Лада пузыревская стихи читать
Обновлено: 04.11.2024
Родилась и живу в Новосибирске, выросла на Дальнем Востоке, по разным причинам и поводам успела объехать почти всю страну и полмира – то ли гоняясь за временем, то ли убегая от него. Где и кем только не была, но теперь уже давно занимаюсь тем, что так или иначе с ним связано – я часовщик. То есть, ничьих прогнозов и родительских ожиданий убедительно не оправдала – не быть мне ни математиком, ни филологом, ни врачом, ни геологом.
Но, поэцкая дочь, стихи писала всегда – просто потому, что по-другому не умею. В результате получилось три книги: «Маэстро полуправды невсерьез» (2004, Новосибирск) «время delete» (2009, Санкт-Петербург), «Последний десант» (2010, Таганрог).
Люблю всё, что связано с морем – единственной, на мой взгляд, стихией, которая если и подчиняется движению стрелок, то хоть не без сопротивления. Дайвер я – потому что только на глубине дискретный ход убедительно выглядит плавающим:) На глубине, понятно – это и в море, и в стихах, и в человеках. А я люблю любить человеков.
В «Сетевой Словесности»:
Вестническая правда «последнего слова»
О своём творчестве прозаик Ольга Ильницкая сказала так: «Сгущение жизни – моё ремесло». Особенность поэтики Лады Пузыревской заключается в том, что «сгущать» ей, в сущности нечего – то, как она мыслит, уже содержит в себе некий «концентрат», не нуждающийся в уплотнении. Наверное, этим настоящая поэзия и отличается от хорошей прозы.
В поэзии Лады много реальной, непридуманной жизни. В то же время жизнь эта в её стихах предельно обобщена. В результате на выходе мы имеем «бракосочетание» акмеизма и символизма, которое ещё в начале прошлого века могло показаться чем-то из ряда вон выходящим. Но жизнь, а вместе с ней и поэзия, как мы видим, не стоят на месте. Кредо Лады Пузыревской можно выразить словами поэта Фёдора Назарова, утверждавшего, в шутливой форме, что классика для него мертва, и умолявшего современных поэтов: «Скажите что-нибудь!»
Лада пристально следит только за новыми именами в современной поэзии. Классика, благодаря маме-поэту, давно уже ею усвоена, переварена и отправлена на свалку истории, как отработанный материал. Чтобы узнать больше о творчестве Лады, обратимся к её стихам.
что ты знаешь о жизни заснеженных тех городов
где секундная стрелка годами стоит, как влитая
и короткая память не стоит напрасных трудов
и хрипят самолеты, с саднящего поля взлетая
у остывшей земли на краю без причины не стой
прибирает зима в ледовитом своем фетишизме
выживающих чудом в местах отдаленных
что ты знаешь о жизни
родом из отмороженных окон – куда нам таким
и тебе не понять,
постояльцу нарядных бульваров
отчего так бледны одолевшие брод седоки
и не смотрят в глаза, отпуская своих боливаров
что ты знаешь о жизни немногим длиннее стишка
где случайным словам
в изувеченном ветром конверте
до последнего верят и крестятся исподтишка
что ты знаешь о смерти
искрометных свечей, позабытых у пыльных икон
а Господь раздает векселя в неизвестной валюте
и все так же один – налегке по реке босиком
отправляется в люди
Это новое стихотворение достаточно характерно для творческой манеры Лады Пузыревской. Мы видим, что знаки препинания расставлены автором выборочно. Это не дань постмодернизму – просто знаки препинания «регламентируют» текст, уточняя его. А свободное плавание, без точек-тире-запятых, даёт возможность более широкого толкования смысла. Лада не боится многосмысленности. Чем больше смыслов, тем шире «живучесть» произведения. Когда я читаю стихи Лады Пузыревской, я вижу речку, которая вливается в другую речку, чтобы затем, соединив свои воды с ещё несколькими реками, нырнуть в глубокое синее море. «Возьми меня, море!» Море, которое так родственно душе Лады.
«Что ты знаешь». – «Я знаю, что ничего не знаю». Мы видим, что поэзия (Пузыревской) отличается от философии (Сократа) невероятным богатством интонаций. Героиня стихотворения Лады одновременно и спрашивает, и попрекает в неведении, и утверждает своё превосходство над иными видами знания. Но, в конце концов, приходит к осознанию относительности любых «знаний» о жизни и смерти. А это уже почти смыкается по смыслу со знаменитым изречением Сократа. Эта разноголосица в жизненном опыте, наверное, была бы не так печальна, если бы не приводила людей к взаимонепониманию.
Рифмы Лады, как всегда, новы и неожиданны, и это задаёт небанальный тон всему повествованию. Потоки сознания, эти реки, впадающие в другие реки, упорядочены в тексте чеканным ритмом и многочисленными рефренами. И – пожалуй, главное в стихах Лады – это ощущение вестнической правды «последнего слова».
Градус повествования. Накал бытия. Подлинность проживаемой жизни, со всеми её мучительными вопросами и прозрениями-неответами. И это удивительное «мы» вместо привычного «я» –многоголосая исповедь нашего времени как лирического героя.
А вот ещё одно стихотворение Лады.
ZERO
Так и мы замыкаем, закрыв глаза,
на земле наш порочный пи эр квадрат.
© Боровиков Пётр Владимирович
Если забудут в осень свести мосты,
то зимовать придется там, где застал
снег, затянувший белым надежд посты.
Бледные тени… сны. у чужих застав
нас не дождутся – это наверняка.
Время стоит, когда на семи ветрах
плещет на серый берег столетний страх –
страх тишины. Вы слышите шорох, князь.
Вечность скребется в битые зеркала.
Стрелки, плутая, сонно стирают вязь
на циферблате. Скольким она лгала –
осень, багровый росчерк на золотом,
дивное время жечь не мосты, листву,
всё оставлять на призрачное «потом»,
верить любому жесту, как колдовству.
Это потом здесь будет серым-серо…
после случайно скошенных ветром фраз,
это потом, поставивших на зеро,
осень запеленгует, ослепших, нас –
тех, кто смотрел на солнце и рифмовал
смерть, как одну из прочих попыток сметь.
Каждый случайный луч – всё в слова. Слова…
Осенью все слова – только мелочь-медь,
будущих зим разменный не-golden фонд,
плата за выживание в той войне,
где даже тени наши уйдут на фронт,
той, где за каждый выстрел платить вдвойне.
Белая сказка… Битва за каждый след –
это для тех, кто вряд ли у райских врат
в очередь встанет на тысячу долгих лет.
Это для тех, кто верит в победу, брат.
Стихотворение «ZERO» представляет собой фугу, в которой тема города подхватывается темой метаморфоз в природе и в людях, и «вечность скребётся в битые зеркала». Потом вплетаются ставшие уже традиционными для данного автора темы войны и смерти, жизни и борьбы за выживание, веры в победу. И это многоголосие замысла позволяет читателю легко ошибиться в определении того, о чем же всё-таки это стихотворение. А оно – о многом. Оно – о вечном. Оно – о переходе. О страшном пограничье разведённого моста, где по одну сторону – цветущие краски осени, а по другую – мертвенная белизна голого нуля. Если свести такой мост, получится Кали-Юга перед тотальным обнулением и началом vita nuova.
Однако только в математике нуль – это ничто, пустота небытия, которой, возможно, побаивается даже сам Господь – величайший математик всех времён. Однако между нулём и zero в русском языке, в отличие от английского, существует принципиальная разница. «Зеро», перейдя в русский язык, утратило одну смысловую фатальность – и обрело другую. «Зеро» в русском языке – это всегда игра, и тот, кто поставил на «зеро» свои маленькие жизни, может как выиграть, так и проиграть. А ещё может, проиграв, выиграть. Так тоже бывает.
Но «город зеро» Лады Пузыревской – это не Питер. Это город, который одновременно везде – и нигде. Синусоида жизни человека порой уходит в нижнюю точку, «уровень моря жизни», но человек при этом умирает, к счастью, лишь виртуально. Конечно, в этот момент он способен покончить с собой, поскольку не в состоянии осознать, что на пепле прошлой жизни рождается надежда. Лада Пузыревская определяет эту нулевую точку так: «смерть, как одну из прочих попыток сметь».
У Лады «время стоит», потому что. оно испугалось. Чего же боится время? Свершения судеб! Того, что его, время, «перестанут наблюдать» окунувшиеся в счастье люди. Что стрелки заплутают на циферблате. Что стрелки выйдут на свою кармическую охоту. А чего же боится человек? Неплавности перехода из одного времени года – в другое, из одной жизни – в другую. Плавность, постепенность – подготавливает человека к переходу. Неплавность – бросает его, как не умеющего плавать ребёнка, в открытый космос новой жизни, с её невесомостью надежд и прочими неизвестными.
Читайте также: