Немецкие поэты 20 века стихи
Обновлено: 04.10.2024
Над глухим уделом леса
воздух стремь и даль купает.
Бледно-розовая месса
неба первых звёзд скупая.
Света дённого не жаль мне,
прежде все не замигают:
вдвое вспыхнули на дальнем,
первой пламенней другая.
Рок, усиливая меццо,
лихо край кладёт гляделкам,
ну а день, устав смотреться,
разлюбмицу платит мелким.
Никнут души — рвёт их вещи
скоп разбоя сил безмолвных.
Хлад-лучи что копья блещут
вместо пламешков любовных.
Христиан Моргенштерн
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Abend im Gebirge
Über dumpfen Wäldermaßen
baden steile erdenferne.
Höhen sich im rosenblaßen
Firmament der ersten Sterne.
Tageshelle will nicht scheiden,
ehe nicht der letzte flimmert:
und so leuchten sie, von beiden
zwiefach feurig angeschimmert.
Bis des ehernen Geschickes
strenger Schluß den Wettstreit endet
und der Tag sich langen Blickes
von den vielgeliebten wendet.
Wie beraubt der Seele sinken
stumm die mächtigen zusammen.
Starre kalte Strahlen blinken
statt lebendiger Liebesflammen.
Огненный взгляд
I.
Ты знаешь, так маяк горит, как нижет,
частит вовек без сна, вздымая веки,
ужель самой судьбы очей священных,
бессменным вглядом по вещам катящим.
Наверно, ты стоишь вот так и вещи
пытливым взглядом ценишь, измеряя,
а Море Мира множит вал всё тот же,
к стопам твоим загадки доносящий.
II.
Но огонь иной способен
верной, стойкой добротою
тьму низать годами,
точно взгляд тихони-дамы
молит: «Из эонов зыби
снизойди родное рыбить».
Христиан Моргенштерн
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Blickfeuer
I.
Du kennst der Küste rege Leuchtturm-Feuer,
die schlaflos ewig wache Wimpern heben,
als seien es des Schicksals Augen selber,
die ruhlos auf der Dinge Wandel rollen, —
Und stehst vielleicht so selber vor den Dingen,
sie immer wieder groß und fragend meßend,
indes des Weltmeers ewig gleiche Woge
zu deinen Füßen ihre Rätsel brandet.
II.
Und dann sind noch andre Feuer,
die mit unbewegter treuer Güte
durch das Dunkel schauen,
wie wohl Augen stiller Frauen
flehn: aus schwankenden Bezirken
komm, im Heimischen zu wirken.
Чистота.
Ты знаешь чистоту? Смотри, одна звезда,
над заревом заката столь ясна, тиха.
Ужель наш бедный шар земной вот так блестит
звезде далёкой, где возносит человек
свой взор и спрашивает: «Знаешь чистоту?»
И женский голос, может быть, ему в ответ:
«Ты о звезде вечерней — ясной, тихой той?
Должно быть счастье, истинное счастье там!»
И пара всплакивает. Знаешь, чистота
живёт.
Христиан Моргенштерн
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Reinheit.
Weißt du, was Reinheit ist? So sieh den Abendstern
hoch über blaßen Wolken glänzen, still und klar.
So glänzt auch unser armer Erdenball vielleicht
nach einem fernen Stern, und dort erhebt ein Mensch,
wie hier, den Blick und fragt: Weißt du, was Reinheit ist?
Und eine Frauenstimme sagt vielleicht zu ihm:
Du meinst den Abendstern da droben, still und klar?
Dort muß es wohnen, dort, das Glück, das wahre Glück!
Und feucht wird Beider Aug. — Weißt du, wo Reinheit
wohnt.
Лес снов
Глаза под занавес — и птах
ныряет в дрёму, сам на древе.
Блуждает лес в глубоких снах
и торжество грядёт, поверь мне.
Луны восход тишайший спор;
щебечет горлышко едва.
В лесу вся замерла листва.
Там, дальше звучен звёздный хор.
Христиан Моргенштерн
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Traumwald
Des Vogels Aug verschleiert sich;
er sinkt in Schlaf auf seinem Baum.
Der Wald verwandelt sich in Traum
und wird so tief und feierlich.
Der Mond, der stille, steigt empor:
Die kleine Kehle zwitschert matt.
Im ganzen Walde schwingt kein Blatt.
Fern läutet, fern, der Sterne Chor.
Розовый венок
На Юге было это. В ночь. Проулок.
Я, дом покинув твой, закрыл врата,
и вверх взглянул — зияла темнота,
с твоей террасы связка роз порхнула
на тротуар — и мигом я нагнулся,
ловя твой выдох с тяжкого венка,
чей аромат — долой моя тоска —
мостком над нашим «врозь» тянулся.
Христиан Моргенштерн
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Ein Rosenzweig
Im Süden war's. Zur Nachtzeit. Eine Gasse.
Ich trat aus deinem Haus und schloss das Tor
und wandte noch einmal den Blick empor:
da flog ein Zweig aus deinem Dachgelasse
und fiel aufs Pflaster, — dass ich rasch mich bückte
und deinen Hauch noch warm vom Munde nahm
der schweren Rosen, deren Gruss den Gram
der kurzen Trennung duftend überbrückte.
Берлин
Люблю тебя в тумане и в ночи,
когда плывут в согласье очертанья.
вдвойне — ночных окон твоих мерцанье:
за ними — мiръ, и камень не молчит.
Пустыни дней загадочны в потёмке;
чудесен душ стоза`мковый полон,
ряды домов стройны с искреньем тонким,
соборен ночью денный вавилон.
Последний блеск отбрезжил в застеколье;
в коробках карты — славно сыгран вист;
укрощена неутолимость боли:
чей сон — судьба, тот перед небом чист.
Христиан Моргенштерн
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Berlin
Ich liebe dich bei Nebel und bei Nacht,
wenn deine Linien ineinander schwimmen, —
zumal bei Nacht, wenn deine Fenster glimmen
und Menschheit dein Gestein lebendig macht.
Was wüst am Tag, wird rätselvoll im Dunkel;
wie Seelenburgen stehn sie mystisch da,
die Häuserreihn, mit ihrem Lichtgefunkel;
und Einheit ahnt, wer sonst nur Vielheit sah.
Der letzte Glanz erlischt in blinden Scheiben;
in seine Schachteln liegt ein Spiel geräumt;
gebändigt ruht ein ungestümes Treiben,
und heilig wird, was so voll Schicksal träumt.
Зима
Фиорд и острова, вон те,
как меловой рисунок зим.
Леса, заснежены, в мечте
и будто вся печаль вблизи.
И столько в мире тайных нег.
что боль горчайшая сама
любимый, мягкий, тихий снег
cочит сквозь облачный карман.
Христиан Моргенштерн
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Winter
Der Fjord mit seinen Inseln liegt
wie eine Kreidezeichnung da;
die Wälder träumen schnee-umschmiegt,
und alles scheint so traulich nah.
So heimlich ward die ganze Welt.
als dämpfte selbst das herbste Weh
aus stillem, tiefem Wolkenzelt
geliebter, weicher, leiser Schnee.
Любовь?
Любовь. она меня вчера торкала,
как неких шёлковых одежд дыханье
во тьме, как ветром данный аромат,
как ладов строй из ночи голубой,
где, ты не знаешь, стыла кровь твоя,
и вслушивалась в таинства вещей.
и, медля, естество твоё текло —
ты был потоком, мир собой прознавшим,
и даже чуял Больше-чем-сей-Мир,
пока, за тонким кровом выжидая
Небесный Рейх цветов, плодов и солнц,
махал ты, лыбясь, лю`бому тебе.
Христиан Моргенштерн
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
War das die Liebe?
War das die Liebe, die mich gestern streifte,
wie eines seidenen Gewandes Atem
im Dunkel, wie ein windvertragner Duft,
wie Harmonien aus der blauen Nacht,
woher, du weißt es nicht, doch stockt dein Blut
und horcht in die Geheimnisse der Dinge .
und all dein Wesen flutet zögernd aus,
du fühlst dich wie ein Strom die Welt durchrinnen
und ahnst doch noch ein Mehr — als — diese — Welt,
wie hinter feiner Schleier Wehr noch wartend,
ein Himmelreich voll Blüten, Früchten, Sonnen,
und lächelnd winkt, die dich so sehr gerührt.
Время и вечность
На опаханьях ветра —
голос ручья.
Волн беседа —
на выдохе ночи.
Мой будильничек тикает в тон.
О, время и вечность!
Христиан Моргенштерн
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Zeit und Ewigkeit
Auf den Schwingen des Windes
die Stimme des Bachs..
Der Wellen Gespräch
auf dem Atem der Nacht.
Mein kleiner Wecker tickt dazu.
O Zeit und Ewigkeit!
21.06.2012 в 21:51 БлогУ портретов моей покойной матери
Эта плоть, нежна, рожала:
из утробы жутко выпер я,
вырвалась из общей жизнь моя,
а её — за мной в ночи пропала.
Никогда ты не вернёшься, духом даже?
Ты ко мне навеки умерла?
Но кружилась кровь твоя однажды
по тебе и мне, пока цела!
Христиан Моргенштерн
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
Vor dem Bilde meiner verstorbenen Mutter
Dieser zarte Leib hat mich geboren;
grausam drängt' ich mich aus seinem Schoß,
riß mein Leben von dem seinen los,
hab' ihn hinter mir in Nacht verloren.
Kehrst du nie zurück, auch nicht im Geiste?
Bist du mir gestorben ewiglich?
Und doch gab es eine Zeit: da kreiste
deines Herzens Blut durch dich und mich!
Читайте также: