Корней чуковский матерные стихи
Обновлено: 01.07.2024
«Крокодил», «Мойдодыр», «Тараканище» – эти сказки занимают лишь малую долю творчества Корнея Чуковского, в котором были и перевод «Робинзона Крузо», и мемуары о современниках: «помню Куприна молодым, а Блока в студенческой тужурке». Масштабнее его творчества было только его благородство – именно он, «кухаркин сын», единственный поздравил Пастернака с Нобелевской премией, он же предоставил кров опальному Солженицыну. А еще – всегда улыбался, и все унижения прятал в «Дневник».
Многим Корней Иванович Чуковский известен как детский писатель. И мало кто знает, что собрание его сочинений занимает 15 томов. И лишь треть первого тома – это сказки для детей, благодаря которым окружавшие называли его не иначе как «дедушка Корней». Но Чуковский удивительно многоликий писатель. Он и критик, автор статей и книг о самых знаменитых его литературных современниках – от Чехова до Маяковского. Он и переводчик, пересказавший многие шедевры мировой классики: «Робинзона Крузо», «Барона Мюнхгаузена», «Маленького оборвыша». Он и историк, исследователь русской литературы – его труды об одном только Некрасове занимают несколько книжных полок. К тому же Чуковский прекрасный мемуарист, автор книги воспоминаний «Современники», создатель знаменитой «Чукоккалы» и не менее знаменитого «Дневника», в котором он выступает настоящим летописцем дореволюционной и советской эпохи. Не случайно его, родившегося 31 марта 1882 года, при жизни считали «старейшим писателем».
«Конечно, мне не слишком-то нравится, что меня именуют одним из старейших писателей. Но ничего не поделаешь, – писал Корней Иванович. – Помню Куприна молодым человеком, еще до того, как он написал “Поединок”, и юного Блока в студенческой нарядной тужурке. И мне самому удивительно, что я все еще не бросаю пера. Но не могу и представить себе, как бы я прожил хоть несколько дней без него. Я родился в Петербурге в 1882 году, после чего мой отец, петербургский студент, покинул мою мать, крестьянку Полтавской губернии; и она с двумя детьми переехала на житье в Одессу. Вероятно, отец давал ей вначале какие-то деньги на воспитание детей: меня отдали в одесскую гимназию, из пятого класса которой я был несправедливо исключен».
Сам же Чуковский в своем «Дневнике» писал: «Я, как незаконнорожденный, не имеющий даже национальности (кто я? еврей? русский? украинец?) – был самым нецельным, непростым человеком на земле. Мне казалось, . что я единственный – незаконный, что все у меня за спиной перешёптываются и что, когда я показываю кому-нибудь (дворнику, швейцару) свои документы, все внутренне начинают плевать на меня. Когда дети говорили о своих отцах, дедах, бабках, я только краснел, мялся, лгал, путал. Особенно мучительно было мне в 16–17 лет, когда молодых людей начинают вместо простого имени называть именем-отчеством. Помню, как клоунски я просил даже при первом знакомстве – уже усатый – “зовите меня просто Колей”, “а я Коля” и т.д. Это казалось шутовством, но это была боль».
Уже в мае 1962 года, получая в Англии почетную степень доктора литературы Оксфорда honoris causa (до него из русских писателей она была присуждена лишь Тургеневу – в 1878 году, а после него – Анне Ахматовой и Дмитрию Лихачеву), Чуковский выступил с речью на английском языке и вспомнил этот эпизод своей юности: «. Мне шел тогда семнадцатый год. Я был тощий, растрепанный, нелепый подросток. Назло учителям, выгнавшим меня из гимназии, я всю осень и зиму зубрил английские слова по самоучителю Оллендорфа, лелея обычную мечту тогдашних неудачников: убежать куда-нибудь в Австралию».
По возвращении на родину Чуковский переехал в Петербург и занялся литературной критикой. В 1905 году он организовал сатирический журнал «Сигнал» и «за публикацию материалов антиправительственного содержания» был приговорен к шестимесячному заключению. Правда, опротестовав приговор, он был оправдан, но какое-то время все же провел в камере. Постепенно имя Чуковского стало широко известным. Его острые критические статьи и очерки печатались в центральных газетах, выходили его книги: «От Чехова до наших дней» (1908), «Лица и маски» (1914), «Книга о современных писателях» (1914). А в 1916 году Максим Горький пригласил Чуковского руководить детским отделом издательства «Парус», посоветовав и ему самому писать для детей. И вскоре появился «Крокодил», который «наше солнце проглотил». За ним появились сказки в стихах «Мойдодыр» (1923), «Тараканище» (1923), «Муха-цокотуха» (1924), «Бармалей» (1925), «Айболит» (1929) и другие.
Но, казалось бы, веселые сказки получили весьма невеселые отзывы, вылившиеся чуть ли не в десятилетнюю борьбу с «чуковщиной», термином, пестрившим во всех изданиях, – конечно, в качестве ругательного. Все словно восстали против детских книжек Чуковского, последовав примеру Надежды Крупской, которая опубликовала в газете «Правда» статью «О “Крокодиле”», начинавшуюся вопросом: «Надо ли давать эту книжку маленьким ребятам?», и заканчивающуюся словами: «Я думаю, “Крокодил” ребятам нашим давать не надо, не потому что это сказка, а потому, что это буржуазная муть». Подобные моменты ожидали Чуковского и в будущем. Даже получению Ленинской премии в 1962 году за книгу «Мастерство Некрасова» предшествовала череда нападок со стороны «старых большевиков», обвинивших его в поддержке контрреволюции и в том, что он «сознательно работал против дела Ленина».
Чуковский же на такие «покусывания», казалось, просто не обращал внимания и продолжал работать. Писатель отвечал на хамство всегда лишь улыбкой. Но истинные эмоции он переносил в дневник. Публикация этого дневника и показала сложность жизни всегда улыбчивого писателя. Показала его как человека, вынужденного скрывать свои взгляды, постоянно тревожащегося за дочь-«диссидентку», многое не простившего власти и многое не приемлющего в ней. Стало известно, что он был единственным из писателей, поздравившим Бориса Пастернака с присуждением Нобелевской премии, после чего его заставили писать унизительное объяснение. Он был и первым, кто написал восхищенный отзыв об «Одном дне Ивана Денисовича», предоставив Солженицыну кров, когда тот оказался в опале.
Он отдал литературе 67 лет жизни. Некоторым его сказкам уже более века. И те, кто когда-то, сидя на родительских коленях, слушал, сегодня уже читают их своим внукам. И, конечно, хороших писателей много, как много и критериев оценки творчества каждого. Но мало в каком доме не найдется потрепанной, но дорогой сердцу книги со сказками Корнея Ивановича Чуковского, переданной по наследству.
Читайте также: