Лирика 40 годов стихи
Обновлено: 06.07.2024
Только ветер гудит в проводах, тускло звёзды мерцают.
В тёмную ночь, ты, любимая, знаю, не спишь
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.
Как я люблю глубину твоих ласковых глаз,
Как я хочу к ним прижаться сейчас губами!
Тёмная ночь разделяет, любимая, нас,
И тревожная, чёрная степь пролегла между нами.
Верю в тебя, в дорогую подругу мою,
Эта вера от пули меня тёмной ночью хранила…
Радостно мне, я спокоен в смертельном бою,
Знаю, встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось.
Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи…
Вот и сейчас надо мною она кружится.
Ты меня ждёшь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому знаю: со мной ничего не случится.
И та, что сегодня прощается с милым, -
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянёмся, клянёмся могилам,
Что нас покориться никто не заставит!
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мёртвыми лечь,
Не горько остаться без крова, -
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесём,
И внукам дадим, и от плена спасём
Мы двое суток лежали в снегу,
Никто не сказал: «Замёрз, не могу».
Видели мы – и вскипала кровь –
Немцы сидели у жарких костров.
Но, побеждая, надо уметь
Ждать негодуя, ждать и терпеть,
По чёрным деревьям всходил рассвет,
По чёрным деревьям спускалась мгла…
Но тихо лежи, раз приказа нет.
Минута боя ещё не пришла.
Слышали (таял снег в кулаке)
Чужие слова на чужом языке.
Я знаю, что каждый в эти часы
Вспомнил все песни, которые знал,
Вспомнил о сыне, коль дома сын,
Звёзды февральские пересчитал.
Ракета всплывает и сумрак рвёт.
Теперь не жди, товарищ! Вперёд!
Мы окружили их блиндажи,
Мы половину взяли живьём…
А ты, ефрейтор, куда бежишь?!
Пуля догонит сердце твоё.
Кончился бой. Теперь отдохнуть,
Ответить на письма… И снова в путь!
ГОВОРИ МНЕ О РОССИИ
Говори о звёздной ночи,
О берёзах, об осинах, -
Говори о чём захочешь,
Лишь бы только о России.
Лишь бы только за беседой
Отдохнул я от чужбины.
Говори мне о соседях,
Говори мне о рябине.
Говори о чёрных пашнях,
О высоком тёмном боре,
Говори о реках наших,
Что играют на просторе.
Говори мне об угодьях,
О лесных тропинках узких,
О весеннем половодье –
О раздолье нашем русском.
Говори о звёздной ночи,
О рязанском небе синем,
Говори о чём захочешь,
Лишь бы только о России.
БАЛЛАДА О МУЖЕСТВЕ
Славно воевали моряки,
Перед смертью смазали замки.
Спит эсминец на глубоком дне
Со смертельной раною в броне.
В амбразуре, немы и круглы,
Смотрят орудийные стволы.
Прибыл аварийный мотобот,
Вьётся змейкой воздухопровод.
Под водою, как в лесу, темно,
Водолаз спускается на дно.
Здесь мои товарищи клялись,
Моряки погибли – не сдались!
И волна смертельной синевы
Смыла бескозырки с головы.
Будут жить морские корабли, -
Вот уже понтоны подвели.
Вот уж рубка над водой видна
Миноносца, всплывшего со дна.
Если бы я мог когда-нибудь
И моих товарищей вернуть!
Берлин горит. Подтаяшая тьма
Всё выше поднимается и выше…
Огонь вошёл в угрюмые дома,
И с тяжким гулом оседают крыши,
И наземь балки падают, звеня,
И жаркий пепел сыплется за ворот…
Я много видел пепла и огня:
Я видел свой, войну познавший, город
И пламя, полыхающее в нём…
Берлин горит совсем другим огнём.
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти - четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
Я родом не из детства из войны.
Раз, пробираясь партизанской тропкой,
Я поняла навек, что мы должны
Быть добрыми к любой травинке робкой.
Я родом не из детства из войны.
И, может, потому незащищённей:
Сердца фронтовиков обожжены,
А у тебя шершавые ладони.
Завод стоит на рубеже борьбы
Лицом к лицу с проклятыми врагами.
Тяжёлый дым торжественно, как знамя,
Врагам назло струится из трубы.
Печать свою на всё кладёт война:
Вокруг цехов израненные стены.
Гудок не возвещает часа смены,
В провал от бомбы свет, как от окна.
Но он живёт! Он борется! Гляди:
Вот ордена - высокая награда! -
Как жар, горят на каменной груди,
Истерзанной осколками снаряда.
Завод - в бою. Он грозен, как вулкан,
В нём ненависть к врагу кипит, как лава,
Десятилетьями он шёл дорогой славы, -
Оплот труда, железный великан,
Чужих указателей белые стрелы
С высоких столбов срывают бойцы.
Над пеплом сырым, по ветвям обгорелым
Тревожно снуют погорельцы-скворцы.
К знакомым местам из-за теплого моря
Они прилетели сегодня чуть свет.
А здесь - пепелища в крови и разоре,
Ни хат, ни ребят, ни скворечников нет.
Ну как это птичье бездомное горе
Отзывчивой русской душе не постичь?
Сощурясь от солнца, на вешнем просторе
Волнуется плотник - сапер-костромич.
- И людям мученье, и птицам не сладко
На этих пропащих дорогах войны.
Я так полагаю, что новую хатку
Саперы срубить погорельцам должны.
Звенят топоры. Зашуршали рубанки
Над прелью пропитанной кровью земли.
Горелые доски, и старые планки,
И ржавые гвозди в работу пошли.
Червонного золота желтые пятна
Весна разбросала по плоским штыкам.
Сегодня мы плотники. Любо, приятно
Стругать эти доски рабочим рукам.
И кровля и стенки отструганы гладко.
Соленые капли набухли на лбу.
Над пеплом пожарища новая хатка
Уютно белеет на черном дубу.
Мы снова появимся в местности здешней
И дружно под теплым весенним дождем
Посадим дубы и под новый скворечник
Венцы человечьей судьбы подведем.
В палате выключили радио,
И кто-то гладил мне вихор
В зиминском госпитале раненым
Давал концерт наш детский хор.
Уже начать нам знаки делали.
Двумя рядами у стены
Стояли мальчики и девочки
Перед героями войны.
Они, родные, некрасивые,
С большими впадинами глаз,
И сами жалкие, несильные,
Смотрели с жалостью на нас.
В тылу измученные битвами,
Худы, заморены, бледны,
В своих пальтишках драных были мы
Для них героями войны.
О, взгляды долгие, подробные!
О, сострадание сестёр.
Но вот Вставай страна огромная
Запел, запел наш детский хор.
А вот запел хохол из Винницы.
Халат был в пятнах киселя,
И войлок сквозь клеёнку выбился
На чёрном ложе костыля.
Запел бурят на подоконнике,
Запел сапёр из Костромы
Солдаты пели, словно школьники,
И как солдаты, пели мы.
Все пели праведно и доблестно:
И няня в стареньком платке,
И в сапогах кирзовых докторша.
Забывши градусник в руке.
Разрывы слышались нам дальние,
И было свято и светло.
Вот это всё и былоармия,
С пулей в сердце я живу на свете .
1941
С пулей в сердце
я живу на свете.
Мне еще нескоро умереть.
Снег идет.
Светло.
Играют дети.
Можно плакать,
можно песни петь.
Только петь и плакать я не буду.
В городе живем мы, не в лесу.
Ничего, как есть, не позабуду.
Все, что знаю, в сердце пронесу.
Спрашивает снежная, сквозная,
светлая казанская зима:
- Как ты будешь жить?
- Сама не знаю.
- Выживешь? -
Не знаю и сама.
- Как же ты не умерла от пули?
От конца уже невдалеке
я осталась жить,
не потому ли,
что в далеком камском городке,
там, где полночи светлы от снега,
где лихой мороз берет свое,
начинает говорить и бегать
счастье и бессмертие мое.
- Как же ты не умерла от пули,
выдержала огненный свинец?
Я осталась жить,
не потому ли,
что, когда увидела конец,
частыми, горячими толчками
сердце мне успело подсказать,
что смогу когда-нибудь стихами
о таком страданье рассказать.
- Как же ты не умерла от пули?
Как тебя удар не подкосил?
Я осталась жить,
не потому ли,
что, когда совсем не стало сил,
увидала
с дальних полустанков,
из забитых снегом тупиков:
за горами
движущихся танков,
за лесами
вскинутых штыков
занялся,
забрезжил
день победы,
землю осенил своим крылом.
Очень люблю Ю.Друнину.
Я принесла домой с фронтов России
Весёлое презрение к тряпью-
Как норковую шубку, я носила
Шинельку обгоревшую свою.
Казалось, было холодно цветам,
и от росы они слегка поблёкли.
Зарю, что шла по травам и кустам,
обшарили немецкие бинокли.
Цветок, в росинках весь, к цветку приник,
и пограничник протянул к ним руки.
А немцы, кончив кофе пить, в тот миг
влезали в танки, закрывали люки.
Такою все дышало тишиной,
что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
всего каких-то пять минут осталось!
С берез, неслышен, невесом,
Слетает желтый лист.
Старинный вальс `Осенний сон`
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы -
Товарищи мои.
Под этот вальс весенним днем
Ходили мы на круг,
Под этот вальс в краю родном
Любили мы подруг;
Под этот вальс ловили мы
Очей любимых свет,
Под этот вальс грустили мы,
Когда подруги нет.
И вот он снова прозвучал
В лесу прифронтовом,
И каждый слушал и молчал
О чем-то дорогом;
И каждый думал о своей,
Припомнив ту весну,
И каждый знал - дорога к ней
Ведет через войну.
Так что ж, друзья, коль наш черед,-
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрет,
Не задрожит рука;
Пусть свет и радость прежних встреч
Нам светят в трудный час,
А коль придется в землю лечь,
Так это ж только раз.
Но пусть и смерть - в огне, в дыму -
Бойца не устрашит,
И что положено кому -
Пусть каждый совершит.
Настал черед, пришла пора,-
Идем, друзья, идем!
За все, чем жили мы вчера,
За все что завтра ждем!
Не знаю, где я нежности училась,
Об этом не расспрашивай меня.
Растут в степи солдатские могилы,
Идёт в шинели молодость моя.
В моих глазах обугленные трубы.
Пожары полыхают на Руси.
И снова нецелованные губы
Израненный парнишка закусил.
Нет, мы с тобой узнали не из сводки
Большого отступления страду.
Опять в огонь рванулись самоходки,
Я на броню вскочила на ходу.
Я помню в Вязьме старый дом.
Одну лишь ночь мы жили в нем.
Мы ели то, что бог послал,
И пили, что шофер достал.
Мы уезжали в бой чуть свет.
Кто был в ту ночь, иных уж нет.
Но знаю я, что в смертный час
За тем столом он вспомнил нас.
В ту ночь, готовясь умирать,
Навек забыли мы, как лгать,
Как изменять, как быть скупым,
Как над добром дрожать своим.
Хлеб пополам, кров пополам
Так жизнь в ту ночь открылась нам.
Я помню в Вязьме старый дом.
В день мира прах его с трудом
Найдем средь выжженных печей
И обгорелых кирпичей,
Но мы складчину соберем
И вновь построим этот дом,
С такой же печкой и столом
И накрест клеенным стеклом.
Чтоб было в доме все точь-в-точь,
Как в ту нам памятную ночь.
И если кто-нибудь из нас
Рубашку другу не отдаст,
Хлеб не поделит пополам,
Солжет, или изменит нам,
Иль, находясь в чинах больших,
Друзей забудет фронтовых,
Мы суд солдатский соберем
И в этот дом его сошлем.
Пусть посидит один в дому,
Как будто утром в бой ему,
Как будто, если лжет сейчас,
Он, может, лжет в последний раз,
Как будто хлеба не дает
Тому, кто к вечеру умрет,
И палец подает тому,
Кто завтра жизнь спасет ему.
Пусть вместо нас лишь горький стыд
Ночь за столом с ним просидит.
Мы, встретясь, по его глазам
Прочтем: он был иль не был там.
Коль не был, значит, неспроста,
Коль не был, совесть нечиста.
Но если был, мы ничего
Не спросим больше у него.
Он вновь по гроб нам будет мил,
Пусть честно скажет: Я там был.
Здесь озверелый вражеский солдат
На нашу песню поднял автомат.
Но Пушкин от горячего свинца
Не отвернул сурового лица.
У прибрежных лоз, у высоких круч
И любили мы, и росли.
Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч,
Над тобой летят журавли.
Ты увидел бой,
Днепр отец-река,
Мы в атаку шли под горой.
Кто погиб за Днепр, будет жить века,
Коль сражался он, как герой.
Враг напал на нас, мы с Днепра ушли.
Смертный бой гремел, как гроза.
Ой, Днепро, Днепро, ты течёшь вдали,
И волна твоя, как слеза.
Из твоих стремнин ворог воду пьёт,
Захлебнётся он той водой.
Славный день настал, мы идём вперёд
И увищдимся вновь с тобой.
Люди дрожат от стужи
Северной злой
весной,
А мне показались лужи
Небом на мостовой.
Я расплескала небо,
Волны бегут гурьбой.
Если ты здесь не был,
Мы побываем с тобой.
Без малого четыре года
Гремела грозная война.
И снова русская природа
Живого трепета полна.
Там, где мы брали кровью, с бою,
Противотанковые рвы,
Цветы обрызганы росою,
Встают, качаясь, из травы.
Где ночь от ярких молний слепла,
Кипела в заводях вода, -
Из камня, щебня и из пепла
Встают родные города.
И вот дорогою обратной,
Непокоряемый вовек,
Идёт, свершивши подвиг ратный,
Великий русский человек.
Он сделал всё. Он тих и скромен.
Он мир от чёрной смерти спас.
И мир, прекрасен и огромен,
Его приветствует сейчас.
Ничего, ничего, дорогая.
Пусть виски серебрит седина, -
Это, наши сердца сберегая,
Нас слегка присолила война.
Ничего, что щепоточку соли
Кто-то бросил на чёрную прядь, -
Крепче будем! Ни бури, ни боли
Нас теперь не сумеют сломать.
Огорчаться от каждой морщины
Я, ей-богу, не вижу причины:
Посуди, ну какой же мужчина
Без добротных военных морщин!
Нам досталось и радость, и муки
В эти годы пожать на земле.
Будем думать о встрече в разлуке,
Будем помнить о солнце во мгле.
Читайте также: