Каждый кто нарушил эрмитажный этикет екатерины 2 должен был прочитать стихи
Обновлено: 02.07.2024
аудиенции, повторяя свои прошения в надежде, что проходя мимо, Людовик XIV услышит их и даже, может быть, произнесет: «Я подумаю об этом». Во время королевской трапезы все придворные должны были стоять, соблюдая полнейшую тишину. Король восседал в кресле. Королева и принцы, если они присутствовали, имели право сидеть на стульях, а другие члены королевской семьи - на табуретах. Король мог оказать величайшую честь знатной даме, позволив ей сесть на табурет; у мужчин такой привилегии не было, но все они стремились к ней ради своих жен.
Понятно, что в таких условиях принципиальное значение придавалось вопросам первенства, и никто уже не уступал, как в средние века, своих привилегий и прав другому. Тот, кто удостаивался особой чести (например, нести свечу в королевской опочивальне), мог получить дополнительные социальные и, что не менее важно, материальные преимущества перед другими.
Чины, милости, деньги, поместья - все добывалось именно при дворе, в толпе придворных, подчиненной этой строжайшей иерархии. Придворные были вынуждены ежедневно проводить стоя долгие часы ожидания, терпеть скуку королевской трапезы и унизительные обязанности прислуги для того, чтобы быть замеченными королем. Годы, проведенные подобным образом, оказывали пагубное влияние на их характер и интеллект, но приносили ощутимые материальные выгоды.
Требования к придворным
Нравится Показать список оценивших
Испанский этикет был самым суровым из всех. Королевская чета Испании была в буквальном смысле «неприкасаемой». Однажды, когда королева ехала верхом, лошадь понеслась и сбросила державную всадницу с седла. Два офицера кинулись к ней, подхватили королеву, высвободили ее ноги из стремени. Словом, спасли ей жизнь. Однако отважные офицеры тут же повернули своих лошадей и поскакали во весь опор. Они должны были пересечь границу своей страны, чтобы избежать смертной казни за прикосновение к телу королевы.
Филипп III получил сильные ожоги, сидя перед камином, только потому, что единственный гранд, которому была пожалована привилегия двигать королевское кресло, куда-то отлучился.
Мария-Анна Австрийская была просватана за короля Филиппа IV. На пути в Испанию ее торжественно приветствовали во всех городах, через которые она проезжала. В одном из городов мэр преподнес ей дюжину пар шелковых чулок. Мажордом королевской невесты сурово отодвинул ящичек с подарком в сторону, сказав опешившему мэру: «Вам следовало бы знать, что у королевы Испании нет ног». Говорят, что бедная принцесса лишилась чувств при этих словах, так как подумала, что в Мадриде ей отрубят ноги во имя соблюдения незыблемых законов испанского этикета.
ТУФЛЯ С КРАСНЫМ КАБЛУКОМ
В Византии только император имел право носить красные туфли: наряду с короной они были знаком императорской власти. После падения Византийской империи красные туфли проникли в Париж. Правда, по дороге они потеряли подметки и верх, так что ко двору французских королей добрались одни красные каблуки. Они-то и стали неотъемлемой частью великосветского наряда, по которому придворную знать можно было всегда отличить от мелкопоместного дворянства без титулов и званий.
Двор каждого монарха являл собой замкнутый мирок. Это относилось не только к блестящему двору Версаля, но и к резиденциям малозначительных немецких принцев, которые наперебой стремились подражать великим образцам. Горизонт этого мирка очерчивался иерархией рангов. Его можно уподобить ступенчатой пирамиде, по которой придворные, толкаясь и теснясь, пробирались вверх, к вершине, увенчанной монархом.
Каждый придворный мечтал о том, чтобы заполучить ранг выше того, которым он вынужден был довольствоваться. Во имя достижения этой цели он готов был заплатить любую цену, использовать любые – пусть даже бесчестные – средства. Лишь бы возвыситься над другими, лишь бы приблизиться еще на шаг к коронованному идолу.
Сложные проблемы старшинства в придворном сонме заслуживают детального исследования. Начнем с версальского двора, где честолюбие становилось совершенно патологическим в своем неистовстве.
На верху придворной пирамиды находились принцы королевской крови, следом за ними шли остальные принцы, потом герцоги и пэры, которым в силу их наследственных прав и положения предоставлялись наиболее высокие посты и привилегии. Для аристократов рангом пониже тоже существовал строгий порядок старшинства.
Заметим, что титул и власть не обязательно шли рука об руку. Можно было быть могущественным министром, не знающим поражений военачальником, губернатором колонии и в то же время иметь при дворе ранг ниже, чем у царственного подростка королевских кровей. На полях сражении маршалы Франции командовали и принцами и пэрами, но придворный ранг маршалов был невысок, и их жены не имели права на обетованный табурет.
Мадам де Севиньи с энтузиазмом писала в одном из своих писем о «божественном табурете». Прозаически говоря, речь шла о стульчике без подлокотников и спинки. Этот на первый взгляд ничем не примечательный вид мебели играл невероятно важную роль в жизни французского двора.
Когда король или королева усаживались перед столпившимся двором, все придворные сановники оставались стоять. Из женщин только принцессам разрешалось присесть, но не в кресла, а на табуреты. Женщинам разрешалось садиться на табуреты в отсутствие их величеств. Каждая ситуация, которая могла возникнуть в связи с употреблением табурета, была тщательно предусмотрена правилами придворного этикета. Например, королевские дети в присутствии отца или матери могли сидеть только на табуретах и лишь в их отсутствие имели право пользоваться креслами. В присутствии королевской четы или их детей принцессы и герцогини королевской крови могли сидеть на табуретах, а в обществе королевских внуков они имели право пользоваться стульями с прямыми спинками, но не креслами.
Перечень правил «кому на чем перед кем сидеть» на этом далеко не исчерпывается. Кардиналы стояли перед королем, но сидели на табуретах при королеве и королевских детях, а находясь в компании принцев и принцесс королевской крови, имели право занимать кресла. Такое же правило определяло поведение иностранных принцев н испанских грандов.
Кодекс «табурета» – всего-навсего один из примеров того, как наделенные даже малюсенькой привилегией демонстрировали ее публично в присутствии тех, кто стремился к получению такого же отличия.
На придворных приемах дамы рангом пониже должны были нагибаться, чтобы целовать каемку платья королевы. Принцессы и пэресы тоже обязаны были прикладываться к одежде повелительницы, но им разрешалось лобзать уже юбку, следовательно, поклоны для них были предусмотрены в облегченном варианте. Правила двора точно определяли д
Правила двора точно определяли даже сравнительные размеры шлейфов. Вот эта таблица:
королева – 11 ярдов,
дочери короля – 3 ярдов,
внучки короля – 7 ярдов,
принцессы королевской крови – 5 ярдов,
прочие принцессы и герцогини – 3 ярда.
Если учесть, что парижский ярд соответствовал 119 сантиметрам, то будет ясно, что и трех ярдов хватало, чтобы поднимать тучи пыли.
«Мinima non curat proctor», – гласит латинская пословица. Это означает примерно следующее: «Значительные люди не занимаются пустяками».
Читайте также: