Книга песен гейне стихи
Обновлено: 22.11.2024
Утром ранним вопрошаю:
Милая придёт?
Вечером я сокрушаюсь:
Вот же не везёт.
Ночью я лежу в печали –
Бодрствуем вдвоём;
Всё мечтаю, вспоминаю
Да шатаюсь днём.
Я места себе всё никак не найду!
Чуть-чуть продержаться – её я увижу,
Часы, за медлительность вас ненавижу;
Ты, верное сердце, стучишь как в бреду!
Часы – это странный, ленивый народ!
Плетутся себе, о влюблённых не зная,
Так медленно, с каждым ударом зевая;
Поторопись, ты, ленивый народ!
Пламя страстей охватило меня!
Нам не кружить с нею медленных танцев;
Как вы коварны, часы-самозванцы,
Затормозившись от буйства огня.
Скитался я под деревами
Со скорбью наедине
И вот повстречался с мечтами,
Подкравшимися ко мне.
Кто научил этим звукам,
Птички небесные, вас?
Молчите! Сердечная мука –
Слышать мне дивный глас.
„Случилось чудесной деве
Попасть к нам в лесные края,
И мы, очарованы пеньем,
Запомнили эти слова“.
Не надо рассказывать боле,
Вы, хитрые птахи земли;
И разлучить меня с болью
Вы пеньем своим не смогли.
Родная, клади свои ручки на моё сердце; –
Ты слышишь, как бьётся оно, и стучат его дверцы?
Там плотник свирепствует – злобен и строг,
Он сооружает посмертный мне гроб.
Он долбит кувалдой весь день и всю ночь;
Уже с давних пор – сон уносится прочь.
Давай же, спеши, мастер-плотник, злодей,
Чтобы уснуть я мог поскорей!
Колыбель моих страданий,
Тихий камень гробовой,
Город дивный – расставанье
Уготовано судьбой.
Мир тебе, порог священный,
Где любимая живёт.
Мир тебе! святой, нетленный,
Где увидел я её.
Не увидел бы, так что же –
Не ступил на твой порог.
А теперь унынье гложет;
Жалок, беден и убог.
Не хотел травить я душу,
О любви я не молил,
Лишь мечталось сердце слушать
С дуновением твоим.
Тихо жить, но ты – злодейка;
Сквернословит горький рот –
Мозг кусает словно змейка,
Сердце бедное грызёт.
И беру я посох верный,
Опираюсь на него,
Пока где-то не померкну
В хладной клети гробовой.
Подожди, капитан нелюдимый,
Я приду в твою гавань к сроку.
Две надежды меня отлучили
От себя – Она и Европа.
Кровяной источник сочится
Из очей моих и живота,
Потому что горячею кровью
Моя боль запечатлена.
Эй, любовь, зачем сегодня
Ты пришла по мою душу?
Бледного, с кровавым сердцем,
Столько лет меня не рушила!
Помнишь ли ты эту песню
Про змеюку, что в раю
Предкам яблоко скормила
И разрушила семью?
Нечисть яблоки носила!
Ева после умерла,
А Эрида сожгла Трою,
Ты и бьёшь, и жжёшь дотла.
Замки и горы смотрят покорно
В рейнское зеркало чистоты,
И мой кораблик под парусом вздорным
Кольца рисует, с солнцем на „ты“.
Тихо смотрю на эти игры,
Волны златые кудряво бегут;
Вновь возникают чувства былые,
Те, что глубоко лелеемы тут.
Дружески манит и привечает
Великолепием – душу согреть.
Но я же знаю – сверху сверкает,
А там, поглубже – полночь и смерть.
Сверху – дары, в недрах – коварство,
Эта картина сердцу мила!
Так улыбаться, с таким постоянством
Может лишь эта искрящая мгла.
Поначалу падал духом,
Думал, нет, не дотяну;
Ходит много разных слухов, –
Как сумел, сам не пойму.
Хотел бы я розами и мишурой
Украсить себя – прелестный, чудной,
Но книга подобно предсмертному крику
Хоронит все песни мои и музыку.
О, как бы я мог и любовь схоронить!
Она бы сумела цветочек родить,
Спокойно цветущий – сорвали б его, –
А вместе с цветком и меня самого.
Здесь только лишь дикие песни росли,
Они словно лава из Этны текли,
Столкнувшись с глубоким истоком нутра,
Сверкали как грозная эта гора.
Теперь же они и немы, и мертвы,
Туманно-размыты и холодны.
Они пережили бы прежний пожар,
Лишь только бы дух здесь любовный витал.
И вот одна истина мне приоткрылась:
Душа от любви над ними кружилась;
И книга попала в руки твои,
Душа сокровенная сладкой любви.
Затем отделились волшебным изгнаньем
Бледные буквы с моим начертаньем;
Смотрят моляще, покорно в глаза,
Дымка и грусть от былого костра.
Ты так чиста – небесный рай,
О чаровница Магедайн,
Тебе одной служить готов
Я до скончания веков.
Твои глаза как свет ясны
От мягко-блещущей луны;
И словно розы лепесточки
Твои алеющие щёчки.
Лишь стоит губки приоткрыть,
Жемчужинки начнут светить;
И самый благородный камень
Груди твоей лелеет пламень.
Святой любовью неземной
Я окрылён давно тобой,
И с первым взглядом – дивный рай,
О чаровница Магедайн!
Изливал свои страданья
В полуночную печаль;
Убегал от ликованья,
Робко радостей бежал.
Одиноко слёзы лились,
Тихо капали в тиши;
Моё сердце этот ливень
Не сумело осушить.
Улыбающийся, бодрый
Паренёк себе играл.
В нём горел огонь природный,
И о боли он не знал.
Потому что мир цветущий
Свои двери отворил;
Посмотри, какие кущи –
Роза, лилия, жасмин.
И когда теперь мечтаю
Я о пойменных лесах,
Ручейками отражаясь,
Вижу в них – увы и ах –
Бледным стал герой картины,
Как её он повстречал;
Боль гнетущую постиг он,
Чудо чудное узнал.
Бережно в груди лелеял
Ангелочка благодати;
Убежал, дрожа, робея
Он к небесной своей матери.
Темнота затмила очи,
Тенью мрачною грозит;
И внутри, в покрове ночи
Чуждый голос всё твердит.
Чужды шутки, чужды страсти,
Ярость дикая, вверх дном,
И нутро не в моей власти –
Жаром чуждым сожжено.
В сердце тоже неспокойно,
Огневые блокпосты.
Вот теперь-то ты довольна,
Ведь во всём виновна ты!
Любой парнишка – куда ни глянь –
С подругой – рука в руке.
Один лишь я – так, что бог узнай,
И тот прослезится в тоске.
Брожу один, к парам суров,
Радуются они.
А у меня тоже есть любовь –
Там, в далёкой дали.
Я с этим носился несколько лет,
Но больше терпеть не смог,
Решился мир я иной посмотреть,
Перевязал узелок.
Я шёл всё и шёл, и часов не счесть,
Набрёл на далёкий град;
А в нём просторным потоком речь,
Три смелые башни стоят.
И вот исчезает любовная грусть,
Там будет радость мне;
Там, по небесной любви пройдусь
С милой – рука в руке.
Когда я у любимой,
Восходит солнцем сердце,
И разум мой – пытливый,
И в мире можно греться.
А если расставанье
Сулят мне её руки,
Уходит моя радость,
И беден я в разлуке.
Ах, если б мои песни
Были бы цветами,
Я посылал бы нюхать
Их прекрасной даме.
Ах, если б мои песни
Были – поцелуи,
Я их послал бы к щёчкам
Любимой – пусть колдуют.
Ах, если б мои песни
Горошинками стали,
Я наварил бы супу –
Откажешься едва ли.
В саду отца растёт цветок –
Он бледен, неказист.
Зима ли гнёт, весна ль цветёт,
Цветочка грустен вид.
Растёт он в этом месте
Болезненной невестой.
И говорит мне тихо он:
„Сорвёшь меня когда?“
А я в ответ на его стон:
„Не стану – никогда.
Ищу с заботой страстной
Цветок пурпурно-красный“.
Цветочек чахлый говорит:
„Ищи хоть там, хоть тут,
И жизнь твоя в огне сгорит –
Что ищешь – не дадут.
Сорви ж меня, рискни,
Я болен, как и ты“.
Так шелестел он, вопрошал,
Что я сорвал его.
И зрению открылась даль,
И стало мне легко.
В моей груди больной
Теперь живёт покой.
Там, где звёзды нам мерцают,
Наша радость расцветает,
Нет которой здесь – хоть вой!
Лишь в холодных лапах смерти
Греться жизни круговерти;
День рассеет свет ночной.
Если сердце молодое
Разорвалось от любви,
То с небесного покоя
Слышен хохот от звезды:
„Люди бедные полюбят –
Душу сразу отдадут,
И печалясь, себя губят,
Дни бесценные крадут.
Нам же век не знать печали –
Мы живём себе беспечно
И над вами – хохотали,
Ведь любовь и звёзды – вечны“.
Человек разумный, слушай,
Я иду с тобою рядом,
Только голос мой всё глуше,
Больно, будто выпил яду.
Когда ты, идя по грядкам
Ясным днём в разгаре лета,
Топчешь бабочку случайно –
Кто за это всё в ответе?
Когда ты цветок срываешь
И гадая по примете,
Расчленяешь, убиваешь –
Кто за это всё в ответе?
Когда роза, разрываясь,
Злым шипом тебя отметит,
В палец глубоко вонзаясь, –
Кто за это всё в ответе?
Это я с тобою ссорюсь.
Разве ты не слышишь голос,
Что в ночи вздыхает, стонет
Из глубин – душа и совесть?
Поля и леса зеленеют,
Жаворонок поёт,
Весной отовсюду веет,
Радуется, цветёт.
Я жаворонка услышал –
Он пел так красиво, что мне
Припомнилась одна песня,
Жалостливый напев.
И жаворонок игривый
Спросил: „Что за грустный мотив?“
О, этой песне, мой милый,
Наверное, тысяча зим.
Её я пою в дубравах,
Сердце от скорби лечу.
Ещё твоя бабушка, славный,
Слышала песню мою.
О ней я думал целый день
И половину ночи.
И вот заснул, увидев сон,
Стомившись думой очень.
Цветёт она как роза,
Свет внутренний мерцает.
Барашка с белой шёрсткой
Сидит и вышивает.
Глядит на меня нежно,
Ничуть не понимая:
„Что выглядишь небрежно?
Откуда боль такая?“
И смотрит изумлённо
В отчаянья пределы:
„Как много слёз солёных,
Генрих, в чём же дело?“
Спокойно вопрошает,
А я в любовной муке
Твержу ей: „Ты ведь знаешь,
Не вынести разлуки“.
И вот она идёт,
На грудь кладёт мне руку.
И утро настаёт
В прекрасную минуту.
Я хочу издаваться в зелёных лесах,
Где цветы прорастают, щебечут нам птицы,
Потому что в могиле, где буду лежать,
Мне ничто не услышать и не увидать –
Ни цветов, прорастающих на лугах,
Ни пернатых певцов небылицы.
Давайте помиримся, что ли,
Цветики расписные.
Болтать и смеяться вволю
Будем мы как родные.
Ты – колокольчик воздушный,
Роза с румяным лицом,
Гвоздика с яркими мушками
И незабудка – в мой дом!
Придите, я радость не скрою,
Буду радушен и мил.
Только с бедой-резедою
Водиться нет больше сил.
Снова отвага былых времён
Меня охватила – по коням!
Охотился рьяно с любовным огнём –
За замком любимой погоня.
Снова отвага былых времён
Меня охватила – по коням!
Охотились с яростным гневом вдвоём,
Соратник рядом со мною.
Я был словно ветер, вихрь и смерч,
Поля и леса мелькали!
Соратник и сын мой встретили смерть,
Оба они пропали.
День и ночь рождал я строчки,
Дописался вот до точки.
По гармонии скитался,
Но ни с чем так и остался.
Что я люблю тебя, мопсик,
Кому как тебе не знать.
Когда кормлю тебя сахаром,
Руку бежишь мне лизать.
Так пусть же будет собака,
Верный и преданный зверь,
А все остальные приятели
Только играют в друзей.
Да, был бы верен тот совет,
Когда бы нас не видел свет.
Нас зазывают кабаки,
И отказаться – не с руки.
Одна, возможно, оттолкнёт,
Другая – мило нам кивнёт,
И если пуст стакан с вином,
Айда на Рейн – ещё нальём!
Любовь и ненависть, ненависть и любовь,
Были в жизни моей, только как-то мимо!
Я отпускаю эти кусочки грима
И остаюсь прежним – самим собой.
К вечеринке накануне свадьбы
Глазами полными всезнанья
В меня ты смотришь – ты права:
Ведь это было б наказанье,
Ты, ты – хорошая! и я.
Я ведь так плох и едок кровью,
Ирония взамен добра
Той девушки, что лишь любовью
И, ах! открытою была.
Ты знала повара и кухню,
Все тайны, двери, ворота!
И в том, к чему стремились вместе,
Всегда ты первою была.
Ты стать замужнею решила,
Мой друг бесценный, вот дела.
А самое смешное в этом,
Что вас поздравить должен я!
„Любовь нас делает добрее,
Богаче делает любовь!“
Поют так в римских песнопеньях
В богатстве сладостных времён.
Ты смысл песен этих понял,
Они звучат, мой милый друг,
Вливаясь в сердце, с сердцем вровень,
Пока конец не стукнет вдруг:
Вот и невеста – алы щёчки,
Её рука в твоей руке,
Её отец бежит с мешочком –
Добром наполнены вполне.
В мешке богатство, деньги зреют,
Шелков серебряных покров.
Любовь нас делает добрее,
Богаче делает любовь!
Далёкая земля в цветеньи –
Луга роскошны, зелен лес,
Поёт победу вдохновенье
И окрыляет всё окрест.
Весна верхом на иноходце,
Глаза искрятся, в щёках пыл!
И вас когда-нибудь коснётся,
Тех, кто ещё не полюбил.
Читайте также: