Лариса васильева стихи да не сойдутся берега
Обновлено: 04.11.2024
Стихи Ларисы Васильевой сложно найти в просторах интернета в широком доступе. Публикую ее творчество из своей старой тетради.
Мы будем говорить о времени другом,
ушедшем навсегда, загадочно манящем,
о незнакомом как о самом дорогом,
презрительно, увы, молча о настоящем.
Сравнением оскорбив сегодняшний приют
земного бытия, откажем во внимании
одной своей судьбе. и небеса прольют
не плоские слова поток непонимания.
Мы бродим в фонарём по солнечному дню,
мы гасим фонари в непроходимом мраке,
спасаясь от жары, торопимся к огню,
извергаясь и предав, мечтаем о собаке,
не ведая, что мы для тех, кто сменит нас,
блистательный пример, высокая награда,
и светлый образ наш спасёт в суровый час
кого-нибудь того, кого спасать не надо.
Зелёная земля легко выносит наш
неповторимый бред и странные поступки
и, лежа близ морских солёно- горьких чаш,
меняет времена как сношенные юбки.
Лариса Васильева.
Из книги « Огонь в окне» 1978.
Верните время! На две секунды,
на вдох и выдох, я всё успею:
Вернусь из прошлого Ниоткуда,
где липкий сумрак залил аллеи.
Сломаю стрелки, чтоб сны зависли,
по ржавым стенам размажу горе,
сотру всю память, что смяла мысли
и топит утро моё в миноре.
Закрою окна — бессмертный ветер
гуляет в доме ушедших в море…
Верните время!, и я, поверьте,
на жизнь со смертью ещё поспорю.
Автор Лариса Васильева
0
Да не сойдутся берега у бешеной реки.
Да не возьмёт тебя тоска в железные тиски.
Да не обманет верный друг, останется стеной.
Да не сведёт любимый рук не за твоей спиной.
Да доживут отец и мать и до твоих седин.
Да верно будет понимать твои заботы сын.
Да ты сама, не оступясь, по жердочке пройдешь,
Да никогда в сплошную грязь лицом не упадешь.
Да не упрячешь за душой постыдного гроша.
Да не опутается ржой летящая душа.
Да не померкнет свет зарниц, а в них твой четкий след.
Да не затихнет в песнях птиц последний твой привет.
Автор Лариса Васильева
Забыл?
Я так и знала,
Изверился, остыл.
Мне, впрочем, нужно мало:
Услышать, что забыл.
Напрасными слезами
Лица не орошу,
Что было между нами,
Припомнить не прошу,
И не пошлю проклятья
Забывшему вослед,
прохожему в объятья
С тоской не кинусь, нет.
В той радости высокой,
Что вместе нас свела,
Всегда я одинокой,
Всегда ничьей была,
И не тебя любила,
а мир в одном тебе,
за то, что не забыла,
Кладу поклон судьбе,
Щедра она со мною:
Ни день, ни час, ни год
Не ходит стороною,
Наотмашь в сердце бьет,
Свободно и легко мне,
Наверно оттого.
Забыл? Ты прав, не помни.
Не стою я того.
0
Не жду тебя. Не вспоминаю.
В стихах напрасных не зову.
И право, — был ты наяву
иль померещился — не знаю.
Однако, почему-то мне
с тех пор, как мы расстались нежно,
легко живется, безмятежно…
Не так бывало.
При луне,
огнем предчувствия полна,
я жгучей радости искала,
и жаркая рука ласкала
холодный переплет окна.
Зачем спокойна я теперь?
Не жду тебя. Ужели это
грядущей старости примета
иль следствие сплошных потерь?
А может, то, что до сих пор
казалось бешеною страстью,
разрывом, и порывом к счастью,
и разочарованием, — вздор?
Есть лишь любовь, что никогда
не свяжет властью иль упреком,
но в этом мире одиноком
она — угасшая звезда.
Ты говорил,
а я молчала,
ты уходил,
а я ждала,
ты возвращался,
я встречала,
ты был,
а я — как не была.
С тебя все в жизни начиналось —
от утра до чернильных строк,
и счастье о порог плескалось,
как будто море о песок
От неожиданности встречи
забыла стыд. И груз обид
вдруг перестал давить на плечи,
а с плеч, как с яблонь цвет, летит.
Упреки, слезы — все ничтожно,
и все забыто быть должно,
и расставание невозможно,
и неминуемо оно
Великое искусство—
изведать свой полет,
извлечь из мысли чувство,
как из полыни — мед,
мечтой парить раздольно,
взлетая высоко, —
а если сердцу вольно,
то на душе легко, —
сразиться с зимней вьюгой
и летнею волной,
но круговой порукой
связать себя с весной,
растоптанные травы
попробовать поднять —
и это выше славы,
ужели не понять?
Пережила, перемогла,
переждала, перетерпела
все то, что в сердце берегла,
чего сберечь я не сумела.
И радуюсь напевам птиц,
ветров невидимому чуду,
и счастье тысячами лиц
глядит свирепо отовсюду.
Тебе немного страшновато
увидеть боль нежнейших глаз,
ты что-то шепчешь виновато:
— В последний раз!
иль
— В первый раз!
Не утруждай себя признанием,
я не нуждаюсь правду знать,
свободу чувствую призванием
и не могу не сознавать
себя счастливой в те мгновенья,
когда другою ты любим
иль просто ищешь приключения,
услады прихотям своим.
Но сознаюсь — боюсь сознаться
в том, что привычка велика
страдать от ревности, терзаться,
гордыней прожигать века;
мы вас отменно приучили
нести покорно этот плен —
боюсь сознаться в странной силе:
любить, не требуя взамен…
И потому я хмурю брови,
но ты не слушайся, не верь,
беги на зов иной любови
сквозь не открывшуюся дверь.
Никто не жалеет, все жалости просят,
бывает минута — досада возьмет:
Когда поумнею?
Жестокая проседь
и злая морщина ума не дает.
Прочь, тихая дума о мягком покое.
Не спрячется сердце в еловой тиши.
Во мне отпечаталось время такое:
посмей,
полюби,
помоги,
подскажи!
В безбрежное море иду без опаски.
Счастливая — тянутся люди ко мне.
Кому-то нужны неразумные сказки
и дар — не сгорать в беспощадном огне.
Случайные встречи отнюдь не случайны.
Как сладко слезу откровения пролить,
стоять на пороге божественной тайны и,
медля, у неба отсрочку молить,
мол, мой провожатый не нашего круга
и все в беспорядке земные дела,
а мной прирученная зимняя вьюга
не все еще горы судьбы намела.
Внимаю ответу — не слышу ответа.
Сиянье рассвета с закатом сошлось,
игла тонкострунного звездного света
прожгла мое сердце и вышла насквозь.
Хорошо не подать бы вида,
усмехнуться, мимо пройти,
если жгучая пыль —
обида заслонит, заметет пути.
Ты ли в горе не помогала той,
что ложью чернит уста.
Ты ль не знала, не понимала —
наказуема доброта.
Хорошо бы забыть навеки
даже имя злодейки той
и смотреть, как, сливаясь, реки
рыбкой плещутся золотой.
Изнурительно,
снова, снова
ранит серенькое словцо,
оголтело в ответ на слово
камнем брошенное в лицо.
Хорошо бы…
Напрасно плачешь,
очи солью обид губя.
Значит, ты еще много значишь,
если можно предать тебя.
Невозможно удержаться,
не ответить на порыв.
Сколько может продолжаться,
испытание на разрыв?
Сладкой сказочкой старинной
тешим слабые сердца.
Четкий опыт жизни длинной
все доводит до конца:
через нежности и страсти,
столкновения гордынь,
пробу безграничной власти —
прямо к стpaxy
— Не остынь!
Это жадное желанье:
сердцем к сердцу — навсегда.
Это жалкое страданье
и сгорание со стыда,
одиночество, забота,
чтобы взгляд не рассказал,
чтоб четвертый, пятый кто-то
голой правды не узнал.
В открытом разговоре
все ясно,
все темно.
О том, что счастье — горе,
узнала я давно,
но некому об этом
сказать — предостеречь:
так неуместна летом
пылающая печь.
Близко минута разлуки.
Слезы.
Предчувствия.
Дрожь.
Горестно сомкнуты руки—
не разомкнешь.
Кажется, смерти подобна
эта минута…
Но вот —
просто, легко, бесподобно
время сквозь горе течет!
Можно ль в плену расставаний
сердце свое уберечь
от неоглядных желаний,
непреднамеренных встреч?
Любовь моя последняя,
надежды пригубя,
как девочка соседняя,
стесняется себя,
молчит, не открывается,
сгорает со стыда,
с откоса обрывается
неведомо куда;
задумчивая,
верная обруч…
облучена,
обречена, как первая,
но не огорчена —
готовая, согласная
в лихом огне сгореть,
самой себе опасная
порывом умереть.
Отгорел весны закат —
жду осеннего заката.
Ты не прав, не виноват,
я права, но виновата:
звонко сыпала слова
и налево, и направо.
Все, в чем я была права,
ты забыть имеешь право.
Мостовая небо отражала,
мокрая от первого дождя.
Я твою судьбу в руке зажала,
сердцем, словно камешком, шутя.
Мы с тобою разминулись
где-то на границе сердца и ума.
Пред тобою огненное лето.
Предо мною жгучая зима.
Оглянусь — а прошлого не видно,
будущего некому простить.
Как же мне не совестно, не стыдно
сердцем, словно камешком, шутить.
Разве можно обидеть меня
равнодушием и нелюбовью?
Без беды затухание огня
примет сердце, облитое кровью.
Значит, сила еще велика,
значит, молодость не отгорела,
если к счастью тянулась рука
без преграды, границы, предела.
Уходи.
Оглянуться не смей.
Уходящего благословляю:
добрый путь тебе, милый,
сумей на краю удержаться без краю.
Отдаю тебе все, чем жила
до тебя, без тебя и с тобою.
Ничего не сжигаю дотла,
никого не веду за собою.
И спасибо тебе говорю,
неподвластная боли и горю, —
за пришедшую поздно зарю,
за ушедшую вовремя зорю.
Лист измятый, осенний
под копытом коня.
Угловатые тени
пьют испарину дня.
Станет черною точкой
милый всадник вдали,
и последнею строчкой
пролетят журавли.
И костер увядает,
а на месте его —
разве сердце не знает? —
не взойдет ничего.
Поднимается дорога
и уходит под откос
Ощущение итога
незнакомо мне до слез.
Я почти уже готова
подвести свою черту,
а рискованное слово
набирает высоту —
и летит, забыв про годы,
сквозь потоки перемен,
в беспредельный край свободы:
откровения тяжкий плен.
0
Здравствуй!
'Что смеешься без причины?
Подходи к порогу моему,
Снег давно yгacнувший лучины
нас опять встревожит. Почему?
От зимуем
Будет снова лето
ворошить копейки на лугу.
Совестным предчувствием согрета,
снова Волгу переплыть смогу.
Не кори, что я подчас, а печали
забываю светлые слова.
Вспомни —
мы всегда с тобой молчали.
если закружится голова,
Я готова разделить с тобою
всю беду,
А радость — вся твоя.
Это называется судьбою,
а иначе не умею я.
Средь улицы, леса и поля
стою ни жива, ни мертва.
Откуда во мне эта воля
себя изводить на слова?
Откуда в безлунные ночи
тревога приходит ко мне
и чьи воспаленные очи
уснуть не дают при луне?
Сердилась, клялась, зарекалась —
не пела, не жгла, не звала,
да кровь на губах запекалась,
да сердца унять не могла.
Средь улицы, леса и поля
нахлынут, как « песенный дар»,
любви дымовая завеса
и совести синий пожар.
Впервые не зову к себе
и перемен не жду в судьбе
впервые не бегу вослед
не жду услышать « да» иль « нет»,
чтоб в откровениях не топить все то,
чего не должно быть.
Гляжу на снег через окно
туда, где алое пятно —
то утра отблеск иль закат
пролил в снега горючий яд?
Заклинание твое не забуду,
покоряюсь твоей ворожбе.
Никогда я покорной не буду
ни судьбе, ни тебе,
не заплачу и не затоскую,
как бы ни было в жизни темно,
но за что ты мне долю такую,
проходя, положил на окно?
Пора пришла — зачем бежать куда-то,
кого-то понимать, не понимать,
густой семиполосный хвост заката
ловить, ловить — и серый дождь поймать.
Ведет тропа, петляя и плутая,
меж берегов перестоялой ржи.
Жила когда-то девочка простая,
ее любили сосны и стрижи —
истаяла.
Искать — пустое дело
и памятью прошедшего пылать.
Пока твоя рука не оскудела,
вослед ей песни станешь посылать.
Но эти птицы не найдут беглянку,
а путь назад закроет им пурга,
и тщетно лето выйдет спозаранку
искать давно сошедшие снега…
В безбрежное море иду без опаски.
Счастливая — тянутся люди ко мне.
Кому-то нужны неразумные сказки
и дар — не сгорать в беспощадном огне.
Читайте также: