Когда пелись духовные стихи
Обновлено: 22.11.2024
Калики (перехожие) и духовные стихи. Названия „калики», „калеки» (перехожие) обыкновенно присваиваются странникам-слепцам, вообще убогим нищим, поющим духовные стихи и этим снискивающим себе пропитание. Но в древней Руси каликами назывались не одни убогие. Псковская летопись называет Карпа Данилова „калеку“, предводителя дружины, воевавшей с немцами (1341 г.). В 1330 г. в Новгороде ставят архиепископом „Григорья калеку“, бывшего до этого священником. Все эти лица не могли быть убогими. О каликах слагались былины. В них упоминаются целые дружины калик, снаряжающихся из Волынца Галицкого или из пустыни Ефимовой из монастыря Боголюбова в путь в Иерусалим. Сами калики носят черты богатырей: это все добрые молодцы, силачи, красавцы, даже чародеи, кричат таким зычным голосом, что дрогнет мать сыра земля, милостыню берут целыми тысячами (былина о 40 каликах); они носят особый костюм.
Из сопоставления всех этих свидетельств можно заключать, что в древней Руси каликами назывались странники к святым местам русским и восточным. Обычай паломничества существовал в России с принятия христианства и явился общим с Византиею и Западною Европой. Калики не все были люди состоятельные и не все по возвращении из путешествия возвращались к своим обычным занятиям, некоторые всю свою жизнь посвящали паломничеству, жили милостыней. По уставу князя Владимира последние были подчинены ведению и покровительству церкви.
На наших каликах, – по мнению † проф. И. Срезневского, – сказалось сильное влияние западных стран, а проф. Александр Н. Веселовский видит сверх того и влияние богомильских странников-проповедников. Иноземное влияние сказалось как в обычае путешествовать группами (братчинами, дружинами), так и во внешнем виде, в одежде. Одеяние было более или менее одинаковое: сума, сумка, подсумок, клюка, костыль, посох (шелепуга), шляпа земли греческой, гуня или кафтан, сlоса (дорожный плащ).
Калики и путешествующие в святую землю, и калики церковные пели духовные песни, так называемые „духовные стихи“.
Начало их современно появлению христианства. Народы Запада, принимая христианство, находились на той ступени умственного развития, когда песня является единственною и необходимою формой выражения внутренней жизни, но старая дохристианская поэзия казалась грехом, – нужно было заменить ее новой, материалы для которой давало христианство. Явились поэты, обрабатывавшие новые сюжеты в старой излюбленной форме. Кроме того, и духовенство пошло на встречу этой духовной потребности народа: – оно спешило дать ему поэтические произведения на родном языке с новым христианским содержанием. История называет два имени, около которых группировались оба течения – это Кедмон (VIII в.), простой, безграмотный человек, но воспевавший хвалу Богу и миротворению, и Отфрид (IX в.), воспитанник монастыря Фульда. Эти две струи духовной поэзии долго текут параллельно. Духовные песни довольно скоро усвоил себе и стал распевать народ, при чем духовная песня на Западе явилась орудием не только распространения христианской истины, но и средством распространения ереси. Еретик Вертольд составлял „еретические“ песни, которым учил детей, чтобы вовлечь их в ересь.
Много сходного в истории духовных песней мы находим в древней Руси. Несомненно, что русский народ с раннего времени вводил в круг своих поэтических представлений имена и сюжеты, принесенные христианством. Уже Даниил Заточник намекал на существование стиха о „Плаче Адамовом“. Правда, духовенство иначе, чем на Западе, относилось в древней Руси к поэтическим потребностям народа: – для последнего совершалось богослужение на родном языке; церковные гимны и песнопения народ понимал и мог усвоить их для внецерковного обихода; но русское духовенство не считало себя обязанным давать народу иную политическую пищу, не признавало народной поэзии, игнорировало и даже преследовало ее. Единственными выразителями связи письменности с народною словесностию были калики. Путешествуя во святую землю, этими песнями калики коротали свой путь, или вымаливали себе пропитание. Стоя в близких отношениях к церкви, они могли черпать обильный материал из книг священных, церковно-богослужебных; много рассказов и легенд они слышали при посещении святых мест; с другой стороны, как люди, вышедшие из народа и к народу обращавшиеся со своими песнями, они должны были подчиняться его вкусам, петь о том, что его интересовало и было ему понятно, петь в образах, в которых народ был воспитан.
Всеми этими обстоятельствами выясняются характерные черты духовных стихов. Как калики ведут свое начало от времен богатырей, так и распеваемые ими духовные стихи имеют некоторую связь с былинами. Стих о „сорока каликах со каликою» изображает переходный тип богатыря в калику; и по форме стихи походят на былины: в них тот же эпический склад, те же приемы в рассказе, в описании.
Свое содержание стихи заимствуют из Свящ. Писания, церковных песней, церковной истории, житий святых; потому основной характер стихов – христианский, церковный. Но, с другой стороны, на стихи имели влияние народные сказания, в которых сохранились остатки старых мифических верований, равно апокрифические сочинения, куда вошли народные космогонические воззрения, почему естественно, что в стихах, при церковно-христианском содержании, много старой языческой примеси. Поэтому справедливо называют поэзию духовных стихов двоеверною.
Этим выясняется значение духовных стихов: последние влияли на религиозно-нравственные представления народа и являются памятниками религиозно-нравственных понятий, которые сложились в народе издавна. Они показывают, в каких формах наш народ усвоил христианское учение, как и под каким влиянием составился в нем взгляд на веру и благочестие, какие, по его мнению, самые важные добродетели и какие самые тяжкие грехи и пороки, какие к истинно-религиозным представлениям он примешал суеверия; как исказил и изменил некоторые события священной истории и житий святых.
Язык духовных стихов – церковно-славянский, смешанный с народным.
Весьма трудно разделить стихи на определенные разряды; содержание их часто неопределенное. Самая общая и постоянная черта – нравственное направление, поучительность, которая служит конечною целию стиха, о чем бы он ни рассказывал.
Из стихов более обращают на себя внимание стих „о Голубиной книге“. Этот стих о „Голубиной книге» имеет космогонический характер; в нем решаются вопросы о начале, происхождении мира и различных его явлениях. Колорит стиха христианский, вопросы решаются и все предметы в мире оцениваются с точки зрения христианской; обстановка стиха христианская: действие происходит в Иерусалим; действующими лицами являются пророк Давид и русский князь Владимир; но, с другой стороны, стих составлен не под влиянием чистого церковного учения, а преимущественно под влиянием апокрифических сочинений и народных сказаний. Из апокрифов имели более всего влияния „Беседы трех святителей» и „Вопросы Иоанна Богослова Господу на Фаворской горе». Кроме апокрифов, фантастический элемент стиха имеет своим источником еще, так называемые, бестиарии. Из этих бестиариев вошли в „Голубиную книгу“ рассказы о ките рыбе, птице стратиме и звере индрике. Из народных мифических сказаний встречается предание о камне алатыре (янтарь), который почитается отцом камней и иначе называется – „бел-горюч камень»; он обладает чудесными свойствами – исцелять от болезней.
Самое название „Голубиная книга» объясняют двояко: глубокая (глубиная) по содержанию, или вдохновенная Духом Святым, символом которого служит голубь. – Голубиная книга – чрезвычайной величины и упала с неба: никто не может ее прочесть; только пророк Исаия прочел из нее три листа, а царь Давид объявляет ее содержание, по памяти, князю Владимиру Владимировичу (анахронизмов в стихе много). На вопросы Владимира царь Давид отвечает:
У нас вольный свет зачался от суда Божия;
Солнце красное от лица Божия,
Самого Христа царя (нашего) небесного;
Млад светел месяц от грудей Божиих, –
Звезды частые от риз Божиих;
Ночи темные от дум Божиих».
Далее в стихе говорится, что различные сословия произошли от различных частей тела Адамова: цари пошли от главы Адамовой, князья и бояре от „мощей», крестьяне от колена.
На вопросы Владимира о первенстве разных лиц и явлений на земле Давид отвечает в религиозном и русском патриотическом духе: царем на царями называет „Белого царя“, потому что он держит веру крещеную; а
„Свята Русь земля всем землям мати:
На ней строят церкви Апостольския».
Оканчивается „Голубиная книга» объяснением сна князя Владимира: князь видел, что два лютые зверя „промежду собой дрались-билися“. Давид объясняет, что это боролись Правда с Кривдой. Правда победила и ушла на небеса, а побежденная Кривда распространилась но земле, – оттого люди стали неправедные и злопамятные. Здесь выражается и практическое понимание народом действительности и возвышенный взгляд на правду, на ее торжество, если не в этом мире, то в мире будущем.
„Голубиная книга“ в том виде, как мы ее имеем в большей части вариантов, стих составной. Его простейшая форма, или одна из его простейших форм, сохранилась в поздней рукописи, где она носит название: „Повесть града Иерусалима“. Ни о какой книге здесь нет речи; беседа имеет вид состязания в мудрости, так как Волот Волотович не только спрашивает, но и отвечает; нет также борьбы Правды с Кривдой.
Другой стих – об Егории Храбром говорит об устроении и просвещении русской земли, приписывая это Егорию Храброму. Источниками стиха служит житие великомученика Георгия и апокрифические сказания о нем. В стихе встречается много анахронизмов. В Иерусалиме у царя Феодора и жены его Софии премудрой – четверо детей: Вера, Надежда, Любовь и сын Егории. Народная фантазия изобразила Егория сказочным героем: он родился:
По колена ноги в чистом серебре,
По локоть руки в красном золоте,
Голова у Егория вся жемчужная,
По всем Егорие часты звезды.
На Иерусалим напал царь Диоклитиан (или, – по разным вариациям стихов, – царище Диоклитианище, Демьянище); он убил царя Феодора и стал принуждать его детей принять веру бусурманскую. Сестры Егория побоялись мучений и отступились от христианства, а Егорий остался тверд, и никакие мучения не могли убить его; наконец, Диоклитиан посадил его в погреб, где он и пробыл 30 лет. Но Богородица сама освободила его, и он после этого, с благословения своей матери, поехал устраивать русскую землю. Здесь он застал еще первобытный хаос: „леса со лесами совивалися“, „толкучия горы“ не давали ни пройти, ни проехать. Георгий привел все это в порядок. Здесь он увидел и сестер своих, обросших корою за свое отступничество; они пасли стадо звериное. Егорий разогнал зверей по лесам; убил царя Диоклитиана в его „белокаменных палатах», а сестрам велел искупаться в Иордане реке и приложиться ко гробу Христову, и кора с них опала. Затем он привел их „к своей матушке родимой“. – Можно думать, что народная фантазия представила в Егории тип тех богатырей, героев веры и просвещения, которые в древние времена повсюду являлись в одежде инока и мирянина, в сане князя и епископа, просвещали дикие племена христианством, строили города, церкви, монастыри.
Основою стихов о кончине мира и страшном суде послужило изображение кончины мира и последнего суда в Евангелии, но кроме евангельских черт мы встречаем здесь много картин, созданных народною фантазией, под влиянием разных церковных сочинений (слово св. мученика Ипполита об антихристе, житие св. Андрея Юродивого, житие св. Василия Нового) и преимущественно апокрифических сказаний (хождение Богородицы по мукам, слово о видении Ап. Павла, вопросы Иоанна Богослова и т. д.). Стихи о страшном суде очень разнообразны: одни начинают изображением пришествия антихриста, в других об антихристе не говорится, а изображаются кончина мира, суд, мучения, ожидающие грешников. Мучения описываются подробно и почти те же, что и в мытарствах: тьма кромешная, погреба глубокие, мразы лютые; наоборот, награды в будущей жизни описываются слишком кратко, чертами бледными, неопределенными.
К стихам о кончине мира примыкает по содержанию много других: в них выражается мысль о суете мира, непрочности благ внешних, неизбежности смерти; таковы, напр., „Стих о грешной душе“, „Плач души грешной“, „Прощание души с телом», „Плач земли“, „О человеческом безумии».
Более замечательны „Плач земли“ и „Прощание души с телом“. В последнем изображается, как отходят от мира души праведных и грешных людей; в первом земля согласно языческим представлениям представляется живым существом. „Матушка сыра земля“ расплакалася пред Богом, она жалуется на грешников, ей тяжело носить их. Во второй половине стиха заключена уже совершенно христианская идея: – Бог изображается бесконечно милосердым. Бог говорит земле:
Потерпи же ты, матушка сыра земля,
Не придут-ли рабы грешники
К самому Богу с чистым покаянием.
Нравственно-исторические стихи. Сюда можно отнести все те стихи, содержание которых примыкает к священной истории или житиям святых. Из ветхого завета заимствованы два стиха: „Плач Адама“ и „об Иосифе Прекрасном“. Первый стих изображает плач Адама по изгнании из рая, переходящий вообще в сокрушение о грехах человека; во втором стихе – библейская история об Иосифе. Особенно трогательно в стихе изображается сыновняя любовь Иосифа и отчая в Иакове.
К Новозаветной истории относятся стихи: „Рождество Христово» и „Страсти Христовы“. В первом стихе кроме евангельской истории вставлен рассказ „о милостивой жене аллилуиевой“, спасшей младенца Иисуса. Основою стихов „Страсти Христовы“ послужили церковные стихи и песни, которые поются в великую пятницу и субботу, особенно песнь „Не рыдай Мене, Мати“. К последним стихам примыкает „Сон Богородицы“, представляющий сокращенное переложение сказания того же имени. Содержанием „сна“ служат будущие страдания Спасителя.
Евангельская причта „о богатом и Лазаре“ дала содержание стихам о богатом и Лазаре. Народ не ограничился простым переложением притчи, но почти каждую черту ее усилил разными выдуманными подробностями, а некоторые черты изменил сообразно с своими понятиями. Это любимые стихи нищих, калек: они видят в Лазаре пример для собирания милостыни и в его судьбе изображение своей судьбы.
Из стихов, рассказывающих о святых, замечательны: „о Феодоре Тироне“, „Дмитрии Солунском“, Алексее Божием человеке“, „Иоасафе царевиче», „Борисе и Глебе“, „Михаиле и Феодоре черниговском“ и „Дмитровской субботе“.
Стих о Феодоре Тироне содержанием и складом напоминает былину. В нем рассказывается о двух подвигах Феодора – об освобождении Иерусалима от жидов и своей матери из плена от змия. Стих о Дмитрии Солунском рассказывает о победе его над Мамаем, неверным царем, и спасении двух девиц из плена. Стихи об Алексии Божием человеке и царевиче Иоасафе рисуют высший идеал самоотвержения, какой дают их жития. В стихах „О Дмитровской субботе“ объясняется происхождение ее. Князю Дмитрию было видение Куликова поля с телами убитых. Богородица с Апостолами, Ангелами и Архангелами отпевала убитых христиан и искала самого князя Дмитрия. Дмитрий понял, что близок час его смерти; в память этого установлено поминовение в субботу.
В стихе о Борисе и Глебе более восхваляется их сыновняя любовь к отцу, чем их братская любовь.
Раскольничьи стихи. Особенно распространены духовные стихи у раскольников, которые нашли в них лучшее орудие для распространения своего учения в народе и для выражения своего протеста против церкви и правительства. При этом они в прежние стихи вставляют любимые мысли, или переделывают на свой лад, или в подражание им составляют новые стихи. Любимыми стихами сделались те, которые ближе подходят к их взглядам и представлениям. Таковы стихи о кончине мира, об Иоасафе царевиче и пустыне. Мысли об антихристе и близости кончины мира и страшного суда служат основною темой раскольнических стихов, почему эти стихи стали любимыми и преимущественно подверглись переделке. Из стихов, составленных самими раскольниками, особенно замечательны: „Стих преболезненного воспоминания озлобления кафоликов“, о пленении антихристом Церкви и истреблении им таинств и всех учреждений церковных. Где спасение от такого озлобления? Ответ дается в стихе: „О старце“. Пустыня – одна может быть убежищем для раскольников. Духовные стихи об Иоасафе и пустыне, которые в идеальных и поэтических чертах представляют отшельничество и пустынную жизнь, сделались любимыми стихами раскольников. Эти стихи они переделали на свой лад, внося любимые мысли о кончине мира, об антихристе. Кроме стихов, выражающих взгляды, общие раскольникам, есть еще стихи, в которых выражается учение разных сект: нетовщины, странников и др. Нетовщина применила к своему учению о самосожигании стих „О милостивой жене милосердой“, где рассказывается, как одна женщина для спасения младенца Христа, преследуемого жидами, бросила в печь своего младенца, а Иисуса Христа взяла себе на руки. На основании последних слов стиха: „аллилуя, слава. Тебе, Боже“. милосердая жена получила название „аллилуиевой жены“. Все вообще раскольничьи стихи отличаются нетерпимостию, фанатизмом, извращением религиозных понятий. Под руководством своих грубых, необразованных начетчиков, они доходили до самых диких представлений о всех предметах христианского верования.
В настоящее время духовные стихи приходят в упадок.
Источник: Православная богословская энциклопедия или Богословский энциклопедический словарь. : под ред. проф. А. П. Лопухина : В 12 томах. - Петроград : Т-во А. П. Лопухина, 1900-1911. / Т. 8: Календарь библейско-еврейский и иудейский - Карманов Д. И. : (и в приложении : Иерархия первохристианская, Иуда Предатель, Казан. дух. семинария и Академия-новая) : с 6 рисунками и картами. - 1907. - V, [3] с., 854 стб., 855-866 с., 5 л. портр., ил., карт. : портр.
Читайте также: