у степного ветерка.
* * *
Храм Золотой – Храм Будды Шакъямуни –
В глазницы-окна притянул рассвет.
О, Белый Старец, явно или втуне
Ты подари мне, грешному, совет.
Как на ладони – весь перед тобою!
Пространство, время обрели в тебе
Единство, что зовётся красотою.
Досталось ли она моей судьбе?
Несправедливым был, глухим и грубым
Как часто я сегодня и вчера?
О, Белый Старец, жизнь идёт на убыль,
А много ли я сотворил добра?
Куда девать моих ошибок груду,
Что накопил с младенческих времён?
Всевидящий, всеслышащий! И – чудо –
Мне показалось, улыбнулся он!
Да, ожило святое изваянье!
Моих вопросов искренних не счесть:
Прощенье, отторженье, обещанье?
Ответа нет. Зато надежда есть!
СТЕПИ
Из далёкой тайги на родные степные просторы
Возвращался народ мой. И разве виновна тайга
В том, что с радостью вместе сквозили в людских разговорах
Перед будущим страх и былого несчастья пурга?
Степь седая, что встретила лютой жарою,
Кем ты станешь для нас в перекрестии будущих дней?
Мамой ласковой, мачехой, недругом или сестрою?
И поверишь ли в искренность веры сыновней моей?
Эта вера пришла с молоком материнским в Сибири,
Где родился калмык, не ступавший на землю отцов.
Что с того, что о том – о заветном оставленном мире –
Песни бабушки я слушать был бесконечно готов?
Из далёкой тайги на родные степные просторы
Мама с папой вернулись в объятья полынной земли.
Только радость свою с молодым неуёмным задором
Вместе с ранней полынью своей седины принесли.
Там, в Сибири, им снились седые ковыльные дали,
Славных предков могилы и тот заповедный курган,
Где косячные ветры однажды облюбовали
Колыбели Калмыкии, нашей Калмыкии стан.
Степь моя, ты будила в нас гордую память ойратов –
Древних пращуров наших потомкам великий завет.
И в калмыцкой крови поколений бесчисленных свято:
Ничего слаще воздуха родины истинной нет!
Седовласый курган – страж земли, страж Калмыкии вечной –
Наконец-то дождался счастливых рассветных времён.
Мы вернулись домой. Но за радостью солнечной встречи
Дел, свершений, открытий нам брать предстоит крутосклон.
Будем строить, пахать, будем думать напористо, споро
И потомкам расскажем про злые, лихие года.
Из далёкой тайги на родные степные просторы
Мой вернулся народ. За судьбой. За мечтой. Навсегда.
* * *
Солнечный зайчик из глубины
Зеркала выманить знаю я средство.
Он из далёкой весёлой страны,
Вечной страны под названием Детство.
Дети мечтают взрослыми стать.
Я об ином, вам признаюсь, мечтаю:
Чтоб этот зайчик, как в детстве, опять
Прыгнул бы к нам – в босоногую стаю!
В детство вернуться! Об этом сейчас
Старец мечтает с улыбкой ребячьей.
И не об этом ли чуде хоть раз
Бабушка над колыбелью заплачет?
Солнечный зайчик, дразнить перестань!
Мне бы твою озорную свободу,
Неуловимую, словно мечта,
Быструю, словно ушедшие годы…
РОДИНА МОЯ
О, Родина моя, Аршань-Зельмень!
Судьбы моей здесь улицы-страницы
Из книги, по которой научиться
У мудрых старцев было мне не лень
Душевности и щедрости традиций!
О, голос твой скворцовою весной,
Где с гулом проводов дано сливаться
Мятежным песням вязов и акаций.
А песни их – о родине степной,
О счастье здесь трудиться и влюбляться.
Аршань-Зельмень, тебе внимаю я
Сквозь городские будни и парады.
И ветра свист разбойный – мне награда:
Он почки разбудил в родных краях,
И лучше вести утром мне надо!
Не хватит слов, чтоб отблагодарить
Тебя за всё, что сделала для сына!
Лишь телом – не душой тебя покинул.
Но и тогда не оборвётся нить,
Когда вернусь навечно в эту глину…
СТОЛИЦА ДУШИ
Древо жизни Калмыкии ветви свои
Далеко распростёрло над ширью степной.
Здесь белугою Каспий ревёт от любви
И стада своих волн поднимает весной.
Здесь над Волгою краше не сыщешь моста,
Что из радуг живых сотворил небосвод.
Здесь прекрасной загадкой звенит: «Элиста!»
Это ветер безбрежное имя поёт!
Чтоб увидеть её – прозревает слепой,
Элиста от души привечает его.
Здесь становится щедрым последний скупой.
С детских лет нам знакомо её волшебство!
Справедливость и правду степную вершит,
Сыновей отправляя в орлиный полёт.
Золотая столица судьбы и души
В каждом сердце калмыцком незримо живёт!
ЭЛИСТИНКА
Дождь пробежался по тропинке.
Иду я следом налегке
К одной знакомой элистинке…
К речушке, реченьке, реке!
Зови хоть лужей, ну, и что же, –
Не обижается ничуть!
Порою на ручей похожа,
Порой воды – едва по грудь.
Течёт себе без всякой славы,
Но тайна в ней живёт одна:
Пойдёшь налево ли, направо –
Куда ни глянь – везде она!
ОДА СОЛНЦУ
О, озорное мартовское солнце,
Наездник, попирающий снега!
Капелями над вьюгами смеётся,
Ему весны улыбка дорога!
Вызванивают дерзкие копыта
Мелодии разбуженных ручьёв.
Подснежники? Им время жить открыто!
Пришла пора подсолнечных цветов!
О, мартовское дерзкое светило,
Сердцам людей дарящее тепло!
Вливает в жилы жизненные силы,
Холодному спокойствию назло!
Вот только б счастье не промчалось мимо!
Загаданное сбудется иль нет?
О, солнце, помоги в глазах любимых
Прочесть один-единственный ответ!
Пора надежды, радости, азарта,
Любви и обновленья торжество,
Да здравствует святое солнце марта!
Да здравствует пришествие его!
ВНУЧКА
Кровинка беззаботная моя,
Тебя согреть и от тебя согреться –
Не в том ли смысл земного бытия,
Где старость – только продолженье детства?
Безгрешна ты, а я забыл грехи –
Измены, отступленья и загулы, –
Когда ты, внучка, веточкой ольхи
К моей щеке доверчиво прильнула.
И в этот миг молю я об одном:
Пусть будет счастлива, дитя, твоя тропинка!
И хоть взрослеть когда-то суждено,
Не торопись взрослеть, моя слезинка.
Ах, вот и вправду катится слеза –
Твой дед, как все деды, сентиментален.
Что жизни принесёт тебе гроза?
Но если снега – то в снегу проталин!
О, время, стой, тогда успею я
Усталым, но ещё горячим сердцем,
Кровинка беззаботная моя,
Тебя согреть и от тебя согреться.
АРШАНЬ-ЗЕЛЬМЕНЬ
– Степи улыбка ты – Аршань-Зельмень! –
Посёлка имя напевать не лень
Всю ночь калмыцким северным ветрам
Над родиной моею до утра.
Рассвет я помню до скончанья дней,
Стекающий со склонов Ергеней*
В дома твои. От тех лучей всерьёз
Сколь песен лучезарных родилось!
После сибирской ссылки неспроста,
Аршань-Зельмень, спасением ты стал,
Отчизною для матери с отцом,
Землёю, где стоит счастливый дом!
Его заветный негасимый свет –
Он благодарной памятью согрет
Там, где ковыль и волны облаков
Рождают откровения стихов.
Встречая белый заповедный день,
Дышу тобою, мой Аршань-Зельмень!
___
* Ергени – возвышенность на севере Калмыкии
* * *
Нагадала кукушка во сне:
Проживу…
Впрочем, хватит вполне!
Да о чём я? Не верю в её
Предсказания. Бред и враньё!
Ты, кукушка, считать погоди –
Всё равно, столько дней позади,
Что лежат у судьбы на крыле
И клонят всё сильнее к земле!
Груз тревоги и боли моей
За страну и за добрых людей
Легче точно не станет и впредь,
Но душе не даёт зачерстветь!
Сколько в мире страданий и зла!
Как же ноша порой тяжела!
Но мне слышится в битве любой
Мамин голос: «Иди, Бог с тобой!»
Если вправду со мною мой Бог,
Знает он: ничего не берёг
Для себя. И, судьбою храним,
Отдавал все, что можно, другим.
И пускай он сгорает дотла –
Век, что нынче кукушка сочла.
Буду честен до Судного Дня –
Не забудет Всевышний меня…
* * *
Приноровиться к бегу иноходца
Пока никак в седле не удаётся.
Что иноходец! Сердце у любимой –
Вот норов у кого неукротимый!
Пусть кровь у иноходца молодая –
В конце концов с конём я совладаю.
Куда поскачет сердце молодое,
Само не знает. Где уж тут с уздою!
Не счесть падений. Но встаю и снова
Смиряю сердце самым нежным словом!
* * *
Как порхали мотыльками, слышные едва,
Между нашими губами нежные слова…
И в метельной круговерти, вечно молода,
Нам с Медведицы, поверьте, свет несла звезда.
Подарила счастье это мирозданья дочь –
Ночь глухой пурги и света, нашей встречи ночь!
Пусть морозные разводы стыли на окне –
От твоей улыбки годы было жарко мне!
Заповедное светило, огненная кровь
Навсегда нам подарило зимнюю любовь!
* * *
«Не бывает розы без шипов!» –
Хоть сто раз я повторить готов,
Но упрямо пробую подряд,
Потешая весь торговый ряд.
Бабушки жалеют: «Ох, сынок,
Выбрал бы какой другой цветок!
Исцарапался напрасно ты
В поисках колючей красоты!»
Хлопотуньи милые, не зря
На душе царапины горят.
У любви особая цена –
Только поиск признаёт она,
Чтоб сказать я смог в конце концов:
«Отыскал я розу без шипов!»
ФОТОГРАФУ
В первый раз увидел, что на фото
Желтизною тронуты края.
Всё равно прекрасный миг полёта –
Мне улыбка юная твоя!
Ах, фотограф, сотворил ты чудо!
Я сегодня главное постиг:
Буду на земле или не буду –
Ты остановил мой лучший миг.
Воссоединил одним ответом
Ты сегодня, завтра и вчера!
Вечность счастья… Как её поэту
Удержать на кончике пера?
БАЛЛАДА О БУШТИНЕ
Как убежать со свадьбы затяжной?
Спасенье – скакунов лихие ноги!
В то утро нам с казашкой Буштиной
Случайно оказалось по дороге.
Случайно ли? Ведь я – из Элисты!
И потому клянусь я конской гривой:
Свидетель исполнения мечты
Сам невзначай становится счастливым!
Как я тогда… Мгновение, замри!
Открытие, рождённое тобою:
Родился я для этой вот зари,
Для встречи с ненаглядною судьбою!
Стучало сердце яростней копыт,
И улыбалась женщина медово:
– Наш путь в моё становище лежит,
Слова любви там слушать я готова!
Смеялась так победно Буштина,
Что пробудилось заспанное солнце –
Лучи стремятся сами в стремена,
Когда призывно женщина смеётся!
Алма-Ата осталась за спиной,
И с колдовской неодолимой силой
Казашка напевала: «Милый мой!»
Степное эхо разносило: «Милый…»
Волшебница! Любовь мою прими!
Куда ещё спешить ковыльным раем?
И я запел, подобно Низами:
– О, Буштина, о, счастье, умираю!
Остановись и радости испей
Любви неповторимого восхода!
На Элисту мы повернём коней,
Туда, где степь сомкнулась с небосводом!
– Ты – ветер! – отвечала Буштина. –
Приятный ветер, холодящий кожу.
Он далеко разносит семена
Да только постоянным быть не может!
Возьмём своё сегодня и сейчас!
И улетай скорее, быстрокрылый!
Тебе не сердце в этот ранний час,
А только губы жаркие открыла!
О, дивный голос крови молодой!
Ему легко и радостно меняться!
Зачем же я, семейный и седой,
Опять влюбился, словно в восемнадцать?
Давным-давно прошла моя весна,
И маки облетели у кургана.
И ты права, наверно, Буштина:
Я ветром быть уже не перестану.
Я – осени слуга, а ты – весна!
Не смею по-другому называть я…
О, милая казашка Буштина,
Не попадай опять в мои объятья!
В МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА
Александр Поваев. Его мастерская
Ханской ставке подобна во все времена.
Здесь князья и зайсанги* далёкого края,
Здесь алтайского ветра гуляет волна.
Здесь пасутся стада, и спешат караваны,
Здесь пылают тюльпаны, и лотос цветёт.
Здесь сурово взирают седые бурханы*,
Веру предков блюсти призывая народ.
Вязью красок и жёлтых, и синих, и белых
Здесь Калмыкии пишется вечный портрет.
Насторожены кисти, как меткие стрелы –
И творцы, и свидетели древних побед.
К повелителю их, что народным* зовётся,
Люди в гости приходят, чтоб душу лечить.
– Ты – художник степи! Ты – калмыцкое солнце! –
С благодарностью хвалят они зурачи*.
Что добавить, мой друг, к этой радости чистой?
Белый Старец* тебя одарил сединой
Белой мудрости щедро. И ты в неё кисти
Окунай, как и прежде, счастливой рукой!
______________________________
* Зайсанги – родовые наследственные старшины у калмыков и монголов
*Бурханы – божества
* народным – Поваев А. М. – Народный художник Республики Калмыкия
* зурачи – мастер кисти
* Белый Старец – Бог флоры и фауны степи
Читайте также: