Лыткин федор матвеевич стихи
Обновлено: 05.07.2024
Тяжелым сном, сном осени ненастной
Томит людей безликая война.
Эти стихи были подписаны так: Полат-бек. Но многие знали: их автор — гимназист Федор Лыткин.
Федор Лыткин родился 30 сентября 1897 года. Его мать Анна Лукьяновна Карташова в молодости была выдана замуж за бурята Матвея Лыткина. Семья распалась: Анна Лукьяновна ушла от мужа, но развода не получила. Потом, когда она встретила Агита Полат-бека — курда, сосланного в Сибирь с далекого Кавказа,— вышла за него замуж. Но их дети — Федор и девочки Мария и Анна — были записаны как Лыткины, то есть по документам числились бурятами. В самодержавной России бурятам, как и другим инородцам, запрещалось учиться в гимназии. Проявивший блестящие способности в начальном Тулунском училище, Федор Лыткин лишь благодаря стараниям учителей получил разрешение губернского начальства продолжать учение в Иркутской гимназии.
Живой и общительный, Федор болезненно реагировал на всякую несправедливость. Красивый и талантливый юноша обрел в Иркутске много друзей, но самым близким стал для него большевик Пантелеймон Парняков. Парняков организовал в гимназии марксистский кружок, члены кружка издавали журнал «Наша работа». В редколлегию вошел и Федор. Из-под пера юного Лыткина появляются «бунтарские стихи». В одном из стихотворений он писал:
Грозы я жду! В безгрозном мире
Мне душно, пленнику цепей.
Как жаждут воли и лучей
Темницы затхлые Сибири,
Так я, извечный дух свободы,
Я жажду бурь и непогоды
Для счастья родины моей!
Он переехал в Енисейск.
Даже для сибиряков, привыкших к огромным расстояниям, тогдашний Енисейск казался краем земли. Маленьким островком лежал он в тайге к северу от Красноярска, в 350 верстах от железной дороги. После шумного Иркутска провинциальная тишина городка на берегу Енисея произвела на Федора гнетущее впечатление. Чувство заброшенности и одиночества усиливалось тяжкой скорбью: умерла мать. И он, как старший, должен был подумать о сестренках.
Чудесной радостью сияя,
Взошла свободная заря.
Народ от края и до края
Воспрянул вмиг, и — нет царя!
И трон растоптан Николая!
— В Петербурге революция! Мы должны активно действовать! Соберемся сегодня в шесть вечера,— обращался Федор к учащимся.
Таким запечатлелось начало его большевистской деятельности в Енисейске в памяти очевидцев.
— Лыткин по праву возглавил наш Союз,— вспоминала участница событий тех лет, секретарь Союза учащихся В. Бережная.— Он становился душой любого нового дела и повсюду успевал — боевой, энергичный, целеустремленный. В то время у него вышла в Иркутске первая книга стихов — «Песня юности». Хорошая книга. А он, бывало, мчится по улицам в распахнутой шинельке — не догонишь!
По предложению Лыткина в фонд революции была отправлена часть денег, вырученных Союзом учащихся от литературно-музыкального вечера. В телеграмме, подписанной Лыткиным, говорилось: «Енисейский Союз учащихся, воодушевленный бессмертным подвигом братьев-рабочих, свергнувших унизительное самодержавие, шлет им горячий привет! Товарищи! Смело вперед! Молодая Россия за вас. Шлем 300 рублей на дело Революции. Союз учащихся».
Из Петрограда пришел ответ: «Горячий, братский привет, дорогие товарищи. Мы верим, что знамя Интернационала будет поддержано молодой Россией».
Большевистски настроенный председатель Союза учащихся уверенно вел за собой молодежь. Енисейский Союз учащихся взял на себя функции общества вспомоществования бедным, решал многие другие жизненно важные тогда вопросы.
1 мая 1917 года Лыткин с товарищами был в рядах демонстрантов. Фотограф запечатлел его на трибуне среди руководителей городского Совета — с красным бантом на груди, под знаменем, на котором написаны слова: «За свободную школу!».
Противники большевиков с каждым днем осложняли обстановку. Они уговаривали анархистов усилить свою пропаганду, подбивали уголовников на преступления. В городе начались грабежи, пожары. Енисейский Совет, противодействуя реакции, ввел осадное положение. Из Красноярска на помощь Енисейскому Совету вышел отряд солдат. Наступала пора суровой схватки с врагами революции.
Федор Лыткин принял участие в этой борьбе, но уже не в Енисейске. В начале мая он покинул город. Уехал он не один.
Ольга Семеновна Григорьева окончила Енисейскую гимназию в 1912 году. Тогда же она вышла замуж за Ивана Афанасьевича Бутина. Он часто бывал в семье Григорьевых: отец Ольги поддерживал тесную связь с политическими ссыльными. Двадцатишестилетний Бутин уже девять лет жизни отдал революционной работе.
Любила ли она Бутина? Или приняла за любовь чувство безграничного уважения, какое вызывал этот умный, спокойный человек? Во всяком случае, свадьба была сыграна сразу после того, как Ольга окончила гимназию. Бутин получил право покинуть Сибирь, и молодожены ехали в Москву, где Иван Афанасьевич устроился на работу в редакции одного из журналов. Но началась мировая война, жить стало труднее, и было решено, что Ольга с детьми — сыном Кронидом и дочерью Вероникой — вернется на время к родителям. Осенью 1916 года она снова оказалась в Енисейске. Дни здесь текли спокойно, размеренно и ничто не предвещало грозы, которая внезапно ворвалась в ее жизнь весной семнадцатого.
Она пришла в театр, сидела в фойе, ждала звонка. Подошел знакомый и представил своего товарища: «Оля, вот Лыткин». Она уже слышала о нем раньше. Да и кто в городе не слышал о Федоре Лыткине! И вот увидела его: черноглазый, черноволосый, стройный.
. С фотографии тех лет смотрит почти девочка. Никак не скажешь, что ей уже двадцать два, что она мать двоих детей. Маленькая, хрупкая, с длинными косами, такими большими, что казалось — ей тяжело их носить. Скромный наряд — черное платье с высоким воротником.
Какие слова были сказаны ими в тот вечер? Какие потом?
Федор сам поразился силе нахлынувшего чувства. Год спустя, в марте восемнадцатого, он писал Ольге: «Сегодня годовщина Февральской революции. Проносится рой далеких воспоминаний, которые неразрывно связаны для меня с тобой и Енисейском. Журчат ручьи, звонко падают капли растаявшего снега. Шумные толпы приезжающих из глухой тайги, ликующих освобожденных. И эта встреча. встреча с тобой, и все дни потом, все вечера пробуждающейся весной. »
Революция, весна, любовь слились для него воедино в те дни. Он пишет множество стихотворений, и в каждом из них говорит о вековечной радости бытия, о красоте природы, о счастье жить на земле и бороться.
Большое чувство Федора нашло отклик в сердце Ольги. Но оба они не представляли, как жить без самого прямого и честного ответа на все вопросы, связанные с Иваном Афанасьевичем Бутиным. Ольга написала мужу письмо, просила приехать.
Они встретились. Бутин был вежлив и молчалив. Федор ждал от него вопросов. Их не последовало. Общий разговор неизменно сводился к какой-нибудь банальной теме. Федор понимал: все зависит теперь от Ольги. Изредка Федор ловил на себе изучающие взгляды Ивана Афанасьевича. От этих взглядов становилось неловко. Федор сказал Ольге: «Я поеду в Тулун и на Кавказ». Ему предстояло увезти на Кавказ к отцу младших сестер.
Он писал Ольге чуть ли не ежедневно. И ни в одном из писем нет ни слова о Бутине. Ни вопроса. Ни намека. Федор понимал: только Ольга может решать. Но все свое будущее Лыткин теперь связывал с ней, не представлял себе жизнь без Ольги. Даже город, в котором собирался жить и учиться дальше. И еще каждую свободную минуту он отдавал стихам. С момента отъезда из Енисейска не выпускал из рук пера. Писал ежедневно — в вагоне, на станции, посылал Ольге стихи в письмах и на открытках, даже телеграммы сочинял стихотворные.
. Ему не пришлось стать поэтом. Зато какой яркий след оставил он в жизни как борец за дело пролетарской революции!
Вести из Петербурга в закавказский аул Хараб-Дигор приходили с опозданием. Тем не менее, уже седьмым июля помечено стихотворение Федора — отклик на расстрел рабочей демонстрации в Петрограде 4 июля.
А через два дня, 9 июля, он пишет стихотворение, полное гнева и возмущения,— «Торжествующей буржуазии»:
Ликуй! Свершилось святотатство!
Ликуй, торгаш! Греби богатства!
Солдат идет твоим рабом,
И умирают под мечом
Свобода, Равенство и Братство!
Он не мог отделаться от мысли, что совершено гнуснейшее предательство. Правительство Керенского перешло в открытое наступление на революционные силы.
Буржуазные газеты запестрели заголовками об арестах большевиков, о закрытии большевистской газеты «Правда» и типографии «Труд». Против Ленина было выдвинуто ложное обвинение, его искали как «немецкого шпиона». Меньшевики и эсеры засели в Петроградском Совете — он превратился в придаток буржуазной власти.
Читайте также: